Тема коллективизации в литературе

Что такое коллективизация в деревне? Почему она так противоречиво отразилась в прозе и поэзии начала 30-х годов?

Коллективизация, предпосылкой которой был кризис хлебозаготовок зимой 1927-28 года, своего рода «крестьянский бунт», нежелание везти хлеб в государственные закрома по низким ценам, — это способ предельной централизации производства сельхозпродуктов, сосредоточения его в хозяйствах-гигантах. Колхозы были созданы для надежности хлебозаготовок (чтобы обеспечить материальную базу индустриализации). Решено было вместо сотен тысяч мелких клочковатых хозяйств создать тысячи колхозов с общей пашней, едиными фермами, твердым планом по вывозу зерна осенью и т.п. На деле установки на «раскулачивание» и «обобществление» обернулись для крестьянства тяжкими страданиями и жертвами.

Как же отразилось проведение коллективизации в литературе 30-х годов?

«Поднятая целина» (1932-1960) М.А. Шолохова. Михаил Шолохов писал о событиях коллективизации, не просто наблюдая эти события с очень близкого расстояния, но деятельно участвуя в них. Уже в 1929 году он сообщает своему другу в Москве Е.Г Левицкой о ходе хлебозаготовок: «Жмут на кулака, а середняк уже раздавлен». Он предлагает: «Надо на ^стые решета взять всех, вплоть до Калинина (М.И. Калинин — «Всесоюзный староста» в те годы. — В. Ч.); всех, кто лицемерно по-фарисейски вопит о союзе с середняком и одновременно душит этого середняка». Е.Г Левицкая нашла способ передать копию этого — а затем и других тревожных писем этих лет Шолохова — И.В. Сталину. По его письмам-сигналам на Дон выезжали комиссии для обуздания ретивых администраторов, завозился хлеб в помощь обобранным крестьянам, вновь разбирались дела репрессированных.

Приведем одно признание Шолохова: «На название («Поднятая целина». — В. Ч.) до сей поры смотрю враждебно. Ну что за ужасное название! Ажник самого иногда мутит». Но восстановить первоначальное, отвергнутое и редакцией «Нового мира», и друзьями в Вёшенской — «С потом и кровью» — не смог.

Как сказался сложный, драматичный характер проведения коллективизации в романе «Поднятая целина»?

Есть два сюжета в первой книге романа, появившейся в 1932 году. Конечно, читатель тех лет в первую очередь обращал внимание на первый сюжет, в известном смысле продолжающий тему Гражданской войны:

«По крайнему к степи проулку январским вечером 1930 года въехал в хутор Гремячий Лог верховой...»

Кто он? Сразу укрывший его, спрятавший в глухом углу дома хитрый богатый казак Яков Островнов только для вида, для того, чтобы выждать время, продолжает расспрашивать приезжего, есаула Половцева: «С энтих пор, как в Новороссийском расстрялись с вами, и слуху об вас не имели.

Я так думал, что вы в Турцию с казаками уплыли...» На самом деле он сразу «испуганно озирнулся по сторонам, побледнел», т.е. понял всю меру опасности, тревожности своего нового бытия. Половцев (его прототип реальный есаул Сенин) приехал готовить восстание.

В это же время в хутор едет для проведения сплошной коллективизации, создания колхоза-гиганта Семен Давыдов, слесарь с Путиловского завода. Его настраивают — уже в районном центре — на самые крутые меры, чуждые мягкости: «Уничтожить кулака!»

Собственно говоря, конфликт Половцев — Давыдов активно развивается на протяжении всего повествования. В романе ночью убивают топором Хопрова, вышедшего из подпольной организации Половцева. Островнов уморил собственную старушку-мать, проболтавшуюся в церкви об офицерах, живущих в их доме. Эта линия имеет кульминацию — «бабий бунт» в первой книге, когда Давыдов не отдает бабам ключи от амбаров, и вооруженный бой у дома Островнова: Давыдов по предложению бурного воителя, фанатика революции Нагульнова решил взять офицеров «свеженькими», забрать «ночных гостей живьем». В итоге оба они погибли.

Но этот конфликт явно не охватывает всех персонажей, все другие сюжетные линии. Больше того. Он затухает, обрекая Половцева на роль одинокого фанатика-заговорщика, уже в первой книге: казаки идею восстания не поддерживают.. И циничный сообщник Половцева Лятьевский со злой иронией говорит о нем: «Патриот без отечества, полководец без армии.. игрочишка без единого злотого в кармане!»

Гораздо драматичнее, сложнее конфликт, уходящий, увы, и в будущее, вызвавший переписку Шолохова и Сталина.

Это конфликт между крестьянской массой и «понукателями», чиновниками всех мастей, службистами, не умевшими разъяснить идею, смысл коллективизации, отличить тех, кто бедняк в силу лени, нерадивости и кто беден от недоступности тракторов, машин, от многих бед, подстерегающих его дом.

В свете этого конфликта мудрого народного мнения о власти и бесчувственной бюрократической верхушки, «погоняющей» и Давыдова, и Нагульнова, и казачью массу, обрел свое истинное значение (и величие) комический характер деда Щукаря. Щукарь — своего рода казачий Швейк. Это редкий случай в истории литературы, когда в разгар острейшей, сугубо политической борьбы в центр повествования выдвигается неоднозначная, смешная, предельно аполитичная фигура с ее россказнями. И даже такой спутник и друг Щукаря, как козел Тимофей, который «утоп в колодце».

Исследователи новейших времен отметили в смеховой стихии романа элементы освобождения человеческого сознания для новых оценок. Смех разряжает напряженную ситуацию, когда закипающий гнев способен вот-вот унизить кого-то из противников. Иногда смех похож на срамословие, на комическое дублирование серьезного.

Щукарь не дежурный враль, не болтун. Он не просто охлаждает пыл схваток, «растаскивает» вцепившихся друг в друга врагов, просветляет фанатичные головы. Он воплощает контроль самой жизни за всем, что эту жизнь часто уродует, деформирует. Щукарь - пародийный дублер своих «темных друзей» (т.е. закадычных, близких) Давыдова и Нагульнова. Едва похвалил его тот же фанатик нищеты Макар Нагульнов за то, что он, Щукарь, ликвидировал весь домашний скот, «чистым пролетарьятом стал», как Щукарь догадывается: «Может, оно и приятно числиться пролетарьятом, но только всю жизню сидеть на квасу да на пустых щах я не согласный. Бог с ним... с пролетарьятом, а ежели не будут на трудодни давать мясца или, скажем, сала, чтобы щи затолочь, то я к зиме очень даже просто могу протянуть ноги. А тогда какой же мне прок будет от пролетарского звания?»

«Поднятая целина» была завершена и опубликована (в 2 книгах) в 1960 году и стала - в особенности 2-я книга - крайне важным звеном всей «деревенской прозы».

Первый съезд советских писателей — всесоюзное собрание литераторов, проходившее в Москве с 17 августа по 1 сентября 1934 года. На мероприятии присутствовали делегаты с решающим (376 человек) и совещательным (215 человек) правом голоса, а также более 40 иностранных гостей.

Дата съезда несколько раз переносилась, и открылся он 15 августа 1934 года. Открыл его и выступил с основным докладом А.М. Горький. Он к этому времени возвратился окончательно в Советский Союз, «выжатый» кризисом и фашизмом из Европы. Конечно, можно скептически и критически отнестись к I съезду писателей, который все-таки развернул панораму действующей, прорастающей, многообразной литературы страны. Показал ли он все наличные силы, назвал ли все достойные имена? Да нет, естественно. Рапповщина не сдала свои позиции, троцкистско-бухаринская оппозиция давала свой бой на съезде. Можно приписывать все «перегибы» Сталину, но не надо забывать, что с основными докладами кроме А. Горького выступали Н. Бухарин (о поэзии, поэтике и задачах поэтического творчества), К. Радек (о мировой литературе и задачах пролетарского искусства). А ведь именно Н. Бухарин еще в 1927 году опубликовал знаменитые «Злые заметки» с разгромом Сергея Есенина. После этого почти на 30 лет Есенин исчез из издательских планов, школьных учебников и хрестоматий. Он же был беспощаден к Маяковскому. Но все-таки выстраивалась и литературная составляющая. В президиум съезда были избраны такие известные писатели, как А. Горький, Ф. Гладков, В. Иванов, Л. Леонов, П. Павленко, Л. Сейфулина, А. Серафимович, Н. Тихонов, А. Фадеев, К. Федин, М. Шолохов, И. Эренбург. От ЦК ВКП(б) был избран А. Щербаков. И разговор о литературе, о художественном творчестве, о народных истоках, об истории, о таланте, о языке состоялся, несмотря на громкую пролетарскую риторику рапповцев. Чего стоят слова М. Горького: «начало искусства слова – в фольклоре. Собирайте наш фольклор, учитесь на нем, обрабатывайте его… Чем лучше мы будем знать прошлое, тем легче, тем более глубоко и радостно поймем великое значение творчества нашего настоящего»?

И в этом смысле первый съезд советских писателей 1934 года – это исторически важная веха, заставляющая нас вспоминать всю сложность пути отечественной литературы, четко видеть те усилия, которые прилагались и прилагаются многими, чтобы увести ее с пути служения народу и своему Отечеству.

Домашнее задание:

1. Законспектировать материалы урока.