2020-09-26
1226
В один из осенних дней 1859 года в Москве на Пресне поселился вышедший в отставку петербургский чиновник Владимир Иванович Даль. Событие это привлекло внимание окружающих разве только количеством заносимых в дом бумажных кип. Немногие знали тогда, что необыкновенный чиновник этот всю свою сознательную жизнь собирал то, что нельзя ни пощупать, ни на стенку повесить, ни спрятать в карман. То, что слышится повсюду и никому в отдельности не принадлежит. Собирал Владимир Иванович…слова.
Сначала он делал это почти бессознательно. Первое слово, например, записал в дороге, когда юношей, только окончив Морской корпус, ехал служить к Черному морю. «Замолаживает!» - сказал ямщик, глядя на заволакивающееся тучами небо. Когда будете листать «Толковый словарь живого великорусского языка», обратите внимание на это слово. С него то все и началось. Первое из двухсот тысяч!
Позднее Даль специально расспрашивал людей, что и как в их краях называется. А судьба словно нарочно помогала ему в этом деле. Кадетом он плавал на учебном корабле, на котором служили сто пятьдесят матросов со всех концов России. Окончив Дерптский университет, стал врачом и попал в действующую армию. Но и на войне находил возможность собирать вокруг себя солдат и вести свои изыскания. В блокноте его появлялись удивительные цепочки слов. Ну, например, знаете ли вы, что «голка» - это шум и крик, мятеж, ссора, звон, шум, стук, зык, грохот, гул, отклик, вторье, эхо! «Балда» - это не балбес, но и набалдашник, палица, кувалда, трамбовка.
А «балдовина» уж и вовсе не то, что вы подумали, а «тинистое, карасевое озеро».
Записывал Даль слова, бродя в толкучке знаменитой Нижнегородской ярмарки. И даже служа в министерстве внутренних дел в Петербурге, рассылал по городам и весям циркуляры, в которых содержались все те же вопросы: что и как называется? Бывало даже, все министерские писцы занимались исключительно перепиской присланных слов, местных говоров, сказок, пословиц, поверий.
Что же это за «болезнь» такая поразила Даля? Почему он со страстью охотника преследовал каждое неизвестное ему слово? И зачем?
Родился Владимир Иванович в очень своеобразной семье. Отец его был датчанин, мать – немка. Но все, включая бабушку, владели многими языками. В доме была масса книг, и среди них – словари. Бабушка переводила на русский пьесы иностранных авторов, и порой здесь всей семьей подыскивали для нее нужное слово. В такой обстановке, наверное, трудно было не заразиться любовью к слову.
Позднее Даль много путешествовал по России, общался с простыми людьми. Он поражался точности и емкости их речи и горько жаловался друзьям: «Мы языка своего не знаем… а что еще хуже, и не хотим его узнать…» Времена были такие – в прорубленное Петром I окно из Европы к нам хлынул такой поток иноязычных речений, что верхушка российского общества не только говорить и писать по-русски разучилась, но и думать на родном языке считала зазорным. Бытовало мнение, что язык наш беден и неспособен выразить сколько-нибудь сложные понятия.
Первым, кто, по словам Достоевского, «заговорил на сознательном русском языке», был Пушкин. Мы знаем, что Даль дежурил у постели умирающего поэта, что ему был завещан перстень-талисман и простреленный сюртук друга. Есть свидетельство, что именно Пушкин сподвиг Даля на составление словаря. Но решился на это Даль не скоро.
Жизнь Даля была неспокойной, насыщенной событиями, трудами, творчеством. Это был человек на все руки. И все ему удавалось. Он был искусным и решительным хирургом, писателем, ученым. Еще в 1838 году он был избран членом-корреспондентом Академии наук за сбор коллекций по флоре и фауне Оренбургского края. Между делом написал учебники по зоологии и ботанике. Прекрасно пел, играл на многих музыкальных инструментах… «Надо зацеплять всякое знание, какое встретится на пути, - считал он, - никак нельзя сказать вперед, что в жизни пригодится».
Только выйдя в отставку, смог наконец Даль окинуть взором собранные за полвека сокровища и… испугался. Он понял, что кроме него никто не сможет придать этим наброскам законченный вид, то есть создать словарь, который будет служить людям. А хватит ли на это оставшейся жизни? Достанет ли знаний? Ведь он не лингвист. Взвесив все «за» и «против», Даль взялся за дело, скромно назвав себя подносчиком при строительстве палат. «Передний заднему мост».
Все последние годы Даль работал в своем домике на Пресне, порой до обмороков. Он практически в одиночку создал словарь, по объему чуть ли не вдвое превосходящий словарь, выпущенный коллективом Академии наук! Этим словарем люди с благодарностью пользуются вот уже полторы сотни лет.
Словарь Даля называют энциклопедией русской народной жизни первой половины XIX века. Из него можно узнать, что крестьянин сеял, как строил дом, какие употреблял сельскохозяйственные орудия, что носил, какие у него были праздники и обычаи. И не беда, что многие слова, собранные Далем, теперь не употребляются. Даль так объяснял цель своей работы: «… не утверждаю, будто вся народная речь, ни даже все слова речи этой должны быть внесены в образованный русский язык; я утверждаю только, что мы должны изучить простую и прямую русскую речь народа и усвоить ее себе, как все живое усвояет себе добрую пищу и претворяет ее в свою кровь и плоть».
Немногие знают, что Даля и Пушкина объединяла не только большая личная дружба,но и общие представления о великом значении русского языка, общая забота о нем. В Музее Владимира Ивановича Даля, что на Б.Грузинской улице, при Московском городском отделении ВООПИиК открыта экспозиция, посвященная дружбе двух великих сынов нашего Отечества Александра Сергеевича Пушкина и Владимира Ивановича Даля. Экспозиция была приурочена к двум значительным юбилейным датам в истории отечественной культуры - 200-летию рождения А.С.Пушкина (6 июня 1999 г.) и последовавшему за ним 200-летию В.И.Даля (20 ноября 2001 г.) Н.В.Гоголь писал о Пушкине - признанном гении, славе и гордости России: "А.С.Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет".
О Дале - великом лексикографе, создателе знаменитого "Толкового словаря живого великорусского языка", этнографе, писателе в свое время высказался В.Г.Белинский: "К особенностям В.И.Даля в его любви к Руси принадлежит то, что он любит ее в корню, в самом стержне, основании ее, что он любит простого русского человека... Как хорошо он знает его натуру! Он умеет мыслить его головой, видеть его глазами, говорить его языком".
В.И.Даль сам обозначил время своего знакомства с А.С.Пушкиным: "Это было в конце сентября или в начале октября 1832 года, когда я по окончании турецкого и польского походов приехал в столицу и напечатал первые опыты свои - издал сборник "Русские сказки"". Этот сборник принес Далю известность как писателю. В сказках писатель ставил себе задачу - познакомить "земляков своих с народным языком, с говором, которому открывался широкий простор в русской сказке".
Жуковский, находясь под впечатлением от собрания сказок Даля, вступившего на литературное поприще, отзывчиво обещался ехать вместе с ним к Пушкину, да визит все откладывался. Не желая медлить долее, Даль взял свой сборник и сам пошел представляться именитому Пушкину. Даль отмечал впоследствии великолепный московский говор Пушкина.
А.С.Пушкин, открывая книгу с начала, с конца, где придется и радостно посмеиваясь, перебирал вслух нанизанные Далем ожерельки из чудесных слов, пословиц, поговорок и метких образных словечек: "Что за роскошь, что за смысл, какой толк в каждой поговорке нашей!" - восклицал он.
Издатель "Русского Архива" П.И.Бартенев запишет позже со слов Даля, что Пушкин постоянно интересовался русским народным языком, высоко оценивал собранные Далем сокровища русской народной речи. За составление своего знаменитого Словаря он принялся по настоянию А.С.Пушкина. Любовь к живому русскому слову стала основой прочной и искренней дружбы с великим поэтом.
Новая встреча произошла ранней осенью 1833 года, 8 сентября, когда Александр Пушкин приехал в далекую Оренбургскую губернию для обследования изучения исторических мест восстания Емельяна Пугачева. В поездке его сопровождал В.И.Даль - чиновник особых поручений при Оренбургском военном генерал-губернаторе Н.А.Перовском. Внимая степным ветрам, в течение пяти дней в живой и дружеской беседе они объезжали исторические места.
Современники, вспоминая их общение, подчеркивали, что В.И.Даль для Пушкина был живым лексиконом. Даль показывал Пушкину места восстания, помогал встречаться и налаживать беседу с нужными людьми. Посетили Бердскую станицу - место пребывания Пугачева во время осады Оренбурга, встречались с 75-летней казачкой Бунтовой и другими, помнившими восстание Пугачева. Пушкин расспрашивал их, заносил в записную книжку их рассказы и понравившуюся ему живую образную речь. Даль также делал пометки, записывал те же слова, пословицы, поговорки и песни...
23 сентября 1833 года в Уральске Даль расстался с Пушкиным, спешившим тогда в Болдино...
Даль продолжает служить чиновником особых поручений Оренбургского военного губернатора, посвящая все свое свободное время литературным занятиям. В Оренбурге Даль пишет много, споро, и удача ему способствует - его охотно читают и хвалят в Петербурге и в Москве. А сверх литературных занятий Даля занимают изучение края и народов, его населяющих, естественная история, устройство музеума... И как всегда и повсюду - постоянное пополнение словаря: собирание слов, пословиц, песен, сказаний...
Нить дружбы с Пушкиным не обрывается: Даль выступает на стороне Пушкина при создании им "Современника", отстаивая передовое художественно-эстетическое направление журнала. "Чувство, питаемое всеми нами, должно воспламенять каждого из нас к благородному соревнованию на поприще полезного и изящного," - пишет Даль в одной из своих статей для "Современника". (20) И когда в начале 1836 года Пушкин получил разрешение "издать четыре тома статей чисто литературных" - это и будет "Современник", - Даль отзовется радостно:
Дошли, наконец, благородные слухи
До степеней, которые глухи и сухи...
Позже, через 2-3 года В.И.Даль с трепетным вниманием прочтет созданные Пушкиным "Историю Пугачева" и "Капитанскую дочку", где, разумеется, узнает и знакомые места, и общих знакомых.
И снова встреча Даля с Пушкиным.
В первой половине декабря 1836 года Оренбургский военный губернатор и его подчиненный В.И.Даль прибыли по служебным делам в Петербург. (20а)
Даль и Пушкин встретились несколько раз. Про одну из встреч известно доподлинно. За несколько дней до дуэли Пушкин услышал от Даля, что шкурка, которую ежегодно сбрасывает с себя змея называется по-русски "выползина", - ему понравилось это слово, и наш великий поэт среди шуток с грустью сказал Далю: "Да, вот мы пишем, зовемся тоже писателями, а половины русских слов не знаем!"... На другой день Пушкин пришел к Далю в новом сюртуке. "Какова выползина! - сказал он, смеясь своим веселым, звонким, искренним смехом. - Ну, из этой выползины я не скоро выползу. В этой выползине я такое напишу..." У Даля отозвалось в памяти: "О, Вы увидете: я еще много сделаю!..."
Даль узнает о состоявшейся 27 января 1837 года дуэли и о смертельной ране Пушкина, спешит к поэту в дом на набережной Мойки, где состоялась последняя их встреча и прошли те последние 46 часов жизни смертельно раненого человека, и знающего, что надежды нет.
У Пушкина Даль уже нашел в парадной зале толпу ближайших друзей: Жуковского, Вяземского, Одоевского. В кабинете, у раненого Пушкина находились врачей. В.И.Даль остался с поэтом, не покинув его до последнего часа, великого часа муки и мужества. В.И.Даль ухаживал за Пушкиным, как врач: давал лекарства, прикладывал лед к голове, ставил припарки. На вопрос Пушкина: "Даль, скажи мне правду, скоро ли я умру?" Даль отвечал: "Мы за тебя еще надеемся, право, надеемся!" Пушкин пожал руки Даля и сказал: "Ну, спасибо!..."
Александр Иванович Тургенев, очень близкий Пушкину человек (именно он повезет гроб с телом поэта в Святые Горы), тут же в соседней комнате напишет: "Друг его и доктор Даль облегчал последние минуты его"
29-го в 2 часа 45 минут пополудни Александр Сергеевич Пушкин скончался. В "Литературных прибавлениях" к журналу "Русский инвалид" появится известное горестное объявление князя Одоевского в траурной рамке: "Солнце нашей поэзии закатилось!... Пушкин скончался во цвете лет, в середине своего великого поприща!"
