Расстрел царской семьи

В отличие от традиционого изложения в учебниках и учебных пособиях истории Гражданской войны, когда отдельно рассматриваются причины и начало войны, политика “военного коммунизма”, международные отношения, военные действия и т.д., в предлагаемой лекции все события и процессы

излагаются во взаимосвязях друг с другом внутри хрононологических периодов. Это позволяет лучше понять закономерности хода войны и факторы, определившие ее итоги. Дается также краткий обзор истории изучения Гражданской войны. В тексте выделены важнейшие даты, имена собственные, исторические понятия и т.д., составляющие тот минимум, который должны знать учащиеся. В подстрочных примечаниях указывается на наиболее характерные ошибки учащихся, разъясняются термины, сообщаются биографические и другие дополнительные сведения. К лекции прилагаются опорный конспект и тесты, облегчающие самостоятельное изучение темы.

Гражданская война в России явилась закономерным итогом революционного кризиса, поразившего страну в начале XX в. Цепь событий – революция 1905 г., незавершенные реформы, мировая война, падение монархии, хозяйственная разруха, распад страны и власти, захват власти большевиками – привела российское общество к глубокому социальному, национальному, политическому и идейному расколу. Апогеем этого раскола стала ожесточенная война в масштабах всей страны между вооруженными силами большевистского режима и антибольшевистских властей с лета 1918 г. по осень 1920 г.

Для большевиков подавление сопротивления их противников было единственной возможностью удержать власть в крестьянской стране с целью превращения ее в базу международной социалистической революции. Исходя из опыта Парижской коммуны, В.И.Ленин [1] считал главной причиной ее гибели неспособность подавить сопротивление свергнутых эксплуататоров. Большевики были совершенно уверены в исторической оправданности и справедливости применения беспощадного насилия против своих врагов и “эксплуататоров” вообще, а также принуждения по отношению к колеблющимся средним слоям города и деревни, прежде всего - крестьянству.

Для многих участников Белого движения – офицерства, казачества, интеллигенции, помещиков, буржуазии, бюрократии и духовенства – вооруженное сопротивление большевикам было единственным средством борьбы за возвращение утраченной власти и восстановление себя в прежних социально-экономических правах и привилегиях. На протяжении всей войны смысл существования Белого движения, ведущей силы антибольшевистского лагеря, состоял в попытках на части территории бывшей империи воссоздать армию и аппарат гражданского управления, восстановить права собствннности и свободу торговли, мобилизовать все возможные людские и хозяйственные ресурсы с целью создать массовую и снабженную всем необходимым армию, обеспечить ей поддержку со стороны большинства населения и свергнуть власть большевиков. На стороне белых были опыт государственного управления, знание военного дела, накопленные денежные средства и материальные богатства, а также тесные связи со странами Запада. К этому добавились ненависть, ожесточеность, острая жажда классового возмездия. Все это вместе взятое в значительной мере компенсировало их численное меньшинство и позволило в течение почти трех лет вести широкомасштабную вооруженную борьбу против большевиков.

Фактором, решающим образом влиявшим на ход войны, была позиция крестьянства, составлявшего более 80 % населения, которая колебалась от пассивного выжидания до активной вооруженной борьбы против “красных” и “белых”. Колебания крестьянства, являвшиеся реакцией на политику большевистской власти и диктатур белых генералов, коренным образом меняли соотношение сил между красными и белыми и, в конечном итоге, предопределили исход войны.

Упрочение власти большевиков и их внутренняя и внешняя политика, распад Российской империи и зарождение Белого движения вызвали активное вмешательство ведущих западных держав в Гражданскую войну в России. Мотивами этого вмешательства были: борьба с Германией, реализация собственных экономических и политических интересов в России и содействие белым с целью ликвидации большевистской власти. Хотя их возможности ограничивались социально-экономическим кризисом и политической борьбой в самих странах Запада, интервенция и материальная помощь белым армиям существенно повлияли на ход войны.

Многие народы, жившие на территории Российской империи, в ходе революции и войны восстановили или впервые обрели государственную независимость, вступив на путь демократического развития. Отстаивая национальные интересы, правительства этих государств и государственных “новообразований” своей политикой способствовали ослаблению антибольшевистского лагеря, иногда их вооруженные силы действовали против белых войск, но с другой стороны – существенно ограничили большевикам возможности экспорта революции. Наиболее значительную роль в событиях Гражданской войны сыграли Польша, Финляндия, Эстония и Грузия.

Современные научные представления о Гражданской войне в России базируются на результатах ее изучения (или мифологизации) несколькими поколениями отечественных и иностранных исследователей.

В 20-е гг. Гражданская война рассматривалась как непосредственное продолжение революционных событий 1917 г. Ведя отсчет Гражданской войны от Октябрьского переворота, в результате которого большевики пришли к власти, историки, среди которых было немало ее участников, искали причины поражений и побед Красной армии в соотношении классовых сил внутри России и вне ее. При таком подходе, несмотря на узость источниковой базы и идеологическую непримиримость к разбитому противнику, изучались не только строительство Советского государства и руководящая роль партии большевиков, социально-экономическая политика правительства Ленина и история Красной армии, но и история белых правительств, их внутренняя и внешняя политика, деятельность монархических, либеральных и демократических партий, формирование и операции белых армий.

Историкам 20-х гг. удалось в основных чертах выявить взаимозависимость между внутренней политикой правительств, существовавших на территории России, политическими настроениями и активностью основных групп населения, периодическими обострениями войны в разных районах страны и перемещениями линий красно-белых фронтов (в частности, между “перегибами” в действиях большевистских властей, казачьими и крестьянскими восстаниями и успехами белых войск). Один из главных выводов, к которым они пришли, состоял в том, что временную и весьма ненадежную силу Белому движению, самому серьезному противнику большевиков в 1918 – 1920 гг., давали непоследовательная поддержка колеблющихся масс крестьянства и казачества, а также интервенция и материальная помощь Германии и стран Антанты, которые преследовали в первую очередь свои собственные корыстные цели, а военную и материальную помощь белым оказывали лишь постольку, поскольку это отвечало их интересам.

А.И. Егоров и И.В. Сталин (осень 1919 г.)

В 30-е гг. в условиях “наступления социализма по всему фронту” первые научные наработки по истории Гражданской войны были перечеркнуты идеологией и карательной политикой единоличной власти И.В.Сталина [2]. Связь между захватом власти большевиков и Гражданской войной была разорвана: период с ноября 1917 по февраль 1918 гг. стал представляться в литературе “триумфальным шествием Советской власти” (выражение Ленина), неким “завершением” Октябрьской революции в масштабах всей страны, а начало собственно Гражданской войны стало связываться с восстанием Чехословацкого корпуса в мае 1918 г. Это позволило обвинить в развязывании Гражданской войны исключительно Антанту и “белобандитов”, скрыв главные, внутренние, причины резкого обострения уже идущей войны: разгон большевиками Учредительного собрания и установление однопартийной диктатуры, заключение ими Брестского мира с Германией, национализация банков и промышленных предприятий, введение проддиктатуры.

Многие экономические, социальные, политические и идейно-нравственные процессы были упрощены или выхолощены. История Гражданской войны свелась к победам Красной армии на фронтах, где работал Сталин (при этом ему приписывались чужие заслуги и замалчивались его ошибки); с другой стороны, из нее были вычеркнуты события, в которых решающую роль сыграли известные партийные работники и военачальники, репрессированные в конце 30-х гг. Гражданская война была подогнана под примитивную сталинскую схему “трех объединенных и комбинированных походов Антанты”, разгромленных Красной армией “под мудрым руководством товарища Сталина”. В научной литературе в отношени внутренних и внешних противников большевиков утвердились выражения и ярлыки сталинского агитпропа (“белобандиты”, “агенты Антанты”, “хищники мирового империализма” и т.п.), в чем проявилось стремление “разбить” их вторично: не только на поле боя, но и в исторической памяти общества.

Такой карательно-идеологический подход к минувшей войне диктовался стремлением упрочить сталинский режим, внедрить в сознание людей убежденность в эффективности и благотворности насилия и праве большевиков на насилие, а также создать из “белоэмигрантов” образ непримиримой и опасной внешней угрозы, союзника “международного империализма” и пособника “врагов народа” внутри СССР. Этот подход, а также засекречивание как документов большевистского руководства и главного командования Красной армии, так и трофейных документов белых правительств и армий, исключал подлинно научное и объективное изучение Гражданской войны, особенно - Белого движения и других сил, оказавших сопротивление диктаторской власти и политике большевиков.

“Холодная война” сфокусировала внимание советских историков на интервенции, стимулировав не столько ее изучение, сколько мифотворчество по сталинской схеме “трех походов”. Стремление доказать, что именно “международный империализм” во главе с США был главным виновником развязывания Гражданской войны в России, привело к новым грубым искажениям фактов и самой сути войны, когда, с одной стороны, интервенция Великобритании и Франции стала характеризоваться как результат диктата США, а с другой - в ряде изданий период 1918 – 1920 гг. был назван “Отечественной войной советского народа против интервентов и белогвардейцев”.

В ходе десталинизации середины 50-х – середины 60-х гг. воспевание руководящей роли Сталина было заменено восхвалением “вдохновляющей и организующей” роли партии во главе с Лениным, на страницы исторических работ вернулись имена и дела репрессированных военачальников.

Последующее укрепление при Л.И.Брежневе “сталинизма без Сталина” и острое идеологическое противоборство с Западом в период “разрядки” обеспечили исключительную живучесть сталинских мифов и ярлыков в литературе о Гражданской войне. В частности, в период с ноября 1917 по февраль 1918 гг. по-прежнему рассматривался как “завершение” Октябрьской революции, не имеющее отношение к “большой” Гражданской войне. Если в 30-е – 40-е гг. эта точка зрения опиралась на сталинскую схему “трех походов Антанты”, то в 50-е – 70-е гг. она получила подкрепление со стороны тенденциозно освещаемого якобы “мирного развития” социалистических революций в странах Восточной Европы. Антибольшевистский лагерь по-прежнему рисовался в виде одноцветно-черной, безликой силы – наемной и антинародной, а потому фатально обреченной на разгром несмотря на щедрую финансовую и военную помощь Антанты. Имена белых генералов по-прежнему оставались лишь символическими знаками, обозначавшими фронты и территории, на которых одерживала победы Красная армия.

Параллельно в 60-х гг. зарубежные исследователи, прежде всего американские и английские, принялись активно изучать Гражданскую войну в Россию, пытаясь найти “рецепты”, как избежать повторения в разных частях света того, что произошло в России в 1917 – 1920 гг. Поэтому их в первую очередь интересовали становление и упрочение большевистской диктатуры, ее внутренняя и внешняя политика, ее идеология и пропаганда, союзная интервенция и материальная помощь Антанты белым, идеология и внутренняя политика антибольшевистских правительств. Развивая идеи эмигрантских авторов 20-х гг., они доказывали, что главным виновником “братоубийственной” войны были большевики, стремившиеся установить свою диктатуру в отсталой крестьянской стране и с ее помощью повести Россию и весь мир к социализму, и что именно в ходе войны большевики создали основные элементы будущего режима личной власти Сталина. При этом западные авторы придирчиво расследовали “ошибки” белых вождей, видя в них главную причину поражения Белого движения.

В советской исторической науке тенденция конкретного и относительно объективного, насколько это было возможно в рамках господствующей коммунистической идеологии, изучения Гражданской войны возникла во второй половине 70-х гг. Причинами этого стали нарастание кризиса советского общества и обнаружение вопиющей примитивности “исторического опыта КПСС” по сравнению с реальными проблемами и поражениями “мирового революционного процесса”. Отказываясь от прежних мифов, опровергаемых конкретными фактами прошлого и настоящего некоторые советские историки, в частности, возобновили изучение событий конца 1917 – начала 1918 гг. и антибольшевистского лагеря.

В конце 80-х – 90-е гг. в связи с глубокими переменами, происходившими в СССР и независимой России, а также обострением политической, социальной и национальной напряженности, перераставшей при слабости власти в вооруженные конфликты, значительно усилилась научная и общественная потребность изучения и нового осмысления трагических событий 1917 – 1922 гг. С другой стороны, крах однопартийной политической системы и коммунистической идеологии, а также рассекречивание документов большевистского руководства и белых властей, создали необходимые условия для их подлинно научного исследования и свободного творческого анализа с различных точек зрения. Особое внимание современные историки уделяют идеологии и политике большевизма как главным факторам возникновения и обострения Гражданской войны, формированию в годы войны основ будущего сталинского режима.

Яркой чертой этих лет стало массовое переиздание мемуарных и исследовательских произведений эмигрантов о Белом движении, что позволило быстро восполнить острую нехватку фактов, оценок и идей. На базе ставших общедоступными документов белых правительств и их армий началось конкретное изучение Белого движения, правда, ограниченное пока политическими, военными и духовными аспектами, идеологией и биографиями лидеров.

В работах многих современных российских авторов еще можно встретить старые, хотя и несколько модернизированные и освобожденные от ленинских цитат, взгляды на Гражданскую войну (и соответствующие подходы к ее изучению) как относительно обособленный период отечественной истории с мая 1918 по ноябрь 1920 гг., когда в результате ин­тервенции “вооруженная борьба стала главным средством решения политических вопросов”. Альтернативная этим взглядам “тоталитарная” концепция, разделяемая и развиваемая другими, сводится к тому, что Гражданская война началась Октябрьским переворотом и, следовательно, была прямым результатом исключительно большевистского стремления к единовластию и стала, соответственно, главной предпосылкой и решающим шагом к установлению сталинского режима.

Но наиболее плодотворным является объективный и системный взгляд на Гражданскую войну как на закономерное порождение общенационального революционного кризиса и глубокого раскола общества, много­гранный и противоречивый общественный перелом, имевший многоплано­вые долгосрочные последствия для развития нашей страны и не только ее[3].

Новые исследования опытных и начинающих историков, дискуссии на “круг­лых столах” и конференции показывают: как при освещении фактической стороны событий, так и при выяснении предпосылок, характера, особен­ностей и результатов войны возникает множество нерешенных и спорных вопросов. Особенно острую дискуссию вызывает вопрос о времени начала и конца Гражданской войны, поскольку то или иное его решение предопределя­ет оценку причин, характера и последствий войны.

На наш взгляд, чтобы понять закономерности хода Гражданской войны, в кажущемся хаосе событий выявить ведущие тенденции и раскрыть факторы победы большевистской диктатуры и поражения Белого движения, в основу периодизации необходимо положить переломные моменты, когда в силу многих причин резко менялось соотношение сил боровшихся сторон.

Первым таким переломным моментом явился насильственный захват государственной власти большевиками 25 – 26 октября 1917 г.[4], давший решающий толчок началу Белого движения. И дальнейшие победы и поражения воюющих армий на фронтах (независимо от численности войск и протяженности фронтов) определялись соотношением военных сил красных и белых, которые прямо зависели от их экономических ресурсов, от массовости социальной опоры, от помощи со стороны зарубежных союзников.

Первый период Гражданской войны (ноябрь 1917 – февраль 1918 гг.) отличался относительной быстротой и легкостью установления власти большевиков и ликвидации вооруженного сопротивления их противников (под Петроградом, в Москве, на Украине, Дону, Кубани и т.д.).

Для этого периода было характер­но прежде всего наличие широкой социальной опоры у большевиков: они решительно ликвидировали помещичье, и вообще частное, землевладение передали землю в распоряжение крестьян, приступили к выводу страны из мировой войны, ввели рабочий контроль в промышленнос­ти, признали право народов бывшей империи на обретение государст­венной самостоятельности, поэтому основная масса населения поддержала их. Эта массовая поддержка компенсиро­вала численную и организационную слабость вооруженной силы большевиков (отрядов Красной гвардии [5], революционно настроенных матросов и солдат старой армии).

Генерал А.М. Каледин

Антибольшевики в первые послеоктябрьские месяцы (добровольческое офицерство, казаки тыловых частей, юнкера[6]) не имели сколь-нибудь значительной социальной опоры, поэтому их попытки организовать сопротивление на фронте и в казачьих областях были сравнительно слабыми. Донскому атаману А.М.Каледину [7] не удалось поднять казаков-фронтовиков на борьбу против большевистской власти: казачьи части, возвращаясь с фронта, расходились по домам, поскольку казаки, уставшие от войны, не хотели драться с большевиками, прекратившими военные действия против Германии. По этой же причине генералам М.В.Алексееву [8] и Л.Г.Корнилову [9] за декабрь 1917 – январь 1918 гг. не удалось сформировать на Дону многочисленную многочисленную армию из добровольцев. В Добровольческую армию вступило лишь около 5 тысяч офицеров, юнкеров и учащихся старших классов. Не удержавшись на Дону, Добровольческая армия в феврале двинулась в поход на Кубань, расчитывая получить поддержку кубанских казаков, однако и эти расчеты не оправдались: кубанские казаки, как и донские, не хотели воевать против новой власти. Добровольцам, находившимся во враждебном окружении местного крестьянского населения и возвратившихся с фронта революционно настроенных частей старой армии, пришлось вести на Кубани тяжелую партизанскую войну на выживание.

В конце 1917 – начале 1918 гг. большевистская власть оказалась защишенной от интервенции. Обострившаяся до предела вооруженная борьба Антанты [10] и Четверного союза [11]на Западном фронте, а с другой стороны – недооценка опасности большевизма в правительственных кругах Великобритании, Франции и США, не позволили им немедленно оказать поддержку антибольшевистским силам в России.

Большевики, со своей стороны, впервые осуществили экспорт револю­ции в образовавшуюся в ноябре 1917 г. Украинскую народную республику, высшим органом власти которой стала Центральная рада, составленная из представителей украинских социалистических партий (эсеров, меньшевиков и т.п.). Центральная рада отказалась признать Совнарком [12] и взяла курс на отделение Украины от России. Тогда руководство большевиков в декабре 1917 г. провело в Харькове 1-й Всеукраинский съезд Советов, который провозгласил Украину республикой Советов, объявил Центральную раду вне закона и сформировал правительство в основном из большевиков. Российское большевистское правительство оказало содействие украинскому в формировании войск, направив на их усиление отряды Красной гвардии, солдат и матросов из России. Исполь­зуя организованные большевиками вооруженные выступления рабочих в украинских городах, советские войска свергли власть Центральной рады на большей части территории Украины (Киев был взят 26 января). Результатом вооруженной “советизации” Украины стали провозглашение Центральной радой независимости Украинской народной республики (11 января) и заключение ею мира с Германией и ее союзниками в Бре­сте (27 января), в соответствии с которым германо-австрийские вой­ска заняли Украину.

Первые же месяцы Гражданской войны развеяли дооктябрьские иллюзии большевиков о невозможности упорного и организованного сопротивления “свергнутых эксплуататоров” и скорой помощи со стороны европейского пролетариата, показав суровую необходимость создания цент­рализованного карательного аппарата и регулярной армии. В декабре 1917 г. была организована Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с кронтрреволюцией, спекуляцией и саботажем [13] (ВЧК). В январе 1918 г. СНК принял декрет о создании Рабоче-крестьянской красной армии (РККА), комплектуемой на добровольных началах из рабочих и крестьян. Боевые качества добровольческой Красной армии были низкими, поскольку формировалась она из совершенно разнородных элементов - частей старой армии, отрядов красногвардейцев и матросов, крестьянских ополчений - и в ней царила худшего вида партизанщина (выборность командиров, коллективное командование и митинговое управление, когда на митингах бойцы обсуждали вопросы проведения операций). Тем не менее первым частям Красной армии за счет поддержки населения, подавляющего численного превосходства и хорошего снабжения боеприпасами со складов старой армии удалось подавить очаги антибольшевистского сопротивления, в частности – установить Советскую власть на Дону и Кубани, удержать Екатеринодар, который пыталась захватить Добровольческая армия. 13 апреля, при штурме города, погиб первый командующий Добровольческой армией генерал Корнилов[14] и в командование вступил генерал А.И.Деникин[15].

Ликвидация первых очагов сопротивления и антибольшевистских вооруженных сил стоила большевикам немалых жертв, но не была доведена до конца из-за плохой работы еще слабых органов Советской власти и низкой боеспособности красногвардейских отрядов и частей Красной армии. В городах Поволжья, Сибири и других районов возникали одна за другой подпольные офицерские организации. Добровольческая армия сумела выжить и сохранить основные офицерские кадры. В этот период Белое движение переживало своего рода подпольно-партизанский период становления, когда закладывались идейные, организационные, кадровые и материальные основы будущих белых правительств и их армий.

Второй период (март – ноябрь 1918 г.) характеризуется коренным изменением соотношения социальных сил внутри страны, что явилось результатом политики правительства Ленина.

5 января 1918 г. в Петрограде начало работу Учредительное собрание [16]. Социалисты во главе с эсерами и поддержавшие их беспартийные депутаты, не примирившись с узурпацией[17] власти большевиками, намеревались сформировать новое правительство вместо Совнаркома, в котором были бы представлены все демократические силы и отсутствовали бы лидеры большевиков Ленин и Троцкий [18]. Поэтому 6 января по решению Ленина большевики разогнали Учредительное собрание и начали репрессии против своих бывших товарищей по борьбе с самодержавием: социалистические партии были объявлены контрреволюциоными, их газеты закрывались, их лидеры и активисты арестовывались. Единственной партией, которая поддержала разгон Учредительного собрания, были левые эсеры [19], чьи представители еще в декабре получили три места в Совнаркоме. Разгон всенародно избранного Учредительного собрания под предлогом его “контрреволюционности” ярко обнаружил стремление партии Ленина любыми способами удержать захваченную власть и тем поколебал симпатии к большевикам среди крестьян и части рабочих, вызвал рост враждебности к ним среди интеллигенции, мелкой и средней городской буржуазии.

Еще сильнее ухудшило отношение разных групп населения к большевикам заключение 3 марта с Германией и ее союзниками Брестского мирного договора, по которому под контроль Германии передавались Прибалтика, Польша, Белоруссия и Украина. Правительство Ленина вынуждено было принять эти предъявленные в ультимативной форме условия после успешного наступления германских войск, взявших 24 февраля Псков, когда выяснилось, что Красная армия не в состоянии защитить Петроград, как и Россию в целом. Главным мотивом принятия этих унизительных условий было стремление любой ценой сохранить свою власть над Россией с целью превращения ее в базу международной революции. Но основная масса населения, даже смертельно устав от тягот почти четырехлетней войны и требуя мира, не смогла прими­рить свои патриотические чувства с интернациональными расчетами большевиков. Заключение сепаратного мира[20] с Германией, уступка ей значительной территории и выплата больших денежных сумм были восприняты как невыполнение большевиками их обещаний заключить “всеобщий демократический мир без аннексий и контрибуций”[21] и как предательство национальных интересов России. Сам Брестский мир был прозван в народе “похабным”.

Но наиболее резкий рост враждебности к большевикам среди крестьянского населения вызвал их поворот в продовольственной политике. Получив помещичью землю, крестьяне, прежде всего зернопроизводящих губерний (украинских и южнорусских), считали несправедливым сохранение введенной Временным правительством государственной хлебной монополии [22]. Низкие цены, по которым государство скупало зерно, в условиях обесценения бумажных рублей и роста цен (инфляции) не позволяли крестьянам, имеющим излишки хлеба, не только получать прибыль от его продажи и приобретать остро необходимые и постоянно растущие в цене промтовары, но даже окупать затраты на его производство. Зажиточная верхушка деревни (“ кулаки ”[23]) и середняки [24], уклонявшиеся в 1917 г. от продажи зерна по низким ценам и тем сорвавшие хлебную монополию, ждали от большевиков разрешения свободной торговли и одно­временно продавали его по высоким спекулятивным целям, наживаясь на голоде населения городов и зернопотребляющих губерний.

Между тем занятие в феврале - марте германо-австрийскими войсками Украины и продвижение их на территорию Донской области привели к прекраще­нию подвоза зерна в центральные губернии России с Украины и сузило возможности его доставки с Дона и Кубани. Рез­ко сократилась продажа хлеба в городах, выросли очере­ди, поднялись панические настроения. По городам прокатились стихийные голодные бунты, направленные про­тив местных органов Советской власти. Стихийное недовольство на­селения и страх перед надвигавшимся голодом пытались использо­вать противники большевиков, доказывая, что голод стал результатом неумения новой власти решать хозяйственные проблемы. Широко распространился лозунг: “Долой хлебную монополию и вместе о ней Советскую власть!”.

Для решения резко обострившейся продовольственной проблемы в мае 1918 г. Народный комиссариат по продовольствию (Наркомпрод) был наделен неограниченными чрезвы­чайными полномочиями по закупке хлеба по низким государственным ценам, свободная торговля запрещалась и были введены карательные меры против лиц, скрывающих хлебные “излишки”[25] и отказывающихся продавать зерно государству по установленным им низким ценам. Тем самым правительство Ленина сделало решительный шаг в направлении, совершенно противоположном стремлениям и интересам крестьян: оно ввело продовольственную диктатуру.

В мае рабочие крупных городов, наиболее страдающих от голода, по собственное почину начали формировать вооруженные продовольственные отряды (продотряды) и посылать их в деревни за продовольствием. Правительство Ленина поддержало это движение.

В июне, когда в результате восстания Чехословацкого кор­пуса был прекращен подвоз хлеба из Сибири и некоторых райо­нов Поволжья, продовольственное положение еще более обостри­лось. Волна стихийных бунтов поднималась все выше, грозя сме­сти власть большевиков. В этих условиях сохранение хлебной мо­нополии и диктаторские методы ее проведения оказались един­ственным способом спасения населения городов и основной час­ти сельского населения потребляющих губерний от голода.

Однако сопротивление зажиточного кресть­янства хлебной монополии росло и правительству Ленина стало очевидно: одной военной силы для проведения ее в жизнь недостаточно и потому необходимо найти в деревне социальную опору. Такой единственной соци­альной опорой большевиков в деревне была беднота, экономи­чески и политически зависимая от зажиточной части деревни. В июне правительство Ленина приступило к организация комитетов бедноты (комбедов), которые стали чрезвычайными органами власти в деревне. С их помощью большевики попытались организовать беднейших крестьян и батраков [26], обеспечить им поддержку, в том числе и вооруженную, со стороны рабочих и направить против зажиточных крестьян, имеющих зерно, предназначенное для продажи. При этом были учтены и использованы как вековая ненависть бедноты к зажиточным односельчанам (“мироедам”[27]), так и ее заинтересованность в получении части конфискованного хлеба и перераспределении бывших поме­щичьих земель, лучшая и большая часть которых была захвачена “кулаками”.

За лето комбеды, хотя активно действовали толь­ко те, которым постоянно помогали продотряды и привлеченные к сбору хлеба части Красной армии, собрали достаточно “излишков”, чтобы поддержать полуголодное существование городов и потребляющих губерний. Одновременно они конфисковали у “кулаков” часть земли, скота и инвентаря, распределив их между бедняками. Ленин назвал это “социалистической революцией в деревне”.

Однако, сняв остроту продовольственной проблемы, комбеды оттолкнули от большевистской власти середняков, которые в насильственных мерах против зажиточной верхушки увидели угрозу своим собственным интересам и устремлениям мелких хозяев – выбиться в крупные сельхозпроизводители.

В итоге середняки поддержали кулачество в его борьбе против большевиков и в зернопроизводящих губерниях на борьбу против большевистской власти поднялась основная масса сельского населения. Против большевиков выступила самая активная сила - бывшие фронтовики, поддержавшие их в ок­тябре 1917 г. Одновременно выросла популярность левых эсеров, которые выступили как против Брестского мира, так и против конфискаций, продотрядов и комбедов.

Выражая резкий рост недовольства крестьян политикой большевиков, левые эсеры 6 июля 1918 г. убили германского посла графа В.Мирбаха и подняли вооруженное восстание в Москве, пытаясь свергнуть ленинский Совнарком и разорвать договорные отношения между Германией и РСФСР[28]. Подавив восстание, большевики обрушили репрессии против левых эсеров, выводя их представителей из органов Советской власти. Результатом стало окончательное установление однопартийной диктатуры большевистской партии. Одновременно, по мере роста числа восстаний и заговоров большевики усиливали репрессии, арестовывая и расстреливая своих реальных и возможных противников. Среди многих 17 июля в Екатеринбурге (ныне – Свердловск) был расстрелян содержавшийся там под арестом бывший император Николай II с семьей.

Параллельно, в течение весны – лета 1918 г., стремясь полностью уничтожить экономичес­кую базу своих противников, большевики повели наступление на городскую буржуазию. Поскольку владельцы предприятий, как правило, сопротивлялись рабочему контролю за производством и распределением, стремились закрыть предприятия и оставить рабочих без заработка, правительство Ленина приступило в апреле к национализации [29] некото­рых отраслей промышленности, в июне был принят декрет о нацио­нализации всей крупной промышленности. Управление национализированной промышленностью и транспортом было сосредоточено в Высшем совете народного хозяйства (ВСНХ) [30].

В сентябре Всероссийский центральный исполнительный комитет (ВЦИК) [31] принял решение о превращении РСФСР в “единый военный лагерь”. Было введено централизованное снабжение Красной армии продовольствием. В ответ на террористические акты эсеров против большевистских руководителей, в частности, покушение на Ленина 30 августа, совершенное эсеркой Каплан, в сентябре был объявлен красный террор. ВЧК и ее местные органы арестовывали и объявляли заложниками известных политических и общественных деятелей, генералов и офицеров, представителей дворянства, буржуазии, интеллигенции и духовенства, которых затем расстреливали. Кроме того по приговорам ВЧК и ее местных органов беспощадно расстреливались те, кто не только делом, но и словом, боролся против Советской власти, причем участь арестованных решалась не столько в зависимости от фактически совершенного, сколько от его социального происхождения. Наконец, началась организация лагерей для “классовых врагов” (к концу 1920 г. было создано более 100 лагерей, в которых содержалось около 75 тыс. человек). Красный террор стал массовым стредством истребления всех “классово чуждых элементов” и устрашения всего населения. Постепенно в деятельности государственного аппарата большевиков неупорядоченные чрезвычайные меры вытеснялись централизованными диктаторскими методами управления и организованным террором против всех социальных групп и отдельных лиц, так или иначе сопротивлявшихся новой власти.

Поворот казачества и значительной части крестьянства против большевиков позволил Белому движению получить в зернопроизводящих районах юга и востока страны социальную опору и экономическую базу.

На юге, поднявшись на вооруженную борьбу против Советов, донские казаки в мае восстановили атаманскую власть. Избранный атаманом генерал П.Н.Краснов [32] приступил к формированию из казачьих отрядов Донской армии, пользуясь содействием германских войск и наладив с ними обмен зерна на вооружение и боеприпасы. Этим была спасена от гибели Добровольческая армия Деникина, которая укрепилась на юге Донской области. В нее вступали не только сотни офицеров, но и тысячи кубанских казаков, вслед за донцами поднявшихся на борьбу против Советов.

25 мая против большевиков выступил Чехословацкий корпус (до 45 тыс. бойцов). Сформированный на Украине русским командованием из пленных чехов и словаков, бывших офицеров и солдат австрийской армии, корпус после заключения Брестского мира был объявлен частью французской армии и по соглашению с правительством Ленина начал продвижение в эшелонах в Пензу, а от нее по Транссибирской железнодорожной магистрали во Владивосток для последующей переброски морским путем на Западный фронт. Выступив в ответ на попытку большевиков разоружить их, части корпуса заняли крупные города вдоль магистрали от Пензы до Владивостока (7 тыс. км.), что дало возможность выйти из подполья и приступить к активной борьбе многочисленным офицерским организациям. Отход крестьянства Поволжья, Урала и Сибири от поддержки большевиков позволил им в короткий срок сформировать из офицеров, интеллигенции и крестьян антибольшевистские армии.

Генерал В.О. Каппель

В районе Средней Волги была сформирована Народная армия (командующий - В.О.Каппель [33]), которая формально подчинялась образованному в июне в Самаре Комитету членов Учредительного собрания (Комуч) - демократическому правительству, преимущественно из эсеров, претендующему на статус всероссийского. В районе Новониколаевска (ныне – Новосибирск) была сформирована Сибирская армия, подчинявшаяся Временному Сибирскому правительству, созданному в июне в Томске.

Именно эти армии при участии чехословацких частей ликвидировали слабые силы Красной армии и Советскую власть от Волги до Тихого океана. Формально подчиняясь демократическим правительствам, созданным преимущественно социалистами с целью восстановления власти Учредительного собрания, армии эти возглавлялись и формировались монархическим офицерством, стремившимся к установлению военной диктатуры как единственной, на их взгляд, силы, способной свергнуть диктатуру большевиков.

Таким образом, к ноябрю 1918 г., опираясь на сочувствие, поддержку и прямое участие в войне зажиточного крестьянского и казачьего населения зернопроизводящих регионов, Белое движение выросло из подпольно-партизанского состояния в малочисленные, но регуляр­ные и хорошо организованные армии, закрепившие за собой районы Северного Кавказа, Поволжья, Урала и Сибири, богатые людскими и хозяйственными ресурсами.

Расстановка сил на международной арене с марта по ноябрь 1918 г. существенных изменений не претерпела. Занятые войной на Западном фронте, страны Антанты и Четверного союза по-прежнему не имели возможности активно вмешаться в Гражданскую войну в России, Однако они сделали первые шаги в этом направлении.

Ссылаясь на необходимость восстановить Восточный фронт против Германии и не допустить захвата немцами завезенных в Россию военных припасов, страны Антанты силами флотов установили блокаду [34] России и начали интервенцию, приступив к высадке десантов в портах с целью занятию плацдармов[35] по окраинам России, которые впоследствие должны были послужить базами для развертывания военных операций в направлении центров большевистской власти. В марте 1918 г. в Мурманске были высажены первые десанты - сначала британский, затем французский, в апреле японский и британский десанты высадились во Владивостоке, в августе началась высад­ка американских и японских войск во Владивостоке и в августе же британские, французские и американские части заняли Архангельск. Германские войска уг­рожали Советской России с территории Прибалтики, Белоруссии, Украины и Донской области, однако их наступатель­ные возможности ограничивались военными действиями на Западном фронте. Главную ставку летом 1918 г. правительства Антанты сделали на восставший Чехословацкий корпус, объявленный частью французской армии.

Таким образом, к концу лета Советская Россия оказалась в окружении войск различных антибольшевистских правительств (демократических и казачьих), а также стран Антанты. В июле - сентяб­ре решающие военные события происходили на Северном Кавказе, Нижней и Средней Волге: части Донской армии наступали на Царицын, Добровольческая армия вела операции по занятию Кубани и всего Северного Кавказа, части Народной армии и Чехословацкого корпуса пытались установить контроль над Поволжьем.

Рост вооруженных сил противников и активизация их дейст­вий заставили большевиков отказаться от добровольческой, и потому малочисленной и слабой, Красной армии и приступить к созданию регу­лярной массовой Красной армии. 29 мая 1918 г. постановлением ВЦИК бы­ло введено ее комплектование путем мобилизации. В июне было сформировано управление Восточным Фронтом, в сентябре был образован Реввоенсовет республики (РВСР), учреждена должность главнокомандующего, организован Полевой штаб и созданы управления Северным и Южным фронтами. Председателем РВСР был назначен Троцкий, главкомом – И.И.Вацетис [36]. Развертывание Красной армии путем мобилизации и создание всех звеньев аппарата военного управления потребовали значительного числа офицеров, что заставило большевиков мобилизовать и широко использовать десятки тысяч офицеров старой русской армии на штабных и командных должностях.

Централизация управления, введение единоначалия, реоргани­зация фронтового и армейского аппаратов, использование офицеров и широкое применение репрессий[37] (расстрелы бойцов и командиров за невыполнение боевого приказа, оставление противнику армейского имущества, дезертирство и т.п.) позволили преодолеть партизанщину, ослабляющую красноармейские части по сравнению с белыми офицерскими и казачьими формированиями. Если весной 1918 г. численность Красной армии не превы­шала 300 тыс. добровольцев, то в ноябре ее численность превысила 800 тыс. человек; на Северном, Восточном и Южном фронтах сражались 12 армий, сформированных и организованных по образцу дореволюционных российских вооруженных сил.

Успешные операции Красной армии в сентябре - октябре позволили отвоевать у чехословаков и Народной армии Среднее Поволжъе, защитить Царицын и не допустить объединения анти­большевистских сил юга и востока России. Однако Добровольческая армия, разгромив местные красноармейские формирования, заняла Кубань и Черноморье с Новороссийском, где после победы на Западном фронте должны были появиться союзники по Антанте, на чью помощь войсками и снабжением Деникин делал главную ставку.

В ноябре - декабре 1918 г. произошли события, которые привели к новому обострению Гражданской войны и расширение масштабов военных действий в ходе ее треть­его периода (ноябрь 1918 - март 1919 гг.).

Осенью изменились настроения части среднего крестьянства. Хотя значительная часть сельского населения, прежде всего казаки, “кулаки” и крестьяне-середняки, радовалась избавлению от большевиков, но их готовность к борьбе с большевиками редко выходила за пределы родных областей и губерний. В условиях ожесточения войны и нарастания хозяйственной разрухи они не хотели жертвовать своей жизнью и имуществом ради ликвидации большевистской власти в центральных районах России. Поэтому мобилизации и реквизиции[38], проводившиеся антибольшевистскими властями, проходили с большими трудностями. Кроме того, поскольку печатавшиеся ими бумажные рубли быстро обесценивались, денег для расчетов с населением за реквизированное имущество постоянно не хватало. В результате пополнение войск личным составом и лошадьми, их снабжение продовольствием и фуражом срывалось и части вынуждены были проводить в прифронтовой полосе насильственные мобилизации и бесплатные реквизиции, что быстро привело к грабежам, а также расстрелам и поркам тех, кто уклонялся от мобилизаций и сопротивлялся реквизициям.

Все это вызвало отрицательную реакцию как крестьянства Поволжья и Сибири, так и южнорусского казачества. Дело доходило до восстаний и массового дезертирства мобилизован­ных крестьян, ухода целых частей с фронта.

Своевременно уловив положительную для себя перемену в настроениях части середняков, большевики в ноябре 1918 г. упразднили комбеды[39], чтобы ликвидировать эту причину недовольства.

С другой стороны, в условиях усиления экономической разрухи и роста расходов на содержание воюющей армии правительство Ленина искало решение всех хозяйственных проблем на пути ликвидации частной собственности, сужения сферы денежного обращения и усиления государственного управления экономикой, расчитывая окончательно лишить экономической базы сопротивляющиеся группы населения и сосредоточить максимум хозяйственных средств на удовлетворении нужд фронта. Самой острой проблемой оставалась продовольственная. Поскольку выпуск в обращение свежеотпечатанных бумажных рублей вел к ускорению роста цен, а Наркомпроду и органам снабжения Красной армии постоянно не хватало денег для закупки у крестьян нужного количества зерна, проддиктатура в форме государственной монополии на торговлю хлебом уже не могла дать его в количестве, достаточным для войск и городского населения.

Поэтому в январе 1919 г. была введена продразверстка [40]: необходимое государству количество продовольственного и фу­ражного (для лошадей) зерна разверстывалось (раскладывалось) между зернопроизводящими губерниями (внутри них – между уездами, волостями, селами и хозяйствами) и принудительно забиралось у крестьян (формально – за плату по низким ценам, фактически - большей частью без всякой оплаты).

В ноябре 1918 г. в расстановке сил на международной арене произошли кардинальные изменения: Германии и ее союзники потерпели поражение и капитулировали, после­довавшие затем революция в Германии и распад Австро-Венгрии дали Антанте возможность использовать свои освободившиеся войска для широкомасштабной интервенции против Советской России и других советских республик. В середине ноября в Яс­сах состоялось совещание представителей Антанты и различных антибольшевистских организаций[41], на котором последние обратились с просьбой о вооруженном вмешательстве в дела России. Разработанный план пре­дусматривал нанесение главного удара из района Одессы в направлении центров Советской власти.

В конце ноября английские и французские корабли с войсками прибыли в Одессу, Севастополь и Новороссийск. Основные силы, состоявшие из французских и греческих частей, сосредоточились в районе Одессы. Однако с первых же шагов стран Антанты в России стало очевидно, что столь долго и с такими надеждами ожидавшиеся антибольшевиками союзники, во-первых, не собираются выдвигать крупные силы к центру России на фронт против Красной армии РСФСР и войск Советской Украины, и во-вторых, каждая из союзных стран преследует свои собственные интересы в “русском вопросе”. Япония стремилась к оккупации Дальнего Востока, а США, не желая ее усиления как конкурента, всячески препятствовали продвижению японских войск вглубь России. Великобритания пыталась утвердиться на богатом нефтью Кавказе и превратить его во “вторую Индию”. Франция расчитывала установить контроль над Криворожским и Донецким бассейнами, в предприятия которого были вложены огромные французские капиталы. Наконец, материальная помощь со стороны Антанты, которую белые считали их “святым союзническим долгом”, далеко не соответствовала ожиданиям. Так, ни Великобритания, ни Франция не предоставили Деникину никаких валютных займов, Франция не оказала помощи снабжением, а Великобритания начала поставки через Новороссийск вооружения, боеприпасов, обмундирования и снаряжения лишь с февраля 1919 г., но тем не менее именно благодаря этим поставкам войска Деникина перестали нуждаться в патронах и снарядах.

Лишь в конце января 1919 г. французское командование начало наступление из района Одессы на Криворожье и Донбасс. Однако французские и греческие части оказались неспособны на активные широкомасштабные операции: царившие в них антивоенные и пробольшевистские настроения подорвали их боеспособность, привели к ряду восстаний и вынудили командование прекратить наступление вглубь России. В марте - апреле 1919 г. войска Советской Украины, не встречая серьезно­го сопротивления, заняли южные районы республики и большую часть Крыма. Войска Антанты эвакуировались из Одессы и Севастополя.

Между тем неудачи на Средней Волге войск созданного в сентябре 1918 г. в Уфе Временного всероссийского правительства (“Уфимской директории”), в которую входили социалисты, успехи Добровольческой армии на Северном Кавказе и исчезновение иллюзорных надежд на широкомасштабное участие войск Антанты в войне против большевиков ускорили процесс установления белых военных диктатур на востоке и юге России. В ноябре 1918 г. в результате совершенного офицерами-монархистами переворота в Омске была ликвидарована переехавшая туда в октябре демократическая “Уфимская директория” и всю полноту военной и гражданской власти сосредоточил в своих руках военный министр адмирал А.В.Колчак [42], провозгласивший себя вер­ховным правителем России и верховные главнокомандующим русской армией. В январе 1919 г. Донской атаман Краснов в связи с поражениями Донской армии на фронте и уходом с юга России поддерживавших его германских интервентов был вынужден признать главенство генерала Деникина; Донская и Добровольческая армии были объединены в Вооруженные силы на юге России (ВСЮР) [43]под главным командованием Деникина. В Омске и Екатеринодаре были созданы правительственные и центральные государственные аппараты по образцу дореволюционных министерств, на занятой территорий восставливалась губернская админиистрация и судебная система, снова обретали силу законы Российской империи и Временного правительства.

Четвертый период войны (март 1919 – март 1920 гг.) отличался наибольшим размахом вооруженной борьбы и коренными изменениями в расстановке сил внутри России и за ее пределами, которые предопределили сначала успехи белых армий, а затем их поражение.

Введение продразверстки проходило с большими трудностями. Местным органам Наркомпрода приходилось прибегать к принуждению при учете и сборе хлеба по продразверстке, когда у крестьян без оплаты или за обесценившиеся деньги отбирались не только “излишки”, которые могли быть проданы, а еще и часть зерна, необходимого для пропитания самих крестьян и засева. Иногда в обмен на хлеб органы Наркомпрода давали крестьянам некоторое количество остро необходимых им промтоваров (сельхозорудия, ткани, обувь, керосин, спички и т.д. – крестьяне нуждались буквально во всем), однако из-за скудости государственных запасов обмен на промтовары был редкостью.

Большевистская пропаганда убеждала крестьян в том, что их обязанность – дать хлеб в долг пролетарскому государству, которое защищает их от возвращения помещиков, а после победы над белыми восстановит промышленность и вернет им долг промтоварами. Но эта пропаганда действовала на крестьян слабо: в начале 1919 г., когда на фронтах установилось относительное затишье и крестьян­е центральных районов России не ощущали непосредственной угрозы воз­вращения помещиков, введение продразверстки повсеместно вызывало недовольство.

Между тем после раздела и после­дующего перераспределения помещичьей земли комбедами многие бедняки увеличили свои наделы и перешли в группу середняков, в результате чего доля середняков в деревне выросла до 60 %. Исходя из этого и преследуя цель смягчить негативное отношение крестьян к продразверстке и закрепить начавшийся поворот части середняков на свою сторону, в марте 1919 г. большевики на УШ съезде партии провозгла­сили курс на “союз с середняком”. Однако на деле широко были распространены принуди­тельные меры по изъятию хлеба и фуража, особенно в прифронтовой полосе. В ряде районов, где преобладало зажиточное и наиболее антибольшевистски настроенное население, как например в казачь­их областях, проводились массовые репрессии. В ходе “расказачивания” на Дону весной 1919 г. местными властями по указанию из Москвы были расстреляны многие бывшие бойцы Донской армии, запрещалось носить казачью форму и даже произносить слово “казак”.

Поэтому на почве продразверстки, реквизиций и произвола властей часто происходили вспышки массового недовольства и восстания. Крестьяне никак не хотели мириться с изъятием у них “излишков” хлеба без всякой оплаты и запретом продавать его на рынке по “вольной” цене, считая продразверстку “бессовестной грабиловкой”. Стремясь избежать сдачи “излишков” по продразверстке, крестьяне стали сокращать запашку, чтобы производить зерно только для питания своей семьи и прокорма скота, а также на семена. Сокращение запашки грозило в будущем голодом.

Продразверстка и запрет свободной торговли стали главной причиной роста ненависти крестьян к “коммунистам”, которых кре­стьяне в своем сознании стали противопоставлять “большевикам”, давшим землю в 1917 г. Формальным основанием для такого заблуждения стало переименование партии на VII съезде в марте 1918 г. из РСДРП(б) в Российскую коммунистическую партию (большевиков) - РКП(б).

Ф.К. Миронов (1919 г.)

Наиболее сильными антикоммунистические настроения были среди донских казаков. В апреле 1919 г. поголовно восстало казачье насе­ление Верхнего Дона (в боях с красными принимали участие женщины и дети), что позволило ВСЮР, придя на помощь восставшим, быстро занять этот район и создать плацдарм для наступления на Москву. В августе 1919 г. вышел из подчинения Реввоенсовету Южного фронта командир Донского конного корпуса Ф.К.Миронов [44], популярный среди казаков, вступивших в Красную армию, благодаря своим выступлениям как против власти “старорежимных” атаманов, так и против диктатуры большевиков и “расказачивания”.

Обострение вооруженной борьбы в условиях углубляющегося эконо­мического кризиса заставляло правительство Ленина при­нимать военно-хозяйственные меры, направленные на дальнейший подрыв частной собственности, обуздание стихии свободного рынка и использование скудных ресурсов прежде всего для снабжения Красной армии. Принятие этих мер подстегивалось и убеждениями большевиков, считавших частную собственность главной причиной бедности, безработицы и прочих социальных бед, а свободу торговли – основой капиталистического хозяйства.

С лета 1919 г. резко возросли темпы национализации в про­мышленности: в собственность государства и его централизованное управление перешли все крупные и средние предприятия, а также часть мелких. Ресурсы и мощности нескольких предприятий объединялись таким образом, чтобы наладить выпуск необходимой армии продукции.

В ноябре была введена картофельная разверстка и усилены повинности, ложившиеся основной тяжестью на сельское население, - гужевая (перевозка людей или грузов на своих телегах или санях), дровяная (заготовка дров) и другие. Наркомпрод стремился к охвату продразверсткой всех без исключения продуктов сельского хозяйства и активно формировал собственную вооруженную силу – Продовольственную армию (Продармию), отряды которой забирали у крестьян, не сдавших добровольно зерно по продразверстке, не только “излишки”, но и часть зерна, необходимого для пропитания и засева.

Одной из наиболее острых проблем была стремительная инфля­ция и распад денежной системы, главными причинами которых были падение промышленного производства и выпуск огромного количества бумажных денег. Инфляция, в свою очередь, породила невиданную спекуляцию, которая стала главным средством выживания большинства горожан: они ездили в деревни, где выменивали остатки своего имущества (одежду, обувь и т.д.) у крестьян, остро нуждающихся в промтоварах, на продукты. Поскольку главной тарой в таких массовых и мелких обменных операциях были мешки, то спекуляцию стали называть мешочничеством, а спекулянтов – мешочниками.

Единственный способ предотвратить остановку полуразрушенных кризисом военных предприятий и железных дорог, продолжать хотя бы на минимальном уровне заготовку топлива и продовольствия, спасти городское население от голода, холода и обнищания большевики видели в натурализации хозяйственных связей и заработной платы. Натуральный паек (прежде всего, в виде хлеба) к концу 1919 г. достиг 80 % зарплаты и позволил поддерживать полуголодное существование рабочих и снабжать армию в условиях стремительного роста цен, бестоварья и массово­й спекуляции. При натурализации зарплаты естественно распространилась уравнительность распределения, поскольку речь шла не о поощрении эффективного труда, а об удовлетворении примерно одинаковых для всех минимальных потребностей. Стремясь свести к минимуму выпуск бумажных денег и “запереть” товарно-денежное обращение, правительство Ленина отменило плату обесцененными деньгами за общественный транспорт и коммунальные услуги.

Со второй половины 1919 г. в связи с острой нехваткой рабочей силы (вследствие мобилизаций рабочих в Красную армию и их самовольному уходу в деревни из-за голода в городах) правительство Ленина стало все шире практиковать принудительное привлечение к труду и выполнению различных повинностей трудоспособного населения (для заготовки дров, ремонта железных дорог, перевозки грузов и т.д.). В январе 1920 г. СНК РСФСР принял постановление о введении всеобщей трудовой повинности.

В течение 1919 г. продразверстка, национализация, свертывание товарно-денежного обращения и другие военно-хозяйственные меры, во многом учитывавшие опыт государственного регулирования экономики, накопленный европейскими странами, особенно Германией, за годы мировой войны, суммировались в политику, получившую по ряду внешних “коммунистических” признаков (уравнительная натуральная оплата труда, отсутствие торговли и денег) название “военного коммунизма”. Переход к такой политике не только вынуждался войной и кризисом, но и подталкивался марксистскими идеями, отрицавшими частную собственность и рыночные отношения.

Адмирал А.В. Колчак

Разительное отличие от территории “Совдепии”[45] представлял собой тыл “Колчакии” и “Деникии”[46]. Главным направлением внутренней политики правительств Колчака и Деникина стало восстановление частной собственности и свободы торговли, что на первый взгляд отвечало интересам как крупных собственников, так и средних слоев города и деревни, прежде всего крестьян. Однако на деле эта политика не только не приостановила кризис в экономике, но ускорила ее полный развал.

Для оплаты расходов на содержание и снабжение армии, финансирования транспорта, военного производства и добычи топлива белые правительства без всяких ограничений печатали и выпускали в обращение десятки миллиардов бумажных рублей. Эта неограниченная эмиссия[47] при постоянном сокращении объемов производства вела к падению курса рубля относительно мировых валют и росту цен на внутреннем рынке (инфляции)[48].

Крупная и средняя буржуазия практически ничего не сделала для восстановления производства, поскольку это не сулило быстрой прибыли, а направила свои капиталы в спекулятивные махинации в сфере торговли, наживая баснословные прибыли на вывозе за границу сырья (зерна, шерсти и т.д.) и поставках на армию продовольствия, обмундирования и т.д. Торговцы наводнили сельскую местность, скупая зерно для экспорта и продавая промтовары по ценам, по которым их могла купить только зажиточная верхушка деревни. Крестьяне не хотели продавать свою продукцию за обесценившиеся бумажные рубли и не везли ее на городские рынки. В условиях обесценения рубля и острой нехватки продовольствия и промтоваров (тканей, одежды, обуви, керосина, спичек, мыла, соли, сахара и т.д.) вся внутренняя торговля приобрела характер массовой спекуляции, когда торговцы не выбрасывали товары в продажу в расчете на дальнейший рост цен. В итоге спекуляция еще сильнее подстегивала рост цен, что обрекало на жизнь впроголодь и обнищание широкие средние слои городского населения, включая офицерство, чиновничество и интеллигенцию.

Своекорыстная политика буржуазии, стремившейся восполнить свои материальные потери, понесенные от большевиских экспроприаций, и смотревшей на армию прежде всего как на сферу выгодного приложения капитала, привела к срыву снабжения армии. В результате войсковые части вынуждены были обеспечивать себя путем грабежа и насильственных реквизиций продовольствия, фуража, одежды и т.д. у крестьян и горожан, что цинично именовалось “самоснабжением за счет благодарного населения”.

На территорию, занятую ВСЮР, возвращались помещики. Пока в правительстве готовились и обсуждались проекты земельной реформы, суть которых сводилась к передаче крестьянам за выкуп минимальной части помещичьей земли лишь после окончания войны, местные военные и гражданские власти помогали вернувшимся в свои имения помещикам и их управляющим расправляться с крестьянами и выколачивать “недоимки” (долги по арендной плате) за 1917 – 1918 гг. Помещичья жажда немедленного возмездия крестьянам и компенсации материальных потерь свела на нет попытки Деникина и его правительства привлечь на свою сторону крестьян Украины, южных и центральных районов России туманными обещаниями “утолить земельный голод”.

В Сибири, где не было помещичьего землевладения, главными причинами роста недовольства крестьян против белых стали насильственные мобилизации людей и реквизиции хлеба, скота, лошадей, повозок и прочего имущества. Все попытки сопротивления мобилизациям и реквизициям воспринимались белыми как “большевизм” и беспощадно подавлялись расстрелами, виселицами и массовыми порками шомполами и плетьми, что вызывало озлобление крестьян и заставляло их браться за оружие (оружия, принесенного фронтовиками при демобилизации старой армии, в деревне было припрятано немало)[49].

Свобода торговли, обернувшаяся для крестьян грабежом со стороны торговцев, восстановление помещичьего землевладения, насильственные мобилизации и реквизиции, белый террор – все это вызвало резко отрицательную реакцию крестьянства и части казачества. Надежды избавиться с приходом белых от продразверстки и террора большевистских властей быстро сменялись озлобленностью к белым и решимостью силой отстаивать свои права на землю и выращенный хлеб. В итоге в течение лета – осени 1919 г. в настроении основной части деревни произошел перелом в пользу Советской власти. Он ярко проявился в срыве мобилизаций в белые армии, росте дезертирства, в стихийных восстаниях и росте “ зеленого ”[50] повстанческого движения.

Н.И. Махно

Летом 1919 г. обширные пространства Сибири, южных районов России и Украины были охвачены повстанческим – “зеленым” - движением, в котором, как и осенью 1917 г., объединились под демократическими требованиями “земли и воли” практически все слои крестьянства, включая часть кулачества. Большевистским организациям в белом тылу с трудом и далеко не везде удалось поставить под контроль повстанческие силы; многими отрядами и “армиями” руководили эсеры и анархисты. Крестьяне из своей среды выдвигали ярких вождей и талантливых командиров. Одним из них стал Н.И.Махно [51], командовавший Повстанческой армией, которая насчитывала от 50 до 80 тыс. бойцов и действовала на территории Екатеринославской и Таврической губерний. Махновские отряды разбивали тыловые части ВСЮР и разгоняли местную деникинскую администрацию, срывали мобилизации и реквизиции, разрушали железные дороги и вносили хаос в снабжение. На борьбу с “зелеными” Деникин и Колчак вынуждены были отвлекать значительные силы с фронта. Однако, воюя против белых и помещиков, повстанцы отнюдь не сочувствовали коммунис­там и желали возвращения Советской власти без большевистского засилья в Советах и диктаторских методов управления.

Таким образом, опробовав (часто – буквально на собственной спине) политику белых военных и гражданских властей, которая живо напомнила дореволюционное хозяйничанье помещиков, хлеботорговцев и полицейских, деревня, включая часть зажиточной верхушки, поднялась на борьбу против белых, оказывая тем самым помощь Красной армии.

Отнюдь не проникшись социалистической идеологией и оставаясь чуждыми большевизму, крестьяне на деле выбрали Советскую власть как меньшее из зол, как гарантию от возвращения помещиков, как силу, способную установить в стране “мир и порядок”. По сути это был выбор между ненавистным прошлым и неизвестным будущим, в котором крестьяне надеялись получить возможность вольной и сытной жизни после прекращения войны и установления в России одной, но крепкой власти (“Две власти на Расеи – хуже того ничего нет”, - говорили крестьяне).

Летом – осенью 1919 г. массовое дезертирство и повстанческое движение в тылу подорвали боеспособность колчаковских и деникинских армий. Разбавленные на 70 – 80 % мобилизованными крестьянами и поставленными в строй пленными красноармейцами из тех же крестьян, белые части оказались более слабыми по сравнению с частями регулярной Красной армии, на 90 % состоявших из крестьян и пол