Повесть Э.Казакевича

«Звезда»

В «Звезде» критика увидела «мотив обреченности», традицию Ремарка. В чем именно?

В экспозиции повести – в тех психологических состояниях людей, которые в ней запечатлены. Командир дивизии хочет и не хочет встречи с противником: надо бы воевать, а не хочется терять людей. Хочет и не хочет встречи с противником главный герой – командир разведки лейтенант Травкин, хотя ему по должности положено всегда быть рядом с противником, в соприкосновении с ним.

Бездну сомнений и неуверенности испытывает он перед выходом в поиск. У провожающих сжимается сердце от недобрых предчувствий.

Этот мотив обреченности – и в зловещем кольцевом построении, то есть в композиции повести: в начале рассказывается о том, что в немецком тылу погибла группа разведчиков лейтенанта Марченко; сама повесть, ее сюжет построены на рассказе о гибели разведгруппы лейтенанта Травкина, а в финале – новая щемящая сцена: в тыл противника отправляется очередная группа разведчиков – лейтенанта Мещерского.

В идейной концепции повести Казакевича есть общее с Некрасовым и Пановой: утверждение ценности каждой человеческой личности, которая представляет собой не винтик, не шпунтик, а целый мир. По сути дела, мысль о цене подвига является центральной в повести «Звезда». Она реализуется в своеобразной сюжетной антитезе, контрастно выявляющей цену того, что сделано Травкиным и его разведчиками, с военной точки зрения и с точки зрения просто человеческой.

Иначе говоря, в повести Казакевича есть двойная антитеза.

Аспект военный. В дивизии сообщение добытых группой Травкина сведений о появлении на фронте эсэсовской танковой дивизии воспринято как новость чрезвычайной важности: комдив тотчас докладывает об этом наверх и предпринимает экстренные меры для усиления угрожаемого участка своей обороны. В штабе армии эти сведения расценены как важные: дивизии выделяется пополнение. В штабе фронта на основании этого сообщения делают вывод об интересе немцев к Ковельскому узлу обороны; войска этого узла усиливаются авиацией, артиллерией, танками. А в ставке, для которой дивизия СС «Викинг» – мошка, а весь этот лесистый район – только точка на карте, приходят к заключению, что немцы готовят прорыв на Польшу, и направляют на угрожаемый участок танковую армию и артиллерию резерва Главного командования. Это описание последствий того, о чем удалось узнать благодаря действиям группы Травкина, напоминает затухающие волны, в которых теряется, исчезает то, что их вызвало: «Так ширились круги вокруг Травкина, расходясь волнами по земле: до самого Берлина и до самой Москвы».

Но тут же – аспект человеческий:

¨ трагедия радистки Кати – любимой девушки лейтенанта Травкина, которая сутками в напрасной надежде сидит у своей рации, бесконечно повторяя позывные угасшей «Звезды»: «Звезда», я «Земля!»;

¨ письмо матери Травкина, которое приходит в часть: мать рассказывает, как показала тетрадь сына по физике известному ученому, который, посмотрев ее, сказал матери, что ее сын – будущий великий физик; но его уже нет, и не будет великого ученого;

¨ прочитав это письмо, товарищ Травкина, лейтенант Бугорков плачет: «Пора, чтобы людей перестали убивать».

Отличие в художественной системе повести Казакевича от повестей Некрасова и Пановой – очень сильный лирический элемент в повествовании, который чрезвычайно усиливает трагическое звучание сюжета. Лирический авторский голос все время сопровождает рассказ о судьбе Травкина, Кати, разведчиков, порой вырастая в лирические монологи и авторские лирические отступления. Таков, например, авторский лирический вздох о самой смертной профессии на войне – взводном командире пехоты:

«Жизненная задача этих молодых людей часто оказывается необычайно краткой. Они растут, учатся, надеются, испытывают обычные горести и радости, порой для того только, чтобы в одно туманное утро, успев лишь поднять своих людей в атаку, пасть на влажную землю и не встать больше. Иногда бойцы даже не могут их помянуть добрым словом: знакомство было слишком кратковременным и черты характера остались неизвестными. Какое под этой гимнастеркой билось сердце? Что творилось за этим юным лбом?»