Прощание. О моем имени на оконном стекле

ПЕСНИ И СОНЕТЫ

 

КАНОНИЗАЦИЯ

 

Молчи, не смей чернить мою любовь!
А там злорадствуй, коли есть о чем,
Грози подагрой и параличом,
О рухнувших надеждах пустословь;
Богатства и чины приобретай,
Жди милостей, ходы изобретай,
Трись при дворе, монарший взгляд лови
Иль на монетах профиль созерцай;
А нас оставь любви.

Увы! кому во зло моя любовь?
Или от вздохов тонут корабли?
Слезами затопило полземли?
Весна от горя не наступит вновь?
От лихорадки, может быть, моей
Чумные списки сделались длинней?
Бойцы не отшвырнут мечи свои,
Лжецы не бросят кляузных затей
Из-за моей любви.

С чем хочешь, нашу сравнивай любовь;
Скажи: она, как свечка, коротка,
И участь однодневки-мотылька
В пророчествах своих нам уготовь.
Да, мы сгорим дотла, но не умрем,
Как Феникс, мы восстанем над огнем?
Теперь одним нас именем зови -
Ведь стали мы единым существом
Благодаря любви.

Без страха мы погибнем за любовь;
И если нашу повесть не сочтут
Достойной жития, - найдем приют
В сонетах, в стансах - и воскреснем вновь.
Любимая, мы будем жить всегда,
Истлеют мощи, пролетят года -
Ты новых менестрелей вдохнови! -
И нас _канонизируют_ тогда
За преданность любви.

Молитесь нам! - и ты, кому любовь
Прибежище от зол мирских дала,
И ты, кому отрадою была,
А стала ядом, отравившим кровь;
Ты, перед кем открылся в первый раз
Огромный мир в зрачках любимых глаз -
Дворцы, сады и страны, - призови
В горячей, искренней молитве нас,
Как образец любви!

Перевод Г. М. Кружкова

ОБЛАКО И АНГЕЛ

 

Тебя я знал и обожал
Еще до первого свиданья:
Так ангелов туманных очертанья
Сквозят порою в глубине зеркал.
Я чувствовал очарованье,
Свет видел, но лица не различал.
Тогда к Любви я обратился
С мольбой: "Яви незримое!" - и вот
Бесплотный образ воплотился,
И верю: в нем любовь моя живет;
Твои глаза, улыбку, рот,
Все, что я зрю несмело, -
Любовь моя, как яркий плащ, надела,
Казалось, встретились душа и тело.
Балластом грузит мореход
Ладью, чтоб тверже курс держала,
Но я дарами красоты, пожалуй,
Перегрузил любви непрочный бот:
Ведь даже груз реснички малой
Суденышко мое перевернет!
Любовь, как видно, не вместима
Ни в пустоту, ни в косные тела,
Но если могут серафима
Облечь воздушный облик и крыла,
То и моя б любовь могла
В твою навек вместиться,
Хотя любви мужской и женской слиться
Трудней, чем духу с воздухом сродниться.

Перевод Г. М. Кружкова

ПРОЩАЛЬНАЯ РЕЧЬ О СЛЕЗАХ

 

Пока ты здесь,
Пусть льются слезы по моим щекам,
Они - монеты, твой на них чекан,
Твое лицо им сообщает вес,
Им придана
Твоя цена;
Эмблемы многих бедствий в них слились,
Ты с каждою слезой спадаешь вниз,
И мы по разным берегам с тобою разошлись.

Из небытья
Картограф вызовет на глобус вмиг
Европу, Азиатский материк...
Так округлилась в шар слеза моя,
Неся твой лик:
В ней мир возник
Подробным отражением, но вот
Слились два наших плача, бездной вод
Мир затопив и захлестнув потоком небосвод.

О дщерь Луны,
Не вызывай во мне прилив морской,
Не убивай меня своей тоской,
Не возмущай сердечной глубины,
Смири сей вихрь
Скорбей своих:
Мы дышим здесь дыханием одним,
Любой из нас и ранит и раним,
Еще один твой вздох - и я исчезну вместе с ним.

Перевод Д. В. Щедровицкого

ПРОЩАНИЕ, ВОЗБРАНЯЮЩЕЕ ПЕЧАЛЬ

 

Как шепчет праведник: пора! -
Своей душе, прощаясь тихо,
Пока царит вокруг одра
Печальная неразбериха,

Вот так безропотно сейчас
Простимся в тишине - пора нам!
Кощунством было б напоказ
Святыню выставлять профанам.

Страшат толпу толчки земли,
О них толкуют суеверы,
Но скрыто от людей вдали
Дрожание небесной сферы.

Любовь подлунную томит
Разлука бременем несносным:
Ведь цель влеченья состоит
В том, что потребно чувствам косным.

А нашу страсть влеченьем звать
Нельзя, ведь чувства слишком грубы;
Неразделимость сознавать -
Вот цель, а не глаза и губы.

Связь наших душ над бездной той,
Что разлучить любимых тщится,
Подобно нити золотой,
Не рвется, сколь ни истончится.

Как ножки циркуля, вдвойне
Мы нераздельны и едины:
Где б ни скитался я, ко мне
Ты тянешься из середины.

Кружась с моим круженьем в лад,
Склоняешься, как бы внимая,
Пока не повернет назад
К твоей прямой моя кривая.

Куда стезю ни повернуть,
Лишь ты - надежная опора
Того, кто, замыкая путь,
К истоку возвратится скоро.

Перевод Г. М. Кружкова

ЭКСТАЗ

 

Там, где фиалке под главу
Распухший берег лег подушкой,
У тихой речки наяву
Дремали мы одни друг с дружкой.
Ее рука с моей сплелась.
Весенней склеена смолою;
И, отразясь, лучи из глаз
По два свились двойной струною.
Мы были с ней едины рук
Взаимосоприкосновеньем;
И все, что виделось вокруг,
Казалось нашим продолженьем.
Как между равных армий рок
Победное колеблет знамя,
Так, плотский преступив порог,
Качались души между нами.
Пока они к согласью шли
От нежного междоусобья,
Тела застыли, где легли,
Как бессловесные надгробья.
Тот, кто любовью утончен
И проницает душ общенье,
Когда бы как свидетель он
Стоял в удобном удаленье,
То не одну из душ узнав,
Но голос двух соединенный,
Приял бы новый сей состав
И удалился просветленный.
Да, наш восторг не породил
Смятенья ни в душе, ни в теле;
Мы знали, здесь не страсти пыл,
Мы знали, но не разумели,
Как нас любовь клонит ко сну
И души пестрые мешает -
Соединяет две в одну
И тут же на две умножает.
Вот так фиалка на пустом
Лугу дыханьем и красою
За миг заполнит все кругом
И радость преумножит вдвое.
И души так - одна с другой
При обоюдовдохновенье
Добудут, став одной душой,
От одиночества спасенье
И внемлют, что и мы к тому ж,
Являясь естеством нетленным
Из атомов, сиречь из душ,
Не восприимчивы к изменам.
Но плоть - ужели с ней разлад?
Откуда к плоти безразличье?
Тела - не мы, но наш наряд,
Мы - дух, они - его обличья.
Нам должно их благодарить -
Они движеньем, силой, страстью
Смогли друг дружке нас открыть
И сами стали нашей частью.
Как небо нам веленья шлет,
Сходя к воздушному пределу,
Так и душа к душе плывет,
Сначала приобщаясь к телу.
Как в наших жилах крови ток
Рождает жизнь, а та от века
Перстами вяжет узелок,
Дающий званье человека, -
Так душам любящих судьба
К простым способностям спуститься,
Чтоб утолилась чувств алчба -
Не то исчахнет принц в темнице.
Да будет плотский сей порыв
Вам, слабым людям, в поученье:
В душе любовь - иероглиф,
А в теле - книга для прочтенья.
Внимая монологу двух,
И вы, влюбленные, поймете,
Как мало предается дух,
Когда мы предаемся плоти.

Перевод А. Я. Сергеева

ПОГРЕБЕНИЕ

 

Когда меня придете обряжать,
О, заклинаю властью
Загробною! - не троньте эту прядь,
Кольцом обвившую мое запястье:
Се - тайный знак, что ей,
На небо отлетев, душа велела -
Наместнице своей -
От тления хранить мое земное тело.

Пучок волокон мозговых, ветвясь
По всем телесным членам,
Крепит и прочит между ними связь:
Не так ли этим волоскам бесценным
Могущество дано
Беречь меня и в роковой разлуке?
Иль это лишь звено
Оков, надетых мне, как смертнику, для муки?

Так иль не так, со мною эту прядь
Заройте глубже ныне,
Чтоб к идолопоклонству не склонять
Тех, что могли б найти сии святыни.
Смирение храня,
Не дерзко ли твой дар с душой равняю?
Ты не спасла меня,
За это часть тебя я погребаю.

Перевод Г. М. Кружкова

МОЩИ

 

Когда мою могилу вскрыть
Придут, чтоб гостя подселить
(Могилы, женщинам под стать,
Со многими готовы спать),
То, раскопав, найдут
Браслет волос вокруг моей кости,
А это может навести
На мысль: любовники заснули тут,
И тем была их хитрость хороша,
Что вновь с душою встретится душа,
Вернувшись в тело и на Суд спеша...

Вдруг это будет век и град,
Где лжебогов усердно чтят,
Тогда епископ с королем
Решат, увидев нас вдвоем:
Святые мощи здесь!
Ты станешь Магдалиной с этих дней,
Я - кем-нибудь при ней...
И толпы в ожидании чудес
Придут облобызать священный прах...
Скажу, чтоб оправдаться в их глазах,
О совершенных нами чудесах:

Еще не знали мы себя,
Друг друга преданно любя,
В познанье пола не разнясь
От ангелов, хранящих нас,
И поцелуй наш мог
Лишь встречу иль прощанье отмечать,
Он не срывал печать
С природного, к чему закон столь строг.
Да, чудеса явили мы сполна...

Нет, стих бессилен, речь моя скудна:
Чудесней всех чудес была _она!_

Перевод Д. В. Щедровицкого

 

Растущая любовь.

Любовь, я мыслил прежде, неподвластна
Законам естества;
А нынче вижу ясно:
Она растет и дышит, как трава.
Всю зиму клялся я, что невозможно
Любить сильней — и, вижу, клялся ложно.
Но если этот эликсир, любовь,
Врачующий страданием страданье,
Не квинтэссенция — но сочетанье
Всех зелий, горячащих мозг и кровь,
И он пропитан солнца ярким светом, —
Любовь не может быть таким предметом
Абстрактным, как внушает нам поэт —
Тот, у которого, по всем приметам,
Другой подруги, кроме Музы, нет.

Любовь — то созерцанье, то желанье;
Весна — ее зенит,
Исток ее сиянья:
Так солнце Весперу лучи дарит,
Так сок струится к почкам животворней,
Когда очнутся под землею корни.
Растет любовь, и множатся мечты,
Кругами расходясь от середины,
Как сферы Птолемеевы, едины,
Поскольку центр у них единый — ты!
Как новые налоги объявляют
Для нужд войны, а после забывают
Их отменить, — так новая весна
К любви неотвратимо добавляет
То, что зима убавить не вольна.

Перевод Г.Кружкова

 

АЛХИМИЯ ЛЮБВИ

Кто глубже мог, чем я, любовь копнуть,
Пусть в ней пытает сокровенну суть;
А я не докопался
До жилы этой, как ни углублялся
В рудник Любви, — там клада нет отнюдь.
Сие — одно мошенство;
Как химик ищет в тигле совершенство,
Но счастлив, невзначай сыскав
Какой-нибудь слабительный состав,
Так все мечтают вечное блаженство
Сыскать в любви, но вместо пышных грез
Находят счастья с воробьиный нос.

Ужели впрямь платить необходимо
Всей жизнию своей — за тень от дыма?
За то, чем всякий шут
Сумеет насладиться в пять минут
Вслед за нехитрой брачной пантомимой?
Влюбленный кавалер,
Что славит (ангелов беря в пример)
Слиянье духа, а не плоти,
Должно быть, слышит по своей охоте
И в дудках свадебных — музыку сфер.
Нет, знавший женщин скажет без раздумий:
И лучшие из них мертвее мумий.

Перевод С.Степанова

 

 

НА ПРОЩАНИЕ. О КНИГЕ

Изволь, мой друг, я расскажу тебе,
Как можешь ты разлуку обмануть
И скарб изъятых радостей вернуть,
Досадной нашей досадив судьбе,
Сивиллу посрамить —
И славою затмить
Ту, что смогла Пиндара победить,
И ту, кого с Луканом вместе чтут,
И ту, чей, говорят, Гомер присвоил труд!


Перечитай все письма, что прошли
Меж нами, проштудируй и составь
Историю любви, – чтоб, видя въявь
Такой пример, влюбленные нашли
В нем верный образец
Для праведных сердец,
Чтоб даже явный еретик и лжец
Смутился перед летописью той,
Таинственной, как мы, – возвышенно-простой.


Сей грандиозный, как ни назови —
Завет иль Свод, – сей нерушимый том
Замкнутый смысла тайного ключом,
Каноном станет для жрецов любви;
Пусть варвары придут
И города сметут! —
Когда окончится година смут,
Учиться будут по твоим словам
Планеты – музыке, и ангелы – стихам.


Теолог мудрый, сиречь Богослов,
Найдет в них клад взыскуемых чудес,
Стремясь к бездонной высоте небес
От пыльных мира четырех углов, —
Иль снисходя до тех,
Чей взор туманит грех,
Даст образ веры, явственный для всех,
Что нам являет Красота сама —
Любви святой престол в обители Ума.


В сей книге стряпчий, сиречь Адвокат,
Найдет подвохов и уловок тьму —
Урок, судьбой преподанный тому,
Кто по бумаге мнит, что он богат,
И верует в залог
Ласк и лукавых строк:
Ему ведь, недоучке, невдомек,
Что вверил он честь, пыл и все мечты
Химерам, чьи слова, как их сердца, пусты.


Здесь государственный способен муж
(Коль грамотен) найти свой интерес:
Любовь, как и правленье, темный лес,
Равно опасны оба, и к тому ж
Нельзя ни там, ни тут
Хотя б на пять минут
Дать слабину – тотчас тебя сомнут.
Итак, пускай узрит министр иль князь
Ничтожество свое, в сей фолиант вперясь.


Любовь – такая высота для нас:
Считай, я для разбега отступил.
Присутствие испытывает пыл
Любви, отсутствие – ее запас.
Чтоб вызнать широту,
Мы яркую звезду
Берем, – но чтоб измерить долготу,
Затменье солнца нужно и часы:
Стерпи, и мы уйдем из темной полосы.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Она мертва; а так как, умирая,
Все возвращается к первооснове,
А мы основой друг для друга были
И друг из друга состояли,
То атомы ее души и крови
Теперь в меня вошли, как часть родная,
Моей душою стали, кровью стали
И грозной тяжестью отяжелили.
И все, что мною изначально было
И что любовь едва не истощила:
Тоску и слезы, пыл и горечь страсти —
Все эти составные части
Она своею смертью возместила.
Хватило б их на много горьких дней;
Но с новой пищей стал огонь сильней.
И вот, как тот правитель,
Богатых стран соседних покоритель,
Который, увеличив свой доход,
И больше тратит, и быстрей падет,
Так – если только вымолвить посмею —
Так эта смерть, умножив свой запас,
Меня и тратит во сто крат щедрее,
И потому все ближе час,
Когда моя душа, из плена плоти
Освободясь, умчится вслед за ней:
Хоть выстрел позже, но заряд мощней,
И ядра поравняются в полете.

Перевод Г.Кружкова

ЗАВЕЩАНИЕ

Пока дышу, сиречь пред издыханьем,
Любовь, позволь, я данным завещаньем
Тебе в наследство слепоту отдам
И Аргусу – глаза, к его глазам;
Язык дам Славе, уши – интриганам,
А слезы – горьким океанам.
Любовь, ты учишь службу несть
Красе, которой слуг не перечесть,
И одарять лишь тех, кому богатства не известь.


Кометам завещаю постоянство,
Придворным – верность, праведникам —
чванство;
Иезуиту – лень и простоту,
Недвижность и задумчивость – шуту;
Объездившим полмира – молчаливость,
И Капуцину – бережливость.
Любовь, меня ты гонишь вспять
К любимой, что меня не жаждет знать,
И учишь одарять лишь тех, кто дар не в силах
взять.


Дарю учтивость университетским
Студентам, добродетельность – немецким
Сектантам и отступникам; засим
Пусть набожность мою воспримет Рим;
Голодной солдатне дарю смиренье
И пьяным игрокам – терпенье.
Любовь, ты учишь круглый год
Любить красу, для коей я – урод,
И одарять лишь тех, кто дар насмешкою почтет.


Друзьям я имя доброе оставлю,
Врагов трудолюбивостью ославлю;
Философам сомненья откажу,
Болезни – лекарям и кутежу;
Природе – все мои стихотворенья,
Застолью – острые реченья.
Любовь, ты мнишь меня подбить
Любимую вторично полюбить
И учишь так дарить, чтоб дар сторицей
возвратить.


По ком звонит сей колокол, горюя, —
Курс анатомии тому дарю я;
Нравоученья отошлю в Бедлам,
Медали дам голодным беднякам;
Чужбине кто судьбу свою поручит —
Английский мой язык получит.
Любовь, ты учишь страсти к ней,
Дарящей только дружбою своей, —
Так что ж, и я дарю дары, которых нет глупей.


Довольно! Смерть моя весь мир карает,
Зане со мной влюбленность умирает;
Красам ее цена отныне – прах,
Как злату в позабытых рудниках;
И чарам втуне суждено храниться,
Как солнечным часам в гробнице.
Любовь, ты приводила к той,
Что, презирая, нас гнала долой,
И учишь сразу погубить – ее и нас с тобой.

Перевод А.Сергеева

 

ПРОЩАНИЕ. О МОЕМ ИМЕНИ НА ОКОННОМ СТЕКЛЕ

1

Пусть имя на стекле окна

Магическим останется наказом.

Незыблемость любви да будет скреплена

Царапиной, оставленной алмазом.

А если этих букв твой не забудет взгляд,

Они алмазы Индий посрамят.

 

2

Да будет чистое стекло,

 Как мысль моя, прозрачно пред тобою,

Чтоб самое тебя явить оно могло

Тебе самой – доподлинно тобою;

А если налетят нечистые мечты,

Взгляни: здесь буду я и, значит, ты.

 

3

Ведь ни единого штриха

Из тех, что здесь в мое сложились имя,

Вовек не смогут сдуть небесные меха,

Ни сдуть, ни смыть струями дождевыми, —

Останусь тем же самым, но целей вдвойне,

Коль мое имя будет здесь, в окне.

 

4

А не пойми иль не прими

Преподанного именем урока,

Представь тогда, что это череп мой с костьми,

И вспомни: страсть кратка, а смерть жестока;

Задумайся, на миг поверь: меня уж нет

И врос в окно мой мертвенный скелет.

 

5

Ведь все, что есть душа моя,

В тебя попало, словно в кущи рая, —

В тебе одной расту, и зрю, и мыслю я, —

И плоть, иной дороги и не зная, —

Вся плоть моя, вся кровь, вся плоть моя и кровь, —

К тебе – своей душе – вернется вновь.

 

6

До возвращенья моего

Сумей сберечь, не рассыпая, тело,

Из имени все вновь и вновь слагай его.

Как воля звезд, значенье возымело

Магическое начертание двух слов, —

Таков был этот час: зенит миров.

 

7

Я начертал их в апогей

Отчаянья и страсти – в час прощальный.

Нет в мире им преград, они всего сильней.

Еще влюбленней и еще печальней

Ты стать должна, взглянув нечаянно сюда:

Я гибну ежедневно – плачь всегда.

 

8

Но если вздорною рукой

Окно ты распахнешь навстречу другу,

Чьи шутки тонкие иль кошелек тугой

Готовят мне недобрую услугу,

Ведь ими разум твой к неверности склонен, —

То мой Заступник будет оскорблен.

 

9

Твою рабу хитрец прельстит

Подарком пышным и младым слугою —

Та, изловчившись, письмецо тебе вручит,

Распишет негодяя как героя, —

Так пусть же в этот миг блеснет алмазный штрих,

Затмив притворный блеск в очах твоих.

10

Но если будет посему,

И приведешь измену в исполненье,

И сядешь за письмо любовное к нему,

И новый час назначишь в нетерпенье, —

Пусть в полузабытьи скользнет по стеклам взгляд, —

И то же имя строчки повторят.

 

11

Ах нет! Пусть имя на стекле

Останется – но ничего не знача.

Я умираю, я мечусь в смертельной мгле, —

 И то, что бормочу, едва не плача,

Не принимай всерьез – в попреках смысла нет.

Прости меня и мой предсмертный бред.

Перевод В.Топорова.

 

  Элегия II
АНАГРАММА
Женись на Флавии, в ней все черты
Неоспоримой женской красоты:
Глаза малы, зато велик ротище,
Зрачки белы, но черные зубищи,
Взор тускл, но глупость в нем блестит всегда,
Лоб облысел, а кожа так тверда,
Щек желтизна, и красная косица...
С ней год проспи —останется девицей!
Раз эти признаки сошлись в одной —
Не это ль совершенство, милый мой?
В ней все найдешь—и красный цвет и белый,
А где они — тебе какое дело.
Когда флакон с духами покупаем,
Где мускус и где амбра — мы не знаем,
Причудливо сплелись в ней все черты...
Пред нами—анаграмма красоты!
Будь буквы слов всегда в одном порядке,
То наши речи стали б очень гладки.
 Когда искусный музыкант из нот
Нам звуки чудных песен создает,
Другой иначе повторяет ноты
И открывает новые красоты.
Она—красавица наоборот,
Иль попросту — хорошенький урод

Как и любовь, она такое ж чудо,
С ней можно позабавиться не худо.
Страсть часто гаснет вместе с красотой,
Она же не меняет облик свой.
Мятежный ангел скрыт в любой красотке,
А Флавия скромна, как ангел кроткий:
Проводит легче жизнь свою урод,
Всегда трудней красивая живет!
На пир мы в шелк и в золото рядимся,
В сукне и коже в путь далекий мчимся.
Краса порой бесплодна; для мужей
Грунт плодородней, где земля черней.
А если ты ревнив до озверенья,
Она — бальзам, дарящий исцеленье.
Здесь евнухов не надо... Я могу
Ее доверить даже и врагу.
Так город в Бельгии себя спасает:
Шлюз отворив, все грязью затопляет.
Когда в отлучке ты, урод жена
Тебе всегда останется верна.
Подобный лик и солнце сгонит с неба,
Ведь даже негр пред ней белее снега.
Она хоть год в притоне проведет —
И все равно нетронутой уйдет.
А коль начнет рожать, то повитуха
Сочтет, что это просто вздутье брюха.
Вини она себя черт знает в чем,
Никто ей не поверит нипочем.

И от нее любой сбежит, все бросив,
Как от жены Пентефрия Иосиф.
С уродиной такой — ты без хлопот,
А яркий плащ любой дурак возьмет!

Перевод Б.Томашевского