— Они прорвались! У них получилось!
Это было сообщение о том, что авангардное подразделение, 203-й воздушный магический батальон, достигло Тигенхофа. Третья и тридцать вторая дивизии, которые в какой-то момент боялись быть уничтоженными, вероятно, будут спасены. Вот что на самом деле означало быть благодарным за Божью защиту.
— А как же окружение?!
— Мы не уверены! Согласно данным 203-го воздушного магического батальона, все они были вооружены как обычная пехота, за исключением нескольких механизированных подразделений.
— Замечательно! В таком случае мы можем победить!
И все же вряд ли нашлось бы столько благодарных людей, как Рудерсдорф, заместитель начальника оперативного отдела Генерального штаба.
Потеряют ли они одновременно третью и тридцать вторую дивизии, а вместе с ними и Тигенхоф, полностью зависело от огневой поддержки армии Федерации.
Но хотя он готовился к худшему, как это часто бывало, на этот раз, казалось, леди Удача улыбнется Империи. Когда ситуация немного успокоилась, чрезвычайно мощные бомбардировочные способности армии Федерации нигде не были обнаружены.
— Зеттюр предоставит много снарядов, и у нас есть полный доступ к железной дороге... Но, когда мы победим, разгрести всю эту кашу будет большим бременем.
— Генерал фон Рудерсдорф?
203-й воздушный магический батальон проделал великолепную спасательную миссию. Все, что они сделали, освободили осажденный город, но теперь войска Федерации, которые собирались вторгнуться в Империю, будут страдать от атеросклероза[20]. Угроза нападения с тыла на их линии снабжения была кошмаром как для офицеров, так и для солдат.
Даже окруженный пункт мог стать базой для проведения контратаки, если бы он мог соединиться с другими подразделениями. В обширной зоне военных действий на Востоке это, безусловно, усвоенный урок.
Казалось, что теперь, когда победа была в поле зрения, его язык начал вытягиваться. Вдобавок ко всему ему пришла в голову идея выделить артиллерию для мобильных операций, которую он обсуждал с генерал-лейтенантом фон Зеттюром.
— Если мы сможем раздавить пехоту до того, как установят артиллерию... Черт, я все еще жалею, что у нас нет самоходных орудий. Пушки такие медлительные — их единственная слабость — но мы ничего не можем с этим поделать…
Тяжелые орудия или превосходящая огневая мощь? Рудерсдорф криво усмехнулся от вечной неразрешимой дилеммы…
И как раз в тот момент, когда началось смятение, пришла редкая хорошая новость. Рудерсдорф был одним из первых, кто возблагодарил Бога.
Расслабление внимания часто приводит к тому, что выигрышная битва заканчивается трагедией... Нет, возможно, это было в прошлом. По крайней мере, у Рудерсдорфа не было недостатка в причинах верить.
Это было оборонительное сражение, в котором наилучшим образом использовались маневры внутренних линий, предвиденные и запланированные Генеральным штабом имперской армии. Но, хотя и лишь отчасти, они уловили признаки наступления своего врага.
— Меня удивляет, как мало может сделать офицер Генерального штаба в победоносном сражении. Честно говоря, быть небоевым героем так неудобно. То же самое было с Норденом и Рейном, но думаю, мне было бы лучше на фронте с войсками.
Обеспечение — это предотвращение.
Хоть и просто поговорка, но в то же время он должен был верить в работу, которую они проделали, чтобы подготовиться и ждать результатов. Нелегко было взять на себя ответственность за жизнь солдат. Даже те, кто не любит писать письма, привыкают писать в скорбящие семьи своих подчиненных; не самый приятный опыт.
— Мы можем только надеяться на успех и на небольшие потери.
— Да, генерал.
Но некоторые мудро продолжали.
— К счастью, наши войска теперь имеют некоторую поддержку тяжелой артиллерии, а имперские военно-воздушные силы имеют неоспоримое превосходство в небе. Мы могли бы даже позаимствовать у Тигенхофа несколько солдат и использовать их для подавления противника, если, конечно, нам понадобится больше. Наше преимущество в огневой мощи уже очевидно.
Они будут контролировать небо, накапливать свою огневую мощь, превращать местность в своего союзника и противостоять врагу, превосходящему их числом. Классический маршрут, но была причина, по которой он был так хорошо проезжен.
— Единственная проблема — децентрализованная атака Армии Федерации. Мы предполагаем, что многое из этого связано с балансированием маршрутов атаки с поставками, но есть также несколько странных движений, которые мы не можем исключить как притворство.
— Ах, какая боль. Они могли бы держаться кучкой и облегчить нам задачу. Эти ублюдки и их неуклюжие трюки.
— Генерал фон Рудерсдорф, при всем моем уважении, я должен отметить, что в плане нападения Федерации нет ничего некомпетентного.
Рудерсдорф поморщился, он знал, что это правда, и понял намек собеседника. “Да, нет никаких сомнений, план сам по себе является проблемой.
С тех пор как начались боевые действия, он мог сказать, что маршруты атаки Федерации были тщательно продуманы и подготовлены с большим рвением. Практическая проблема состояла в том, что они шли по маршрутам, которые он хотел бы не видеть. Мало того, что их крупное вторжение после внезапной атаки привлекло внимание, но и то, как они на самом деле собирались это сделать, было грозным.
— Но вы не принимаете во внимание критический фактор — уровень подготовки армии Федерации... Странно, но похоже на то, что первоклассный интеллект разработал план без учета способностей войск.
Проблема заключалась в смутном несоответствии, которое он ощущал то здесь, то там. Он задавался вопросом, возможно ли, что они использовали заранее подготовленный план и отдавали приоритет эффекту скрытой атаки... Но любой командир все равно должен знать статус своих войск на границе.
Тогда либо план был ужасно секретный, либо они использовали его, потому что у них не было других вариантов. Но в обязанности Рудерсдорфа не входило больше думать об этом. Остальное было за Зеттюром и теми ребятами.
Ну и ну. — Выкурив сигарету, он снова сосредоточился на своей области знаний и посмотрел на карту, изображавшую военное положение.
— Я не ожидал, что эта позиция все еще будет здесь... Кто бы мог подумать, что город станет такой хорошей базой сопротивления?”
Невнятные реплики свидетельствовали о том, как неприятно, когда противник, не стесненный законами войны, нападает на город…
— Кроме Арена, имперская армия не имеет большого опыта ведения городских войн. Ну, как и армия Федерации, но они также, похоже, не испытывают никаких угрызений совести по поводу нарушения международного права при нападении на города.
— С юридической точки зрения Федерация не подписала Конвенцию о соблюдении законов сухопутной войны.
— Да, проблематично.
Сотрудник прикрепил вопрос “почему” прямо ему в лицо, и Рудерсдорф, несмотря на все свое раздражение, произнес слова по буквам.
— А что они будут делать с пленными?
— А? Пленными, сэр?
Рудерсдорф прервал офицера с невозмутимым лицом: — в этой войне нет правил! — Возможно, какие-то нормы и стандарты были записаны на клочке бумаги, но они не применимы к войне на Востоке.
— С точки зрения международного права, между Федерацией и Империей нет никаких правил, регулирующих борьбу. Служба безопасности сказала, что мы должны следовать конвенции на всякий случай, но вряд ли наши противники верят в взаимность.
— Мы просто должны надеяться, что Коммунистическая партия или кто-то другой будет прогрессивным.
— Ничего не ожидайте от этих специалистов в расстрельных отрядах и внутренних властях. Сохраните свое психическое здоровья.