Ожирение и паразитизм

В западной экономике производятся не только жизненно необходимые продукты, но и излишние, без которых люди в принципе могут обойтись, сохраняя жизненный уровень. Примером производства такого рода может служить производство пиротехнических средств и праздничных безделушек, которых в одной только Западной Германии ежегодно продавали на несколько миллиардов марок. B США сложилась целая отрасль экономики, занятая контролем за весом людей, которая в 1992 году имела оборот 43 миллиарда долларов. В Германии выпускалось более 200 предметов для операций с куриными яйцами. Трудно сказать, каких огромных размеров достигает производство избыточных предметов потребления и роскоши. Производительность труда в этой сфере может быть высокой, но это показатель не экономической эффективности, а своего рода ожирения общества. Степень такого ожирения западного общества необычайно высока и имеет тенден-цию увеличиваться.

(Характерным для западного общества является также высокая степень паразитарности. Я имею в виду большое число людей, ничего не дающих от себя обществу, живущих паразитами за его счет] Тут существуют и процветают группы таких людей, целые слои и категории. Большое число людей занято производством ценностей для этих паразитов и обслуживанием их, тем самым включаясь в сферу паразитарности. К этим явлениям относятся также паразитарные аспекты деятельности в целом непаразитарных слоев, учреждений и организаций. Это, например, возникновение должностей и функций, без которых в принципе можно было бы обойтись. Тенденция к росту степени паразитарности Запада является очень сильной и, пожалуй, неодолимой. Между прочим, превращение западного общества в постиндустриальное означает фактически превращение его в ожиревший социальный организм с высочайшей степенью паразитарности. Со временем это неизбежно скажется на его способности самосохранения самым негативным образом.

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС

Экономика западного общества не есть нечто застывшее, монотонное, однообразное. Это процесс, в котором бывают подъемы, бумы, застои, спады и кризисы. Обобщающие теоретические исследования на эту тему мне неизвестны, если не считать сочинения Маркса, Ленина и их последователей. Эти сочинения не соответствуют современному состоянию западного общества, так что то, что я собираюсь высказать здесь, есть результат моих непрофессиональных наблюдений.

В начале девяностых годов экономический спад на Западе стал очевидным всем и был признан как факт повседневной жизни. Хотя некоторые политики и теоретики и поговаривали о скором улучшении, их слова мало кого убеждали. А в 1993 году стали повсеместно говорить уже не просто о спаде, но о кризисе. В качестве критерия оценки ситуации как кризисной по негласному сговору множества специалистов и вообще пишущих и говорящих на темы экономики были приняты величины некоторых факторов (безработица, налоги, цены, инфляция, курс акций и т. п.), которые вышли за пределы терпимых ("нормальных").

Я считаю, что понимание экономического кризиса просто как нарушения границ "нормального" состояния экономики является поверхностным и неадекватным его сущности. Кризис проявляется в спаде экономики. Но не всякий спад есть кризис, каким бы сильным он ни был. Тут есть более глубокое различие, связанное с характером современного ("нового", "тотального") капитализма. Современная западная экономика не является стихийно-капиталистической, какой она была во времена Маркса и Ленина и в какой-то мере сохранялась до Второй мировой войны. Она стала организованно-запад-нистской. К тому, что я уже сказал выше на эту тему, добавлю еще следующее.

Современная экономика западного общества имеет сложную социальную структуру с иерархией уровней, функционирующих по разным законам, причем не только экономическим, но и коммунальным. Высшие уровни иерархии, играющие решающую роль в экономике, функционируют вообще не столько как феномены экономические, сколько как феномены коммунальные, -как всякого рода союзы глав и представителей банков и крупных концернов, как надэкономические учреждения, организации, сговоры, блоки и т. п., которые превращают экономику в нечто подобное государственной организованности. А с другой стороны, государство входит в сферу экономики не как нечто внешнее ей, не просто как орган охраны экономики, а как крупнейший владелец и распорядитель капиталов наряду с банками и концернами.

Положение современной западной экономики зависит теперь главным образом от ее социальной организации и способности руководства экономикой ("видимой руки") управлять экономикой теми методами, какими оно действует в нормальных условиях, и принимать меры, благодаря которым экономика удерживается в определенных рамках. О кризисе, в отличие от просто спада экономики, можно говорить тогда, когда экономика становится неуправляемой, и обычные меры "видимой руки" оказываются неэффективными. Подчеркиваю, об управлении здесь речь идет в том смысле, в каком об этом говорилось выше.

Сейчас руководители западной экономики предпринимают меры к тому, чтобы остановить спад экономики, не допустить настоящий кризис. Ситуацию в западном мире пока еще нельзя считать кризисом. Это скорее спад и депрессия на грани кризиса.