Ранний период (XII – XIX вв.)

Из истории села Миньково

Бабушкинского района Вологодской области

Ранний период (XII – XIX вв.)

 

Возникновение села Миньково произошло в далеком прошлом и связано с заселением Северо-запада русским народом в XII – XIII веках на земле, где проживали немногочисленные племена чудей (общее название их – чудь Заволоцкая). Чуди относились к угро-финским племенам, были расселены по всему Северо-западу до Урала на востоке.

Сохранилось предание о том, что недалеко от того места, где возникла деревня Миньково, существовало поселение народности чудь.

По рассказам моего отца стойбище чудей было по дороге в Екимчевский ельник, в урочище, которое называлось Дальние Дворины. Там долго сохранялись остатки кострищ и закопченные сажей камни. Как-то в начале 30-х годов ХХ века мы с отцом собирали грибы на Дальних Дворинах и я попросил отца показать остатки стойбища. На поле, не далеко от леса, лежало несколько больших камней, на некоторых из них были ясно видны следы копоти, но застаревшие, не оставляющие следов на руке, а некоторые камни поросли мхом. Позднее, когда стали пахать тракторами, эти камни были убраны с поля, и место стоянки чудей было распахано.

Подтверждением, что было стойбище чудей, является наличие остатков прудов. Чуди занимались охотой и скотоводством и в летнее время для скота нужны водопои, и чуди рыли пруды. В полукилометре от Минькова, в лощине, которая расположена между дорогами в Демьянцево и в Дмитриево, присмотревшись внимательно, можно было различить в двух местах земляные валы четырехугольной формы, заросшие ивняком. В деревне это место называли Поганые пруды. Еще в 30-е годы ХХ века, когда мы жили на самой окраине Минькова, можно было слышать: «Сегодня мы теребили лен за Погаными прудами». Или мать меня посылала: «Снеси отцу завтрак, он пашет у Поганых прудов».

Почему называли Погаными прудами? Потому, что христиане называли погаными всех неверующих, всех не христиан. Помните в сказках есть Чудище-поганое. Это слово долго сохранялось в быту, грязное, нечистое называли поганым. Я помню у нас было поганое ведро, в котором выносили нечистоты на помойку. Ядовитые грибы до сих пор называют поганками.

Раз сохранилось предание о поселении чудей среди жителей Минькова, значит, Миньково существовало уже в это время или, во всяком случае, появилось вскоре после чудей, когда остатки стойбища, пруды и остатки другой их деятельности были очевидны. А это XII – XIII век. А предания передавались из поколения в поколение.

Местности по рекам Старой Тотьмы, Илезе, Вотче, Куножу и их притокам были заселены русским народом в XII – XIII веках. Смелые трудолюбивые и предприимчивые наши предки, придя в лесные места, селились небольшими деревнями. Они общими усилиями вырубали леса, чтобы освободить места под пашенные и сенокосные угодья. Занимались посевом ржи, овса, ячменя, льна. Разводили домашний скот: лошадей, коров, свиней. От подсечной системы земледелия переходили к трехпольной.

Землевладение было общинным, как и в других местах русского севера. Группы деревень и починков, расположенных поблизости друг от друга, образовывали волости, центром которой является Погост, то есть храм, чаще говорили церковь, рядом с которым обычно строились дома священника, дьякона, псаломщика. Деревня, в которой был Погост, являлась низовым административным центром. Там находилось волостное правление. В старину деревни и починки были немногочисленны по числу дворов и количеству населения.

Деревня Миньково возникла на перекрестке путей заселения севера русскими людьми.

Один путь – с Волги на р. Унжу и р. Кунож. Там возникла Куножская волость (центр дер. Юркино) соседняя с Миньковской. С р. Кунож шли лесами в Миньково, а там, на р. Вотчу и дальше по р. Старой Тотьме на Сухону. Этим путем шли люди из Ростово-Суздальской земли, а позднее из Московского княжества. В Миньковской волости фамилии Власовы, Хоробрые, Бахаревы, Колышкины и др. явно ростовского или московского происхождения.

Второй путь – с запада по Сухоне шли новгородцы, вытесняя немногочисленные племена чуди. Из Тотьмы, которая возникла в середине XII века, дорога вела в Усолье, привлекавший соляным источником и торговлей солью, а там Миньково, Кулибарово, Великий Двор и дальше на Никольск. Или приходили с реки Сухоны по р. Старой Тотьме р. Вотче. В Минькове фамилии Потылицыны, Поздеевы, Анфаловы новгородского происхождения.

О том, что деревни были немноголюдными, свидетельствует писцовая книга Фоки Дурова и Евстафия Колюпанова от 1623-1625 годов, которая хранится в Тотемском краеведческом музее. В этой книге написано, что в д. Аксеново было 17 дворов, в д. Миньково – 13 дворов, в д. Грозино на речке Семже – 2 двора, в д. Кулибарово на р. Вотче – 13 дворов, в д. Великий Двор на р. Вотче – 7 дворов. В писцовую книгу заносились жители мужского пола. Женское население не учитывалось.

В XIV – XVII веках сельское население наших мест относилось к категории «черносошных» крестьян. Вотчинниками черносошных крестьян, т.е. их хозяевами и хозяевами их земель считались московские цари. Они вольны были жаловать, т.е. дарить в собственность не только крестьянские общинные земли, но и самих черносошных крестьян помещикам, монастырям и торговым гостям (купцам). Ближайшими к Минькову помещичьими владениями были владения помещиков Пановых и Бахметовых в Куножской волости.

В XVIII веке черносошные крестьяне получили новое наименование – казенные. Во время царствования Петра I казенных крестьян брали в рекруты на военную службу и на строительные работы: строить дороги, рыть каналы, строить военные укрепления и города. Некоторые погибали от непосильного труда и не возвращались домой. Это отрицательно влияло на развитие крестьянских хозяйств, многие из них обнищали.

Во время земельной реформы 1861 года проводилось межевание, т.е. учет всех крестьянских хозяйств. В Миньковской волости было 39 селений. Надо учитывать, что в Миньковскую волость входили Кулибарово и Великий Двор, и их окрестные деревни и хутора. Во время межевания было определено, какие земли и леса передавались крестьянам, какие оставались в казне, т.е. во владении царя.

После реформ 60-х годов XIX века время от времени проводились переписи крестьянских хозяйств и их собственности.

В Тотемском музее сохранилась подворная перепись 1903 года. По ее данным в Миньковской волости насчитывалось 1834 крестьянских хозяйств. Из этих хозяйств было без земли – 39, владеющих земельными наделами менее 3-х десятин – 30 хозяйств, с наделами от 3-х до 10 десятин – 280 хозяйств. 123 хозяйства были безлошадными. 416 зажиточных крестьян имели земли свыше 50 десятин. В 128-и хозяйствах имелось по 3 и более лошади.

102 хозяйства крестьян – бедняков не имели никакого земледельческого инвентаря. В Минькове такими хозяйствами были хозяйства Микеры и Бабая. Их называли бобылями.

Орудия труда в хозяйствах были стародедовские. Деревянная соха и борона, серп и молотило, деревянные лопаты. По переписи 1903 года в Миньковской волости насчитывалось 2213 сох, всего 5 деревянных плугов, 2288 деревянных борон.

Миньково до 1887 года было расположено на возвышенности, откуда открывался широкий обзор местности на многие версты вокруг. Наверно это и было определяющим при выборе места для строительства домов. Не на берегу речки и даже рядом родника не было. Геодезисты в наше время определили, что точка, на которой раньше стояла вышка, а сейчас водонапорная башня является высшей точкой во всем районе.

Деревня была застроена беспорядочно, без широких улиц, дома теснились друг к другу, большинство топились по-черному. Печи делали без борова и трубы. Весь дым шел в избу и через отверстие в потолке или в стене выходил на улицу. Такие избы назывались чернотрубками. На севере они сохранялись до ХХ века. Последняя чернотрубка в Минькове была у Микеры и ликвидирована уже при советской власти в 20-е годы.

Внизу на склоне возвышенности у чистого ключа располагался Погост. В старину была деревянная церковь. В начале XIX века построена каменная церковь с печным отоплением и служба в ней велась круглый год. Около ее построили свои дома поп, дьякон, псаломщик, просвирня. Около церкви располагалось и деревенское кладбище. Все земли вокруг принадлежали церкви. Поле по дороге в д. Грозино и земли по большой дороге по обе стороны до р. Сёмжи были огорожены и назывались «попово поле», т.е. принадлежали попу.

В конце XIX века рядом со старой церковью построена новая церковь, большая, красивая, настоящий храм. В храме было три зала. В середине большой – основной. В нем проходили богослужения в праздничные дни, когда было большое стечение верующих. Впереди высокий золоченый иконостас с красивыми иконами и «царскими вратами» посередине. За иконостасом помещение, где хранилась церковная утварь, и священники готовились к службе. Перед иконостасом слева в углу небольшое возвышение с оградкой – клирос для церковного хора. В хоре пели добровольцы, у кого был голос, как мужчины, так и женщины. В боковых залах служба велась в обычные дни, когда верующих было немного. В одном из малых залов проводились церковные обряды: крещение, венчание, отпевание. В каждом из них был свой иконостас и за ним комната, для священника. Свет проникал через большие окна с коваными ажурными решетками.

Красивая высокая колокольня украшала храм Иоанна Предтечи (Иоанна Крестителя). Внутри наверх к колоколам вели лестницы, прикрепленные к стенам. Всего было 12 лестниц по 12 ступеней – 144 ступени. Колокольню венчал высокий купол с гранями, крытый железом. Над куполом возвышался шпиль с ажурным крестом. У входа в колокольню лежала большая плита – камень размером 2м на 1,5м, видимо, привезенная с поля. Большие массивные двери при входе в колокольню и вторые при входе в храм были окованы железом и закрывались большими навесными замками. Это был летний храм. Богослужение в нем начинали на Пасху и кончали в Покров. Зимой служба шла в старом храме.

К храмам примыкало кладбище, обнесенное оградой. По всему периметру было выложено кирпичное основание до 1 метра высотой в некоторых местах и столбы, между которыми установлены железные решетки. На углах высокие круглые башенки. Все было побелено, покрашено и имело великолепный вид. Вологодская епархия на церковь денег не пожалела.

Следует отметить, что весь кирпич изготовлялся в окрестностях Минькова и для храма и для ограды. Кладка производилась на известковом растворе, скреплявшем кирпичи не хуже цемента.

Летом 1887 года произошел пожар. Сгорела вся деревня, остался только один дом Прохора Пятовского, так как он стоял несколько в стороне от деревни. Отец мой был свидетелем этого пожара, ему было 10 лет. Конечно, это было большим несчастьем для крестьян, но они были упорны и трудолюбивы, и за несколько лет выстроили новые дома и многие уже не чернотрубки, а с настоящей русской печью и застекленными окнами. Деревня строилась широкой улицей в два порядка, дома окнами смотрели друг на друга. Если раньше деревня была кучей наверху, крайние дома стояли на месте нынешней почты, то после пожара протянулась до Погоста. Дома были построены рядом с домами служителей церкви. Наверху построен еще один порядок домов – поперек двух основных рядов и деревня приняла вид граблей, если посмотреть сверху. Верхнюю часть так и стали называть – Грабли. Если спрашивали: «Где ты был?». Так и отвечали: «В Граблях».

Такое расположение деревни было менее пожароопасным и более удобным для жизни. Крупных пожаров уже не было до 1937 года, тогда сгорело пять домов. Такой порядок сохранялся до 50-х годов ХХ века, когда началось расширение деревни.

Огибая Погост и деревню с юга, проходила «большая дорога», так говорили в деревне. Это был тракт, соединяющий два уездных города: Тотьму и Никольск. Южнее деревни за приусадебными огородами около большой дороги в конце XIX века было построено здание волостного правления, здание для начального земского училища и домик для учителей через дорогу. Все три здания на высоких кирпичных фундаментах. Для Минькова это была большая стройка, на кирпичном фундаменте в деревне ни одного дома не было. Тотемское уездное земство затратило значительные средства.

Вообще на этом месте издавна стояли какие-то строения, но они были снесены, лишь кое-где встречались торчавшие из земли гнилые остатки бревен, да росли четыре ряда огромных старых берез, неизвестно когда и кем посаженных.

Правление возглавлял волостной старшина, назначавшийся уездным начальником из Тотьмы. Миньковская волость входила в обширный Тотемский уезд. В волостном правлении был писарь, который вел делопроизводство в канцелярии и урядник – своего рода участковый милиционер. Сбор податей, набор и подготовка рекрутов для службы в армии, разбор имущественных споров и других гражданских дел – всё это входило в обязанности волостного правления. Без больших изменений такая форма власти сохранялась до 1917 года.

Двадцатый век

 

К началу ХХ века Миньково было уже сформировавшимся крупным населенным пунктом, жители которого занимались в основном сельским хозяйством. Развитие ремесла и промыслов было едва заметно. Всё что нужно в жизни крестьяне изготовляли для себя сами. Был кузнец, сапожник, портной, но и они имели своё хозяйство. Торговлю вели заезжие тотемские купцы.

Русско-японская война не обошла стороной и Миньково. На Дальнем Востоке в конце XIX века создан Тихоокеанский флот, для которого нужны кадры. Призыв молодых парней для службы на флоте проходил и в Миньковской волости. В 1898 году призваны и отправлены на флот Анфалов Дмитрий Васильевич и Пятовский Василий Прохорович. Анфалов Д.В. (мой отец) служил во Владивостоке, получил специальность лоцмана и несколько лет до войны служил лоцманом Амурского лимана – проводил свои и иностранные корабли из Татарского пролива в Николаевск – на – Амуре и обратно. Пятовский В.П. служил на главной базе флота в Порт-Артуре.

Третьим моряком был Пятовский Александр Лазаревич. Он в составе эскадры адмирала Рождественского из Кронштадта на броненосце «Орел» совершил поход вокруг Европы, Африки и Азии. Участвовал в Цусимском сражении, где российский флот потерпел сокрушительное поражение. Пятовский А.Л. был баталером на броненосце «Орел» (это вроде помощника завхоза). Броненосец получил повреждения и сдался японцам в плен. После заключения мирного договора, пленных отпустили по домам, и Пятовский А.Л. вернулся в Миньково. Писатель Новиков-Прибой в своей книге «Цусима» несколько раз упоминает Пятовского А.Л.. Там же служил Потылицын Ф. (Сабуров по прозвищу) из Леваша, еще один моряк был из Кулибарова. У нас были их фотографии, но утеряны.

Революционные события 1905 года не обошли стороной и Тихоокеанский флот. Анфалов Д.В. вспоминал, что и они участвовали в бунте матросов и солдат во Владивостоке. Ходили на митинги, где моряки трясли за ворот адмирала Гродекова, требуя поездов и отправки их в Европу – в Москву. Потом бунтовщики громили магазины на Светлановской – главной улице Владивостока.

До Минькова события первой русской революции докатились в 1906 году, когда по дороге из Тотьмы в Никольск прошли этапом арестованные и осужденные в ссылку революционеры с красным знаменем и черным – знаменем анархистов. Их сопровождали жандармы. Посреди деревни они устроили привал, собралось много жителей, и некоторые приносили воду и продукты для осужденных. В 1906 году свыше 1000 участников революции было сослано в восточные уезды Вологодской губернии.

После первой русской революции проводилась столыпинская земельная реформа с целью разрушения крестьянской общины. Каждому крестьянину беспрепятственно разрешалось выйти из общины и получить землю в одном месте, которое ему понравилось. Это было удобно. Пахотная земля, сенокос, лес были рядом с домом, а не в разных местах, как было в общине.

Возникал хутор. Из Миньковской общины выделилось два хутора – Широков на р. Сёмже (отец с двумя сыновьями) и Ситов тоже на р. Сёмже, но ниже по течению, по дороге в дер. Сяменьжево (четыре брата – Алексей, Михаил, Иван и Феодосий Потылицины). Миньковские крестьяне были против выселения на хутора, но до столкновения не дошло, только однажды мужики изрубили изгородь вокруг поля ситовских хуторян.

Октябрьская революция 1917 года в Минькове была встречена спокойно, богачей в деревне не было, а бедняки авторитетом не пользовались. В нашей Миньковской волости удаленной от городов и политических центров Советская власть установилась только в 1918 году.

В январе 1918 года по инициативе тотемских коммунистов А.И. Носырева, И.А. Баландина, Н.Ф. Белоусова и других был созван в Тотьме первый уездный съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Заседания съезда проходили в здании ремесленного училища в г. Тотьме. На этом съезде по статистическим данным от Леденгской волости присутствовало 2 делегата, от Миньковской – 8, от Юркинской – 4, от Фетининской – 2. Персонального списка делегатов пока что не отыскано. Съезд принял решение всю власть в городе Тотьме и Тотемском уезде взять в руки Советов.

На съезде был избран руководящий государственный орган – уездный Исполнительный Комитет Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. После этого съезда пошла решительная борьба за организацию Советов на местах – в волостях. 25-го апреля 1918 года был создан Совет в Леденгске, а летом 1918 года и в Минькове. Вместо волостного правления был избран Совет.

Крестьяне положительно отнеслись к перемене власти в основном по двум причинам:

- во-первых, произошел передел земли. Раньше землю наделяли по душам. Душой считался только мужчина. Если в семье было двое мужчин и хоть пять женщин, то эта семья получала только два пая. Это было несправедливо для тех семей, где было мало мужчин, а таких в деревне было большинство. В 1918 г. проходил передел земли, и наделяли землей на этот раз по числу едоков. Если в семье было четыре человека, то получали четыре пая. Это было более справедливо. Выигрывали многодетные семьи. Земельный вопрос был главным у крестьян.

- во-вторых, разрешалось рубить лес для строительства дома и хозяйственных нужд в казне, в казенном лесу. Вокруг села были леса, но строевой лес в общинном был уже вырублен, а в казне лес был не тронут, так как лесозаготовки не велись. В последующие годы в Минькове началось строительство новых домов, старые сносились, и на их месте строились новые. Трудолюбия крестьянам было не занимать. Хозяйства позажиточней строили двухэтажные дома, а победнее отстраивали половину дома, а вторую оставляли до лучших времен. Такие дома достраивались уже после Великой Отечественной войны.

Крестьяне по-прежнему трудились в своих хозяйствах. События революции и гражданской войны прошли как бы стороной и мало что изменили в крестьянской жизни. Были участники гражданской войны и в других деревнях. Например, в Грозино Поздеев А.А. получил часы от Буденного в награду за храбрость. В деревне Проскурино участвовали в войне три человека, в деревне Кулибарово два человека, один из них принес домой именную шашку, тоже как награду за храбрость. В деревне поддерживался определенный порядок. Наряду с Советом был такой орган самоуправления, как «десяток» – это собрание глав хозяйств на добровольной основе. Действовал «десяток» в основном весной, летом и осенью. Созывали его дежурные по очереди. На «десятке» решали в основном бытовые вопросы: когда начинать выгон скота на пастбище; когда идти ремонтировать изгородь вокруг пастбища; оговаривали условия найма пастухов и сроки пастбищного периода; когда городить огороды вокруг полей. Все пахотные земли делились на три поля: озимое, яровое и паровое, а пастбища на две части в это время отрастала трава. На «десятке» предупреждали некоторых граждан, если они вели себя недостойно или их дети. Был такой случай. Один мужчина зарезал несколько баранов, поймав их на пастбище, и унес домой. Его изобличили. По решению «десятка» его привязали к телеге, запряженной лошадью, обвешали овчинами и внутренностями зарезанных баранов и водили по деревне под улюлюканье толпы. Другой раз не захочешь и всем в назидание. Его потом всю жизнь звали Баранником.

Пьянство и воровство считалось большим пороком. Пьяниц в деревне не было. У большинства жителей двери домов на замок не запирались. Если хозяйка уходила недалеко и ненадолго, то в скобу двери вставляла палку. Если уходили надолго, то запирали палкой изнутри, а выходили на улицу через сарай или дворовые двери. Нравы в деревне и в семье были довольно строгие. Дети и молодежь играли, веселились, но не безобразничали. Даже ягоды с черемухи можно было взять только с разрешения хозяина.

Колхоз

 

Перемены в деревне усилились с началом коллективизации в 1929 году. В Минькове возникли три объединения крестьян. Бедняки создали коммуну во главе с Потылицыным М.П.. Разместились они в бывшем поповском дому, который перевезли к школе. Позднее в этом здании размещались начальные классы. Скот и орудия труда обобществили, жили и работали все вместе, питались из общего котла. Коммуна пользовалась поддержкой Совета.

Более крепкие крестьяне объединились в сельхозартель, т.е. в колхоз. Обобществлялись земля, основные орудия труда, часть скота – лошади и коровы. Крестьянину оставляли одну корову, поросят, овец. Лошадей и коров разместили в общих дворах.

В «Граблях» мужики создали ТОЗ – Товарищество по совместной обработке земли. Общей становилась земля, а скот и инвентарь оставались у крестьянина.

После выхода в свет в марте 1930 года статьи т. Сталина «Головокружение от успехов», где осуждалась насильственная коллективизация, среди крестьян началось брожение. Коммуна распалась, и коммунары вошли в колхоз. Колхоз тоже был на грани развала. Был бабий бунт по всей деревне. Женщины собирались большими группами и с громкими криками шли ко дворам, где содержались коровы. Отталкивали от ворот мужчин, которые охраняли ворота, забирали своих коров и уводили домой. Мужики так же забрали своих лошадей и упряжь и уводили домой. Дело иногда едва не доходило до драк. Особенно активно защищали дворы Секушин Фока, Потылицын М.П., Потылицыны Николай и Василий (Тимошёнки).

ТОЗ под давлением властей тоже распался. После нескольких бурных дней постепенно все успокоились и объединились в колхоз и назвали его «Пролетарий». Надо было привыкать жить по-новому, в коллективном хозяйстве. Это была большая ломка основ жизни и психологии крестьянства. Всё было нелегко и необычно для крестьян.

Колхозы были небольшие, в каждой деревне свой колхоз. Управлять колхозами было не трудно. Трудоспособного населения много. Руководство колхоза было немногочисленным: председатель, счетовод, два бригадира и кладовщик. За работу начисляли трудодни. На каждого работающего заводилась трудовая книжка, в которой бригадир ежедневно записывал, сколько трудодней или соток трудодня колхозник заработал в этот день. За месяц подводились итоги. По количеству заработанных трудодней начислялась и оплата труда. Оплата производилась деньгами и натурой – зерном, мясом, медом и другими продуктами. Работа в деревне носила сезонный характер и оплата тоже. Зерно обычно выдавалось после подведения итогов года. Надо чтобы колхоз выполнил все поставки зерна государству, засыпал семена, фураж на корм скоту, а остальное распределялось по трудодням один раз в году. Мясо давали к праздникам, мёд – после завершения летнего сезона (в Минькове была колхозная пасека – пчеловод Алёша Поздеев (Полевой)). Колхозники, имея неплохое подсобное хозяйство, повседневные нужды удовлетворяли за счет этого хозяйства. Деньги выплачивали тоже нерегулярно. Денежные доходы колхозников были невелики, в основном от продажи льна и скота по установленным государством ценам.

Следует отметить, что крестьяне, которые справно вели свое хозяйство раньше и привыкли любую работу выполнять добросовестно, они и в колхозе так же добросовестно трудились. А, например семьи Платона, Тимохи, Микеры просто не умели выполнять работу качественно и не стремились к этому. У них и дома было как-то шиворот-навыворот, работали спустя рукава.

Первые годы преобладал ручной труд, но уже к середине 30-х годов появились машины: конные жнейки и косилки, конные молотилки, веялки, чего раньше в деревне не было. Появились новшества. Для скота стали заготовлять не только сено и солому, но и силос в больших облицованных досками ямах, а для этого сеяли подсолнечник, траву берегли на сено. На корм скоту стали выращивать турнепс, кормовую свеклу, новые сорта картофеля.

Позднее к колхозу «Пролетарий» присоединились жители Елифанова. Это небольшая деревня в километре от Минькова. Там были спокойные работящие люди, и они без особых проблем освоились в новых условиях. Они составили третью бригаду. Бригадиром долгое время был Поздеев Василий Никанорович.

Если позволяли условия, то работали всей бригадой или звеньями. Например, на сенокосе часто работали бригадой. Молодые, здоровые люди, привычные к труду работали с азартом, подбадривая друг друга, шутили. Особенно много шуток было, когда все собирались вместе на обед у костра. На костре в ведрах варили суп и кашу, кипятили чай, заварка состояла из листьев черной смородины. Мужчины тоже подшучивали друг над другом или над женщинами. Сквернословия не допускалось, считалось неприличным. Иногда вспыхивали перебранки между женщинами, но мужчины их быстро гасили.

Урожай убирали тоже всей бригадой. Бригадир рано утром обходил все дома своей бригады и давал наряд – кому на какую работу идти. Женщины жали серпами или вязали снопы после жнейки. Мужчины ставили суслоны, чтобы снопы просохли или возили снопы на лошадях и складывали их в копны или скирды. Закончив жатву, приступали к молотьбе. Появились сложные молотилки, которые не только молотили, но и сортировали зерно. Приводились в движение трактором. Если снопы были сухие, то за день обмолачивали большую копну. Одни подвозили снопы к молотилке, другие подавали их наверх, третьи направляли их в молотилку, четвертые убирали зерно, пятые солому и т.д. Делали перерывы для отдыха, так как работа была тяжелая. Перерыв на обед был более продолжительный. К концу рабочего дня все в пыли, только глаза и зубы сверкают. Молотьба была завершающим этапом в процессе земледелия, и мужики с определенным довольством и благоговением грузили мешки с зерном на подводы, если урожай был хорошим. Ведь это был хлеб – главное в жизни крестьянина.

Зимой многие были заняты в животноводстве, особенно женщины, по уходу за скотом, по подвозке кормов. Когда возили силос, то запах распространялся по всей деревне. Коров и телят содержали в крестьянских дворах, у некоторых они были просторные. Скот обобществили, типовых скотных дворов еще не построили. Устраивали стойла и кормушки во дворах. Доение коров и все другие работы проводились так же вручную.

Мужчины привлекались на лесозаготовки, где работа велась пилой и топором. В районе создано несколько лесопунктов. По разнарядке из района туда направляли из колхозов людей на работу. Мужчины валили лес, раскряжевывали хлысты, а женщины обрубали сучья и жгли их. Лес вывозили на реку по ледянке, – так называли особые лесовозные дороги. Их поливали водой, образовывался лед, и полозья саней лучше скользили. Середина дороги, по которой шла лошадь водой не поливалась, чтобы не скользили копыта.

Новинкой в то время было применение лучковой пилы. Ей пилил один человек и быстрее чем обычной пилой. Производительность труда значительно повышалась. За зимний сезон один вальщик спиливал до 1000 кубометров леса. На берегу реки бревна складывали в бунты. Весной после ледохода по большой воде начинался молевой сплав. Бревна сбрасывали в воду, и их несло по реке до запани. Это сооружение для перехвата бревен. Здесь бревна собирали в плоты, и буксиры тащили их до лесозавода где-нибудь в Котласе или Архангельске. Там их распиливали и пароходами везли за границу и продавали за валюту. Стране нужна была валюта для закупки оборудования для строящихся фабрик и заводов. Работа с лесом требовала силы и сноровки, но заработки были невысокие.

Репрессии 1937 года не обошли стороной и наше село. По доносу местных бедняков было арестовано шесть стариков: Власов Д.А., Пятовские А.Л. и П.Л., Поздеев И.Ф., Хоробрый Ф.А. и Поздеев Г.С. Арестованы за то, что один был урядником, другой церковным старостой, третий немножко приторговывал и т.д. Все они были такие же простые крестьяне, не богаче других и вреда от них никакого не было. Двое их них вернулись, а остальные умерли в Тотьме от невыносимых условий в переполненной тюрьме и дизентерии. Конечно, это событие отразилось на жизни села, люди стали осторожнее в разговорах, побаивались новых арестов. Кулаков, как таковых в селе не было. Жили по-разному, одни были более обеспечены, другие меньше, но все достигалось личным трудом крестьянина и его семьи. Одни ломили с утра до вечера без выходных, другие работали с прохладцей. А наемных работников никто не держал, только иногда на жатву или на молотьбу просили кого-то из бедняков помочь, недельку поработать. Расчет обычно был натуральными продуктами.

В селе существовал такой метод взаимопомощи как «помочь». Надо было построить дом или двор, то хозяин оповещал, что в такой-то день будет «помочь». Собирались мужики человек 10-15 и дружно принимались за работу, стремились в этот день сделать побольше и такую работу, которую надо было сделать коллективно. Работали дружно без расчета на оплату. Ну а вечером хозяин устраивал угощение.

Женщины устраивали такую «помочь» когда надо было переработать овин высушенного льна – мяли ручными мялками, трепали ручными трепалами. Иногда приглашали на дожинки, если кто-то не успевал с уборкой своих посевов.

Крестьяне много работали. Чтобы жить более обеспеченно в наших северных краях, да еще ручными орудиями труда надо было упорно и постоянно работать.

Перед войной колхозы окрепли экономически. Большую помощь оказывало государство. Построены первые типовые скотные дворы и конюшни. Многие колхозы приобрели грузовые автомашины – полуторки. Собирали неплохие урожаи зерновых и особенно льна, где применялась звеньевая система, что повышало ответственность работников и их материальную заинтересованность. На льне неплохо зарабатывали. Передовиков поощряли. В 1939 году впервые побывала на ВДНХ в Москве свинарка Потылицина Лидия Васильевна, что было событием для Минькова. Положение колхозников значительно улучшилось. Это можно подтвердить тем, что люди стали лучше одеваться и питаться, стали жизнерадостнее, особенно молодежь. Проводились веселые праздники с массовыми гуляньями. По окончании полевых работ праздновали дожинки, обычно по бригадам. Потом этот праздник стали называть Днем урожая. Стали выходить из употребления одежда из домашнего холста и лапти.

Но в селе не велось строительство новых жилых домов. Часть молодежи покидала село, получив образование. Часть уходила в лесную промышленность, там переходили от сезонной к круглогодичной заготовке леса и нужны были постоянные кадры, для них строились лесные поселки. Часть уезжала в город, где быстро развивалась промышленность, и даже неквалифицированные работники легко могли найти работу. Потом они учились на курсах, в вечерних техникумах и рабфаках или заочно и способные быстро делали карьеру, становились видными специалистами, руководителями. Настойчивости и умения трудиться им было не занимать. Лучших награждали орденами и воздавали почести.

Первым орденоносцем в Минькове стал Широков Иван Иванович. Он получил орден Знак Почета за трудовые достижения при строительстве химкомбината в г. Апатиты. Когда он в 1938 году ехал в Миньково, то райисполком послал из Бабушкино в Тотьму легковую машину, чтобы привезти Широкова И.И. в Миньково. Это была невиданная почесть. Он был высокий красивый мужчина, ходил в новом сером костюме, ладно сидящем на нем. В деревне только и разговоров было о нем. Деревня отдавала городу лучших людей.

М.Т.С.

 

Большое влияние на жизнь села стала оказывать машинно-тракторная станция (МТС), строительство которой развернулось в 1934 году сначала в д.Кулибарово, а потом передумали и все перевезли в Миньково, но название так и сохранилось на всегда – Кулибаровская МТС. По дороге на Бабушкино по склону ниже церкви построили контору МТС, мастерские для ремонта техники, склады, гаражи, кузницу и другие хозяйственные постройки. Еще ниже построили льно-семенную станцию, дальше большой зерносклад. Село вытянулось до самой речки Сёмжи.

В МТС появилось много техники. Прибыли десятки колесных тракторов ХТЗ, комбайны, сложные молотилки, станки для мастерских, а позже и два гусеничных трактора ЧТЗ. На них работали Анфалов А.В. (Павлишнин) и Потылицин И.В. (сын Васи Кузьменка) только что отслужившие в армии ребята. Масса интересного и необычного для жителей села. А когда машины начинали работать в поле, то взрослые и старики приходили поглядеть и потолковать о достоинствах и недостатках этих машин. Все были согласны с тем, что они значительно облегчают труд земледельца. На пашне с интересом наблюдали, как после ЧТЗ оставалась вспаханная полоса в 10 пластов – заменял сразу 10 лошадей.

Трактористками работали и девушки. Потылицина Анна, Власова Анна и др. Даже механиком работала Поздеева Анна Асикр. Работать на колесном тракторе было ой как непросто. Тяжело было заводить рукояткой, часто делали это вдвоем. Тяжело было и управлять, никаких усилителей не было, нужна была недюжинная сила, чтобы сделать разворот на таком тракторе.

На уборке использовался комбайн «Северный коммунар». Сравнительно небольшой, он мог использоваться и на небольших полянах, каких в районе было большинство. Комбайн прицепной, буксировал его колесный трактор, а от вала отбора мощностей приводились в движение все механизмы комбайна. Крестьян удивляло, что он не только жнет, но и молотит. Проверяли, не сыплется ли где зерно, не дробит ли зерно железная молотилка.

Для руководства МТС приехали специалисты из города. Директором МТС был Хорьков, главным бухгалтером солидный дядя из Ленинграда. Для МТС требовались кадры, и технику осваивали в основном молодые люди. Зимой проводились курсы по подготовке трактористов, где учились парни и девушки со всего района. Молодежи в селе прибывало, и жизнь в селе становилась более динамичной и разнообразной.

Между МТС и колхозами заключались договоры, определяющие, какие работы в колхозе будет выполнять МТС. Оплату труда колхозы производили натуральными продуктами по установленным ценам. Денег на оплату в колхозах не было.

По мере пополнения разнообразной техникой все больше работ в колхозах выполнялось машинами МТС. Не только проводили вспашки полей и уборку урожая зерновых, но и работы по возделыванию льна. Появились первые льнотеребилки, опрыскиватели для борьбы с сорняками и вредителями льна. Сделаны первые попытки механизации животноводческих ферм.

МТС стала самым крупным предприятием в Минькове.