Беляков А.В. действительный член общества «ОТЧИНА» кандидат юридических наук, г. Нижний Новгород

СЕЛО БОГОРОДСКОЕ: СОЦИАЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ И «МОРАЛЬНАЯ» СТАТИСТИКА В ДОРЕФОРМЕННЫЙ ПЕРИОД  

Беляков А.В. действительный член общества «ОТЧИНА» кандидат юридических наук, г. Нижний Новгород.

 У вотчин Шереметевых достаточно обширная география и историография[1], из книг можно выделить труды по вопросам крепостного права и общественного устройства, в том числе села Богородского[2].        

   

Так, В.И.Снежневский в очередном выпуске Действий Нижегородской губернской ученой архивной комиссии отмечал: «По управлению село Богородское разделено было на 20 участков. В каждом участке домовладельцы избирали посредством баллотирования по два кандидата в должность «думчих» или окладчиков, из которых одного и утверждал помещик. «Думчие» ежегодно делали раскладку всех податей и повинностей, наблюдали за порядком, каждый в своём участке, и разбирали все тяжбы и споры между крестьянами. Делалось это так: тяжущиеся из 20 человек думчих отводили тех, которым они не желали поручать разбирательства своего дела. Из остальных же избирались трое по жребию. Приговор думчих представлялся на утверждение помещика и, по утверждении, приводился в исполнение. Бурмистр и староста также избирались обществом. Кроме того, в имении существовал сиротский суд. Но все эти учреждения нисколько не ограждали крестьян от произвола помещика»][3]. Общественное устройство села Богородского имеет сходство с устройством в соседнем Павлово, крупном имении графов Шереметевых, депутатов здесь называли шибаями, о чем пишет Духовский[[4]. Некоторые исследователи проводят идею, якобы новгородцы здесь в более ранний период истории свой след оставили. Отнюдь, полагаю и в Павлово, и в Богородском свои следы оставили вотчинники, московские Шереметевы. 

 

Логика социальных отношений в промысловой кооперации вступала в противоречие с системой властных отношений, созданной в правление Екатерины Второй в семидесятые годы XVIII века. Во главе вертикали власти в провинции стоял губернатор, активное положение занимало дворянство. В январе 1780 года глава Нижегородского наместничества АА.Ступишин[5]   утвердил штат уездных управлений с избранием предводителя дворянства, городничего[6]. На городничих, назна­чаемых Сенатом по представлению намест­нического правления, возлагались полицейские функции[7], в их компетенции команда, состоящая из капрала, семи драгун[8]. 

В уезде нижнему земскому суду (капитан-исправник, два дворянских заседателя, секретарь) поручалось отправлять службу «дабы везде установленный порядок всеми и каждым в уезде сохранен был в целости». Опорой исправников были десятские, пятидесятские и сотские, выбираемые крестьянскими обществами. В уезде исправнику было сложнее чем городничему поддерживать порядок с населением в 130 тысяч человек.

В рассматриваемый период в Горбатовском уездном нижнем земском суде  на эту должность в хронологическом порядке за период с 1780 по середину 19 века избирались дворяне, представители известных фамилий: А.Е.Саламов, Э.Я.Еремеев, А.Г.Обтяжнов, Ипатий Столица, И.М.Перхуров, Ф.В.Бухвостов, Н.С.Замятнин, Т.Д.Жедринский.  В первой половине девятнадцатого века эту должность занимали последовательно: А.П. Закревский, А.Н.Подревский, В.Д.Козлов, А.Н.Анисимов, А.А.Менделеев, М.А.Беклемишев. А.Н.Губин, Н.П.Алыпов, П.С.Пителин, П.Г.Автономов, В.Ф.Колобанов, А.В.Рубинский. Некоторые из них избирались капитан-исправниками неоднократно, как например А.А.Менделеев, А.В.Рубинский.    

Население губернии волновала преступность. Власть признавала, «воры дошли до такой дерзости», ездят на разбои в телегах или верхом «из дальних мест под самые города»[9]. Исправниками организованы пикеты из крестьян сел Высоково и Богородского, деревень Утечино, Смычки. Некоторые из крестьян Утечино изобличены в грабежах[10]. Разбойники возле губернского центра, у лагеря «двуротной команды» ограбили исправника Нижегородского уезда Бухвалова, раздев донага[11].

Уездным Управам благочиния предписывалось контролировать производство и продажу вино - водочных изделий[12]. При продаже вина между полицией и духовенством возникали разногласия. Так, в январе 1782 года священник села Золино принес жалобу в епархиальное управление на горбатовского исправника, разрешившего «коронному поверенному» построить лубяной шалаш для продажи водки у церковной ограды. В храмовый праздник 29 августа 1781 года «в самое молитвословие, у того шалаша происходили от пьяного народа кулачные бои и неприличные и  противные против святой церкви, сквернословные песни»[13]. А горбатовский исправник Э.Я.Еремеев доносил, что во всех питейных заведениях Павлова «в продаже вина великие обмеры бывают и мешают вино с водою». Взял вино для «выжигу», оно оказалось слабым – «выгорело весьма малое количество»[14].

За «нерасторопность» в ноябре 1789 года горбатовский исправник Ф.М.Бухвостов отрешен от должности за слабое преследование разбойников в округе, которые несколько раз грабили в одном и том же месте[15].  

Горбатовский капитан-исправник Илья Перхуров сообщал, что 12 мая 1788 года в доме крестьянина Морковкина в селе Богородском произошел пожар, в результате которого выгорело 172 крестьянских дворов несколько зданий административных, питейные заведения, 12 зданий духовенства и иные строения на 99,3 тыс. рублей, подсчитанных бурмистром и доложенных собственнику большинства из этого перечня имущества, В.С.Шереметеву[16]. Как чувствовал капитан неприятность, неделей ранее, как отмечает в «Действиях НГУАК» при описи дел наместничества за 1788 год Н.И. Драницын, он подал рапорт об отставке с должности, но поскольку не отработал и шести месяцев в должности исправника, рапорт не был подписан[17]. Трагедия в селе Богородском привела уже к вынужденной отставке Перхурова сверху губернатором. И предшественник Перхурова Ипатий Столица, и его последователь Н.Замятнин, и другие исправники часто уходили раньше установленного срока в три года, не справляясь с ростом правонарушений.

Власть уездного начальства была весьма значительной, что даже такой влиятельный человек, как генерал-майор В.С. Шереметев старался не конфликтовать с ней. В архиве сохранился любопытный документ «Счет денежной суммы В.С. Шереметеву от бурмистра села Богородского Семена Кукина». В статье расходов от 23 апреля 1818 года записано: «По убийственному делу в Мамадышах в презент городовому 2 штофа водки – 5 руб., тоже стряпчему 1 штоф – 2,5 руб., сахару – 0,5 фунта». 7 апреля 1819 года старательный бурмистр записал: «Дарено чистопольскому исправнику по случаю вытребования им от нас рекрута во избежание от него притеснения наличными деньгами – 24 руб., фруктов на 1 руб. 80 коп.»[18]. Кстати, жителей села Богородское, участников Отечественной войны 1812 г. по данным Кукина, 446 человек[19].  

С 1831 года село Богородское под управлением его старшего сына В.С.Шереметева – генерал-майора Сергея Васильевича. Исследователь А.В.Малышев в переписи хозяйства Шереметевых[20] отмечает, что Сергей Васильевич был фактически хозяином и села, но и волости: сел Дуденево, Теряево, сельца Савелово, 24 деревень в округе. Базовое село было полностью отделено от земледелия еще с 1767 года  и занято промыслами. Население волости обеспечивало потребности производства кожаных изделий в рабочих руках. Этот комплекс создавал возможности для организации труда почти 13 тыс. человек.

Большое влияние оказала система «косвенного управления» - шереметевская вотчинная «конституция» — «Собрание положений и правил, по которым Управляющий должен поступать во время управления вотчиною» от 1840 г[21], использовалась и вотчинником села Богородское. В соответствии с «положениями и правилами» при управлении «вотчинным обществом» формировался целый штат выборных лиц из крепостных крестьян: двое выборных, двое земских (один старший), десятские, сотские, старосты. Во всех делах «решение и устройство должно быть руководимо управляющим, а решаемо согласием с выборными и старшим земским». Приказчик, обычно назначавшийся владельцем, играл весьма незначительную роль. Компетенция крестьянского схода была широкой. Он ведает приемом новых членов в мирское общество, избирает окладчиков для разверстки тягол, утверждает рекрутские списки и бюджет мировой суммы. Что особенно важно для торгово-промышленной вотчины, сходу и его представителям предоставлено решение тяжебных дел; обычно сход выбирал для этого 2–3 третейских судей — «медиаторов» с согласия тяжущихся; на их решение Домовая канцелярия принимала апелляционные жалобы. Сход гарантирует коммерческую состоятельность, отсрочивает уплату долгов, освобождает должников из-под караула.  

Соответственно велико было значение выборных и земских. Они (главным образом, выборные) следили за порядком в вотчине, решали вместе со сходом судебные дела крестьян между собою и с посторонними лицами, собирали все господские и мирские сборы, сдавали рекрут и т.д. Из числа выборных подавляющее большинство принадлежит к первостатейным крестьянам и очень немногие к крестьянам „второй статьи”, а тем более „третьей статьи”. Годовой оброк был разделен в течение года на три платежа. Выплачивался преимущественно переводами, вносимыми в вотчинную контору Шереметева.

В материалах управляющего имением за 1846 год мы находим интересный документ: «Список должностных лиц-жителей села Богородское, представленный управляющим имением по характеру исполняемой работы». В этот перечень вошли: бурмистры – Ст.Т.Пчелин, М.А.Хохлов; староста-См.И.Еремин; сборщик-М.А.Александров; земские-Василий Кукин, Иван Плотников, Иван Мотов. В штат оплачиваемых лиц входило 20 думчих, представлявших участки проживания жителей села. В перечень должностных лиц входили также: три писаря, четыре ямщика, караульные, вахтеры, поливальщики. Мы также видим перечень глав из сорока семей, с полным перечислением их членов, как представляется, что вся семья находилась в услужении вотчиннику[22]. Каждый имел предписание по выполнению своих функций и полностью отвечал за свою работу. Казалось бы, «думчий» это важное должностное лицо с определенной компетенцией по состоянию территории и его имущества, ответственный за людей, проживающих на этой территории. Но когда мы видим, что из 20 думчих 14 человек должны хозяину по определенным налогам и сборам, то становится ясной и их компетенция.

Вместе с тем конфликтных ситуаций с богородскими крестьянами у вотчинника было в достатке. Село Юрино Васильсурского уезда служило местом ссылки для его крестьян, Сибирью своего рода, куда ссылали из других его вотчин «за закоренелое упорство». У крестьянина-богородчанина Смехотворова он отобрал кожевенный завод, 2 дубильни, 2 золильни, фруктовый сад на 200 яблонь. Только в 1850 году отобрал у жителей села сотни десятин земли вместе с домами. В 1858 году думчан стал склонять к выплате на волю. Несогласных переизбрали. Двух думчих собственноручно избил. Четверых отправил для наказания к становому приставу. Семь человек посадил в тюрьму с намерением отдать в солдаты и запретил выдавать торговые свидетельства и паспорта многим торговым крестьянам», - отмечал упомянутый нами В. Снежневский[23].

  Эта система взаимоотношений вотчинной администрации с жителями села полагала близость кровно-родственных и нравственных отношений и, конкретно, с вотчинником, скрепленным, якобы, общественным согласием, отличалось от внешнего порядка, предлагаемого правительством. 1 июля 1837 года верховной властью издается «Положение о земской полиции» и «Наказ чинам и служителям земской полиции»[24]. Земский суд в соответствии с этим должен состоять из председателя - исправника, старшего непременного заседателя и двух сельских заседателей. В Нижегородской губернии учреждаются 22 стана (по два в каждом из одиннадцати уездов), управляемые особыми заседателями - становыми приставами. Первыми становыми приставами по Горбатовскому уезду назначены капитан И.П.Голубев и поручик С.А.Попов[25]. 

Компетенции становых приставов земской полиции дана достаточно основательная нормативно-правовая база: о борьбе с корчемством[26]; отмечены обязанности сотских, состоящих при земской полиции[27]; о борьбе с мошенничеством, воровством и кражами[28]; порядок разбора проступков и преступлений[29]; о сроках предоставления ведомости по состоянию правонарушений на участке]30]; инструкция должностным лицам о порядке надзора за лицами, склонными к правонарушениям[31]; о суде над служащими земской полиции и о сроках подачи жалоб на полицию[32] и др. 

По Нижегородской губернии часто отмечались непорядки со стороны исправников к населению уезда, в том числе и Горбатовского, безобразное поведение должностных лиц земской полиции мало чем отличалось от поведения вотчинника. Более того, размещение кабинета пристава 1 стана было в двух шагах от администрации С.В.Шереметева. С появлением губернской газеты негативные проявления оглашаются. В  1842 году публицистом В. Шереметевским направлен запрос в Палату уголовного суда Нижегородской губернии и военному губернатору о медленном прохождении уголовных дел в уездных судах и магистратах. Этих дел десятки. «Если чиновники не справляются, то необходимо принять меры к скорому продвижению дел»[33].  

Известного публициста поддержал  губернатор М.А. Урусов. В циркулярном распоряжении на имя земских исправников от 26 января 1843 года он был «вынужден внушить» исправникам, что каждый из них, как глава уездной полиции несет ответственность[1] Вместе с тем, правонарушения растут. Горбатовским уездным нижним земским судом в Книге происшествий за 1858 год зарегистрировано: смертных случаев – 41, убийств 4; краж – 37, ограблений – 7; мошенничества – 8; фальшивомонетничество – 1; святотатства – 8; конокрадства – 29; корчемства – 8; пристаносодержание – 9; изнасилований – 3; подкинутых младенцев – 57; бродяжничества – 11; пожаров – 36; поджогов– 4. По этим фактам всего поступило дел – 263, решено 257[34].  

Из отчета о деятельности нижнего земского суда Горбатовского уезда за 1858 год отмечаем количество арестантов, содержащихся по решениям земских судов – 52 человека. По ним нерешенных дел 15. Передано в уездный суд 24 дела. Задержано 33 человека, бежавших от хозяина. 13 человек задержаны за бродяжничество. Все они задержаны вотчинными начальниками из сел Богородское и Павлово. Под надзором земской полиции 5 человек, вотчинной администрации 15 человек. В этом же документе просматривается число лиц, занятых ремесленным производством из числа бессрочноотпускных, занятых трудом на вотчинника - 245 человек. Они занимаются в рукавичных мастерских, 12 у портных мастеров, 73 человека в слесарных мастерских, 143 производством на дому. Отставных нижних чинов в уезде состоит 344 человека, из них 236 человек занимаются хлебопашеством, 97 в ремонтных мастерских, 8 человек занимается торговой деятельностью. Солдаток состоит в уезде 1280 человек, из них 276 дети занимаются крестьянскими работами и рукоделием, а бездетные нанимаются в услужение. Солдатских детей в уезде 352 человека. Удивительно, абсолютное число перечисленных лиц находило свое пристанище на производстве у С.В.Шереметева. Разумеется, эта категория лиц по своей неустроенности являлась средой, склонной к правонарушениям. Так, уголовной палатой Горбатовского уездного суда рассмотрены дела 457 человек, из которых 49 осуждено, 102 оправдано, 49 под стражей, 51 под подозрением, по 206 проводится следствие[35].

Характерными моментами, так называемой «моральной» статистики для села Богородского, которое находилось на территории 1 стана 1 участка полицейского управления, было весьма значительное количество краж, подкинутых младенцев, пожаров и числа нищих, бродяг, прибывающих значительным количеством в богатый населенный пункт[36]. И хотя и специальный комитет по борьбе с нищенством при Мартыновской больнице, смирительные работные дома занимались этими вопросами и в христианские праздники подавалось подаяние, определенная категория лиц находила удобное пристанище в селе Богородском.

Просматривая архив из дел нижнего земского суда, а также материалы вотчинного правления нельзя не заметить отдельные объемные «дела о подкидышах села Богородского»[37] о бродяжничестве и нищенстве. Последним обстоятельством Нижегородская губерния наряду с Московской губернией постоянно выделялась в полицейской документации. Заповеди христианские были почитаемы в губернии. В ряде уездов, в особенности Арзамасском, Ардатовском, где набожность населения превосходила другие поселения, еще губернатор М.А.Урусов в первых опубликованных отчетах подмечал такой вид преступления, как подкинутые младенцы. Прибывшие на работу к хозяину женщины, порой не имели семьи, дома. Трудно было оформить свое место проживания. Результатом являлось правонарушение не только перед государством, но и религией, обществом.

  Мотивы людей можно видеть из документов управляющего имением Петра Степановича Лебедева. Вот он в 1832 г. докладывает, что у «первостатейного» крестьянина Василия Ивановича Маркова произошла кража содержимого в сундуке на 120 рублей, о котором было заявлено в земский суд. Дворянский заседатель расследующий это дело показывает на наемного работника Маркова, «так как следы данного преступления не были известны». «Но виновные сознались – это богородские крестьяне Алексей Федорович Кобяков, Петр Алексеевич Санкин и Федор Михайлович Любимов. Выявились виновные сами, дабы не дошло это до сведения земского суда. По совету присяжного поверенного Филина я и решил представить их в рекруты и об этом докладываю Вам»[38].

И еще, докладывал хорошо информированный управляющий, «в продолжении нынешней зимы первостатейный крестьянин Андрей Миркиев показывает пропажу у него 3200 овчин 400 баранов. Количество сей овчины утверждает и выше реченный крестьянин Кобяков, бывший у Маркова на заводе рабочим, но в воровстве не сознается. «Испрошу Вашего разрешения: когда отдадите в рекруты?»[39].

Или, дело о поджоге 12 июня 1861 года дворянский заседатель земского суда квалифицирует случившийся пожар во дворе священника Миславского, крестьян Головастикова и Семина по «доказательствам, значившимся с привозных тряпичных изделий и кусков горючей серы и его ситцевой перемочки. Так оне с куском серы запечатаны моей печатью»[40]. Уездный Пинкертон без тени сомнения квалифицирует состав преступления лишь по одному из видовых признаков.

   А.С.Гациский публикует информацию о состоянии дел в губернских присутственных местах, в том числе земских нижних судов и уездных уголовных судов[41]. В аналитическом обзоре о причинах роста числа основных видов преступлений отмечал: а) освобождение крестьян от крепостной зависимости; б) увеличение питейных домов; в) ослабление деятельности волостных правлений; г) возвращение подозрительных людей; д) влияние применения норм полицейской репрессии; е) беспечность народа к самосохранению[42]. Земская полиция, пристав 1 стана в селе Богородском  были завалены просьбами помещиков о приведении к повиновению крестьян, но часто находили просьбы не основательными. Полиция в Горбатовском уезде опасалась беспорядков.

В.И.Даль в «Заметках о грамотности» пишет из Нижнего Новгорода и публикует в «Санкт-Петербургских ведомостях» 12 ноября 1857 года: «Сделав человека грамотным, вы возбуждаете в нем потребности, коих не удовлетворяете ничем, и покидаете его на распутьи. Два ближайших к народу сословия, к сожалению, грамотные, подают этот гибельный пример. < >Не запрещайте никому учиться, помогайте в этом, но не смешивайте грамоту с образованием, не проповедуйте грамоту как спасение, не приносите никаких жертв для ее водворения: рано!» Выдающийся ученый и чиновник МВД откровенно побаивался эффекта осознания человеком состояния несвободы.  

28 января 1861 года губернатор А.Н. Муравьев обратился циркулярно к исправникам заявив, что полицейский находится в тех же отношениях к подведомственным лицам, в каких «состоит укротитель зверей к своему зверинцу?»[43]. Сложно губернатору и это отмечал из Нижнего Новгорода московский корреспондент: «Везде молчаливое устройство, везде презрение к закону, везде беззаконность, поблажки и потворство народу, везде скрытая анархия не разражавшаяся до времени, не встречая препятствий. Одним словом, везде все тлеет гормон разрушителя, материал разбросан повсюду, а пламя накрывает[44]».

С.В.Шереметев предложил крестьянам выкупиться на волю, при чём за каждый оброчный рубль крестьянин должен был заплатить 25 рублей капитальной суммы. Губернатор, желая оградить крестьян от произвола, приказал опечатать бумаги в Богородском вотчинном правлении и просил министра внутренних дел назначить формальное следствие[45]. Крестьяне Богородска не доверяли составу волостного правления, вводивших в уставные грамоты ложные сведения о числе и роде промышленных заведений. Запечатали 5 февраля 1862 года все дела в правлении и приставили к ним караул, выбрав нового старосту[46].

  Специалисты не спешат давать оценку С.В.Шереметеву как жестокому тирану, вотчиннику, только и занимающемуся извлечением прибыли, и не полагают его как благотворителя, помогающего в развитии промыслах[47]. Он представлял семью и защищал собственность, оставшись один из рода нижегородских Шереметевых. Понятно и то, что жители села Богородского в отношении к себе заслужили лучшую долю,  личным трудом добиваясь процветания населенной местности, гордости земли Нижегородской.  

ЛИТЕРАТУРА

1 Источ никовой базой являются фонды ГКУ ЦАНО: Ф.145 «Горбатовский нижний земский суд»; Ф.156 «Горбатовский уездный суд»»; Ф.336. «Горбатовское уездное полицейское управление». Основной материал по вотчинному управлению Шереметевых в селе Богородском: Ф.933.«Графов Шереметевых»; Ф.1571 «Богородское волостного правление»; Ф. 2143 «Вотчина Шереметевых в селе Богородском».Ф.763 «Вотчинное управление Шереметевых». Описи архивных дел по фондам наместнического и губернского правлений, опубликованных в ряде выпусков изданий ДНГУАК.

2 Александров В.А. Сельская община в России (17-начало 19 вв.). М.: Наука, 1976. – 323 с. Верняев И.И. Реформа 1861 г.  в торгово-промысловом селе Павлово Нижегородской губернии /Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 2. Часть 2. 2012. Вып.3. Ковальченко И.Д. Крестьянские крупные вотчины в России первой половины 19 века / Вестник МГУ. Сер 9. 1965. №4. С.66-86. Прокопьева Л.С. Крестьянская община. Л.: «Наука», 1981. – 215 с. Снежневский В.И. Крепостные крестьяне Нижегородской губернии накануне реформы 19 февраля и в первые годы после него //ДНГУАК. Т.III. Нижний Новгород, 1898.С.46-76. Фейнштейн П. Село Павлово. М., 1927. – 12 с. Щепетов К.Н. Крепостное право в вотчинах Шереметевых (1708-1861 гг.). М. Останкинский музей Шереметевых, 1947. – 478 с.

3 Снежневский В.И. Крепостные крестьяне Нижегородской губернии накануне реформы 19 февраля и в первые годы после него //ДНГУАК. Т.III. Нижний Новгород, 1898. Отд. II. С.68.

4 Духовский М.И. Статистический обзор Нижегородской губернии. Казань, 1827. С.52

5 ПСЗ I. Т.ХХ. №14908.

6 ДНГУАК. – Нижний Новгород. 1895. – Т.II. Отд.II. С.234.

7 ПСЗ I. Т.ХХ. №14394

8 ЦАНО. Ф.1993.Оп.1. Д.1. Л.14; Д.20. Л.195. 

9 ДНГУАК. Т. III. Отд. II. С. 195

10 ДНГУАК. Т.III. Отд. II.С.168,188, 189

11 ДНГУАК. Т.III. Отд. II. С. 169

12 ЦАНО. Ф.116. Оп.33. Д.2857. Л.915-916

13 ДНГУАК. Т. III. Отд. II. С. 120-121

14 Там же. С. 132

15 ДНГУАК. Т.VI. Отд. II.С.35

16 ДНГУАК. Т.V. Отд. II.С.79.

17 ДНГУАК. Т.V. Отд. II С.72.

18 ЦАНО. Ф. 763. Оп. 608. Д. 425. Л. 6, 10

19 ЦАНО. Ф.763. Оп.608. Д.346. Л.1-15.

20 Малышев А.В. Село Богородское Горбатовского уезда Нижегородской губернии и ближайшие селения в 1860 году. Богородск. 2019.С.5, 8.

21 Верняев И.И. Реформа 1861 г. в торгово-промысловом с. Павлово//Вестник СПбГУ.Сер.2. 2012. Вып. №3. С.28.

22 ЦАНО. Ф.763. Оп.608. Д.601. Л.1-9.

23 Снежневский В.И. Указанная статья. С.69-70.

24 ПСЗ II. Т. ХII. №. 10305, 10306

25 ЦАНО. Ф.639. Оп.124. Д. 3468.Л.4.

26 ПСЗ II. Т. XV. №. 11088. 

27 ПСЗ II. Т. XV. №. 11479.

28 ПСЗ II. Т. XV. №. 11941.

29 ПСЗ II. Т. XV. №. 12528.

30 ПСЗ II. Т. XV. №. 12806.

31 ПСЗ II. Т. XIX. №. 18992.

32 ПСЗ II. Т. XIX. №. 18404.

33 ЦАНО. Ф. 2. Оп. 4. Д. 889. Л. 9-9об.

34 ЦАНО. Ф.145. Оп.1650. Д.10. Л.1-46.

35 ЦАНО. Ф.156. Оп.1. Д.24. Л.6.

36 Нижегородские губернские ведомости. 1863. №6.

37 См.: ЦАНО. Ф.156. Оп.101. 1853. Д.125.Л.1-880. Дела с №185 по 195, 198, 201, 203, 266 по 271 273, 274, 279, 282, 288, 290. Кроме того, по указанному виду преступлений выделяются своим количеством дела за 1858-1859 гг (десятки дел).

38 ЦАНО. Ф.933. Оп.1963. Д.271. Л.24.

39 ЦАНО. Ф.933. Оп.1963. Д.271. Л.25.

40 ЦАНО. Ф.156. Оп.1862. Д.67. Л.3.

41 ННГВ. 1862. №43 от 31 октября.

42 Гациский А.С. Материалы к уголовной статистике по Нижегородской губернии /Нижегородский сборник. Т.1. Нижний Новгород, 1865. С. 121.

43Нижегородские губернские ведомости. Часть неофициальная.1861. 4 февраля. С.31-35.

44 Московские ведомости.1861. №11.

45 ЦАНО. Ф.2148.Оп.1. Д.58.Л.1об.

46 Снежневский В.И. Указанная статья. С.73.

47 Любавин А.В., Петряев С.В. Шереметевы и село Богородское: у истоков кожевенного промысла / Нижегородский краевед Вып. 3. Под ред. Доктора историчесских наук профессора Ф.А. Селезнева. Нижний Новгород 2018. С.91

[1] ЦАНО. Ф. 2. Оп. 4. Д. 889. Л. 9-9об.