Глава 23. Зеленый пустырь

В среду вечером Грозный передал ребятам адрес будущей школы и велел на другой день к десяти часам утра быть на месте.

Взволнованные этим сообщением, ребята все, как один, минута в минуту в половине десятого собрались в палисаднике у Севы. Не хватало только Саши. Его ждали, волновались, смотрели на часы.

— Подождем еще. Никогда он не опаздывал, сейчас прибежит! — говорил Васек.

Несмотря на то что шел крупный летний дождь и платья ребят промокли, настроение было праздничное, радостно-возбужденное.

— Не то на демонстрацию идем, не то в поход собираемся — просто ноги на месте не стоят! И где это Сашка запропастился? — нетерпеливо говорил Одинцов.

— И бывают же такие люди, честное слово! Тут спешишь, а тут стой как дурак! Эх, жизнь! — ворчал Мазин.

— А зачем нам стоять? Пойдемте к нему сами, — предложила Нюра.

Шлепая по темным лужам, ребята помчались по улицам.

Во дворе Саша, нагнувшись над кучей лома, перебирал куски железа и что-то объяснял собравшимся вокруг малышам.

Нютка, обвязанная материнским платком, стояла перед братом и, стирая с румяных щек капли дождя, возбужденно жаловалась ему на соседского мальчишку:

— Я говорю: «Светляк, Саша не велел собирать жестянки, надо собирать другие вещи», а он не слушается.

— Нужно ему объяснить — ты старшая, — строго говорил Саша сестре.

Ребята остановились в воротах.

— Подождем, — сказал Одинцов, — у нас еще есть время. Пусть Саша кончит разговор.

В калитку вдруг с громким ревом вбежал толстый, неуклюжий малыш. Обеими руками он прижимал к себе старую чугунную сковородку и, добежав до Саши, уткнулся в него головой.

— Мамка... отнимает...

За малышом показалась женщина в темной косынке, с молодым веселым лицом.

— Светляк! — смеясь, кричала она. — Ой, не могу! Что ж это за парень такой! Последнюю сковородку у меня утащил. Я говорю — положи, а он — в рев, — сказала она, подойдя к Саше. — Не на чем картошку поджарить, честное слово! Уж я ему все с чердака выгребла, старую медную кастрюлю давала. — Нет! Ухватил сковородку — и бежать!

Ребята расхохотались:

— Вот умора!

Но Саша даже не оглянулся. Обняв Светляка, он что-то тихо и убедительно сказал ему, осторожно взял из рук мальчика сковородку, отдал стоявшей рядом женщине и тут же распорядился:

— Ступайте за кастрюлей. Медь нам очень нужна. Ступай с Нютой, Светляк! Ты у нас хороший работник, только без спросу ничего брать нельзя.

Светляк успокоился, и целая куча ребят во главе с Нюткой прошествовала по двору мимо мальчиков.

Саша подбежал к товарищам.

— Ну, теперь идем! — весело сказал он.

— А куда же ты их в дождь отправил? — усмехнулся Васек, глядя вслед ребятишкам.

— Ну какой это дождь! Пусть ко всему привыкают, — махнул рукой Саша.

— Правильно, Сашка! Ну что за Сашка! — обнимая товарища за плечи, растроганно сказал Одинцов.

Без десяти десять ребята подходили к назначенному месту.

Дождь кончился.

На пустыре влажно блестела зеленая трава. В глубине двора стоял серый двухэтажный дом. Стены его были крепкие, но в темные провалы окон виднелись потрескавшиеся потолки, на полу валялась отбитая пластами штукатурка, парадный вход со двора прикрывался одной половиной тяжелой дубовой двери, другая половина ее лежала на широких каменных ступенях крыльца. На дворе валялся щебень, под ногами хрустело битое стекло, под окном торчали поломанные оконные рамы.

Большой пустынный двор ничем не был отгорожен от улицы. Чуть приметные дорожки заросли травой и желтыми одуванчиками. Внимательно оглядываясь вокруг, ребята с трепетом вошли на пустырь. Нигде не слышалось ни одного голоса.

— Рано еще, — сказала Лида.

Остановились у кучи щебня. Разбитый угол дома был завален досками и кирпичом. Сплющенная водосточная труба болталась под крышей и, ударяясь о стенку, издавала жалобный, дребезжащий звук. За домом чернела глубокая яма, наполненная водой.

— Воронка! — сказал Петя. — Сюда, видно, бомба попала.

— А какой был красивый дом!.. — со вздохом протянула Нюра.

— Он совсем новый. Его до войны строили. Мы для землянки здесь дощечки брали. Помнишь, Мазин?

— Помнить-то помню... — неопределенно сказал Мазин.

Все хмуро и печально глядели на пустынное крыльцо и безглазые стены будущей школы.

Васек пробрался через щебень к дому, приложил ухо к стене, по-хозяйски постучал по ней палкой:

— Стены крепкие...

Мазин заглянул в окно и тихонько свистнул:

— Все печи развалены. Двери на полу валяются...

— Ну и что? Испугались? Подумаешь, окон и дверей нет! А руки есть? — задорно сказала Лида и, увидев, что Мазин усмехается, обрушилась на него: — А тебе-то, Коля, уж совсем стыдно! Здоровый, как этот самый... ну...

— Буйвол! — поспешно подсказал Одинцов.

Ребята расхохотались. Лида тоже не выдержала и засмеялась:

— Я, конечно, не то хотела сказать. Сила у нас у всех есть! Ну что нам страшно?

— Да кто тебе сказал, что страшно? Мы ведь осматриваем еще только, — пожал плечами Одинцов, — а что скажут, то и будем делать. Ты всегда наперед выскакиваешь!

— Да потому, что вы сразу скисли. Увидели, что трудно будет, и скисли, — заступилась за Лиду Нюра.

— Да подождите вы спорить! Вот у нас привычка, я заметил: как что серьезное — так мы сейчас же начинаем спорить. Пойдемте лучше посмотрим! — предложил Сева Малютин.

— Верно! Пошли комнаты осматривать! — крикнул Петя Русаков, вбегая по широким ступеням на крыльцо.

— Пошли!

Ребята бросились за Петей.

— Подумаешь, комиссия какая! Инженеры! — смеялась над ними Нюра.

— А вы — инженерши!.. Ну, полезайте, не бойтесь... Лида, не хватайся за дверь, а то еще сорвется. Болтается она, как довесок!

Перебравшись через сорванные, с петель входные двери, ребята очутились в просторном коридоре. Оттуда наверх вела широкая лестница.

— Лестница! Лестница! Совсем как у нас в той школе, только еще больше! — радовалась Лида.

Ребята обошли все комнаты, поднялись на второй этаж и, удовлетворенные осмотром, единогласно решили, что дом вполне подходящий для школы.

— Это как раз то, что нужно, — заявил Васек.

— Конечно! И дом хороший, и двор большой. Можно сад развести. Смотрите! — Сева подошел к окну.

Но Лида вдруг схватила его за руку и знаками подозвала остальных ребят:

— Тише! Директор! И еще кто-то...

Ребята сгрудились у окна. На высокой горке битого кирпича стояла группа людей. Леонид Тимофеевич, вытянув вверх руку, громко говорил:

— Второй этаж я думаю употребить под классы, маленькая комната над лестницей пойдет под учительскую. Несколько классов удастся сделать внизу. Там же — большой школьный зал, пионерская комната...

Ребята, схватившись за руки, едва сдерживали волнение.

— Тише, тише... Вот этот справа — товарищ Круглов из райкома партии, я его знаю, он живет за три дома от нас. А другой, с бородкой, это товарищ из роно... Помните, он к нам в школу приходил.

— А там еще кто-то, вон отдельно стоит.

— Тсс... Это Грозный... Чудачка! Грозного не узнала!

— Не шепчитесь! Дайте послушать!

Снизу донесся голос товарища из роно:

— Все это хорошо, но вот как насчет рабочей силы? — Он погладил узкую бородку и обернулся к товарищу Круг лову. Секретарь райкома молча посмотрел на дом, потом перевел взгляд на Леонида Тимофеевича.

В живых, блестящих глазах его мелькнул лукавый огонек.

— А вы как предполагали? — спросил он у директора.

Леонид Тимофеевич ответил ему таким же лукавым, смеющимся взглядом:

— Я, конечно, рассчитывал на вашу помощь.

— Может, из ремесленного можно отрядить бригаду? — спросил товарищ из роно.

— Вряд ли. Ремесленники у нас очень заняты — они делают огромную работу. На их плечи легла большая нагрузка. Это в наше время незаменимые кадры.

Секретарь райкома с живостью повернулся к Леониду Тимофеевичу:

— И вы не смотрите, что им по четырнадцать лет. Они такие дела делают, что впору взрослым.

— Ой, слышите! А мы-то? А мы-то? — округляя глаза, зашептала Лида.

— Пошли! — вдруг сорвался Васек. — Мы тоже можем работать! Мы не боимся работы!

Ребята, перепрыгивая через кирпичи и щебень, бросились во двор. Чумазые, перепачканные известкой и пылью, они неожиданно, один за другим, спрыгнули с крыльца и предстали перед директором.

— Здравствуйте, Леонид Тимофеевич! Мы прибыли в ваше полное распоряжение! — твердо сказал Васек и, не в силах скрыть охватившей его радости от встречи со своим директором, добавил взволнованной скороговоркой: — Здравствуйте! Мы вас ждали, ждали...

— Мы ждали, так ждали!.. — перебивая друг дружку, закричали ребята.

Взрослые с веселой усмешкой и удивлением глядели то на ребят, то на директора.

Леонид Тимофеевич сбросил пенсне, улыбнулся, сбежал с горки:

— Здравствуйте, здравствуйте! Пришли?.. Ну, молодцы! Ведь я еще не видел вас, вот девочек только...

Он обеими руками пожимал ребятам руки, глядел на них помолодевшими, веселыми глазами.

— Леонид Тимофеевич, мы будем работать! Мы изо всех сил будем работать! — кричали ребята.

Круглов звучно расхохотался, откидывая назад голову и разводя руками:

— А мы тут толкуем, где рабочую силу взять!

— Вот вам и наши школьники! — шепнул ему товарищ из роно.

— Подождите... в этом еще нет ничего реального. Это помощники, а здесь нужна основная рабочая сила.

Круглов подошел к ребятам и, притаив усмешку в черных глазах, серьезно спросил:

— Ну как, пионеры: если мы поручим вам отремонтировать этот дом под школу — возьметесь?

— Возьмемся! — хором ответили ребята.

— Хорошо! — Круглов вынул из портсигара папиросу, не спеша зажег спичку, затянулся дымом. Указал глазами на дом: — А ведь порядочно тут работы, верно? И работа нелегкая. Надо уметь связать рамы, надо наново сложить печи, подправить двери, оштукатурить стены. А? Ну как, беретесь?

Ребята переглянулись.

— Пообещать легко, но обещанное надо выполнить. Подумайте хорошенько!

Леонид Тимофеевич мельком взглянул на товарища из роно, и оба они украдкой улыбнулись.

— Мы уже все обдумали, — смело сказал Васек. — Как бы там ни было, а нам нужна школа. Летом еще наши ребята приедут, тоже будут помогать. А если мы что не сумеем, тогда Леонид Тимофеевич...

— Леонид Тимофеевич не столяр и не плотник — он директор. Он будет только распоряжаться, — поддразнивая ребят, улыбнулся Круглов.

— Ничего! — вдруг выступил Мазин. — Мы, если надо, всех достанем. В райком комсомола пойдем! — Мазин выпятил нижнюю губу и важно добавил слышанную где-то фразу: — Мы общественность привлечем!

Секретарь райкома сузил черные глаза, усмехнулся:

— Ого, да вы все дороги знаете! Ну, тогда и говорить не о чем!

Он обернулся к Леониду Тимофеевичу и что-то сказал ему. Взрослые долго смеялись. Ребята стояли в стороне и ждали.

Уходя, товарищ Круглов ласково и серьезно сказал им:

— Школа, конечно, нужна, и все, что можно, мы сделаем. Только уж помогать придется на совесть, на пионерскую совесть, понятно?

— Понятно!

— Ну, я к вам еще загляну как-нибудь. До свиданья, пионеры!

Ребята ликовали.

— Нам хоть бы одного плотника, и столяра, и печника — лишь бы посмотреть, как и что. А то мы и сами научимся! — захлебываясь, говорил Петя Русаков.

Проводив своих гостей, Леонид Тимофеевич вернулся к ребятам. Грозный тоже подсел к ним.

— Ну, теперь рассказывайте! — сказал директор.

Ребята замялись, не зная, с чего начать.

— Столько всего было, Леонид Тимофеевич!.. — покачала головой Лида.

Мальчики начали рассказывать. Вспомнили тяжелые дни, проведенные на Украине, своих далеких друзей, вспомнили Макаровку... И, опустив головы, замолчали.

— А березку Валину мы из той школы перенесем и посадим тут, под окошечко, — тихо сказала Нюра.

— Это хорошо. Как раз внизу у нас будут старшие классы, — заметил Леонид Тимофеевич.

Разговор снова вернулся к ремонту дома. С чего начинать?

— Начинать надо с уборки мусора, — сказал директор. — Причем это нужно делать с толком, так как среди битого кирпича попадаются целые кирпичи и половинки — они могут пригодиться. Большие куски стекла тоже пойдут в дело. Вот и начинайте с разборки. Щебень в яму закопаем где-нибудь подальше... По уборке двора и дома назначим руководителем Ивана Васильевича.

Грозный весело подмигнул ребятам:

— Это мы сделаем, сделаем!

Уходя с зеленого пустыря, ребята уже чувствовали себя хозяевами будущей школы.

— Вот кусок стекла... осторожно! Откладывайте сразу в сторону! Не наступите! — кричали они друг другу. — Эх, запереть бы ворота, да ворот нет...

* * *

Через несколько дней к Трубачевым зашел Иван Васильевич. Тетя Дуня не знала, куда усадить старика. Но у Грозного был деловой вид, он решительно отказался от чая и с важностью заявил Ваську:

— Завтра свою бригаду посылай на пустырь, а сам пойдешь с Леонидом Тимофеевичем по делам хлопотать.

— Куда? — не понял Васек.

— Куда — это мне не доложено, это сам директор знает. А только не опаздывай, к девяти часам будь в старой школе обязательно. Леонид Тимофеевич туда зайдет... До свиданья, Евдокия Васильевна, привет и почтение!

— Ишь, форсу набрался старик, — добродушно сказала тетя Дуня, глядя, как Грозный, опираясь на суковатую палку, шел по двору.

— Да как же! Ведь ремонт дома начинается. А еще он у нас главный по уборке мусора, — рассеянно сказал Васек, думая о приглашении директора.

— Оденься получше: рубашечка белая у меня на случай заготовлена, галстук шелковый возьми — с ответственными людьми разговаривать будешь, — забеспокоилась тетя Дуня.