Дело о Полуночном охотнике

Глава двенадцатая

Пока Барионор разрабатывал план вместе с Гроином и Граалом, у Лилит были свои мысли и дела. Обычно её деятельность внутри сознания капитана оставалась за кулисами, но в этой главе это изменится.

“Неужели Барионор не понимает, что Амаенэль не договаривает? Или он не хочет этого видеть? Теперь я не уверена…готов ли он в полной мере к тем изменениям, которые я для него приготовила. И почему же ему так неприятно вспоминать о Полуночном охотнике? Мне нужно понять его ощущения, проникнуться историей десятилетней давности. Тем более, что моя интуиция подсказывает мне, что есть нечто общее между преступлениями прошлого и деятельностью убийцы в Маркшлоссе”.

Есть в нашей памяти такие моменты, которые лучше бы вообще не доставать из прошлого, но без них наша личность не может быть полноценной. Имеются такие фрагменты и у Барионора, как вы уже заметили их достаточно много. Однако, одно дело он никогда не вспоминает…”Дело о Полуночном охотнике”. Но вместе с Лилит у вас есть шанс получить доступ к самым неприятным частям памяти капитана.

 

*     *     *

Лилит всегда любила пышные залы и богатые храмы, в которых некогда славили её имя. Поэтому и внутри разума Барионора она не ограничилась старой жалкой пещерой, в которой ей и так пришлось долго находиться после изгнания. Она воссоздала по памяти тронный зал Императора в Вельнбурге. По памяти, которая иногда ей кажется чужой, настолько древней, что даже неестественной. Если ей верить, то когда-то она здесь сидела бок о бок с самим Велном Великим и именно здесь состоялась его дуэль с Палло Пимаусом. Теперь же она может лишь выходить на балкон, что открывает вид на “Великое разделение рек” и смотреть, как вместо облаков летят вспышки памятных фрагментов капитана.

“Такова моя судьба, за то, что я не смогла уберечь Велна в тот день”. Немного поразмыслив Лилит встала с императорского трона, выполненного в драконьем стиле и вышла на балкон. Она знала, что хочет найти. Знала, чего не может допустить ещё раз

“Барионор не должен повторить судьбу Первого Императора” – Лилит слишком многое потеряла, когда ошиблась в прошлый раз. Больше она не может этого допустить. Поэтому ей необходимо тщательнее узнать объект своей опеки. Благо, Барионор сам не мог блокировать собственные воспоминания для просмотра другими чародеями. Однако, Лилит уже находила в нём следы чужого влияния, которые мешали ей. И она подсознательно понимает, кто это мог сделать, но пока что отказывается признавать. Тем не менее, прямо здесь и сейчас ей повезло, потому что капитан и сам стал думать о тех событиях слишком часто. Волшебнице не пришлось долго ждать появления нужных мыслей на горизонте сознания Барионора. А когда нужный фрагмент был найден, она с лёгкостью схватила его магией и поместила в чашу, наполненную кружащейся бурлящей водой.

. С помощью магии крови Лилит хотела вновь получить доступ к его памяти. Теперь нужно было лишь добавить в воду его кровь, которая заранее была ей подготовлена. Всего одна колба, немного ворожбы и её путешествие в прошлое начнётся. Бессмысленно, с кем-то говорить или пытаться, что-то поменять, но увидеть всё, что видел Барионор она сможет. Какое же правильное решение приняла Империя и Лаибел Мефистейн, когда ограничили количество магов крови, которым разрешено работать с такой опасной эссенцией. Оставшиеся в живых сейчас подчинены короне и находятся под присмотром Первого чародея. Страшно представить, что было бы, если бы каждый одарённый талантом волшебства мог использовать магию крови в своих нуждах…Лилит это хорошо понимала, но всегда считала себя выше любых запретов, тем более, да и все законы, принятые после смерти Велна.

“Я чувствую, как отчаяние и тоска наполняет сознание Барионора и отравляет своим присутствием мой зал. Будет интересно узнать историю, которая заставила самого Барионора Громфельского испытать такое бессилие. Что же пробило его “стальное холодное сердце”? Неужели предательство друга? Или короткое и мучительное воссоединение с прогоревшей любовью? Навряд ли я буду такой же сентиментальной. Но я рассчитываю, что у него были более веские причины стать слабым. Пожалуй, я могу его понять, но каждое мгновение слабости лишает нас величия. И когда я увижу в чём настоящая причина, того почему он под конец этой миссии чуть не опустил руки, тогда я смогу сделать его ещё сильнее, смогу помочь ему найти убийцу. Помогу ему встать на тропу судьбы и стать идеальным солдатом Винтеркрига. И в конце пути мы должны поменяться ролями, он должен будет оберегать меня”.

“На чём же я остановилась, смотря его прошлое? Я помню, что после резни у церкви он наведался в логово банды “Неуловимых” и вместе с отрядом Валана Гренштада уничтожил их. После этого он расстался с Лиллией, которая подставила его под удар “Неуловимых”. Шрам, оставшийся на его душе после тех событий, до сих пор ноет от боли. Даже сейчас я чувствую его печаль об утерянной любви, его страх стать бесчеловечным убийцей. Но я уже знаю, что жизнь его не пожалела и в дальнейшем. Турнир по фехтованию помог ему отвлечься, однако и там он убил человека, чьей смерти по началу не хотел. Не успела закончиться зима, как он оказался вовлечён в дело о поимке серийного убийцы, на счету которого уже было четыре жертвы. Никто не мог найти его, расследование стояло на месте. Смерти продолжались. А мой капитан был ещё нестабилен и слаб, после собственных убийств, рек крови, что он пролил своими руками”.

Лилит больше не стала искушать судьбу и остановила свой взор на чаше воспоминаний…она вылила из колбы его кровь и начала входить в магический транс. Ей нужно было лишь успокоиться и раствориться в потоках мыслей капитана, чтобы оказаться в самом фрагменте.

Лилит не знала сколько времени прошло, пока ей не удалось полностью отринуть собственное сознание и оказаться в воспоминаниях Барионора…в 1490 году, в Жандармерии Вельнбурга, в его кабинете.

Она стояла напротив него и глядела на его гладковыбритое молодое лицо и ничуть не удивлялась тому, как сильно война изменила его к настоящему времени.

“Бои не пожалели его. Жаль, что Ариан потерял такую очаровательную красоту” – хотя бы в своих мыслях чародейка была искренней.

Пока Лилит изучала его взглядом, он откинулся на спинку стула и закурил трубку, переданную ему Гроином. На документы, лежащие на столе, упал тусклый свет умирающего солнца

 Первая жертва: Иллиада, монахиня двадцати пяти лет, савуарка. Не худая, но и не сильно крупная, светлый цвет волос, немного вытянутые глаза, средний рост. О ней ходили слухи, что она была главной “блудницей” в монастыре Белнизма. Была убита прямо в стенах храма. Примерно в полночь, когда во всю силу святил Форбозен: на груди вырезана огромная чёрная лилия. Порез сделан с помощью аккуратного и острого кинжала, после нанесения этих увечий преступник выжиг на её теле нужный символ. Множество надрезов обнаружено по всему телу. Смерть наступила от множественных ударов в пах. После смерти у жертвы были отрезаны соски и вырезана матка.

 Примечание: убийца похож на сектанта, судя по методам. Возможно, каждая его жертва олицетворяет приверженность к одному из грехов, первая к “Похоти”. Но видна мастерская рука. Военный или врач, может быть маг или даже некромант. Убийца практически наверняка был один. Возможный мотив: отхождение жертвы от истинного пути, по мнению самого “Охотника”. У Иллиады не было родственников. Она была одна и уже долгое время, поэтому и оказалась в монастыре. Её труп находится в крематории главной Вельнбургской лечебницы. Можете осмотреть.

Вторая жертва: военный, лейтенант Гэмбур, исповедовал Велнизм. Известен тем, что избивал собственную жену и был очень строг с подопечными (капитан, не распространяйтесь об этом). Сорок один год, чёрный цвет волос, кофлоиц. На теле снова обнаружена чёрная лилия. Нам до сих пор об этом символе мало чего известно. Несмотря на попытки Лаибела Мефистейна помочь нам и найти информацию про этот знак, всё что ему удалось – это узнать о том, что этот символ использовали при Велне Великом. Были секты, связанные с ним, но сейчас эту информацию не найти даже в Коллегии Знаний Империи. У жертвы замечены те же самые раны. Смерть наступила от кровопотери, после чего была отрезана нижняя часть рта, а тело было освежено. Жертва была найдена прямо рядом с казармами тринадцатого легиона.

Примечание: скорее всего, Гэмбур олицетворяет собой грех “Ненависть”. Однако, это возмутительно! Убийца ставит под удар репутацию жандармерии Империи. После этого происшествия мы и взялись за это дело серьёзно. Усилили патрули ночью на третьем, четвёртом и пятом ярусе, где эти происшествия и случались.

Третья жертва: аристократка из богатой семьи Уршиллов по имени Мариэль. Тридцать два года, достаточно крупная девушка, чуть ниже среднего роста. У неё были каштановые волосы, не очень хорошая собой, винтересса. Убийца оставил на куски разбитого стекла. На трупе было трудно обнаружить раны, которыми отличались предыдущие жертвы. Паразиты съели половину её полусгнившего тела, когда она была обнаружена.

Примечание: думаю, что “Охотник” обвинял её в грехе “Зависть”, так как о ней ходили слухи, что она отравила своих замужних подруг. Кроме того, видимо паразиты олицетворяли, как “Зависть” пожирает изнутри свою жертву.

Четвёртая жертва: купец из Морвельта, известный своим большим запасом денег. Многие обвиняли его в жадности и алчности. Влад Пешькель погиб у себя в лавке, скорее всего уже как раз закрывал её. Дело снова проходило в полночь при свете Форбозена, как и остальные три убийства. Худощавый, бледный, 56 лет, рыжий. Глаза жертвы были вырезаны и заменены золотыми монетами.

Примечание: у всех жертв находят, вырезанный на теле символ. Он похож на чёрную лилию. Нужно понять, что за этим стоит, но я не знаю где ещё искать эту информацию. Может быть Лаибел недостаточно хорошо просмотрел свою коллекцию книг? Но это практически исключено, он мастер своего дела. Кроме того, я считаю, что четвёртая жертва олицетворяла “Алчность”.

Барионор сделал лёгкую паузу и перевёл дыхание, в это время он смотрел, как раз в сторону Лилит, но его взор проходил сквозь неё. Но она смогла прочитать его мысли:

“Дело непростое. Убийца похоже весьма опасен. Нужен Гроин, с ним будет проще работать, но где его искать? Неужели он снова дебоширит? Его дисциплинарные нарушения в последнее время идут друг за другом”.

Лейтенант встал из-за мягкого сиденья, на котором обычно располагался штатный следователь Империи. Но его просчёты заставили генерала Валана поставить “своего человека” на его место. Барионор посмотрел на стойку с безмолвными и холодными доспехами. И обратился, куда-то в пустоту: “Да, ты прав, Волкор, нет и не будет отдыха слепому орудию Империи, только бесконечная война, на которой и суждено погибнуть. Какая жалость”. Барионор резко разогнал всяческие мысли из головы и пошёл к выходу из кабинета, насквозь пройдя сквозь опешившей Лилит. Она на секунду почувствовала от его тени необычное тепло, которое никогда не ощущала даже от настоящего Барионора. Однако это было лишь на мгновение перед тем, как он вышел в холл, где туда–сюда ходили чиновники императорского двора, гвардия его величества и люди пришедшие сюда по делам. Таков континент ратуши Вельнбурга. Капитан не стал медлить и подошёл к хранителю знаний, которого поставили сюда для работы с огромной и обширной информацией, что попадает в ратушу:

– Гроин Атрейд вышел сегодня из трёхдневного отпуска?

 – Нет, десятник Гроин не являлся на службу, уведомлений не поступало, – только он закончил фразу, как неожиданно пришёл пропавший.

Крупный гном небрежно шагал, нажимая своими огромными ботфортами на блестящий мраморный пол. Он слегка шатался, лихорадочно выкручивал короткие огрубевшие руки. На его пышной и вытянутой бороде засохли крошки хлеба. От него разило хмелем. Прохожие недовольно морщились, старались идти поодаль от него. Только Барионор с таинственной и лёгкой улыбкой глядел на него: “Снова из запоя вышел. И как он только использует наше маленькое свободное время!”.

 – А вот и наш герой, – высоким и звонким голосом произнёс хранитель.

 – Да, – протянул лейтенант, – явился.

 – Обо мне беспокоитесь? – гном изрёк этот вопрос с особой горечью на своих ободранных губах.

– Конечно, – после этой короткой фразы секретарь удалился.

– Нечего здесь топтаться, пошли в мой временный кабинет.

Они молча вошли в мало освещённую и вытянутую комнату со старинным берёзовым столом по середине. На нём целыми пачками лежали самые различные дела, инструкции и отчёты – излюбленная имперская бюрократия, которую Волкор называл не иначе, как “бюрокрадия”, ибо у него чиновники всегда ассоциировались с воровством и бесполезностью. Для Волкора есть одна элита – военные Винтеркрига. Какого будет удивление мастера, если он узнает, что во времена Барионора даже военные и герои страны не могут обойтись без умения оформлять бумаги, без работы с пером и листом. По крайней мере, это точно обязаны делать офицеры.

 – Снова пьёшь по ночам? – полушёпотом проговорил Барионор, где-то глубоко в его голосе можно было почувствовать нотки презрения, которые граничят с печалью о судьбе друга.

 – В этой жизни всё равно нет ничего хорошего, Барионор. Так что можно и поубивать себя, хоть забываю об ужасах, – затем гном перешёл на хрип и резко прокашлялся, – временно.

– Возьми себя в руки, Гроин. Наш путь ещё далёк. Не давай прошлому тебя зажать в угол, закопать с потрохами, – он отряхнул его от скопившийся грязи.

 – Если бы я знал с чем бороться из прошлого. Я постоянно забываю то, что происходило со мной после погибели друзей и перед изгнанием. Но также и вспоминаю с непредсказуемой, но неотвратимой периодичностью.

– Достойный повод пить, но это не должно влиять на нашу деятельность.

 – Излагай уже, приступим к твоему делу, – рубанул Гроин, желая, как можно быстрее покончить с внезапной работой.

Раньше выполнят – раньше можно вернуться в запой.

“Сейчас по Гроину и не скажешь, что он когда-то был таким несчастным и слабым. Что или кто смогли поставить его на колени?” – Лилит очень внимательно слушала каждого из участников этого дела, а вместе с этим старалась подчеркивать даже незначительные детали.

 – Знакомься, – лейтенант присел за стол и поставил перед своим другом пять документов, – профессиональный убийца по имени “Полуночный охотник”, скорее всего совершает ритуальные сцены, опираясь на свою безумную веру.

 – Порой безумие – это всё что у нас остаётся, – процедил сквозь зубы гном.

 – Безумие – это уже конец, – легко парировал его слова Барионор, – убийца: точен, ловок, силён. Я думаю, что это мужчина средних лет, имперец. Точно не старый, так как достаточно вынослив и ещё обладает большим количеством энергии. Убивает под сиянием Кровавой луны. Всё остальное прочитаешь в документах.

– Очередной убийца, действующий во времена Святотатства Форбозена. И что здесь такого?

– То, что этот оригинален и крайне смертоносен. Святотатство происходит раз в месяц и длится шесть ночей, вот видимо и жертв будет шесть. Четыре уже есть, каждый труп символизировал определённый грех.

 – Я так понимаю нужно сходить в морг для начала, как раз я по дороге ознакомлюсь с делами.

 – Ты прав, нужно.

– Вот и хорошо, а то я не намерен вечно оставаться трезвым.

– Тогда выдвигаемся, но для этого ты должен собрать свою волю и силу в кулак, – тут же предупредил его Барионор, – обуза в поимке мне не нужна, мы и так отстаём от убийцы. Пока он на несколько шагов впереди.

– Ничего не буду обещать, но я никогда тебя не подводил.

Капитан лишь кивнул в ответ на реплику Гроина, после чего они начали собираться на выход.

 

*     *     *

Пожелтевшие старые стены, тусклое освещение, застоявшийся тяжёлый воздух, холодные туннели - всё это окружало Барионора, Гроина и главного хирурга вельнбургского морга. Лилит сразу же заметила в последнем, что-то неладное и смотрела на него, не скрывая своего презрения. То был седовласый мужчина средних лет, с мягкими и точными чертами лица. Его глаза были абсолютного разного цвета. Левый голубой, а правый мутно-зелёный. Он выглядел удивительно молодым для тех, кто знал его и для тех, кто знает сколько он живёт.

– С последнего отчёта, что-то изменилось?

– Нет, самую объективную картину я уже изложил на бумаге, – после этих слов врач замедлился, нахмурился и сузил свои широкие глазища, – не упомянул только о специфическом и тонком запахе гнили. Не от самого трупа, скорее от того, кто наносил эти увечья. Можете это использовать.

– Это очень важная информация, как вы не указали это в рапорте?

– Я не был уверен, что вы тоже его учуете. Он был хорошо скрыт, – “Мясник из Вельнбурга”, а именно так его называли жители столицы, открыл перед ними дверцы морга.

Сырость тут же проникла в их лёгкие. Могильный холод пробрался сквозь кожу к самому сердцу. Но им двоим было не привыкать к неприятным местам.

– Даже не морщитесь, уважаю профессионалов, – одобрительно кивнул хирург.

Гроин даже не шелохнулся, и не такое он видел за шестьдесят лет жизни. В это время, у старшего по званию, Барионора легонько дёрнулись скулы от вида обезображенных и охладевших трупов. Гном это заметил, но ничего не сказал, по его другу и так было видно, что ему неприятно находиться здесь и вообще связываться с этим делом.

Труп, который они искали находился прямо по центру, ещё в хорошем состоянии, если не брать в расчёт многочисленные раны. Вместо сердца на них сквозь всё тело глядел покрытый серебром стол. Он не зря был именно серебряным, в Империи специально так обрабатывали помещения, где хранятся какие-либо трупы, чтобы они в случае чего не восстали, также чтобы незарегистрированные некроманты не могли их оживить. Барионор закончил смотреть на дыру в сердце, после чего посмотрел на застывшее в диком испуге изувеченное лицо девушки.

Лилит только сейчас зашла следом за ними и обратила внимание на то, как Гроин смотрит на выжженный символ. Она знала, что обозначает эта чёрная лилия, с тремя раскрывшимися лепестками и семью усиками.

“Знак Мессира, его цветок. За всем этим делом стоит он? Его вездесущие руки добрались и до молодого лейтенанта. Я заинтригована. Как же тогда эти события связаны с тем, что происходит сейчас в Маркшлоссе?” – в ответ на её размышления снаружи раздался грохот грома. По крыше здания и по земле начал бить дождь, который было едва слышно в подвале.

– “Цветок греха”, ведь так называют этот символ? – уточнил Гроин.

– Да, одно из названий. Уже встречали? – как бы невзначай поинтересовался Мясник.

Гном несильно желал рассказывать с ним, несмотря на то что они годами работали с ним, он ему никогда не нравился:

– Доводилось, – его мысли сразу же обратились к тому, что он обнаружил тогда в доме своего друга…труп, который был убит весьма схожим образом.

Барионор схватил своим хмурым взглядом глаза врача и весьма строго спросил:

– Альберт, я так понимаю всё, что вы о нём могли рассказать есть в рапорте?

– Разумеется, – без доли сомнения произнёс он.

“Он подозрительно чист и опрятен для человека подобной деятельности, как на словах, так и по внешности” – только подумала Лилит, а Барионор, будто бы даже сквозь время усмехнулся над ней, сказав Альберту:

– У вас остались следы запёкшейся крови под ногтями, не забудьте почистить, – подметил лейтенант.

– Спасибо, не забуду, – невольно поблагодарил он, – могу я поинтересоваться, какие-то догадки появились или нет?

– Ну конечно же, – буркнул Гроин и первым вышел из морга.

– Пока сильно в них не уверен, но картина по маленьким кусочкам начинает собираться воедино. Это самое главное. И кое-что я знаю точно – в эту ночь будет совершенно ещё одно убийство. Будьте осторожны.

Врач промолчал, но Барионор продолжил, как бы вслух подытоживая собственные выводы:

– Он использует, некую таинственную символику, но его преступления понятны любому человеку, который знаком с любимой книгой наших белнистов – “Мираниумом”. Наш “Полуночный охотник” обращается к теме смертных грехов, которые влияют каждую ночь на наше сознание из Искажённого плана. Убийца совершает некий обряд. Возможно, у него даже были “видения” во сне. Мы все их считаем кошмарами, но психопаты принимают их за послание грехов. Честно говоря, судя по всему это ближе к правде.

– Похоть, Ненависть, Зависть, Алчность, – чуть ли не про себя перечислил врач, – да, это понятно.

– Осталось ещё три: Чревоугодие, Отчаяние, Гордыня. Жертвой может быть любой, особенно в нашем огромном городе.

– Есть у меня идея, как сузить поиски. Прощайте, Альберт.

Барионор, как можно быстрее покинул морг и вышел на грязную улицу, к ожидающему его Гроину. Пока они молча наслаждались свежим холодным воздухом Лилит нагнала их.

– В этот раз мы по уши в дерьме, а он притворяется, будто бы ничего страшного не произошло. Да и подозрителен он, причём больше обычного.

– “Мясник” своё дело знает, с его опытом работы научишься легко воспринимать подобные происшествия. К тому же он доверенное лицо Валана, уже долгие годы.

– Печально, – протянул Гроин гораздо спокойнее, – видимо наш генерал не всегда хорошо выбирает кадры. Понимаешь, он получает некое удовольствие от этого процесса, какое-то специфическое и неестественное наслаждение. Я не знаю, как это объяснить. Я давно к нему присматриваюсь.

– Не буду с тобой дальше спорить. От того что ты к нему присматриваешься никому плохо не станет. Для меня он тоже весьма непростая личность, но сейчас и так хватает забот.

– Потом обсужу это с Валаном. Что делаем дальше?

– Тебе нужно вернуться в мой кабинет и ещё раз изучить все материалы дела. Я мог, что-то упустить. К тому же ты их так и не успел прочитать. И заодно опроси патрулирующих в эти ночи. Я же пойду в Коллегию Знаний, пора поискать информацию об этом символе лично. Чувствую в нём разгадка этой истории.

– Ты прав, в Цветке вся суть. Что ж, тогда я поработаю в Жандармерии. Не задерживайся в Коллегии, до ночи осталось не так много. К тому же тёмные тучи, затянувшие небосвод, мешают понять, когда закончится вечер. Увидимся в кабинете.

“Как обычно преданы друг другу, хорошие друзья. Всё как обычно, несмотря на саму ситуацию. Что же произошло такого, что Гроин опустил руки и не помог Барионору?”

Они пожали друг другу руки и разошлись по переулкам. Лилит последовала за Барионором. Та сторона города, в которую ушёл Гроин была размытой и иллюзорной для неё. Она пока не имела доступа к его памяти, но знала в дальнейшем, как его получить. Как только они разъединились, дождь хлынул с ещё большей силой. Гром бушевал, пока что где-то вдалеке. Буря надвигалась на Вельнбург…

 

*     *     *

Холодный дождь начал неустанно бить по крышам мрачного ночного Вельнбурга. Он с нескрываемой тоской орошал грязные и узкие улицы города. По обочинам дорог текли серые ручьи, пропадая в ливневой канализации. Ветер, не жалея, бил по открытым ставням окон, приближая грозовые тучи. Но пока что гром слышался лишь, где-то вдалеке. Из-за разыгравшегося ненастья вода в “Великом разделении рек” шумела сильнее обычного, можно было даже услышать её бульканье. В воздухе застыла атмосфера сырости, а вместо свежести ощущалась, невесть откуда взявшаяся, затхлость.

Гроин быстро шагал по залитому дождём тротуару. Непогода никак не повлияла на него, у него ещё было много дел, и он стремился ими заняться. И пока что ему удалось отринуть отчаяние, по крайней мере на время. Однако, несмотря на боевое расположение духа, его врасплох застала знакомая девушка, что стояла у крыльца Жандармерии Вельнбурга. Длинные крыши здания укрывали обладательницу тёмно-фиолетовых волос. но всё равно по её грустному лицу стекали маленькие капли холодного дождя. Под уставшими кроткими глазами выстроились чёрные мешки, образовавшиеся из-за длительного недосыпа. Их хозяйка поглядела на Гроина сначала своим левым фиолетовым глазом, а затем правым голубым. Она обняла саму себя, чтобы стало хоть немного теплее. Весьма опрометчиво с её стороны одеваться так легко в последние дни зимы.

Лилит шла рядом с Гроином…и она словила себя на мысли, что ей почему-то не нравится любимая Барионора. И дело даже не в том, что она предала его. Чародейка ощущала в ней, что-то схожее с ней самой и это её раздражало.

“И почему она только так разоделась? Она же не маг, чтобы ей всегда было тепло” – проворчала про себя Лилит, что было весьма несвойственно для неё.

Конечно же призраку прошлого было без разницы, что про неё думает павшая драконесса. Да и Лиллия всегда была особой любительницей лёгкой одежды, не стесняющей движений. Вне зависимости от её настроения или погоды на улице. И даже её зимняя одёжка не помогала сохранять тепло. Зато она всегда смотрелась очень грациозно, привлекательно.

И сейчас она была одета в облегающую кожаную накидку, которая покрывала её основную часть тела и подчёркивала грудь. Последняя деталь очень важна. Для Лиллии её третьим оружием, после смертоносности и ловкости, является личное обаяние. Мало кто мог отказать такой прелестной красавице. Она умело читала почти любого собеседника, наверно, кроме представительниц её пола. На аккуратно лежащих леггинсах покоился пояс, на котором было закреплено множество маленьких ножен, в которых ждали своего часа смертоносные клинки. Тут и разновидности по форме, по остроте, длине. Большая часть – метательные. Лишь четыре орудия предназначались для рукопашного боя. Руки же, которые управляли всем этим арсеналом были защищены крепкими и внушающими перчатками. Подарок Барионора, капитан задействовал для этого особые связи своей семьи с легендарным кузнецом Вельнбурга. Что говорить долго об этой женщине. Достаточно знать самое главное – ей удалось покорить сердце верного патриота Барионора. Но вы подумаете, что будущий командор просто выбрал девушку покрасивее. И будете в этом не правы. На красоту обращают внимание, влюбляются в глаза, любят душу. Барионор встретил красавицу, в её абсолютно разных глазах потерял старого себя и нашёл нечто большее. Так он влюбился, но настоящие чувства ждали их только в тот момент, когда “Страж” проникся её характером, мировоззрением, одним словом – душой. Правда не всё, что он увидел внутри неё оказалось ему близко…

– И что ты здесь мокнешь, Лиллия? Надеялась встретить Барионора? – со всем почтением и даже с заботой произнёс Гроин, подойдя к ней поближе.

– Я так понимаю он занят?

– Сегодня не твой день. Занят, причём сильно.

Она разочаровано вздохнула и замолчала.

– Но сегодня день, когда ты идёшь со мной отогреваться в тёплое помещение, а я тебе помогаю чем смогу. Пойдём? – глядя на неё, у гнома, как-то сами исчезли из головы все колкости и юморески.

Лиллия с легким удивлением посмотрела на него. Гроин сразу же объяснился:

 – Мы с тобой не очень хорошо общались, но я не могу бросить тебя в беде.

– Идём, – кивнула она и он своей уверенностью поторопил её.

Гроин не стал ничего говорить местному “клерку” из Коллегии, пока что молча прошёл вместе с девушкой в временный кабинет Барионора. Он быстро снял с себя оружие и доспехи, закрыл окно и зажёг свечи, а затем откинулся на спинку стула, как это до него делал Барионор. Кроме того, гном закурил, оставленную капитаном трубку. Лилит прошла сквозь дверь следом за ними.

– Вижу ты сильно влюбилась, – кивнул он с пониманием, показывая ей левой рукой на диван напротив него, – садись, как говорят у нас в Скронборе – в ногах правды нет.

Лиллия никогда не была такой послушной, как сегодня. Она делала всё, что он предлагал ей, пусть и с некоторой паузой на раздумья. Расположившись на диване, бывшая разбойница вымолвила:

– Под сиянием кровавой луны мы полюбили друг друга, за два года мои чувства к нему ничуть не угасли.

– Тебе нужно проще относится к этому, – беззаботно сказал Гроин, пуская кольца дыма, – ему тоже очень больно от расставания с тобой, но у него были на это веские причины.

– Мы расстались, из-за моей ошибки. Но я не могла поступить иначе, меня бы убили, – тут она осеклась и по её щеке прошла крупная и горькая слеза.

– Для Барионора важно осознавать, что их половинка в любой момент отдаст свою жизнь за них. И если ты хочешь быть с ним, то тебе придётся забыть о своей ненаглядной свободе, Лиллия. Ему нужна полноценная любовь, когда оба вкладываются в отношения. Проблема в том, что сам он это сделать не может, поэтому и требовать такого вклада не может от тебя. А другой любви он не представляет, по крайней мере, пока что. И напоминать подробнее про его занятое страной сердце я думаю тебе не нужно? – Гроин сразу решил всё разложить по полочкам, так как он это видел.

– Я понимаю, о чём ты, Гроин. Но я думала ты мне скажешь, что нужно сделать, чтобы создать новые крепкие отношения с ним.

– Да кто я такой, чтобы отдавать тебе приказы, – развёл руками Гроин, а продолжил только после очередной затяжки, – тем не менее, совет я могу тебе дать – не нужно восстанавливать эти отношения.

– Не это я ожидала от тебя услышать, – с неподдельным отчаянием вымолвила она.

– Жаль, что ты не хотела услышать правду. Я дал правильный совет, если вспомнить вашу историю. Из-за тебя он впервые убил человека. Ты натравила на него банду “Неуловимых” и ему пришлось убить ещё десятерых человек. Этим предательством ты разбила ему сердце. Простая история одной любви. Его путь – это защита его Родины, бесконечная война и лишения. Сама понимаешь, – Лиллия обмякла на диване от внезапной слабости, – вторая половина его будет только сдерживать.

– Я готова, я готова полностью отдать себя ему, Гроин, он непростой человек, но я чувствую, что мы должны быть вместе. Всё моё нутро мне говорит об этом. Прошу, скажи мне, хотя бы где он! – впервые Лиллия молила о помощи.

– Если ты намерена не послушать моего совета и, всё-таки мешать ему работать, то я не стану тебя здесь держать. Ты вольная птица, хоть и желающая тёплой клетки любви. Как ты видишь, Барионора здесь сейчас нет. Он в Коллегии Знаний. Ищет информацию необходимую для нашей работы.

– А чем вы заняты? – Лиллия только сейчас начала понимать, о чём на улице говорил Гроин.

– Вовремя ты решила поинтересоваться. Мы пытаемся найти убийцу и закончить чреду кровавых религиозных преступлений.

– И давно вы занимаетесь подобными расследованиями?! – искренне удивилась она.

– Видимо хороших и преданных работников не хватает, вот нас с Барионором перенаправляют на самые опасные дела, – только и хмыкнул гном, положив на стол трубку с прогоревшим табаком.

Он встал, чтобы проводить её, но она на радостях обняла его и произнесла:

– Спасибо, Гроин, ты всё же оказал мне помощь, как и обещал.

Гроин впервые за неделю улыбнулся и тоже попрощался с ней:

–Удачи, Лиллия, и постарайся не добивать его израненное сердце.

Дождь начал крапать ещё сильнее и интенсивнее, превращаясь в настоящий ливень. Разбойница покинула кабинет и на улице сразу же резко потемнело. Гроин остался один, только Лилит молча смотрела на него сквозь пелену времён.

 

*     *     *

Лилит не стала долго смотреть, на то как Гроин изучает материалы дела, а вместо этого вернулась обратно в свой тронный зал. Она собиралась вновь погрузиться в воспоминания капитана. И медлить с этим ей не хотелось, буквально через пару минут она снова оказалась внутри его памяти.

Барионор достаточно быстро оказался в главном холле вельнбургской коллегии. Его дело не терпело отлагательств. Однако, как бы он не пытался, но не мог обогнать время. Не мог, как и всегда. Близок был день самой длинной ночи в его жизни, темнота спустилась на улицы почти мгновенно. А начавшийся дождь только увеличил темп сгущающейся тьмы. На фоне этого лейтенант метался среди огромного количества секций, с самой различной литературой. Лилит стояла по середине здания и смотрела на то, как к нему сзади подходит некий высокий мужчина.

– Я смотрю вы ищете нечто особенное, – внезапно обратился к нему, кто-то позади него.

– Да, – он обернулся к собеседнику, – здравствуйте, я, – только он хотел представиться, как его перебил некий человек, облачённый в мантию.

– Лейтенант Барионор Громфельский, полагаю.

– Вы правы.

– Как вы могли догадаться, перед вами Лаибел Мефистейн, бессменный магистр Коллегии Знаний.

– Рад знакомству, – они пожали друг другу руки и Барионор продолжил, – ваша одежда сразу же выдала вас, впрочем, как и вежливая манера речи. Редкость в наше время.

– Моё почтение, – он слегка поклонился, принимая комплемент.

– Но надо сказать, что я стараюсь часто не упоминать свою фамилию. И пока что представляюсь, как Барионор из Рейндорфа.

– Я бы на вашем месте не стал так недооценивать узы прошлого. Можно легко восстановить славное имя ваших предков. Вы – аристократ, причём вы ведёте свою родословную из одной из самых благородных семей старой Империи. Моя поддержка в этом вопросе могла быстро решить все проблемы и промедления.

– Благодаря моему учителю все органы власти осведомлены обо мне, мне даже вернули поместье Громфелей, так что помощь мне не нужна, – стараясь не обидеть собеседника, отмахнулся лейтенант.

– Что же, тогда вам нужно возгордиться своими предками и представляться полным настоящим именем, подумайте над этим, – Лаибел оказался упрямее, чем Барионор ожидал.

– Мне нужно стать самому сильнее и влиятельнее, чтобы не позорить род.

– Можете не боятся. Я ощущаю, что напишу вашу биографию в будущем или создам по мотивам ваших приключений целый эпос. Интуиция редко меня подводит, – подстегнул Лаибел, абсолютно не лукавя перед своим собеседником, – да и между нами, ваш род на трон имеет весьма серьёзные притязания.

– С этой информацией нужно быть аккуратнее всего, – Барионор даже стал тише говорить, он не ожидал, что его собеседнику известно и такое.

Магистр поторопился успокоить своего нового знакомого:

– Мы здесь занимаемся сбором и хранением различных историй, летописей, знаний, доносов мы не пишем. Будьте уверены, я тщательно выбираю персонал коллегии. Сам я тоже ничего не говорю, пока ко мне не обратятся.

– Ладно, но не стоит поднимать разговор об этом. Если у меня и есть, какие-то притязания на трон, то они незначительны, и я никогда ими не воспользуюсь.

– Никогда не говори никогда, – только и сказал Лаибел.

– Мне, может быть не удастся пережить даже эту ночь, – Барионор не привык менять тему разговора первым, но сейчас ему пришлось на это пойти, – перейдём к делу. Я действительно ищу нечто интересное. Мне нужна информация о знаке, который именуют “Чёрной лиллией”, “Цветком Дьявола”. Конкретнее, мне нужно знать, что этот символ обозначает у разных рас и народов Ариана.

Лаибел многозначительно хмыкнул, а затем произнёс:

– Цветок Дьявола, я стараюсь такие специфичные знания хранить отдельно от общей коллекции. Мало ли, какие люди захотят получит к ним доступ. Далеко не всё нужно знать простолюдинам.

Гром прогремел, где-то совсем рядом. Гроза всё же добралась до города и теперь во всю грохотала над столицей. Сквозь косые капли дождя в коллегию просочился свет кровавой луны, чьи лучи упали сбоку на мантию магистра. Лаибел слегка улыбнулся и предложил ему:

– Пройдёмте со мной, если хотите сами изучить имеющиеся книги, но скажу сразу, что вы не найдёте много информации.

– С каждой минутой нашей беседы время ускользает от меня. Вы рассказали следствию всё, что знали по этой теме?

– Я так понимаю вы про “Дело о Полуночном охотнике”?

– Верно, – кивнул Барионор.

– Да, я рассказал всё, что нашёл. Вы уже ознакомились с моим отчётом?

Лейтенант с недоумением посмотрел на собеседника:

– Нет, до меня он не дошёл.

Тут уже и Лаибел растерялся:

– Странно, я оставлял выписку с информацией в жандармерии, может её кто-то изъял из дела?

– Похоже у убийцы есть сообщник в наших рядах…или убийца связан с жандармерией, – после этих слов лейтенант с недоверием посмотрел на магистра.

 – Людей, которым можно доверять почти нет, – размахнул руками чародей, – давайте, я сам расскажу вам про “Цветок Дьявола”, чтобы вы не тратили время попусту.

– Я буду признателен.

Лаибел и Барионор сели за стол, напротив друг друга, в укромном и плохо освещаемом углу. Магистр мрачным шёпотом начал рассказывать:

– Чёрная лилия – это знак таинственного дельца, приходящего к нам со своей вотчины – Форбозена. Его настоящее имя неизвестно, но его называют “Мессиром истерзанных душ”, “Багровым королём”, “Тёмным скитальцем”. И то, что вы обнаруживаете на трупах – это его метка, – Барионору стало, как-то не по себе, да и сам Лаибел видно нехотя делился этими знаниями.

Но лейтенант должен был располагать всей информацией:

– И чем занимается этот делец? – после этого вопроса дождь усилился и стал нещадно биться о крышу и окна коллегии.

Лаибел неохотно ответил:

– Исполняет желания.

– И какова цена? – не успокаивался Барионор.

Магистр обернулся и вроде бы в коллегии было всё нормально, как обычно. После этой небольшой проверки он продолжил:

– Естество человека, его душа. И я Первый чародей Империи, лейтенант, но даже мне от некоторых историй о нём становится не по себе. Не обо всём следует знать смертным.

– Если его вотчина Форбозен, то подобные убийства происходят каждое Святотатство кровавой луны?

– Не уверен. Я читал, что у него три любимые цифры – тройка, шестёрка и тридцать два. С чем связаны первые две мне неизвестно. Третья же – это количество фигур в шахматной партии. Делайте вывод сами.

Барионор попытался рассуждать трезво:

– По тройке сложно сказать. Но вполне возможно, что шестёрка – это как раз число убийств, которые его последователи совершают каждое Святотатство. Только по жертвам заметно, что каждая олицетворяет Грех из Искажённого плана. Их семь. Что-то не сходится.

– Может цифра шесть никак не связана и будет семь жертв? – предположил Лаибел.

Барионор хмыкнул и сказал:

– Возможно, но меня теперь волнует, как связан хозяин Форбозена и семь грехов…

Пока лейтенант ушёл в себя, магистр продолжил:

– Ещё я должен уточнить, что ничего не слышал про последователей “Мессира”, никакого полноценного культа у него нет. И если это происходит каждое Святотатство, то почему только сейчас появилось такое дело и такие жертвы?

– Либо я не прав, либо это происходило и раньше, но вероятно случаи были менее вопиющими и несвязанными друг с другом. Сколько людей ежемесячно пропадает или умирает во время сияния кровавой луны. Шесть человек найдётся и для “Мессира”, да и тридцать два, – у Барионора неожиданно пересохло в горле от этого обсуждения.

– Боюсь, чем дальше мы заходим в наших рассуждениях, тем больше делаем беспочвенных догадок. Даже то, что я вычитал в древних свитках и книгах может быть ложью или искажённой информацией. Нужно быть осторожнее, – предостерёг Лаибел.

– А где вы это нашли? – тут же спросил лейтенант.

– Что-то я лично слышал от разных чародеев и мудрецов, но впервые упоминание о нём я нашёл в архивах велнистов. Учитывая, то что произошло с моим отчётом и учитывая специфику информации о “Багровом короле”, то можно уже искать человека, который исповедовал, когда-то велнизм, и который либо служит, либо служил на государство. Ведь к архивам велнистов есть доступ далеко не у всех. Но более точно нельзя ничего сказать, мы до сих пор слишком мало знаем про Форбозен и про его хозяина.

– Огромное спасибо, – с настоящей и неподдельной благодарностью в глазах кивнул Барионор, – вы сильно мне помогли.

– Всегда готов помочь, лейтенант. Но можете ли вы взамен оказать мне услугу? – с виноватой улыбкой произнёс Лаибел.

– Какую?

– Держите меня в курсе дела, и зайдите ко мне, когда найдёте убийцу. Мне очень интересно пополнить багаж своих знаний, о таком необычном существе, как “Мессир”.

– Надеюсь, я действительно его найду и закончу эти убийства. Пока что я ни в чём не уверен.

Барионор встал, из-за стола и пожал руку магистру, после чего прошёл насквозь силуэт задумавшейся Лилит и ощутил внезапный резкий холод, от чего по его телу пробежали мурашки. В это время его окликнул Лаибел:

– И да, Барионор, повнимательнее с “Мясником”. Он давно кажется подозрительным нашей разведке и Конклаву чародеев Империи.

Лейтенант обернулся и кивнул. Лилит осталась стоять на месте, всматриваясь в лицо Лаибела: “Почему же он похож на искажённое водяное отражение? И как же мало они оба знают, либо же магистр обладает большей информацией и просто не собирается ей делиться с Барионором. И в этой истории мне кажется знакомой и Лиллия и Лаибел. Я, как будто их уже видела раньше, даже разговаривала с ними, но когда это было? Неужели до изгнания в пещере? Как бы то не было, я и сама не далеко не всё рассказываю Барионору, похоже он уже заслуживает моего большего доверия. Нас с ним ждёт долгий разговор после Маркшлосса”

Барионор быстро вышел из здания. Ещё не успев отойти из-под навесной крыши, он увидел мокрую девушку, идущую к нему сквозь сильный дождь. В это же время к нему подошла Лилит.

– Лилли, зачем ты ищешь встречи со мной? – выпалил Барионор, как только понял, кто к нему приближался.

– Нам нужно объясниться, – совершенно серьёзно произнесла она, но как не старалась, ей не удавалось полностью скрыть свою печаль.

– Это твоё желание, а у меня нет времени исполнять его. Люди гибнут, пока я медлю с поисками убийцы.

– Нельзя же любить человека, а потом тут же его презирать и избегать. Удели мне, хоть немного времени. И не делай мне ещё больнее! – она хотела было обнять любимого, но тот лишь многозначительно отвернулся.

Девушка побелела ещё сильнее. Барионор же остался непреклонен:

– От ненависти до любви – один шаг. Однако, у меня есть более объективные причины так отдаляться от тебя. Наша связь погубит сначала меня, а потом и тебя. Мы сгорим в страсти, если будем продолжать. Я – воин, представитель закона Империи. Ты – воровка, часть криминального мира. Мы по разные стороны баррикад.

– Я никогда больше не возьмусь за это ремесло, если ты дашь нам ещё один шанс, Барион, прошу тебя. Я же стала такой не потому что мне нравится это.

Он тут же отдёрнул её руку и словами, как ножом по дереву, вырезал:

– Не лги, хотя бы себе. Даже я уже не оправдываю свою жестокость. Я убиваю не только ради благих дел, но и потому что мне это нравится, а ты воруешь не только ради выживания в этом суровом мире, но и потому что получаешь от этого удовольствие.

– Тогда я люблю это не так сильно, как тебя, – она обняла его сзади, и Барионор не стал вырываться из этой отчаянной хватки.

– Я должен поступить правильно и забыть тебя. Но это так тяжело, когда ты рядом. Что мне делать с этим? – он обратился к кровавой луне, которая сеяла, где-то за тёмными тучами.

Лилит лишь закатила глаза, от наблюдаемой сцены: “Похоже ничего полезного я здесь не узнаю” – нельзя сказать, что она ревновала Барионора, тем более к прошлому. Нельзя сказать, что она презирала Лиллию, она просто ей не доверяла с самого первого взгляда на неё. Но и нельзя сказать, что Лилит было безразлично происходящее. Что-то заставляло в этой сцене бурлить её кровь. Она смотрела на молодого лейтенанта и понимала, что он сейчас совершит ошибку и поддастся слабости: “Как же обидно, что Барионора смогла так легко вывести из себя обычная девушка, ещё и воровка. Он же и сам всё понимает, но правильно поступить не хватает сил. Мне его искренне жаль, он ведь и по сей день испытывает к ней чувства”.

Лиллия не стала ждать окончание рассуждений гости из будущего и, как бы перебивая её мысли, она молила лейтенанта:

– Барион, перестань бежать от нас. Это бессмысленно. Мы ведь любим друг друга! Я чувствую, что ты не охладел ко мне. Твоё сердце до сих пор бьётся в бешенном ритме от моих нежных касаний. Наши чувства возникли мгновенно. От них было не сбежать. Как только ты меня спас – всё было ясно. Нас будто ударила молния и вся жизнь стала иной, обрела смысл, – она так быстро и чувственно говорила, что Барионору казалось, будто бы она сейчас захлебнётся от собственных эмоций.

Они стояли вдвоём и им больше не было холодно, а дождь не дотрагивался до них, стекая по крепким крышам коллегии. Любимый повернулся к ней лицом и крепко её обнял. Но это не остановило её, и она продолжила, глядя прямо ему в глаза:

– Я была дикой кошкой без тебя, жила по своим собственным законам. Я: крала, лгала, царапалась – была полностью независима и свободна. У меня было лишь одно ограничение – тюрьма собственного одиночества. Ты же окончательно сделал меня свободной, когда нацепил на меня мягкий ошейник. Теперь я хочу лишь погибнуть в твоих заботливых объятиях. И если тебе нужно полностью обладать мной, если ты хочешь полной отдачи, то ты станешь для меня всей моей жизнью. Даже большим, чем жизнь.

– Тихо, Лиллия, не трать слова и время понапрасну. Если мы продолжим, то нас ожидает божественная трагедия. Я это чувствую. Но я также ощущаю сильнейший холод внутри сердца, когда тебя нет рядом. Бесполезно отрицать, я люблю тебя сильнее собственной жизни.

Они крепко обняли друг друга, после чего Барионор крепко и страстно поцеловал Лиллию…вместе с этим поцелуем прошли слёзы, исчезла боль, погибла печаль и было уничтожено одиночество. Всё снова обрело смысл.

Наступила тишина, прерываемая лишь дождём. Недовольная Лилит хмурым взором пронизывала пару, но не только она смотрела на них. Сверху, из окна своего кабинета, прямо на них взирал Лаибел. Причём Лилит поймала себя на мысли, что ощущает на себе его взгляд даже сквозь пелену времени: “Неужели он настолько силён, что ещё тогда знал, что я окажусь на этом самом месте, исследуя память Барионора? Бред, Первый чародей не может обладать такими способностями, да и я не встречала никого, кто мог бы. Мне уже и самой нужен отдых от всего этого. Посмотрим, что происходит у Гроина”.

 

*     *     *

Лилит вернулась в воспоминания Гроина и сразу же оказалась в холле Жандармерии Вельнбурга. Несмотря на приближающуюся ночь, работа здесь всё ещё шла полным ходом. Но не было сторонних посетителей и мирных жителей – только люди при исполнении. Однако, Лилит видела происходящее, так как смотрел на это в своё время сам Гроин. И поэтому ему и ей жандармерия казалась полупустой, особенно после того, как гном доложил последние новости Валану и поговорил с дозорными. Большая часть стражников теперь должна была патрулировать улицы. Выполнив свою задачу и узнав ещё немного информации от дозорных, Гроин начал подниматься на второй этаж, в их совместный с Барионором кабинет. Лилит двинулась следом и оказалась в комнате одновременно с ним.

Десятник кинул собственные заметки на стол и тут же почувствовал, что-то неладное. В комнате было холодно, а окно было открыто. Он точно помнил, что закрывал его, когда приходила Лиллия. Ключей ни у кого, кроме него и Барионора не было. Неужели капитан успел так быстро вернуться? Но тут добавилась вторая деталь – Гроин не увидел нигде папку с делом. Лилит сразу же заметила, как напрягается тело гнома, а вены на руках вздуваются. Они вместе увидели, как в дальнем углу кабинета, в тени, что-то скользнуло. Гроин тут же достал, из-за пояса один из метательных топоров и кинул его в угол комнаты. Оружие отскочило от каменной стены. Но после этого ничего не произошло. Гном себе под нос хмыкнул и вслух произнёс:

– Окно не разбито, чтобы украсть дело вор заходил в кабинет изнутри.

“Кто-то из дозорных?” – подумала Лилит, такие же мысли посещали и десятника.

Гроин только начал поворачиваться в сторону двери, чтобы осмотреть замок, как из правого дальнего угла скользнул силуэт. Он это услышал и обернулся, но в этот самый момент неизвестный в капюшоне и в плаще выпрыгнул из окна на мокрую холодную улицу. Дождь заглушил звук падения. Гроин отреагировал немедленно и с лёгкостью преодолел стол, а затем на скорости прыгнул из оконного проёма. Лиллия последовала за ними, но она выбрала парить в воздухе над погоней, нежели быть её участницей.

Десятник практически сразу же полноценно встал на ноги после падения и увидел, как неизвестный карабкается на соседний дом. Гроин на ходу метнул топор, но промахнулся. После этого он увидел надстройку у дома, на который пытался залезть вор, и незамедлительно начал взбираться на неё. Он никогда не отличался высокой скоростью, но сейчас ему нельзя было ударить в грязь лицом. Вокруг этого дела и так было слишком много тайн, чтобы упускать последние улики…

Силуэт залез на скользкую крышу дома и сразу же рванул по ней вперёд, готовясь перепрыгнуть на соседнюю, более высокую постройку. Гроин с лихвой сократил дистанцию с помощью надстройки и побежал за неизвестным. Про себя гном отметил, что вор мог бы и лучше знать Вельнбург и пути отхода. Нет смысла обманывать себя – он не самый быстрый на свете.

И только, оказавшись не так далеко от него, Гроин понял, что он бежит, либо за женщиной, либо за эльфом, это было понятно по фигуре, по общей ловкости и скорости. Незнакомец быстро залез на высокую постройку и Гроин вновь начал отдаляться от неё. Как бы он не старался, но было трудно превозмочь собственные возможности. Несмотря на это, он не собирался сдаваться и тоже оказался на мокрой красной крыше трёхэтажного дома. Силуэт продолжал пронизывать стены дождя и изо всех сил старался сбежать от десятника. Гроин даже не пытался ничего сказать незнакомцу, каждый глоток воздуха был для него важен.

После перебежек по крышам от одного дома до другого, вор понял, что нужно поменять тактику и больше петлять. И как только он это понял, то Гроину стало намного тяжелее преследовать его. Теперь погоня воистину стала идти по правилам похитителя. Десятнику приходилось прыгать то с крыши трёхэтажного дома на крышу двухэтажного, то вновь карабкаться по скользкому камню более высокого строения. Для гнома вся их погоня превратилась в мутное мятно. Неприятную и мрачную картину происходящего ещё дополнял дождь и слякоть, захватившая улийцы. Гроин каждую секунду ощущал опасность соскользнуть и упасть на каменную дорогу. Переломы обеспечены будут точно, а может и произойдёт, что-нибудь похуже.

Погоня продолжалась, а дождь и не собирался становиться слабее. Но местами, из-под туч светила Кровавая луна, освещая крыши вору. Тем не менее, произошло то, чего ждал Гроин, и он уже было обрадовался этому моменту – они оказались рядом с площадью и Коллегией Знаний. Теперь нельзя было просто перепрыгнуть на следующую крышу. Если бы вор знал, как ему мало осталось, чтобы убежать от десятника. Тот уже еле стоял на ногах и плохо цеплялся за опасные и ненадёжные выступы домов.

– И как же я ещё не свалился, – всё же не удержался и буркнул себе под нос Гроин, подтверждая вышесказанное, – спасибо архитекторам Вельнбурга за множество четырёхугольных крыш.

Незнакомец встал у края одинокого трёхэтажного дома и услышал совсем рядом:

– Именем Императора, мать твою, руки вверх! Если не послушаешь, то я живо тебе промеж глаз засажу топор! – вор послушался и медленно поднял руки навстречу дождю.

– А теперь сними капюшон, – незнакомец не стал злить Гроина и выполнил приказ, гном увидел длинные волосы, напомнившие ему о поздней осени.

Гном тут же понял, что перед ним девушка и стал говорить более спокойно, настраивая преступника сотрудничать:

– Хорошо, молодец, ничего страшного не будет. Теперь повернись и я смогу помочь тебе, – Гроин убрал метательный топор обратно за пояс.

В этот момент вор услышал, как застёгивается подсумок десятника и прыгнул вниз.

– Чёрт! – крикнул он и сжал кулаки от злости.

Но боясь худшего, Гроин поторопился подбежать к краю, где стоял вор. Тем не менее, незнакомец не разбился, а наоборот уже встал на ноги и побежал в очередной переулок.

– Да ладно, ты должно быть шутишь?! – из-за усталости он уже не мог сдерживать себя, а разговорами с самим собой успокаивал нервы.

Десятник быстро сообразил, что вор спрыгнул на крышу лавки, что была пристроена к соседнему дому, а затем на дорогу. Он незамедлительно проделал этот же путь, чуть не проломив крышу надстройки под собой. После этого Гроин приземлился прямо в лужу, чуть не вывихнув ноги. Ему было непросто заметить куда убегает вор, но его цепкое зрение не подвело его. Гном уже был готов признаться самому себе, что ему в этой погоне помогают некие высшие силы. Сложно было поверить, что он до сих пор продолжает бежать за преступником.

Незнакомка завернула за угол, Гроин тут же ринулся за ней, из-под его коротких ног в разные стороны начали разлетаться комки грязи, от той скорости, которую он набрал. Дышать было всё труднее, но мышцы ещё могли работать, а самое главное – морально он не уничтожен. И каждый шаг приближает к развязке погони.

Оказавшись в переулках, гном потерял из виду девушку. Он остановился и отдышался, после чего уже хотел бросить погоню и пойти обратно в кабинет, но молния вдруг очертила его взору высокий шпиль церкви. На храм лезла его новая знакомая.

В это время Лилит, как раз залетела на одну из крыш рядом с ним. Она всё это время внимательно смотрела за погоней и уже второй раз была удивлена выдержке и смелости Гроина. Сначала он сумел её поразить в подземельях, а теперь и в собственных воспоминаниях.

“Если ему действительно удастся догнать кровавую эльфийку, то я буду впечатлена” – чародейка уже поняла, за кем он гонится. “Барионор не обманул, мозаика и вправду сходится”.

Она снова поднялась в воздух, создав под собой дымное облако. И когда она оказалась выше, то одновременно с гномом заметила возвышающуюся над тесными тёмными улицами города церковь.

“Здесь Барионор и убил тех десятерых, став настоящим воином. Запах крови ещё не затерялся средь грязи и слякоти. Такое не проходит быстро. Надеюсь в Империи до сих пор строго следят за некромантами и культистами. Хотя, судя по тому, что я видела – дела плохи. Старая Инквизиция знала свою работу, а новая гниёт изнутри. Академия магии под руководством Коллегии чародеев тоже не внушает доверия, меня смущает их Верховный маг – Лаибел”. Мысли Лилит резко прервал Гроин, снова буркнув себе под нос:

– Не думал, что ты мне, когда-нибудь пригодишься, – из сумки, покоившейся на поясе, он достал крюк на верёвке и побежал к церкви.

Этот инструмент он не доставал оттуда со времён трагедии на Подземных тропах, но и выбросить или оставить дома Гроин его никак не мог. Вместе с кольцом, подаренным Атраун, он служил ему напоминаем о той экспедиции. Поэтому он почти всегда был с ним.

Десятник тут же оказался у стоящего неподалёку храма. Он немедленно поднялся на основную крышу церкви и увидел совсем рядом городской канал, по которому проходила небольшая речка, впадающая в Великое разделение вод. Над ним, в это время, всё выше и выше поднималась незнакомка. Она посмотрела на него и сбросила вниз свой плащ. Он сначала раскрылся на ветру, но потом тут же оказался прибит дождём к крыше церкви.

– Это безумие, но лучше всё поставить на чистую удачу, чем сдаться, – и Гроин здесь не лгал самому себе, в здравом уме ему бы никогда не пришло в голову использовать в такую погоду крюк на верёвке, к тому же крепить его за столбы колокольной башни.

Доверив свою жизнь случаю, Гроин разбежался и со всей силы закинул крюк наверх. Благо колокольная башня не была настолько высоко, чтобы до неё нельзя было достать. И к счастью гномья верёвка для скалолазания была очень длинной и крепкой. Он не мог точно сказать, насколько надёжно зацепил её, но по ощущениям она достаточно надёжно закрепилась за край столба. Однако насколько надёжно, можно узнать, лишь попробовав. Гном, как можно сильнее вцепился в верёвку и начал подниматься по стене вверх. Дождь и ветер не жалели его, но и незнакомка часто останавливалась, боясь соскользнул и упасть. Её вообще ничего не страховало. Один неверный шаг или слишком скользкий выступ, и она погибнет. Но эльфийка уже не могла и не хотела повернуть назад. Тем не менее, он тоже оставался непреклонен, несмотря на то что в небе вовсю бушевала гроза. Даже Форбозен отступил перед неистовой стихией.

Верёвка Гроина неоднократно раскачивалась в разные стороны, заставляя его чувствовать приближающуюся смерть, но он всё равно продолжал взбираться наверх.

– Ещё чуть-чуть, – процедил он сквозь зубы и сделал ещё один шаг по стене, с каждой секундой становилось всё тяжелее и тяжелее, усталость больше не чувствовалась – на смену ей приходила слабость и вялость в мышцах:

– От этого дела воняло дерьмом с самого начала. Барионору придётся вусмерть нажраться на моих похоронах.

Как и прежде, он, когда сильно уставал или был готов распрощаться с жизнью, то начинал сначала ворчать, а после оскорблять всё, что ему попадётся под руку. Особенно это было ему свойственно, когда он был моложе.

Последние шаги по стене Гроин уже не помнил, он полностью ушёл в себя и просто поднимался наверх, пока наконец не ухватился за выступ башни и не поднялся на ноги. Он сразу же посмотрел, на вцепившийся намертво в камень крюк, и с облегчением выдохнул. Затем он вытащил его и положил обратно в сумку. По середине стоял колокол, а к нему вела большая лестница из комнаты звонаря, Гроин был очень рад, что после испытанного им страха ему больше не придётся практиковать, что-то подобное. Только он расслабился, как услышал тихое сопение эльфийки. Ему захотелось посмотреть, как продвигаются её дела, и сразу же понял, что не зря подошёл к выступу. Судьба сыграла с ней злую шутку, буквально в паре шагов от выступа башни она одной рукой соскользнула с каменной опоры, за которую держалась и осталась висеть на одной руке. Выступ, на котором держались ноги обрушился. Гроин понял, что ещё пару секунд и она разобьётся насмерть. Без промедления он спустился чуть ниже и подал ей руку.

– Сюрприз, стерва, смотрю тебе тут не помешает помощь?! – громко съехидничал гном, надеясь, что если они погибнут вдвоём, то хоть с улыбкой на лице.

“Скажи мне, кто твой друг и я скажу тебе, кто ты. Теперь понимаю, из-за кого у Барионора иногда проявляется мягкотелость. Вот теперь Гроин меня воистину удивил, я даже не знаю приятно или нет” – Лилит всё ещё продолжала наблюдать за происходящим.

Эльфийка посмотрела вниз, а затем в небо, куда-то за облака, как будто чего-то ждала, но несмотря на это ничего не появлялось. Никто не торопился спасти ей жизнь, кроме её врага. Гроин выразительно поднял брови и непроизвольно смягчил выражение лица, после чего крикнул, чтобы перебить гром и дождь:

– Нет, ты не должна выбирать смерть! Это глупо! Оттолкнись от стены ногами и правой рукой! Я поймаю тебя, обязательно поймаю!

Услышав его слова эльфийка лишь аккуратно ухмыльнулась.

– Поймаю, – тише добавил он, как бы уверяя самого себя.

Она ещё раз взглянула за облака, после чего резко оттолкнулась и всего лишь, чуть-чуть оказалась выше, чем была, но и этого было достаточно, чтобы Гроин тут же схватил её левую руку. Дальше дело оставалось за малым:

– Хватайся! – он поднял себя одной рукой, а второй подбросил её.

“Теперь даже мне интересно, сможет ли он спасти врага почти в такой же ситуации, в которой не смог спасти любимую?” – Лилит подлетела вплотную к колокольной башне и стала вблизи наблюдать на моральные терзания эльфийки.

– И откуда вы такие молчаливые только берётесь, страшно же с такими врагами иметь дело, – сказал Гроин и медленно встал на ноги.

И даже после этой реплики она ничего ему не сказала, но ей удалось ещё быстрее встать на ноги и подправить сумку, в которой наверняка лежали нужные десятнику документы.

Гном отряхнулся и схватился за метательный топор. Он ни в коем случае не хотел бы оказаться застигнутым врасплох, но именно это и произошло. Лицо эльфийки резко изменилось. От возмущённого оскала побеждённой львицы ничего не осталось, теперь перед ним была хищница, вновь нашедшая силы для дальнейшей борьбы. Гроин услышал позади себя клёкот, похожий на орлиный, но только более грубый и громкий. Его чуть не оглушило. Над ним пролетело существо похожее на смесь орла и коня. Тело было лошадиное, а клюв и крылья, а также лапы от орла. Гном не сразу вспомнил это редкого зверя – то был гиппогриф. Он с лёгкостью обогнул колокол и вцепился в запястья эльфийке. Ради этого зверь замедлился, и у Гроина появился единственный шанс помешать воровке сбежать. Он приметил, что вода совсем рядом ещё до восхождения на башню, теперь ему пришла идея этим воспользоваться. Не дожидаясь чуда, он с разбега прыгнул вперёд и в воздухе своим телом выбил незнакомку из спасительных лап гиппогрифа. Зверь издал протяжный клёкот. Гроин прижал эльфийку к себе, чтобы она никуда не ускользнула и в объятьях с ней рухнул в водный канал.

У Лилит не было слов, она не ожидала такой развязки от этой погони. Она подумала только об одном: “Насколько я понимаю – это далеко не конец, но время в настоящей реальности не станет ждать меня. Должно быть Барионор приближается к поимке убийцы”.