Глава одиннадцатая. ГОСТИ

Ёэль в унынии разглядывала разложенные лоскуты. Их было вполне достаточно, чтобы сшить коврик, один из тех, что хозяйки любят класть на сиденье стула или на маленький диванчик в гостевой комнате или на крылечко, если в доме праздник. И ещё один. И ещё. Денег от продажи ковриков хватало на жизнь. Можно было весь месяц не возвращаться в деревню. Сиди да сшивай яркие тряпочки, выкладывай причудливые узоры древнего культа солнца, украшай объёмной вышивкой из выдернутых из ткани нитей, уложенных пасмами и аккуратно пришитых мелкими стежками.

Спустишься в деревню, постоишь пару-тройку дней, всё и распродашь! И снова можно день-деньской бродить по лесам, а вечерами читать при ярком свете нескольких керосиновых ламп, перемежая чтение приготовлением ужина и кофе да шитьём. Хорошо. Ну и пусть она никому не нужна, она ведь тоже ни в ком не нуждается. У неё есть настоящее море, хоть и блуждающее и Лось, и Король. Лося она видела не раз и в обычном лесу, он всегда появлялся внезапно, но больше не приближался к ней. А вот Король… Кто ей всё-таки нравится больше: Аксель или Король? Король сказал, что он живёт уже тысячу лет, вот чудак! Можно подумать, она поверила!.. Хотя с этими существами из других миров… А вот ей не хочется никуда, здесь она родилась здесь и проживёт свою жизнь. Ей нравятся люди. Они глупые, странные, они всё забывают но они… Они – тёплые. В них есть что-то сокровенное, что-то, о чём они сами и не догадываются. И в них есть обычность. Они не умеют летать, превращаться, дышать под водой, но они стремятся преодолеть сопротивление воды, воздуха, корпускул, из которых состоят. Наверное, кто-то из них с радостью поменялся бы с нею местами, у неё есть дар. Так сказал Король, и госпожа Лоовисе тоже о чём-то таком упоминала. По крайней мере о возможности пересекать границы миров точно. Но ей нравится в этом мире, жить, быть человеком, обычным человеком. Танцевать на росных лугах в летние огненные праздники, плести чучело Лося перед наступлением осенней тьмы, лепить снежных духов на околице деревни и колоть пальцы, сплетая венки из остролиста, украшая ими друг друга, снеговиков и двери домов, встречать весну, находя под снегом ростки бледно-жёлтых анемонов и согревая их своим дыханием и теплом ладоней, позволяя расцвести пышным цветом, подняться над силой холода и запылать огнецветами накануне Дня матери. О, этот прекрасный мир людей, отвергающий её, и притягивающий светом своих огней, сказок, чувств…

- Эй, девочка-ведьма! – раздалось с улицы. Ёэль спешно скрутила лоскуты и запихнула в один из сундучков.

- Выходи, ты где?

Это были… это было похоже на голоса тех ребят из леса. И Аксель с ними?!

Еэль пригладила волосы, оправила юбку и, глубоко вздохнув, открыла дверь. Остановившись возле камня-черепахи она могла видеть тропинку, на которой стояли, подпрыгивая от радости, трое её знакомцев.

- Ну поднимайтесь, чего стоите! Сейчас дождик пойдёт! – грубовато пригласила Ёэль, пытаясь угомонить прыгающее сердечко.

- Ну, мать, ты даёшь! – расхохотался Иннар, он уже и не прихрамывал, будто и не было никаких шипохвостиков. – Вот забралась, насилу отыскали!

- У Иннара нога совсем зажила! – радостно выпалила Рееде, озвучивая очевидное.

Аксель ничего не сказал, а легко поднялся вверх, помогая Рееде на осыпающейся каменистой тропинке.

- Здравствуйте, хотите кофе? – каменным голосом выдавила Ёэль.

- Мы… Да… Мы тебе пирог принесли. Мама Иннара испекла, с клубникой. А Иннар в школу больше ходить не будет, мама его сказала, что в четырнадцать лет парень должен помогать семье. Жалко. Наш учитель говорит, что у Иннара светлая голова. Ну не в смысле волосы, он же темноволосый, а в смысле, что он очень умный. Но стипендию ему не дадут, в нашу деревню цивилизация ещё не дошла, так говорит учитель.

- Я всё равно выучусь, – решительно хмуря брови заявил Иннар, – и я уеду в Корнвестхайм, а может и дальше. Только помогу матери поднять детей. Нас у неё четверо, отец прошлой весной уехал на заработки в Кохтла, а там, говорят, к острову пристала барка, которая шла к морю… И отец решил попытать счастья там, на сейнере, в море. Только больше о нём никто ничего не слышал. Так мы впятером и остались. Но я точно знаю, отец нас не бросил и вернётся. А материны товарки говорят, он нас бросил, зачем ему такая орава.

- Пока нет других слухов, думай, что отец жив и здоров и обязательно вернётся! – горячо вступилась Рееде. Она как всегда горой стояла за Иннара. Маленькая, с белоснежными волосами, в своём простеньком, но добротном платьице она напоминала одну из героинь народных сказок, какого-нибудь лесного духа или фею холмов.

 Гости с изумлением рассматривали землянку. Стены, укреплённые янтарной сосной, толстые потолочные балки, поддерживающие настил крыши, окошко в потолке, сквозь которое видно небо. Сундучки и корзины вдоль стен, полки с посудой, топчан под окошком. Печурка с плитой. И керосиновые лампы на разных уровнях.

- Кофе готов, только у меня всего два стула.

- Ничего, – Аксель стянул со стола толстую скатерть и бросил на пол. – Устроим пикник. У меня есть печенье, у Иннара пирог, а у Рееде наверняка имеется сыр.

Ребята фыркнули, сдерживая смех. Рееде доверчиво взмахнула белыми ресничками:

- У моего отца сыроварня, в доме всё, ну всё пропахло сыром и сквашенным молоком. А моя мама на все праздники дарит головки сыра. Зато у нас есть сыр с грибами и сыр с перцем, с клюквой и с орехами. Наш сыр занял первое место на осенней ярмарке…

- Конечно, если кроме вас никто сыр и не делает, – подытожил Аксель, аккуратно раскладывающий на скатерти немудрёную ребячью снедь. – Ребята снова хрюкнули, а Рееде шутливо стукнула Акселя промеж лопаток.

- А ты ведь много про лес знаешь? – Иннар подтянул коленки к подбородку, коротковатые штанины задрались ещё выше, обнажая худые исцарапанные лодыжки.

- Ну так… Что-то знаю, а что-то нет. Говорю же, я не ведьма. И госпожа Лоовисе не была ведьмой. Она просто была блуждающей между мирами. Миров множество во Вселенной. И есть создания, не люди, хоть и похожи на них, и они могут пересекать границы миров. Как вам объяснить? – Ёэль задумалась, а Иннар опередил её:

- Моя младшая сестрёнка обожает пускать мыльные пузыри. Наш мир – это пузырь и соседний тоже; когда пузыри наталкиваются друг на друга, они соединяются и создают такую странную фигуру…

- Или лопаются, – со смехом перебил Аксель.

- Да, Иннар, ты прав! Это похоже на то, что мне рассказывала госпожа Лоовисе. Миры соединяются, и в этот момент происходит разлом реальности, и можно проникать из мира в мир, это под силу даже обычному человеку, особенно, если один мир поглощается другим и существует внутри него, как в оболочке, либо два мира совмещаются… Происходят, конечно, тысячелетние катастрофы, без этого трансформации невозможны, но потом приходит благоденствие… Но есть создания, блуждающие по мирам, те которые умеют перепрыгивать из мыльного пузыря в другой мыльный пузырь, не дожидаясь их смыкания в хаотичном движении, которое невозможно рассчитать, предугадать. Блуждающие точно знают где, когда и в какой мир попадут. Они называют себя Блуждающими, но на самом деле, все их прогулки тщательно спланированы. Госпожа Лоовисе, например, из рода кайн. Она нарушила какой-то закон, она не вдавалась в подробности, и её сослали на Землю. Ей запретили применять и магию и технологии, выживать в мире, где ни то, ни другое ещё не развиты. По условиям она должна была вести нищенское существование в облике безобразной старухи и получить прощение, только если прольётся кровь… Они не знают госпожу Лоовисе! Уверена, они даже не догадываются, как мы хорошо проводили с нею время! Со мной она принимала разные обличья, раз уж ей не было позволено проявлять истинное. Чаще всего её было не отличить от женщин Ляэневийа, она любила приехать на какое-нибудь веселье, вскружить головы деревенским холостякам и умчаться домой в разгар праздника. Мы так смеялись, когда она рассказывала про свои проделки. Она приносила кучу имбирных пряников, ягодного пива, шипучего и не пьянящего, даже шоколадные конфеты – её ухажёры не знали, чем ей ещё угодить. Она была такая красивая!

За пределами землянки потянулся холодный серый дождь, а внутри было тепло, светло и весело. Рассказы Ёэль о проделках госпожи Лоовисе то и дело взрывались хохотом и летели огненными язычками, согревая самые тёмные закоулки лесного жилища.

- Ну вот, уже и вечер, – тоскливо проронила Рееде, – нам скоро пора домой. Дождь вроде перестал. А что ты будешь делать осенью, когда дожди и холод будут постоянными?

- То же что и всегда. Жить, шить, ходить в деревню…

- Ты ходишь в деревню?

- Конечно, я продаю свои лоскутные одеяльца, коврики и прочую мелочь. Мне надо на какие-то средства существовать.

- А можно посмотреть? Может, я что-нибудь куплю у тебя.

Ёэль пожала плечами и открыла короб, с которым обычно ходила в деревню. Там уже были сложены аккуратной стопкой кое-какие изделия.

Рееде с хозяйской неторопливостью перебрала коврики, выбрала два, разложила на полу и задумалась, переводя взгляд с одного на другой.

- Но это же чудо, – произнесла она решительно. – Я смотрю на них и в моей голове всё укладывается, я понимаю всё, о чём говорите вы с Иннаром, и даже то, что говорит господин учитель. Солнце, планеты, звёзды. Я не очень умная, я старательная, но сколько ни смотрю в учебник, ни-че-го-шень-ки не понимаю. А смотрю на твои коврики и могу разобраться во всех этих примерах, глаголах.

- Я выкладываю из лоскутов мандалы, это узор Вселенной, так она живёт, пульсирует, рождает галактики и туманности…

- Я возьму их оба. Сколько они стоят?

- Я подарю их тебе.

- Нет, всякий труд должен быть оплачен! – девочка залезла в свой карман-лахттаску и достала две увесистые монеты в две кроны каждая, – я сама заработала, отец мне платит за помощь в сыроварне. Это хорошее вложение денег, отец мечтает, чтобы я выучилась и получила степень. Никто в нашем роду не имел степеней и дипломов. Если я смогу учиться, мои родители будут счастливы, – голос Рээди, звенящий и встревоженный, сорвался, горячие слёзы капнули на руку Ёэль.

- А ты будешь счастлива, только если Иннар сможет учиться вместе с тобой? – прошептала Ёэль на ушко маленькой Белоснежке. Рееде порывисто обняла новую подругу:

- Ты не ведьма, совсем не такая. Но может, ты немножечко зелёная ведьма и вылечишь Акселя от бородавок? Он сам стесняется сказать.

Ёэль и сама стеснялась напомнить об этом. Но она подготовилась и могла помочь.

- Я думаю, – она постаралась придать беспечности словам, – что знаю, как извести бородавки Акселя.

Тот покраснел и спешно скрыл усеянные розовыми наростами ладони.

- Если аптекарские средства не помогают, вполне возможно, что Аксель может исцелиться сам.

- Как? Я чего только не делал!

- Как они у тебя появились?

- Ну не знаю…

- Как не знаешь? – рассердилась Рееде. – Вы с мальчишками наловили в школьном пруду лягушек и притащили их в класс, мы тогда в начальной школе учились. Учительница закричала, что от лягушек будут бородавки и чтобы вы выпустили их и не мучили мерзких животных! Вы хохотали, хотя вас всех наказали и поставили к печке в угол. И после этого у тебя выросли эти бородавки.

- Но почему только у меня? – вспылил Аксель. – Это не я придумал, я повторял за всеми, и я не мучил лягушку, просто держал в руках. Почему же бородавки выросли только у меня? Я музыкант, но я не могу выступать, потому что все пялятся на мои уродские руки!

- Они у тебя вовсе не уродские, на самом деле бородавок нет, их невозможно получить от лягушек, у них вовсе нет бородавок, а у жаб есть. Но и от жаб вы их не подцепите! Жабы и лягушки не передают особенности своего строения людям, перепонки на пальцах ведь не появились и ресницы с бровями никуда не делись. Ты не превращаешься в лягушку или жабу! Так почему ты решил, что заразился бородавками от них?

- Но учительница сказала!

- Она просто дура неначитанная! И ты дурак. Ты так поверил в её слова, что вырастил себе эти бородавки.

- Хочешь сказать, что если я буду думать наоборот, то они исчезнут?

- Конечно! Только ты вбил себе в голову настолько крепко, что они у тебя есть, что они материализовались, и их стали видеть другие люди. Без ритуалов не обойтись! Возьми. Это тыквенное масло, – Ёэль передала небольшую склянку, заткнутую самодельной деревянной пробкой. – Как только уйдут облака и появится луна, смазывай руки маслом и подставляй под лунный свет. Ни одной бородавки не останется, уверяю тебя…

Аксель принял подарок и дурашливо поклонился. Иннар и Рееде засобирались, столкнулись у дверей, рассмеялись, потирая лбы. Вскоре дверь дохнула сыростью и холодом, выпуская гостей, и снова в землянке воцарились тепло, свет, янтарь и одиночество.