Белая кость и Красная челюсть

Как я воспитал скелетов

Вступление

    Здравствуйте! Меня зовут Степан. И сейчас вы все со стульев попадаете, потому что я расскажу вам историю о том, как я воспитал скелетов. Только сразу предупредите, пожалуйста, своих родителей, подсмотревших странную иллюстрацию к этому посту, что ничего страшного в нём нет! Я, взращённый на добрых сказках, поведал эту историю маме в лесу, а она просто записала со всеми сопутствующими подробностями. И она очень жизнеутверждающая! И мама, и история. Скелеты, они ведь вообще самые жизнерадостные существа на свете – согласитесь, кто ещё может вселять больше радости и надежды на жизнь, кроме живого улыбающегося скелета?

    Никаких мерзких подробностей, как в фильмах ужасов, в этой истории нет. Там всего лишь о двух скелетах по имени Белая кость и Красная челюсть, которые очень любили есть мясо, потому что мечтали стать людьми. Да, я, конечно, объяснил им, что людьми становятся по-другому, но сначала они не хотели меня слушать… В прочем, обо всём по порядку.

 

Заядлый биолог

Я был заядлым биологом. Меня интересовало всё, что связано с растениями и животными: я хотел заглянуть в каждую клеточку живых организмов и понять, как всё устроено. В своём пятом «В» классе я изучал «Биологию», но мне этого было мало! Я восхищался великими русскими врачами: Пироговым, Боткиным, Павловым, Сеченовым… Без Пирогова я вообще не знаю, как бы я сейчас к зубному ходил, ведь он придумал наркоз!

Мой папа – врач-хирург, а мама – медсестра. Благодаря им в области медицины я узнал многое из того, чего другие ребята моего возраста ещё не знали. Из-за их посменной работы я редко видел родителей вместе. И выкладывались они в больнице так, что потом сил на всяческие занятия со мной оставалось немного, но историй они рассказали мне уйму! Каких только способов люди не придумают, чтобы повредить руки, ноги, спину и голову… То суют куда, то, наоборот, в себя.

Я сам однажды, не могу объяснить, зачем, вогнал себе фасолину в нос, хоть папа и предупреждал, что строго воспрещено, но повела нелёгкая. Хорошо, обошлось без операции. С тех пор боюсь экспериментировать.

Как видите, сама судьба вела мне идти по их стопам. И я шёл. Непреднамеренно. Не так, чтобы «ты должен», и я пытался соответствовать. Мне нравилось познавать человеческое тело, знакомиться с медицинскими инструментами, слушать врачебные тайны. Но и соответствовать я, конечно, старался. Если по «Биологии» я приносил четвёрку, это был стыд и позор! Для меня. Хотя никто этого вслух не озвучивал.

– Ты смышлёный, но пока что не понял главного. Разберёшься со временем, – говорил папа.

Я обижался: чего я же я ещё не понял?! Знаю школьную программу на зубок, что папа рассказывает – тоже отлично запоминаю. Оперировать пока не допускать, но это и понятно. Вообще, родители берут меня иногда в больницу, там я надеваю белый халат, колпак и бахилы, и персонал улыбается и называет меня микрохирургом. Сами они микро! Мой рост был 139 сантиметров – совсем не мало для пятиклассника! И подтверждает его тысяча сто пятьдесят седьмая зарубка на косяке в коридоре.

Ещё я хорошо писал. Сочинения в школе. И рассказы сам писал. Фантазия работала замечательно. Поэтому я и сам родителям кучу историй рассказывал. Правдивых и не очень, но так, чтоб им нравилось. Зачем их расстраивать лишний раз?

Учителя в школе меня любили. Я по всем предметам старался, кроме пения. Разве мужчина должен петь? Мой папа не поёт, в караоке совсем не ходит, в походах мы не бываем и, даже если бы он ещё умел играть на гитаре и мы-таки отправились в лес с ночёвкой, я уверен, он ни что бы не стал петь! Пусть девочки поют и мамы. А мы созданы для более важных дел.

Так вот, про меня ещё говорили, что я уже знаю, чего хочу от жизни – стать врачом, обязательно врачом, а не медсестрой, как мама. Разве это серьёзное дело, бегать уколы делать пациентам и анализы собирать? Больные могли бы и сами всё это делать. Вот я совершенно боли не боялся и даже сам себе уже мог сделать укол в попу. Поэтому всех этих трусих, которым страшно делать уколы и даже кровь сдавать, я не понимал и мне ни капли их было ни жалко!

Я знаю, что у человека чуть больше двухсот костей, хотя все мы разные, поэтому количество костей разное, но если у вас сильных отклонений нет, например, двух голов или шести пальцев на каждой руке, как у какого-нибудь инопланетянина, то всё примерно одинаково. Да, я уже прочувствовал – точных ответов о здоровье и способах лечения – не бывает, всё индивидуально. Вот такая сложная профессия, врач. И я знал, что я смогу им стать.

 

Стёпа и Даня

Зовут меня, как я уже говорил, Стёпа. Папа поведал, что так звали и врача Яновского, который лечил великого писателя Достоевского. Я его ещё не читал, но память у меня феноменальная, поэтому я этот факт запомнил и всегда хвастаюсь им при знакомстве со взрослыми, они восхищаются моими познаниями. Сверстникам сообщать эту информацию бесполезно. Кто б там Достоевского не лечил, но для них я всё равно буду «дядей Стёпой», а не Степаном Дмитриевичем. Это закон антропонимики, науки, изучающей имена людей.

А друг мой – просто Даня. Их много сейчас. Но мой Даня особенный – очень добрый двоечник! Он совершенно невнимательный, учителя на него часто ругаются. Не глупый, очень даже сообразительный среди всего нашего зоопарка, но именно невнимательный, от этого замечания и двойки хватает.

Мы с ним сидим на задней парте в среднем ряду. Меня, как успевающего, посадили «тянуть» его за собой. Вот сижу и тяну. Резинку, жевательную резинку приклеенную к парте. Фу, какая гадость! Даня снова пожевал снизу на крышку парты прилепил. А он смеётся взахлёб, хрюндель такой. И хрюкает, реально хрюкает!

– Даня, неси дневник! – кричит классная. Вот снова и заработал. Дохрюкался.

Мы с ним вместе ходим домой, он живёт недалеко от меня. Я очень люблю нашу небольшую дорогу, пролегающую от школы между парком и коттеджным посёлком. На ней так хорошо мечтается!

– Я изобрету эликсир бессмертия и дам выпить всем-всем своим родственникам! И тебе тоже! – заявляю я.

– А я стащу у тебя его, разбавлю немножко и тогда ещё и на моих родственников хватит. И Куксу дам!

Кукс – это его собака, шарпей. Смешной такой, будто его постирали и не погладили. Его поэтому и назвали Куксом, потому вид всегда такой, словно скуксился. По паспорту его зовут Генджи Ванг, в переводе с китайского – золото императора. Даня всегда забывает, какой он там Генджи. А я помню. Только он его любит, а я нет. Вообще не понимаю, зачем этих собак заводят? Какая от них польза в квартире?! И я никогда не просил у своих родителей щенка, в отличии от всех моих одноклассников.

– Стёпа, заводи уже себе щенка! Будем вместе с ними гулять! Представляешь, как здорово!

– Ни за что! От них одна шерсть, шум и проблемы!

– Ты как моя мама говоришь…

– А я будущий врач – я люблю стерильность!

– Стерильность, ха-ха! А как сладкие конфеты без пышки прямо из кармана вытаскивать и есть со всей грязью – так это ничего?!

– Ну иногда можно, для иммунитета.

– Хорошее лекарство, не спорю. Вот бы и в поликлинике такие прописывали и ещё выдавали на весь сезон!

Хорошо нам мечталось на той дороге: Дане – о конфетах и собаках, мне – об эликсире бессмертия и вечной славе гения. Может быть потому, что там мало ходило народу, и нам никто не мешал.

– И отвлекаться мне некогда: на следующей неделе я иду на городскую олимпиаду по «Биологии», а ещё через неделю – на городские научные чтения памяти Ухтомского… Готовиться нужно!

– Странный ты человек! Животных изучаешь, а сам их не любишь…

– Хм… – Стёпа призадумался, но не нашёл, что ответить.

    На следующий день сама директриса школы пришла в Стёпин класс рассказать всем, какой он способный мальчик и что вся школа должна поддерживать его и брать с него пример.

    На перемене Стёпин буйный «5В» играл в классе в баскетбол меловой тряпкой. Виновник предстоящего собрания в этом тоже участвовал. Но прозвенел звонок, неожиданно вовремя появилась директриса вместе с классной. Учителя умеют появляться неожиданно. И все быстренько расселись по местам, а тряпка осталась в руках у Владика с первой парты. Улучив момент, он отправил её мощным броском до самого Стёпы. Стёпа принял эстафету, и, когда классная с директрисой склонились что-то посмотреть в журнале, запустил тряпку обратно. Но немного не рассчитал…

И мокрая, меловая, противная тряпка легла ровно на голову директрисы, закрыв её лицо…

    Класс замер. Сейчас будет буря. Все знали, что Мария Николаевна – женщина добрая, но строгая, и такой проделки просто так не оставит. Однозначно – родителей в школу и строгий выговор.

    – Кто это сделал?!

    Класс обернулся на Даню и Стёпу. Все видели, что тряпка летела от них, но кто её запустил – не знали. Классная презрительно смотрела на Даню. Стёпа перехватил её взгляд и быстро сообразил, что свою репутацию сейчас лучше не портить, а то ещё не отправят на олимпиаду, чтения…

    – Это Даня! – выкрикнул испуганно он. Классная покачала головой: «Я так и поняла».

    Даня от неожиданности и удивления раскрыл рот и ничего не мог сказать.

 

Одинокая дорога

– Да ладно, ну что ты, подумаешь ещё одно замечание в дневнике?! – уговаривал Стёпа молча марширующего домой по «дороге мечты» Даню. Он семенил за ним, как собачка, но не стоил в данный момент для Дани больше и одного когтя Кукса.

Днём Стёпа нашёл Даню с Куксом на площадке за домом и пытался задобрить сосисками пса, а заодно и его хозяина. Не вышло…

На следующий день Даня отсел от Стёпы на другой ряд, и это уже ущемило Стёпино самолюбие:

– Ах, не хочешь со мной дружить, ну и не надо! – гордо отвернулся он и вляпался в очередную Данину жвачку. Но Дане было не интересно, что теперь происходит со Стёпой, а Стёпа в одиночестве брезгливо выпутывался из липких сетей.

И гулять выходить вечером теперь не нужно было. Он с Даней сегодня собирался сбегать разведать, что строят за большим зелёным забором у леса, но теперь появилось дополнительное время почитать учебники. Да, необычным был мальчиком Стёпа. Кто бы ещё порадовался, что гулять не надо идти, а можно поучиться?!

Стёпа шёл домой по «дороге мечты». Размышлял, какие компоненты могут подойти для эликсира бессмертия, да сам чуть не помер от страха! Он всё внимательно присматривался-присматривался, что там мелькает в лесу между берёз, и клёнов, и вот сзади него прямо на дорогу выскочил… скелет!

Стёпа сразу обо всяких эликсирах забыл и дал дёру! Бег тоже продлевает жизнь. Особенно, когда удираешь от скелета.

А тот сзади несётся, не отстаёт, скрипит костями, зубами лязгает, вперёд наклонился, так и бежит, видимо, чтобы ухватить меня попроще было.

Натерпелся же я в тот день! Ни в одном учебнике не видел описаний, чтобы скелеты бегали. В мультиках они, конечно, танцуют даже, а на Хэллоуин скелетов вообще больше людей на улице, и это, вроде, весело. А тут как-то совсем не смешно.

Еле ноги унёс. Дома сижу, ничего не понимаю. И первым делом рука потянулась к телефону – Дане позвонить. А он меня скидывает упорно, вредина! Мама с папой на работе, я к Дане домой побежал.

Он дверь открыл, а я такой испуганный стою, отдышаться всё ещё не могу.

– За мной скелет гнался! – сходу бросаю я через порог.

– Да ты рехнулся что ли со своей биологией?! – не верит он мне, а Кукс ещё морду высунул и рычит на меня – никогда раньше так не делал, противная жёваная морда! И хозяин сейчас на него похож. Посмотрели так оба на меня, поморщились.

– Вот и отправляйся в свою Скелетляндию! – отрезал Даня и дверь перед носом закрыл. Мой нос остался снаружи, а какого-то там Кукса – внутри. И у кого ещё собачья жизнь?!

А мне прямо плохо стало от Скелетляндии… Я так и представил, на улице сейчас одни скелеты ходят и меня ищут. Захотелось остаться тут в подъезде и переночевать. Но научное любопытство победило, и я вышел.

Никаких скелетов я больше в этот день не видел. И в следующий. Уж не почудилось ли мне от расстройства?

Когда я шёл на третий день безлюдной дорогой, у меня в голове крутился стих Корнея Чуковского, мне его в детстве часто читали:

Добрый доктор Айболит!

Он под деревом сидит.

Приходи к нему лечиться

И корова, и волчица,

И скелет, и чебурек…

Так, а это уже откуда?! У меня аж холодок по спине побежал, когда я подумал о НЁМ… Оглянулся, а там уже…

Хвать!

Скелет лязгнул челюстями и прихватил меня за кофту. Безуспешно я пытался вырваться, кричал «На помощь!» и тыкал ему пальцами в глазницы. Потом я без сил повалился на траву и подумал, что это – конец.

Скелет отпустил меня и протянул смешным голосом, будто он только что гелием из воздушных шариков подышал:

– …Я пришью ему новые ножки, он опять побежит по дорожке… Мне тоже его мама в детстве читала.

Я уже лежал, поэтому падать мне не пришлось.

– У тебя мясо есть? – с тонким намёком спросил скелет.

Тут я уже не выдержал и как заору:

– Есть, но оно моё!

Скелет недоумённо вытаращился на меня.

– Что ты! Я не собирался твоё мясо есть. Я человечину не ем, что я, людоед что ли?!

– Не знаю, и думать о… – тут я замялся, как к нему обратиться, но решил вежливо, – вас. Выыыы, вроде быыыы, и человек, но, вроде как, бывший?

– Сам ты бывший! – обиделся скелет. –  Ещё не всё потеряно! Вот я и хочу съесть побольше сырого мяса, чтобы снова стать человеком.

– А разве так людьми становятся?

– А какие у меня ещё варианты?

– Яяя… будущий перспективный врач, я изобретаю эликсир бессмертия…

– Пока ты его изобретёшь, парень, я уже все кости растеряю. Дай мне мяса, а?

– А где «пожалуйста»?

– Пожаааалуйста! – протянул скелет и, рефлекторно сглатывая слюну, которой у него, конечно, не было, раскрыл рот.

– Ладно, пошли, – согласился я, слегка привыкнув к новому знакомому и отойдя от первоначального шока.

– Куда пошли? В город? Шутишь что ли? Мне на глаза нельзя, неси сюда, я живу в этом лесу.

Я на автомате пришёл домой, достал из морозилки мясо… А стоит ли возвращаться?! Хотя школу ведь не бросишь, а другого пути в неё нет. Прокладывать путь к знаниям по костям! О, как звучит.

Я снова вспомнил про Даню. Вот бы он удивился. Но он, скорее всего считал, что я как раз по его костям прошёлся, когда незаслуженно обвинил его. И правильно, наверное, делал. Хотя, подумаешь!

 

Я принёс ему мясо

Я принёс ему мясо. Но почему он так уверен на счёт мяса?! С другой стороны, я ведь тоже уверен, что мой эликсир должен состоять из семи компонентов, почему? Профессиональная интуиция. Интересно, кем он был по профессии?! Надо спросить. Может, он что-то такое ценное знает, из области медицины.

– А как тебя зовут? А кем ты был при… жизни? – не постеснялся я, раз уж и он не постеснялся так вцепиться в меня своими челюстями и требовать мяса.

– Я не помню… Зови меня просто Белая кость.

Вот так да! Какое разочарование, он не помнит! Пустоголовый! Ой…

– А сколько в день тебе нужно съедать? А то у меня родители скоро могут заметить, что морозилка опустошается… – поинтересовался я у Белой кости.

– Килограмма два. Всего-то ничего! Ну если мне не хватит, устроишься на подработку.

Ну и наглость!

– А может ты сам устроишься на подработку?!

– Куда?! В цирк что ли?

– Отличная мысль!

– Ну уж нет! Не помню, кем я был при жизни, но точно знаю, что это недостойное меня занятие!

– Я таких самоуверенных скелетов не встречал ещё!

– А вообще скелетов встречал? – В глазницах Белой кости мелькнула надежда. – А то мне так одиноко…

– Есть у нас один, в кабинете биологии стоит…

– Познакомь нас!

– Да он, вроде, не живой…

– Да я тоже не живой. Ничего страшного, мы найдём общий язык.

– Ты в город идти не хочешь, а в школе, думаешь, народу нет?!

– Хм… да, давай после уроков.

– Как после уроков?

– Как-как, всему тебя учить нужно! Окно на первом этаже заранее приоткрой, по-тихому, веером придём.

– У нас там охранник дежурит.

– По-тихому, говорю же!

– Посмотрим, – растерялся я, но не захотел его совсем огорчать. – Мне сегодня вечером некогда, олимпиада на носу, готовиться нужно.

Кажется, он не понял всей серьёзности, но молча кивнул и понёс мясо в лес. При мне есть не стал. Ради приличия, наверное.

Так целую неделю я носил ему угощения, мы непринуждённо беседовали о вечном. Он изучал меня, я его – все кости ему пересчитал. Я определил, что он был мужчиной, потому что таз у него был не очень широкий, фаланги пальцев длинные и толстые. И ещё он в носу ковыряться любил. Хотя носа уже не было, но он прямо в дырку в череп палец засовывал. Привычка – страшная сила! Как зовут, уже не помнит, а ковыряется, как ковырялся.

– Ну что, когда по твоим прогнозам ты превратишься в человека? – спросил я Белую кость.

– Рассчитывал недели за две, но придётся потерпеть подольше…

– А что такое?

– Вообще-то… Не хотел тебя расстраивать, но я не доедаю.

– Как не доедаешь?! Ты же говорил, что тебе надо на день два килограмма мяса, я тебе ношу исправно каждый день…

– Да, спасибо тебе… Ты не виноват.

– Так в чём же дело?

Белая кость тянул с ответом, словно боялся сообщить нечто страшное. Я уже напрягся, может он всё-таки решил меня съесть, за раз выполнить план по потреблению мяса, переступить через все человеческие принципы… Но он, наконец, заговорил:

– Просто привязался тут ко мне один… пёс. Сам тощий, весь скелет просвечивает. Сначала я его боялся, он мне ногу грызть пытался, пока я спал в кустах под листьями, а потом увидел, что я зашевелился, отскочил от неожиданности. А потом подошёл, полизал, приласкался… С ним в обнимку и спать лучше, теплей. Но вот, половину моей еды ему отдаю. Мне даже кажется, ему нужней…

Я заслушался. Так трогательно у Белой кости получалось рассказывать. Но моя натура взяла своё.

– А я не люблю собак! А тут выходит, кормлю их!

– Только не бросай нас! – взмолился он. И кааак свиснет! К нему его пёс из кустов выбежал. Рыжий, беспородный совершенно, шерсть скомкалась. Прибежал, сел послушно к ноге хозяина.

– Это Борька.

– А почему Борька? Он тоже говорит?

– Где ты видел говорящих собак, мальчик?

– Я и скелетов раньше говорящих не встречал.

– Это его назвал. Должно же быть имя у каждого существа, у которого душа есть!

– Душа – понятие ненаучное. Кстати, вот ты его по имени зовёшь, а меня мальчиком… – обиделся даже Стёпа.

Белая кость задумался и почесал через, видимо, тоже привычка из жизни.

– Да, как-то я не подумал. Извини, как же тебя зовут?

– Стёпа.

– Стё-па, Стё-па, Стё-па, – ему так понравилось отбивать зубами моё имя, что он не мог остановиться.

– Дядя Стёпа в этот раз утопающего спас, – выдал вдруг Белая кость стих Михалкова.

– И ты ту да же…

А вообще, надо же: не только привычки, но и стихи не стираются, хотя и памяти у Белой кости не было. Значит они хранили где-то в другом месте… Интересно, в каком?

 

Белая кость и Красная челюсть

Пришло время исполнять обещанное, и мы с Белой костью вечером отправились в школу. Окно, находящееся в укромном уголке здания, я предварительно отворил, но прикрыл, чтобы ничего не заподозрили.

Борька провожал нас всю дорогу. Следовали мы кустами, чтобы случайно не попасться на глаза кому-нибудь. Сердце колотилось бешено. Вроде бы, чего уже бояться?! А представляете, если вас обнаружили в компании с скелетом? Нет, лучше не представлять даже.

Мы подкрались к окну. Располагалось оно высоко, и нужно было хорошо подтянуться, чтобы забраться.

– Наклоняйся, я на тебя встану, – скомандовал Белая кость.

– Ты явно начальником был в прошлой жизни! – возразил я ему.

– Силы уже не те, а ты молоденький!

– Хорошо, залезай, но хоть руку мне потом протяни.

– Все мы когда-нибудь и руки, и ноги протянем…

– Но-но! Не шути мне так!

Стёпа подставил спину. Белая кость, кряхтя, забрался, и помог залезть Стёпе.

Охранник сидел внизу у большой лестницы, мимо которой незаметно пробежали ворвавшиеся и поднялись на третий этаж. Там в конце длинного коридора располагался кабинет «Биологии».

– Так, ключи забыли. Стой здесь, сейчас я сбегаю в учительскую, – сказал я Белой кости.

Пока я бегал, жутко переживал. Даже не за себя, а за Белую кость – как бы он не запаниковал, и не выдал себя.

Когда я вернулся, дверь в кабинет уже была открыта, и внутри за первой партой сидели Белая кость и наш школьный макет скелета. То есть я думал раньше, что это макет, а сейчас они так мило болтали за жизнь, что я почувствовал себя здесь лишним.

– Я пальцем открыл, – пояснил Белая кость.

– Красная челюсть, – представился мне макет.

– Стёпа.

– Знаю.

Хм.

Белая кость излагал Красной челюсти свой план, как стать людьми.

– Так, подождите, – запаниковал я. – Мне теперь нужно будет в два раза больше мяса предоставлять? И ещё килограмм для Борьки? Я вам что, мясокомбинат?!

Они умоляюще смотрели на меня, не произнося ни слова. Мольбу всегда видно. Даже если голова пустая.

В коридоре послышались шаги…

Зубы у скелетов задрожали наперебой.

– Спокойно! – Скомандовал я. – Встаньте у стенки и не двигайтесь!

Они оценили мою мысль и выполнили приказание. А я спрятался под учительский стол.

Охранник зашёл, обвёл взглядом безжизненный кабинет, взял со стола ключи, запер кабинет и удалился.

– Беля кость, мне домой пора, пошли! – сказал Стёпа, посмотрев на часы.

– Ох, так поболтать ещё охота! Ты ступай, Стёп, а я попозже…

– А я его провожу, – дружелюбно успокоила Красная челюсть.

Я помялся, но как тут откажешь. Ушёл.

Днём, когда наш «5В» вбежал в кабинет биологии, я чуть адр речи не потерял! Не ушёл, обманщик этакий! Не ушёл! А стоял сзади кабинета у стены рядом с Красной челюстью.

Я злобно на него посмотрел. Тот хотя бы не двигался. Но на уроке началось нечто.

На задней парте у стены, которая ближе к ним была, сидели две девчонки, Таня и Ксюша. Обе с косичками длинными. Так вот, прямо посередине урока Белая кость вдруг резко согнулся пополам, в районе поясницы, его челюсти раскрылись и захватили Танину косичку с красной ленточкой. А Красная кость будто тихо хихикнула.

Визгу было! Вообще вся школа разбиралась, откуда в кабинете появился ещё один макет скелета. Подумали, почему-то, на меня, что мне папа мед.института дал, а принёс, странные такие, как можно так подумать?!

Но я согласился, и мне сказали, что особо он тут не нужен, второй, только место занимать, а надо будет унести его домой. Дааа, вот мои рады будут! Я обещал, что через пару дней заберу. Говорю это учителю, а Белая кость стоит молча и только кисть руки так чуть приподнял и фаланги пальцев в фигу сложил. Уж я ему покажу!

Трюк с косичкой Белая кость повторял с каждым классом. Дикое безобразие!

А на следующий я пришёл, а Красная челюсть одна стоит. «Где, – спрашиваю, – мой?!» А она стоит, не шевелится, макетом прикинулась.

– Что, всё в своей Скелетляндии живёшь? – услышал я сзади и чуть не подпрыгнул. Оборачиваюсь – Даня! Я ему сначала так обрадовался, а потом смотрю, какой у него взгляд и голос ехидный. Не он ли Белую кость увёл?! А вдруг… обо всём знает? Но выяснять это сейчас было выше моего достоинства.

– А ты, никак, внимательный стал? – ударил я его по больному. Он хмыкнул и убежал. И весь класс против меня настроил, наговорил всем какой-то ерунды про скелетов, что это теперь мои друзья и больше я ни с кем не вожусь, как вампир.

Вот оно и пришло, одиночество гения. В столовую сходить не с кем, на перемене поговорить – все заняты своим и меня к себе не берут, да ещё смеются, шепчутся за спиной. Так и учёным быть расхочешь. Однако, нет! Обойдусь без друзей, а науку не брошу!

Надо только проследить за Даней, узнать, где он прячет Белую кость, ведь это единственное существо теперь, которому я ещё нужен, кроме мамы с папой.

 

Охота на Белую кость

Даня после уроков поиграл в школьном дворе в баскетбол – я украдкой наблюдал из окна. Потом мальчики стали расходиться, разбирать свои рюкзаки, сброшенные кучей-могучей с краю поля. У Дани был рюкзак с Человеком-пауком, его любимый герой. Я ему всегда говорил, что он сам как паук– вечно свои липучки на парте оставляет. И в машине, если его везут в магазин или в парк – тоже, наклеивает под ручку открывания, как ловушки. Противно, но ему это прощалось, он такой добрый! Не со зла.

Вот он один по «дороге мечты» бесстрашно шагает, а я кустами. Заодно посматриваю, не пришёл ли сюда Белая кость. Вдруг Даня резко остановился, обернулся… Ах! Я резко упал в осенние листья, затаился. А он постоял, вздохнул грустно… Не по мне ли скучает?! Потом сорвал с себя рюкзак, крутанул им в воздухе и понёсся к дому. Я еле успел за ним.

Даня вышел со своим Куксом – всё как обычно. Нет, не причастен он пропаже Белой кости. Где же этот негодяй?!

Сижу я дома вечером. Вот папа с работы пришёл. Смотрю, а у него из сумки кость торчит! Я так и остолбенел. Чуть не заревел. Я тружусь над эликсиром, зачем было ломать моего друга?! Я до этого момента и не думал, как я к нему привязался, заботиться о нём хотел, а тут… Неужели всё?!

Я подкрался к сумке, стал медленно доставать кость…

– Научный образец. Неизвестная доныне болезнь костей, – пояснил папа. Я вздрогнул от неожиданности и отбросил эту кость.

– Не заразная? – уточнил на всякий я.

– Продезинфицированная, конечно.

Тут я подумал, что надо бы и мне моего продезинфицировать на всякий случай. Как найду, сразу оботру тряпкой с медицинским спиртом! Непростительно было мне, будущему врачу, об этом сразу не подумать.

Новый день – новые события. Вернулся-таки, гулящий! Стоит себе рядышком с Красной челюстью, довольный такой.

– Где был? – спрашиваю.

– Борьку навещал – не пропадать же псу!

– Врёшь! Я там проходил вчера – ни тебя, ни Борьки не видел!

– Мы ходили с ним на другой конец леса, смотреть на закат.

Зачем псу и скелету смотреть на закат, я уточнять не стал. Всё совершенно необычно в последнее время на столько, что я к этому даже привык. И мне нравилось жить в таком состоянии. Почти нравилось…

– А зачем вернулся?! Мне же сказали тебя унести, сам слышал!

– Вот и попробуй, унеси, – съязвил Белая кость, и они на пару с Красной челюстью ехидно затряслись от смеха, стуча зубами.

– А ну быыыстро на выход! – я попробовал взять на испуг. – А не то сейчас все кости пересчитаю! – А они пуще прежнего затряслись, хохоча, оба скелета ходуном ходили, чуть не рассыпались.

Я сходил в столовую, выпил чаю. И до меня дошло. Надо хитростью брать. Вернулся в кабинет.

– Хочешь, пойдём ко мне в гости сходим, покажу, где живу, а то вдруг больше случая не представится?

Белая кость сначала смотрел на меня недоверчиво. Но моё «Случая не представится» подействовало на него как нужно. Он знал, что это такое, и как коротка жизнь, поэтому тут же согласился. Красная челюсть поникла от расстройства, но на прощание обещала ему держаться.

Провести Белую челюсть через людную улицу – непростая задача. Но на выручку, опять же, пришла смекалка. Я сгонял за папиным длинным плащом и сапогами и спокойно провёл до квартиры одетого скелета, строго настрого наказав ему по пути не поднимать голову и не выглядывать из капюшона. Он шёл, смешно загребая ногами – сапоги ему были велики, а плащ иногда сильно поднимал ветер и мне пришлось его придерживать, чтобы не распахнулся.

– Руки вымой и проходи, – сегодня я был за хозяина, поэтому вёл себя, как папа.

– А ванну принять можно? Давно не грелся…

– Нееет, боюсь, что ты там совсем размякнешь. У меня для тебя другое развлечение.

Я уложил его на диван, сбегал за спиртиком и тряпочкой и принялся протирать ему косточки. Как он хохотал и извивался, пытался вырваться, молил меня перестать, но я был непреклонен. Он дотерпел до конца и выдохнул:

– Давно так не смеялся. Наверное, с тех пор, как был маленьким.

Мне снова стало его жалко. Ведь его время уже не вернёшь. Даже если я изобрету эликсир бессмертия, он ведь уже вырос и оживёт взрослым человеком.

Я показал ему наши семейные фотоальбомы. У Белой кости даже слеза прокатилась по белой щеке. Потом я поделился с ним идеями о том, как изобрету лекарство будущего – показал формулы, пояснил последовательность смешения компонентов… Он с гордостью посмотрел на меня и сказал:

– Молодец, сынок, трудись!

И вдруг в двери начал поворачиваться ключ. Как родители умудряются всегда так не вовремя приходить?! Но делать было нечего – секунда на раздумывание и Белая кость, словно по интуиции, приподнялся а цыпочки и смешной пружинящей походкой отправился в мою комнату к большому шкафу для одежды, открыл, залез и растянулся по задней стенке.

– Привет, малыш! Я немножко приболела, и меня отпустили с работы, – пояснила мама. Она бросила взгляд на разбросанные листки на столе с моей работой.

– Ты всё трудишься, какой ты у меня молодец! Сделай мне, пожалуйста, чаю, отвлеку тебя немножко… – жалобно, не желая быть обузой, попросила мама.

Я видел, как ей тяжело. Она кашляла и у неё поднялась температура. Я ухаживал за мамой, а Белая кость недвижимо сидел в шкафу. Только ночью пришёл ко мне и попросился спать со мной под одеялом. «Я всегда мёрзну» – говорит. Да я, в принципе, и не против был, разрешил ему подлечь. Только мне сквозь сон всё слышалось, как он стучит зубами и за спину меня будто покусывает, вдоль всего позвоночника.

Пока я в школу ходил, он себя тоже не выдал. Я вернулся, проверил, как он, руку ему пожал, и снова к маме.

Она мне сказала, что приходил врач и прописал лекарство, нужно сбегать в аптеку. Я быстренько оделся и чуть не забыл, что в моём шкафу сидит скелет. «Надо бы заодно и его выпроводить в свой лес», – подумал я.

Пришёл за ним в комнату. Пока мама уснула, провёл его к двери. Мы снова миновали людные улицы. Он скинул и отдал мне плащ и сапоги. Я что-то хотел сказать ему, но он попрощался с мной:

– Спеши, там ты нужен больше! Не беспокойся обо мне!

И я побежал в аптеку.

 

Перемена

Я несколько дней ухаживал за мамой. Как она слегла… От усталости, видимо. Я раньше и не задумывался, как она устаёт. А ведь это подрывает иммунитет. Спит мало, всю смену на ногах, переживает за больных… И не жалуется!

Я бегал в школу, а потом сразу к маме. Я и думать забыл про Белую кость, только через несколько дней в голову стукнуло: господи, как я мог! Как он там?!

И после школы я задержался на дорожке, бродил в леске, где жил Белая кость и звал его. Звал, звал и не мог дозваться. Ну как я мог его бросить! Он же на меня надеялся! А мама-то моя как в больнице успевает с пятьюдесятью больными?! Я и с двумя то справиться не сумел…

Олимпиада была на носу. В плане знаний я подготовился к ней отлично и не сомневался, что одержу победу. Но морально я бы разбит. Абсолютно! Мне даже идти никуда не хотелось, ни побед не хотелось, ни славы, ни медалей.

– Белая кооость! – крикнул я ещё раз в лесную пустоту.

Сел на свой рюкзак у дороги, закрыл глаза руками, и зарыдал. Горько зарыдал. Я так не рыдал ни когда весь класс от меня отвернулся, ну не нужен я им, и ладно, ни когда планшет у меня папа отбирал, ни когда… Да я, похоже, никогда раньше так не рыдал.

– Стёпка, ты что?! – услышал я над собой Данин голос. А у меня не было сил отвечать.

Он не стал терзать меня расспросами, присел рядом и обнял. А я сквозь слёзы выдавил с икотой:

– Про-про-сти ме-ме-ня, Даняяя!

Он погладил меня по голове, простил, наверное. А сзади мне в ухо ткнулось что-то мокрое. Я глянул через плечо – Борька! Как я ему обрадовался. А он такой тощий-тощий, сам как скелет, еле ноги от слабости переставляет. Ясно стало, что Белая кость его больше не кормит.

С одной стороны от меня сидел Даня, а с другой примостился Борька, я его тоже обнял, такого грязного и блохастого.

– Это твой?! – удивился Даня.

– Да, – не задумываясь ответил я.

Даня вообще просиял.

Мы все трое пришли ко мне домой, вымыли Борьку. Кстати, Борька оказался девочкой и я решил, что раз я теперь её хозяин, могу и имя сам дать. Ольсинора – по-моему, как раз под стать для подруги Генжи Вангу. А попросту – Ольси.

Когда я представлял Ольси родителям, думал, что они меня тут отправят вместе с ней жить в том лесу, откуда пришли. Но я тут же заверил, что сам буду кормить, гулять, играть… Папа с мамой переглянулись одобрительно.

 – Теперь я вижу, что клятву Гиппократа ты дать сможешь, – похлопал меня по плечу папа.

И мы жили теперь вчетвером, и вместе гуляли с Данькой, Куксом и Ольси.

Я, конечно, выиграл олимпиаду, но изобретение эликсира бессмертия временно отложил. Мне казалось, что я теперь могу жить без надежды на успех, приобретение славы гения, а уж про одиночество и речи не было. Я теперь мог бы даже, как мама, медсёстром работать! Медбратом, то есть. Или хотя бы, как Роберт Гук, открыть что-то мелкое (этот учёный много работал с микроскопом и ввёл термин «клетка»).

Мы в классе снова сидели вместе с Даней, а учителю и директрисе я признался, кто на самом деле бросил тряпку. Они, к моему удивлению, не лишили меня возможности поучаствовать в олимпиаде и научных чтениях, видели, что у меня какой-то новый, тёплый свет в глазах появился. А им ведь тоже достойные результаты от своих учеников нужны были. «Гениальный хулиган!» – пошутили они. «Но больше так не делай! Особенно с друзьями».

Эх, что и говорить… Порой кажется, что жизнь закончилась, и никакого выхода из своего положения не видно. Но сейчас всё складывалось просто отлично! Я иногда задумывался: где же, всё-таки, Белая кость. Мы с Ольси гулять в тот лесок, но ни разу его не встретили. А она садилась на землю, поднимала морду к небу и протяжно и жалобно выла.

Шерсть у Ольси стала густой и блестящей, бока больше не были впалыми. Она научилась выполнять команды: сидеть, даваться лапу, лежать. А потом мы с Даней и с его питомцем пошли в школу для собак и научили своих пушистиков прыгать друг через дружку. Так смешно это было! Как у циркачей у них получалось!

И на выставку мы с Ольси ходили. Оказалось, что она вполне себе породистая. Бросил, видно, кто-то, вот она и стала на собаку не похожа. Но теперь мы точно знали, что она – гарафийская овчарка, представляете? Я водил её на выставки и так переживал за неё!

 

Заключение

Кстати, я обманул вначале. Это не я скелетов воспитал. А они меня. Хоть я и скучал порой по Белой кости, но всё же Ольси под боком приятней скелета в шкафу – не советую их там держать и вообще заводить. Ну что толку?

Недавно ещё встретил на прогулке бабушку, которая признала Ольси. Говорит, она жила раньше у дяденьки, медика, который был помешан на здоровом питании и самым полезным считал мясо, сам ел его в немереных количествах и собаку свою им кормил.