2020-09-24
67Глава 5
Я шел по дороге, по которой стелились низкие деревянные дома. Впереди на невысоком холме стояла довольно мощная крепость, со стен которой открывался прекрасный вид на долину вдоль реки Эльбы. Крепостные ворота, как ни странно, были открыты, но навряд ли для того, чтобы встретит никому неизвестного странника, коим я был. Подойдя поближе, я понял в чем дело: в крепости собирался небольшой отряд из тридцати мужиков, во главе которых было три всадника. Один из них как раз кричал на своих воинов, но после останавливающего жеста другого всадника перестал надругаться, взял в руки поводья и легкой рысью выехал за крепостные стены. Недолго посмотрев вслед своему сослуживцу, отправивший его всадник повернулся к отряду и скомандовал выдвигаться. Ясно, это их главарь…
- Стой, ты кто такой и куда идешь? Не видал я тебя здесь раньше, - прервал мои думы стражник, увидев как я медленным шагом шел к воротам.
- Зоннер, охотник, - только через секунд пять я перевел взгляд на стража и представился. Сам же стражник был довольно старым, солнц тридцати пяти, не менее видел. Из оружия у него было лишь копье, а доспеха-то вообще не было, кроме рубахи, портов да пояса из одежды тоже вроде ничего. Плоховат как-то он для стража…
|
|
|
- Из какого народу?
- Из свенскенов, - не мешкаясь, ответил я.
-Кого-кого? Не местный что ли? – стражник удивился. Это понятно: здесь кроме самих славян да саксов редко кто появляется.
- Не местный, из Вильхельмины, за Эйстрасальтом, - уточнил я, - работа есть тут какая-нибудь?
- Какая работа? – переспросил мой собеседник, - так ты, говоришь, охотник, ну так иди и постреляй в дичь, у нас, глинян, здесь ее полно, правда, платить тебе за нее только на рынке-то и будут… - предложил он, - хотя, дай спросить, чем ты в нее стрелять будешь? Лука у тебя не видно, один только здоровенный дрын за спиной, а им-то птичку сложно будет достать…
- Я охотник не на птичек, а на тварей! – я подошел в упор к стражу и начал пожирать его душу очами. Тот же, беспомощно пытался отодвинуть меня, но у него это никак не получалось.
- Стража, кто это?! – в разговор вступил как раз тот всадник, чей отряд уже вышел за стены крепости и спускался к подножию холма.
- Да этот… как бишь его… Зоннер… охотник, - запинаясь от волнения, сказал страж, - пришел сюда… из свенскенов каких-то?
- Из скандинавов значит, ну так говори, зачем пришел? – влаственным голосом приказал всадник. Я разглядел его: одетый в богатую по меркам славян одежду и в мощный кольчужный доспех, воин был достаточно молодым, безбородым. Но в тоже время лицо его было суровым и грубым, как у пережившего сотни битв ветерана.
|
|
|
- Давай сначала хоть узнаем с кем говорим, - предложил я, - мое имя ты уже знаешь, а теперь, позволь, сам представься.
-А ты смел и дерзок, раз князю такое говоришь, но я люблю таких - из них воины ярые. Ну что ж, знай: говоришь ты с князем всех бодричей Мстиславом, а стоишь ты на земле глинян, в славном граде Лучине, вновь отстроенном, - гордо произнес всадник. Так вот он, оказывается, кто, - Ну а теперь поведай мне цель твоего прихода.
- Что ж, князь, - мне не раз задавали этот вопрос, и всегда на него был один ответ, - странствую я по Мидгарду да тварей убиваю…
- Каких еще тварей? - заинтересовался всадник, - упырей али волколаков? Да мы их всех изничтожили. Хотя из последних, наверняка, кто-нибудь, да и сбежал к своим собратьям в Ретре. А людей-то режешь?
- Люди – самые главные твари, - немного по-философски сказал я.
- Главные твари, говоришь, хорошо, - в очах князя мелькнула искра, - значит, ты и их бьешь. Так покажи это здесь! Эй, Ратибор, - он кликнул самого мощного из своих бойцов, - а ну-ка, давай-ка со странником на кулаках…
- Ты хочешь заставить меня с ним биться? - невозмутимо спросил я. В душе я уже был готов побороть этого семифутового великана, и даже если бы князь пошутил, я бы набил морду, и этому бойцу, и самому князю. Но все же, для приличия, лучше спросить.
- Это моя земля, на ней ты должен делать то, что я тебе скажу, - с усмешкой подтвердил Мстислав, - так что иди и дерись.
Без всяких слов, я снял доспехи с оружием и, сжав покрепче кулаки, направился к своему противнику, по пути примечая его слабые места. Он же просто стоял на месте и разминал голову, и только когда я был всего в паре альнов от него, соизволил поднять руки встать в стойку. Но в ней он пробыл недолго: молниеносным проходом в ноги я сбил его и начал сыпать на него град ударов. Скорее всего, он мог бы сбросить меня и потом сам добить меня, но то ли от неожиданности такого развития действий, то ли от неопытности он просто пытался парировать мои удары, но у него редко это выходило. Я избивал его на протяжении минуты и только после того, когда сам князь сказал мне остановиться, я встал на ноги возле поверженного противника.
- А ты еще и силен, - похвалил меня князь, - я бы хотел предложить тебе службу: есть у меня княжеская рать, в ней лучшие бойцы всего полабья, и ты бы хорошо вписался в их состав. Да, конечно, работка-то не из легких: быть всегда в центре сражения, но я стараюсь сохранить отряд в полном составе, все-таки же гвардия, как это на Западе говорят. А впрочем, двести золотых в год не пахнут.
- Прости, княже, - немного подумав, я отказался, - не могу принять твоего предложения: я – птица вольная, мне в клетке тяжело, даже если клетка из золота, а корм лучше, чем в Асгарде. Да и к тому же, привык я, что в одиночку хожу. Мне бы только место боевое…
- Место боевое, - усмехнулся князь, - ну, раз ко мне не хочешь, так и быть, путь тебе укажу: мои глаза и уши сказывали мне, что на Поморских землях восстание началось. Опять против поляков пошли. Но там тебе дело есть – они за каждого хорошего бойца все дадут!
- Хм, неплохо, - в душе возрадовался я, хоть что-то где-то есть, - а как путь к поморянам держать?
- О-о, а эта вещь трудная, - с неким сочувствием начал ярл, - идти тебе в город Волин, что в устье Одры. Но придется тебе идти чрез земли лютичей, которые себя вильцами называют. Они – народ свирепый, но ты им может и понравишься, да только дела тебе там не будет: они сами всех перегрызут, а из монстров там одни лишь их же волколаки. Главное тебе – пройти, а потом уж до Волина рукой подать, от земли лютичей дойдешь за десять дней.
- Ясно, видно, придется мне весь Вендланд обойти, - путь был не так уж сложен, а уж учитывая сколько я уже странствую, так вообще в пути даже не успеешь задуматься, - спасибо тебе, князь, за путь предложенный…
|
|
|
Попрощавшись с владыкой бодричей, я отправился на Восток, к земле мною еще неисследованной…
* * *
Длинная сельская дорога тянулась вдоль побережья залива и входила в деревянные крепостные ворота самого большого города Европы…
Наконец-то, добрался! Два месяца пути по земле лютичей и вот, я стою на острове Волин в окрестностях одноименного града. Сейчас до него всего миля, не предвещающая ничего опасного, а вот десятки миль до этой были, так скажем, не той дорогой, по которой путнику весело шагать…
Недаром лютичей так назвали соседствующие с ними полабы. Свирепые, жестокие воины, многие из которых, наверняка, стали бы прекрасными берсеркерами. А идти по земле, где их можно встретить на каждом шагу, да еще двигаться на Восток – довольно рисковая затея. Но, хвала Одину, вильцы знают язык стали, а языком стали можно и горы своротить, так что мне все же удалось пройти чрез земли последователей Радегаста.
* * *
Такое ощущение, что войны то в городе совсем нет: настежь открытые ворота, толпы купцов из разных стран, спокойно гуляющие жители, а единственным, что хоть как-то отдаленно напоминало про восстание, так это стража и обезоруженный я! Опять что ли за сакса приняли? А, ладно, главное, что они меня ведут не сразу на кол, а хоть к воеводе вроде как, если я правильно все понял.
По нешироким улицам меня привели в довольно просторное подворье, где суетилось не меньше двух десятков прислуги. На крыльце перед богато украшенным домом стоял рослый поморянин и читал берестяную грамоту. Увидев входящую во двор стражу, он отложил грамоту и спустился вниз.
- Стража, какого лешего здесь он? - строго поинтересовался он.
- Да вот в город пытался проскользнуть с саксонской стороны, ну а мы его поймали. Кроме того с ним был вот этот меч, - страж показал Гунгроир воеводе, - он же начал возмущаться, чего мы его схватили и требовал к воеводе его привести, так вот мы и привели, - с усмешкой закончил этот негодяй. Врет, как дышит!
- Правда? Так это было? – воевода обратился ко мне.
|
|
|
-Такая же правда, как единый бог! Не было такого! – злостно прорычал я.
- Хм, ну по характеру так точно не сакс, да и не германец, и не франк, а про единого бога он прав – не может такого быть, - с ноткой иронии произнес воевода, - так скажи мне: кто же ты?
- Сначала сам скажи…
-Что скажи? Кто я такой, знать хочешь? – его как будто бы все это начало забавлять. Ох, допрыгается он у меня.
Пора была менять позиции, надоело уже изображать схваченного.
Выкинув подальше еще по дороге развязанную мной веревку, я локтем оглушил державшего меня стражника, а после ногой выбил меч у другого и повалил его на землю, на всякий случай ударив рукой в лицо. Недавно распинавшийся, оставшись последним из стражи, попытался Гунгроиром пронзить меня. Меня моим же мечом! Вот скотина! Но к моему счастью он мечом орудовал, как корова, так что мне не составило особого труда увернуться и выдернуть Гунгроир из его рук, попутно зарядив яблоком в его висок. Затем я метнулся к воеводе и с направленным в его горло мечом вновь спросил: - Может, все-таки сначала ты?
- Ладно, - понимая свое далеко не лучшее положение согласился он. Хотя для меня сейчас все еще хуже: мне в спину в любой момент могло прилететь как минимум пара стрел, а если этого будет мало, за дело возьмется десяток мечей. Но все же, этого пока не происходило, - я – Святобор, жупан города Волын, это все, что тебе надо сейчас знать. Хотя нет, лучше еще помнить про хоть какие-то приличия. Может все-таки опустишь клинок, а я поручусь за свои?
- Поклянись Святовитом! – потребовал я.
- Ну что ты так сразу, слово защитника города тебе мало?
- Клянись! – я не собирался идти на уступки. А зная веру поморян в их богов, можно не бояться нарушения клятвы.
- Клянусь Великим Святовитом, что никто во всем Волине не притронется оружием к тебе! Доволен?! – недовольно рыкнул жупан.
- Вполне, - я упустил меч и отпустил Святобора. Тот же, отойдя от меня на пару шагов, затянув кушак потуже и смахнув рукой пот со лба, принялся меня дальше расспрашивать:
- Ну что ж, ты ответишь мне, кто ты такой и зачем пришел, али мне тебя из города выпроводить?
- Я свенск, Зонер из Вильхельмины, охотник… скажем так… на все, что движется, - немного странноватую формулировку выдал я, ну да ладно, бывает такое, - однако охотник ничто без охоты, а здесь, я слышал, на поляков как раз ее и объявили, так ведь?
- Свенск?! – изумился жупан, - хотя похож: крутой характер, природная жестокость, да и работа странная, но в тебе есть хоть какие-то задатки уважения, не убил же ты меня, а истинный скандинав сразу бы зарезал…
- Я слишком долго пробыл в землях на закате, - спокойно прояснил свое поведение я, но тут что-то кольнуло меня в сердце, как будто игла, которой норны шьют судьбу каждого существа, живущего на ветвях Иггдрасиля, внезапно упала из рук одной из них. Тут я почувствовал, что все это время я делал что-то не так, что-то, что не подобает сыну Скандинавии. Раньше я задавался иногда такого рода вопросами, но в основном лишь во время пьянки или с похмелья, да и ответа никогда не было. Но сейчас, это было что-то другое, словно сами асы удостоили меня своим вниманием.
Я оглядел все вокруг, и тут мой взгляд зацепился за невысокий дуб. На нем сидели два черных ворона. Их очи были направлены точно на меня, неужто Хугин и Мунин? Как бы отвечая на этот вопрос, один из них наклонил голову, а потом оба ворона синхронно вспорхнули крыльями и полетели на Север. Неужели это действительно они, глаза Одина?! Как я заслужил честь увидеть их?! Ну да ладно, стоит оставить это на потом, важно то, что они поведали мне.
Они летели на Север. В родные земли. Похоже, что мне тоже уже пора домой. Вот только как туда добраться – если через Ютланд пешком, то я полгода потрачу на путь, да и никто не предскажет, какие у меня возникнут трудности по пути. А вот если снарядить корабль… эх, денег маловато.
-Зондер, ой, как бишь тебя, Зонер! Что с тобой?! – жупан, уже было, собирался встряхнуть меня, но увидев, что я вышел из раздумий, боязливо отскочил назад и буркнул что-то себе под нос.
- Так что там у вас с поляками? – повторил я.
- А, с этими собаками? – он показал рукой на пару связанных пленников, сидевших около сарая, стоявшего в дальнем угле усадьбы, странно, что я сразу их не заметил, старею, - так это, они совсем распоясались: раньше хоть просто дань взимали, а сейчас, наглецы, начали в городе бесчинства всякие устраивать, да бога нашего, Святовита, оскорблять. Так вот и порешили мы гнать их с земли поморской, да, правда, сложное это дело – воины-то у них хорошие, особенно кошкоглазые с двумя мечами. С ними едва-едва двадцать поморян справляются. А как ты-то узнал про наши беды?
- Бодричи мне о них рассказали, - как только я сказал «бодричи», лицо жупана немного покраснело, кончики губ поднялись вверх в злобной ухмылке, обнажив его поразительно белые скалящиеся зубы. Да уж, диву даешься, как славяне друг друга недолюбливают, - а потом вот кого встретил. Эй, малец, - крикнул я одного из стражей, что вел меня сюда и уже оклемался от ударов, - дайка мне мой мешок.
Тот сначала поглядел на жупана и, увидев его кивок, все же взял мешок и робко двинулся ко мне, а как только дал мне его в руки, быстро отбежал на добрый десяток альнов. Я же, не став тянуть время, достал из мешка голову и бросил ее под ноги жупана. Тот присел, чтобы рассмотреть ее поближе, и тот час же, ужаснувшись, отпрыгнул. Прямо на него глядели два желтых кошачьих зрачка.
- Сколько ты хочешь за службу? – это было единственное, что смог проронить жупан.
- Я не служу никому, кроме Одина, я лишь убиваю, так что давай так: двадцать золотых за голову каждого такого, пять – за простого воина.
- Идет, только давай обсудим кое-что у меня дома, да поесть с дороги тебе надобно, а мне подать хороший стол, гость ведь на пороге.
- Ну что ж, пойдем, - согласился я, кушать действительно хотелось.
Перед тем, как зайти в сени, что-то вынудило меня посмотреть в сторону, и я столкнулся взором с одной из служанок. Эта златовласая красавица смотрела на меня заинтересованным, и в тоже время жаждущим сочувствия взглядом. Мы простояли так несколько мгновений, отчаянно пытаясь что-то вспомнить, но я все же прервал этот ритуал и вошел в дом. Кого-то она мне напоминает…
- Арргх, Нифльхеймова тварь! – рубящий удар по бедру сзади выбил меня из колеи и заставил выругаться.
Но наглый поляк, в гуще боя успевший подкрасться ко мне со спины, недолго ликовал по этому поводу: невзирая на серьезное ранение, я нашел в себе силы развернуться и одним мощным ударом в плечо опрокинул врага. Еще один удар, и вот уже подо мной лежит бездыханное тело.
Но это был не последний противник на этом поле. Битва еще продолжалась, но уже было понятно, что поморяне победят, но поляки не собирались сдаваться. Так, как только завидев, что я получил рану, пара бойцов тут же кинулась ко мне, и я едва-едва успел отбить их удары, а Святобор, подоспевший мне на помощь, закончил дело и добил мерзавцев.
- Ты как, живой? – спросил он.
- Бедро… - только и успел вымолвить я до того, как силы покинули меня.
Эх, ну как так получилось? Скажи мне, о великий Один Всеотец!
Уже не помню, какая по счету была эта схватка с поляками… Мы напали на небольшой лагерь их рати, и все было б как всегда, если бы не тот Хельмов поддонок! Первый раз за все лето, проведенное в рядах дружины волинского жупана, я встречаю победу не на поле боя, а лежа в беспамятстве.
***
Очнулся я на лавке, покрытой соломой, в небольшой комнате. Недолго думая, я понял, что лежу в коморке для слуг в доме жупана. Немного побаливало правое бедро, обмотанное куском ткани. Я было попробовал встать, но, как только наступил на правую ногу, с оханьем рухнулся назад.
На звуки моих мучений откликнулись за дверью, и через некоторое время, распахнув ее, в каморку сунулся сам Святобор. Вид у него был немного встревоженный, но увидев меня, он с облегченьем выдохнул.
- Здравствуй, жупан, не расскажешь ли мне, что случилось со мной? В голове – хаос…
-И тебе здравия, оно тебе сейчас нужнее, чем мне. А случилось с тобой эка пакость – в битве последней тебя поляк презренный в бедро ранил, да так, что крови много потерял. Слава Святовиту, что целитель рядом нашелся, он тебя травами да настоями излечил почти. Надо только тебе подождать немного, чтоб рана зажила, а иначе в первом же бою пропадешь, а воин-то ты хороший, таких терять не хочется, – прояснил Святобор.
Как-то не похоже это на него, слишком уж заботливо ко мне отнесся, хотя зная его, я не удивился, если б он оставил меня на поле боя – так и казна у него целее, да и проблем меньше. Но решил, что не стоит озвучивать мысли, и просто улыбнулся, а жупан продолжил:
- Так вот: отдыхай, пока рана не затянется, потом уж пойдешь в бой. А ухаживать оставляю лучшую свою рабыню, Аэрлинду, - в каморку вошла та самая златовласая, что напоминала мне кого-то. Я взглянул на нее, потом снова перевел взор на жупана. По его лицу можно было легко прочесть, что он считает высочайшей почестью для меня то, что лучшая его прислужница будет ухаживать за мной, что это белогрудая красавица с англицким именем… Не может быть! О, вельвы, как такое может произойти?!
Эйр благоволила мне. Уже через семь дней я смог встать на ноги, но бросаться в бой мне еще было рановато, да и дружина Святобора уже ушла и вернется только через десять дней, так что я проводил все свое время либо на дому у жупана, либо в корчмах Волина. Денег было достаточно, чтобы каждый день брать по два литра вереского, который стоил в три, а то и в четыре раза дороже пива. И при этом еще оставалась солидная сумма на еду и развлеченья, коих здесь не сказать, что было много, но в сравнении с родной Вильхельминой или даже с Биркой было побольше. Блуждая по торговым лавкам, я встретил немало скандинавов, но большинство уже давно осело здесь и не собирается возвращаться домой. Были, конечно, и те, кто постоянно боролся с волнами Эйстрасальта, но что самое отвратительное, так это то, сколько они просили за перевозку на родную землю, причем все, как один, без исключений!
Но меня все же не покидала мысль отправиться домой, и я каждый день ходил в порт, слепо надеясь, что мне подвернется такой шанс.
И все-таки не зря надеялся…
Я, как обычно, утром прогуливался по порту в поисках чего-нибудь интересного, когда наткнулся на кнорр, мостик к которому перекрывала стража. Но только они не стояли на страже корабля, а наоборот, не давали людям с кнорра сойти на брег. С корабля же вел переговоры со стражей один купец и его помощник, но, судя по нарастающему гулу, прийти к соглашению у них никак не получалось.
Я подошел и поинтересовался у стражников, в чем дело, на что один из них ответил, что купец хочет здесь продавать, да на пошлины у него то ли денег нет, то ли просто не хочет отдавать, говорит, как только товар сбудет, так пошлину оплатит. Обычно в Волине идут навстречу торгашам, да только, насколько я понял из разговоров, купец на кнорре уже не раз попадает впросак, чему очень не рад командир стражи. Поначалу, он не хотел, чтоб я вмешивался, но, я, давя на близость к жупану, все же смог подняться на борт торгового корабля.
Купец, как я и полагал, тоже оказался свенском, да и команда была собрана в основном из них, лишь пара данов да жителей славной Гардарики сумели туда затесаться, хотя их вряд ли кто-то отличит от нас. Так что мы быстро нашли общий язык, не то, что с поморянами. Узнал я, что на родину Аудун, так звали купца, собирается седьмым днем Видара, то есть через четырнадцать дней, конечно, если ему сейчас разрешат остаться в городе. А денег-то за пошлину хотят немало: сто пятьдесят золотых за весь его товар…
Благодарствую, о, Один, за твою благосклонность, наконец-то появился способ вернуться домой!
Разумеется, я помог Аудуну, деньги ж были, а он взамен клялся Ньордом, что поможет добраться мне до Вильхельмины….
* * *
Я делал маленький кожаный кошель, когда она зашла вместе с кувшином воды. Я сразу отложил кусок кожи и взглянул на служанку жупана. Как всегда она молчаливо и безропотно выполнила свою работу и собиралась уйти, но я ее остановил и приказал повернуться ко мне лицом. Чуть промедлив, она все же повернулась и открыла моему взору ее безмятежное лицо. Эх, как прекрасно ее, пусть и не самое молодое, но все еще не потерявшее прелесть прежних лет лицо. Как много раз я заглядывал ей, в глаза смутно пытаясь уловить те нотки, которые когда-то встретил в той, что первый раз пробудила во мне милосердие. И пока не нашел ни одной…
Но все же, я должен узнать, правда ли – мои догадки. Сколько раз я собирался это спросить, но что-то останавливало меня. Нет, я должен это сделать. Сейчас! Да покинут меня асы, если промолчу!
Немного выждав, я набрал в грудь воздуха и все-таки спросил:
- Аэрлинда, откуда ты родом?
- Из Ипсвича, что в Нортумбрии, - немного покраснев, она ответила и уже открыла дверь, но я снова ее остановил:
- Это тот Ипсвич, что Олаф Трюггвасон разграбил?
Она еще сильнее покраснела и, немного подумав, выдавила из себя:
- Я не знаю, кто это такой, но, помню, когда я была младой, викинги однажды разграбили его, - несмотря на то, что она всегда старалась сдерживать себя и не выдавать свои чувства, ее лицо на один миг скорчило неприятную гримасу, но это да понятно – я ж скандинав.
- А как же ты тогда выжила?
- Один молодой викинг помог мне спастись, - еще чуть-чуть поколебавшись, выдала Аэрлинда, - потом я нашла своего отца, но на этом все не закончилось – через пару лет на нас напала дружина поморян, и я попала в плен. Благословенный жупан выкупил меня, и с давних пор я ему служу…
- А ты помнишь того скандинава, что спас тебя? - теперь я был точно уверен, что это она, но хотелось, конечно, знать немного больше.
- Нет, почти не помню, - мне показалось, что она тоже начала что-то подозревать, - разве что лук за спиной и топор в руке, но таких много. Смею думать, что он и до сих пор ходит в набеги на мои родные земли…
- Нет, ты очень ошибаешься, - перебил я, - он здесь…
И тут в ее глазах загорелся страх. Видимо, она поняла, к чему я клоню, и, скорее всего, представляет то, что обычно делают мои собратья. Я как бы тоже должен так… но нет, я не могу, я слишком слаб перед ней!
- Не бойся, - усмехнулся я, стараясь скрыть свои душевные терзанья, - я не такой, как они, я не принесу тебе той боли, я же тебя уже один раз спас - как можно ласковее говорил я, но, правды ради, это выходило из рук вон плохо.
- Что ты от меня хочешь? – по ее интонации было совершенно понятно, что она не верит мне. И ее можно понять, но, может быть, она меня тоже поймет…
- Я хочу тебя спасти…
***
Солнце как раз уходило за горизонт, создавая прекрасную картину осеннего заката. За забором послышался конский топот, и уже через мгновенье ворота распахнулись. Во двор прогарцевали несколько бойцов во главе с жупаном. Тот, спрыгнув со своего жеребца, не мешкая, отправился в дом, где приказал устроить плотную трапезу. За ним последовали и остальные всадники. Вскоре они все уже сидели за богатым столом. Я тоже не остался в стороне, хоть и не был причастен к причине торжества.
Жупан, сидевший во главе стола, бодро рассказывал о том подвиге, что совершил он и его дружина, хотя правильнее, наверно, будет сказать, остатки дружины
-Вот возвращаемся мы с той бойни под Щетином, где полдружины упокоилось, по болотам, по холмам, вот уже в дне пути от Волина, и тут Тихомир, что впереди шел, - жупан указал на скромно сидящего в противоположной стороне стола молодого сутулящегося воина, который, услышав свое имя, стеснительно прошептал: «Да ладно вам, ничего особого-то я не сделал», - за пару верст увидел дым от костра, чуть ли не в болоте. Мы отправились посмотреть, что там да как, и ахнули: посреди едва проходимых болот стоит поляна обширная, к ней всего одна дорога, по насыпи рукотворной, а на поляне, эх, - лагерь польской рати. Причем мощный такой, насчитали мы сто с лишним голов этих тварей, а еще и одни кошкоглазый. Нас было в разы меньше, да дело было к ночи, вот мы и надумали на них под покровом темноты напасть, чтоб нечисть эту окаянную с родных земель прогнать. Коней мы упрятали, а сами вокруг поляны расположились да стали ждать сумерек. Знаком атаковать нам был выстрел Белослава, что кошкоглазому прямо в око попал, да так, что тот издох сразу. И вот встали мы за родную Поморянскую землишку да напали на поляков бесславных, а те, как услышали вой наш, так сразу страху поддались. Но были, конечно, и те, что сражаться с нами стали, а не просто под меч попадать. От их-то рук и погибли остальные, лишь мы остались, - жупан показал рукой на пятерых бойцов, последних из его дружины, - Но прочь печали, наши братья по оружию пали во славу Святовита и славного града Волина! Так выпьем же за них!
Все синхронно встали и вместе опустошили кружки. После этого жупан еще долго рассказывал о его походах, но это были не самые интересные истории – обычные походы да набеги, ничего выдающегося. Но когда Фрейр вместе с Гуллинбурсти покинул небосклон, а трапеза уже заканчивалась, жупан собрался сделать то, чего я никак не мог ожидать.
- Ну что ж, братцы мои, дружинники, - начал он, влив в себя содержимое очередной кружки, - рад я за вас! Вы и подвиг совершили, и мне свою храбрость показали. А я, как все знают, человек добрый и не скуп на дары, да только тем, кто помощь не только мне, а и всему городу Волину оказал, и вы, мои славные воины, сделали это. Даже не знаю, как вас отблагодарить… - жупан призадумался, но вскоре, что-то придумав, не сдержал ехидную улыбку и продолжил, - а давайте так: каждому из вас дарую я по одной девке из моей челяди. Причем каждый из вас сможет выбрать ту, что хочет, - по его лукавому выражению лица да изумленным взглядам всех остальных можно было легко понять, что Святобор очень редко такое устраивает, а если устраивает – то это – редкая честь, - приведите их всех сюда!
Вот только не это! Как ему в голову такое пришло?! Среди них же Аэрлинда, а я обещал ее спасти. Скандинавы, а особенно хольдары, обещания должны выполнять, хоть это и не клятва, но честь должно не опорочить. Хотя кому я обещал? Какой-то ничтожной рабыне... Но вельвы же привели меня к ней не просто так… Хотя она – иноверка, Одина не почитает… Но, может быть, я должен показать ей истинный путь… Но сможет ли эта ничтожная, к коей я проникнулся за последнее время, принять его?
В Хельхейм такие рассуждения! Раз сказал, значит сделаю!
Как раз привели всех девок, в том числе и Аэрлинду, и выставили в ряд, как на рынках продают. Дружинники Святобора, предвкушая радость от приобретения, начали разглядывать каждую девицу, и, что было очень плохо, двое из них заострили свой взор на уроженке островов на закате. Ну, оно и понятно – девка-то, несмотря на возраст, довольно хороша, хоть и худовата. Странно только, что до сих пор в девках ходит, но это цену только прибавляет, на рынках таких за тридцать золотых просят.
- Ну что, братья мои, - убедившись, что его бойцы осмотрели всех, начал жупан, - начнем выбирать! Белослав, - Святобор обратился к худощавому невысокому белобрысому дружиннику лет тридцати пяти, - ты сослужил отличную службу. Знаю, что осталось тебе недолго воевать, ведь лета престарелые уже не за горами, ну так пусть перед ними хоть рабыню получишь, женушке твоей она, наверняка, понадобится, выбирай первым!
- Спасибо тебе, жупан, за такое почтение, - Белослав, несмотря на то, что старательно пытался скрыть какие-либо намеки на радость, не смог удержать похотливой улыбки, промелькнувший на его лице, - а выбор мой простой – вон та, - и направил свой палец в сторону одной из девушек.
Палец указал на нее…
Арррх, Сурт, возьми эту тварь к себе в царство огня!!! Он у меня еще получит!
Я, внезапно для всех, встал и холодным голосом спросил у жупана то, что хотел спросить, как только будет более подходящая обстановка, но обстоятельства сложились так, что пришлось все делать сейчас:
- Святобор, разреши мне купить у тебя Аэрлинду! – эти слова прозвучали не как дружеская просьба, а как приказ командира.
Жупан повернулся в мою сторону, удивленно посмотрел на меня и, наконец, промолвил:
- Думал я, что ты мне это скажешь, думал даже над ценой, но, как видишь, свенск, ее уже выбрал мой воин…
- А я не твой воин?! – вырвалось из меня, но тут же я опустил глаза в пол, зная, что скажет жупан.
- Нет. Ты же сам говорил так, да и в дружине никогда не был - с укоризненно-коварной улыбкой на лице ответил жупан. Правду говоря, я сам своими принципами здесь себя подвел.
- Ну что ж, - в моей голове родился безумный план, на который пойдет лишь самый отъявленный, - согласен я, что ты тут прав. - Протягивая каждый слог, я тянул ту толику времени, что мог провести в раздумьях над планом, - кроме одного, - наконец, я все-таки решился на эту дикую авантюру, осталось лишь начать, - я был в скандинавской дружине, и буду там снова!
Сказав это, я взмыл в воздух и приземлился рядом с Белославом. Не теряя ни секунды, я прошелся ножом по его горлу, одновременно ухватывая за руку Эарлинду, и кинулся в дверной проем. Выбежав из трапезной, я захлопнул за собой и британкой дверь, и опрокинул стоящий рядом сундук так, чтоб он хотя бы на время задержал жупана. Потом под озлобленные крики юркнул в ставшую мне родной комнатку за Гунгроиром и вместе с Эарлиндой выбежал на улицу.
Мы двигались в сторону порта, по пути то огибая, то перебивая сонную стражу, всполошившуюся от криков нас догонявших. Бежать было недалеко, всего тысяча альнов, но за это время нам встретилось больше пяти отрядов стражей, но, все же, мы сумели достигнуть портовой зоны, где я быстро заметил нужный мне корабль.
Аудун со своей командой, слава Одину, в этот поздний час все еще копошились возле кнорра. Не оборачиваясь на толпу, бежавшую за нами и уже растрепавшей всему порту о моем дерзком грабеже, я ринулся скандинавскому купцу и, взяв его за шкирку, громоподобным голосом приказал:
- МЫ ОТПРАВЛЯЕМСЯ! НА КОРАБЛЬ, ЖИВО!
-Но… - попытался как-то возразить ошеломленный купец…
- Я СКАЗАЛ ЖИВО!
Не спрашивая разрешения, я крепко схватил Аудуна и вместе с ним влетел на кнорр. Его команда, сразу поняв, что происходит, последовала за мной и, оказавшись на борту, быстро занимала свои места. Как только последний свенск покинул сушу поморян, я отрубил тросы и скомандовал побыстрее выходить из гавани Волина. К счастью, ни один корабль не отчалил после нас, а толпа осталась стоять на берегу. Последнее, что я услышал от них, было криком жупана: «БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ, ЗОНЕР ИЗ ВИЛЬХЕЛЬМИНЫ!»
Когда мы отдалились на приличное расстояние от берега, рулевой спросил меня, куда держать путь, на что, поглядев на сидящую на носу Эарлинду, я ответил:
-Мы плывем домой!
