Красным шрифтом в квадратных скобках обозначается конец текста на соответствующей странице печатного оригинала

II. КЛАССИЧЕСКАЯ ГЕОПОЛИТИКА

§ 3. Концепция “Срединной Европы”

Геополитика в Германии возникла на основе интеллектуальной традиции Пруссии и Второго рейха, которая рассматривала использование физической силы в качестве prima ratio в отношениях между государствами. Как отмечал Г. Трейчке, “триумф сильного над слабым составляет неискоренимый закон жизни”. Прусский король Фридрих II в своем “Завещании племяннику и наследнику” пытался доказать, что Пруссия не может нормально развиваться в существовавших в то время границах. “Нет больше рек, которые бы пересекали мои владения, – писал он, – и только одна треть земли моего королевства может быть вспахана, в то время как две другие трети состоят из лесов, рек и полей”. И вместо призыва к выкорчевыванию лесов и осушению болот прусский король призывал к грабительским походам и нарушениям международных договоров. Он внушал своему наследнику, что слово “политика” было выдумано “для монархов, так как их неудобно называть мошенниками и подлецами”. В период борьбы Пруссии за объединение Германии под ее эгидой доктрина “естественных границ” развивалась в двух направлениях: “естественных языковых границ” и “естественных рельефных границ”. Первая призывала к объединению в едином государстве всех территорий, населенных лицами немецкого происхождения; вторая, получившая особенно широкое распространение, призывала к созданию так называемой Великогермании, в состав которой входили бы не только Австрия, но также ряд территорий Польши, [c. 68] России, Франции, Бельгии, Голландии, Люксембурга, Швейцарии и других стран. Поль Лагард в 1875 г. писал, что Германия сможет выполнить свою “миссию умиротворения Европы”, лишь если в состав ее границ “будут включены все территории, расположенные от Эмса до устья Дуная, от Мемеля до Триеста, от Меца до берегов Буга. Только такая Германия будет в состоянии обеспечить свое самостоятельное существование, сможет при помощи своей кадровой армии завоевать Францию и Россию, а призвав еще и резервистов, завоевать и Францию, и Россию, вместе взятые” ⁵¹.

Следует отметить, что, несмотря на блистательную дипломатию Отто фон Бисмарка, своим возникновением Второй рейх был обязан военной мощи Пруссии. Синтез идеологических германских мифов с современной индустриальной и военной мощью дал начало государству, в котором на первое место ставились героизм, агрессия, сила и господство. Пруссия рассматривалась как нечто вроде вооруженного лагеря в центре враждебного окружения. Не случайно Бисмарк говорил, что единственными эффективными границами Германии является ее армия. Постепенно сформировалась территориальная концепция обширной и могущественной “Срединной Европы” (Mitteleuropa), руководимой Германией. Другим народам региона также предлагалась защита от внешней опасности, особенно от Франции на Западе и России на Востоке. Сама Германия как органическое образование отождествлялась с духовным понятием “срединное положение” (Mittellage). Это еще в 1818 г. сформулировал представитель мистического направления в немецком протестантизме Арндт: “Бог поместил нас в центре Европы; мы (немцы) – сердце нашей части света”.

В разработку идеи “Срединной Европы” внесли свой вклад такие ученые, как Адольф Ласеон, Карл Лампрехт, Леопольд фон Ранке, Герман Онкен и др. К числу глашатаев германской “Срединной Европы” принадлежали не только немцы, но и шведские ученые Рудольф Челлен и Свен Хедин. Наиболее законченное выражение эти идеи получили в книге И. Парча “Mitteleuropa”, опубликованной в 1906 г., и в работе евангелического пастора Фридриха Науманна, появившейся под тем же названием в 1915 г.

Науманн в своей книге поставил геополитический диагноз, тождественный концепции Челлена. С его точки зрения, для того, чтобы выдержать конкуренцию с такими организованными геополитическими образованиями, как Англия (и ее колонии), США и Россия, народы, населяющие Центральную Европу, должны объединиться и организовать новое интегрированное политико-экономическое пространство. Осью такого пространства будут, естественно, немцы.

Науманн, вместе с Челленом, защищал идею “геополитического” охвата германскими империалистами всех стран, расположенных [c. 69] между Атлантическим океаном и Персидским заливом, Балтикой и Адриатикой; Челлен и Науманн доказывали, что вся эта территория имеет единую “географическую судьбу”, не заключает в себе никаких “естественных границ” и на протяжении веков якобы не терпела “раздробления”. Науманн выводил программу империалистических захватов Германии – “Берлин – Багдад” – из предшествовавшего исторического развития огромной территории Срединной Европы и Ближнего Востока. “Срединная Европа” в отличие от чистых пангерманистских проектов была уже не национальным, но сугубо геополитическим понятием, в котором основное значение уделялось не этническому единству, а общности географической судьбы. Проект Науманна подразумевал интеграцию Германии, Австрии, придунайских государств и, в далекой перспективе, Франции. [c. 70]