Поворот распространения вспять

Восстановление доверия и разубеждение

Как отмечают американские эксперты, и это совершенно справедливо, региональная нестабильность остается одной из главных причин стремления стран к обладанию ОМП, но при этом забывают упоминать, что США сами являются основным дестабилизирующим фактором в мире.

Спорным является и следующий тезис, в соответствии с которым программы США по оказанию помощи в деле обеспечения безопасности также могут помочь снизить региональную напряженность, позволяя их друзьям и союзникам приобретать оборудование для обычных вооружений и получать помощь в обучении личного состава для потребностей самообороны, а также участвовать в многонациональных мероприятиях по обеспечению безопасности, таких, например, как коалиционная война в Ираке.

Американцы полагают, что союзы создают мощный стимул для союзников и друзей воздерживаться от приобретения ОМП. Путем передового базирования американских вооруженных сил Соединенные Штаты предоставляют союзникам убедительную демонстрацию своих обязательств по обеспечению их безопасности, не допуская распространения вооружений другими государствами в этом регионе. Передовое развертывание боеспособных подразделений и периодическая демонстрация возможностей перебросить дополнительные силы из Соединенных Штатов, когда это требуется, может быть наиболее существенным вкладом Министерства обороны в предотвращение распространения ОМП.

Меры по отказу от распространения ОМП являются последним компонентом предотвращения. В некоторых случаях это делается в принудительном порядке, как это было с Ираком. В других случаях это собственная инициатива государств, как это, похоже, произошло в случае с Ливией. Имеющиеся в наличии у США политические инструменты включают обеспечение разведывательной информацией в отношении регионального распространения (и отказа от распространения), инициативы по снижению региональной напряженности и поддержку инспекционной и проверочной деятельности.

По мнению американцев, распространение ядерных, химических и биологических вооружений не является гипотетической угрозой. Ряд государств обладает военным потенциалом, так или иначе связанным с ОМП; большое их число способно наладить производство таких вооружений в потенциально короткие сроки.

Поэтому действия министерства обороны США обеспечивают решающую поддержку национальным и международным усилиям по предотвращению распространения ОМП. Министерство обороны, кроме того, несет уникальную ответственность за военное реагирование, которое необходимо на случай, если предотвращение не удалось[30].

Разработка эффективной национальной политики реагирования потребовала политических инициатив, адаптации военного планирования и операций, приобретения новых средств и возможностей, принятия новых программ для разведывательного сообщества США и международного сотрудничества. За короткий период времени, как полагают в Вашингтоне, был достигнут значительный прогресс.

9. ГЛОБАЛЬНАЯ МИРОВАЯ ЗАДАЧА: КАК ПРЕДОТВРАТИТЬ ЛОКАЛЬНЫЕ ЯДЕРНЫЕ КОНФЛИКТЫ?

В «Основополагающем акте о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Россией и НАТО», подписанном в Париже в 1997 году, стороны объявили, что не считают друг друга противниками и обязались не применять силу в отношениях между собой.

В «Основах (концепции) государственной политики по военному строительству России на период до 2005 года», утвержденных в 1998 году, изложена политика государства в военном строительстве. Концепция исходит из малой вероятности ведения крупномасштабных войн против РФ, поэтому особое внимание должно уделяться возможным локальным войнам и конфликтам на границах нашей страны и СНГ.

Сейчас, конечно, прямой военной угрозы нам нет ни со стороны стран Дальнего Востока, ни с Запада. В настоящий момент и на ближайшую перспективу угроза безопасности России будет исходить с юга, из Черноморско-Каспийского региона. Нестабильность в этом регионе, вероятность этнических войн, сепаратизма, экстремизма, терроризма, нарушения важных для российской экономики коммуникаций создают большую угрозу для нашей безопасности. Как нам отвечать на эту угрозу?

Одним из положений Концепции безопасности России является ориентация на устранение угроз военной безопасности путем ядерного сдерживания от развязывания агрессии против Российской Федерации и ее союзников. В основах военной доктрины Российской Федерации записано: «Цель политики Российской Федерации в области ядерного оружия – устранение опасности ядерной войны путем сдерживания от развязывания агрессии против Российской Федерации и ее союзников».

Как известно, приверженность принципу ядерного сдерживания приветствуется далеко не всеми как в России, так и за ее пределами, и это понятно, ведь обладание ядерным оружием налагает большую ответственность, сопряжено с определенным риском и, в конце концов, не гарантирует абсолютной безопасности от всех возможных военных угроз, особенно локального характера.

На локальном уровне в ограниченных войнах и военных конфликтах использование традиционных форм тотального ядерного сдерживания не так эффективно, как на глобальном уровне. Волна этноконфессиональных войн, затронувшая Балканы, Закавказье, Среднюю Азию, Ближний Восток и другие регионы соприкосновения национальных интересов ядерных держав (в первую очередь США и России), свидетельствует, что вовлеченность государств «ядерного клуба» в нейтрализацию этих вооруженных конфликтов не является абсолютным гарантом их деэскалации. Очевидно, что обладание ядерным потенциалом сегодня не может полностью гарантировать безопасность ядерных держав и их союзников от эскалации конфликтов с радикально-религиозными режимами, а также защитить от проявлений международного терроризма. Поэтому в современных условиях нельзя рассматривать ядерное сдерживание как универсальное средство от всех военных угроз.

Ядерное оружие вовсе неприемлемо в качестве средства сдерживания от эскалации внутренних войн и военных конфликтов. Внутренние угрозы военного характера требуют прежде всего принятия социально-политических мер по их нейтрализации. Вместе с тем ядерное оружие может служить действенным фактором, сдерживающим распространение локальных конфликтов низкой интенсивности за пределы очагов их возникновения, на территорию ядерных держав и их союзников.

Использование ядерного оружия в ситуациях, не связанных с глобальным противостоянием и не предусматривающих полное уничтожение одного из участников, возможно, вообще говоря, по следующим направлениям:

– предотвращение расширения зоны конфликта через демонстрацию противостоящей стороне готовности перейти на более высокий уровень ведения боевых действий с точки зрения разрушающих свойств вооружения;

– сдерживание перехода конфликта со стадии силового маневрирования со спорадическим военным наполнением на стадию полномасштабных боевых действий;

– поражение политически чувствительных объектов (целей), подрывающих волю руководства противника либо одного или нескольких участников противостоящей коалиции к ведению полномасштабных боевых действий, имеющих своей конечной целью нанесение России военного поражения;

– решение частных военных задач, связанных с уничтожением живой силы и техники противника в ходе боевых действий.

Исходя из подобного понимания задач, связанных с применением ядерного оружия, можно сделать вывод о том, что типологически указанные случаи подразделяются на «сдерживание через применение ядерного оружия» и «применение ядерного оружия для решения задач в ходе идущего конфликта». С точки зрения методологии подготовки и политической легитимации данные две категории не просто являются различными, а демонстрируют прямо противоположные стороны роли ядерного оружия в субглобальных конфликтах. И здесь важно понимать, что политика ядерного сдерживания не способна решить всех проблем.

В период «холодной войны» ядерное оружие, несомненно, сыграло важную роль сдерживания ядерной войны. Ядерное оружие способствовало интеграции человечества через осознание масштабов возможных катастроф и беззащитности каждой отдельной личности. Эту роль оно, безусловно, сыграло в наиболее сложный и опасный период с 1949 года и до достижения ядерного паритета в 60-е годы. В последующие годы оно уже самосдерживанием и поддержанием «равновесия страха» также не дало разыграться крупномасштабной ядерной войне, несмотря на весьма жесткое противостояние двух противоположных политических систем, и сохранило «ядерный мир» на нашей планете.

Однако в целом в ядерную эпоху количество войн и военных конфликтов возросло. Ядерное оружие не предотвратило войн между США и Вьетнамом, между Ираном и Ираком, перманентных военных конфликтов на Ближнем Востоке, в Афганистане. Ядерное оружие по объективным причинам не может быть фактором сдерживания.

Если за XX столетие в мире прошло около 300 крупных войн и военных конфликтов, то после 1945 года, прошло (некоторые и сейчас идут) 260 (86%) только крупных войн, в которых уже погибли десятки миллионов людей. Практически за весь ядерный период не было (и сейчас нет) ни одного мирного дня на Земле.

Наибольшее количество локальных войн и военных конфликтов происходило в стратегически важных районах, где, как правило, тогда противостояли интересы двух противоположных ядерных мировых систем.

В условиях наличия огромных арсеналов ядерных вооружений локальные войны и военные конфликты проводились без внимания на взрывоопасность целых континентов и регионов мира. Наибольшее количество войн и военных конфликтов, в которых противостояли две ядерные державы – СССР и США, – прошло в Корее, на Кубе, во Вьетнаме, на Ближнем Востоке. Причем ядерный Советский Союз фактически прямо противостоял ядерным США в войне в Корее, в конфликте на Кубе и косвенно в войнах во Вьетнаме и Афганистане, непосредственно противостоял ядерному Китаю в совместных пограничных конфликтах, а также в военном конфликте Китая и Вьетнама. Ядерное оружие ядерных государств было бессильно сдержать эти войны.

Кстати, если бы Ирак в ходе войны в 1991 г. нанес с помощью имевшихся у него ракет химический удар по ядерному Израилю, то и в этом случае Израиль не смог бы своим ядерным оружием не только сдержать этот удар, но и ответить на него. Ирак вообще не обращал внимания на ядерное оружие Израиля, т.к. понимал, что применение такого оружия в интересах сдерживания нанесло бы ущерб и многонациональным силам во главе с США, да и самому Израилю.

Известно, что война 1973 года была начата арабскими странами в то время, когда Израиль, по разным оценкам, в том числе СВР РФ (КГБ СССР) и ЦРУ США, уже обладал ядерным оружием. Известно также, что через 18 лет, во время войны в зоне Персидского залива, Тель-Авив, обладающий ядерным оружием, стал мишенью для иракских ракет.

Ядерный Израиль продолжает оставаться наглядным и даже поучительным для многих ядерных стран примером. То, что он имеет на вооружении от 64 до 112 ядерных боеприпасов, никого из недружественных ему соседних стран не пугает. Израиль окружен многократно превосходящими по численности и вооружению армиями откровенно враждебных арабских стран, но понимает, что ядерное оружие для сдерживания возможной их агрессии и обеспечения своего суверенитета применять нельзя ни при каких условиях. Поэтому, имея достаточно мощное ядерное оружие (кстати, так до сих пор и незаявленное официально) и объявленную оборонительную доктрину, Израиль вынужден содержать большие силы общего назначения и непрерывно вести активные ударные действия обычными средствами поражения.

Факт наличия у Израиля оружия массового поражения не привел и к форсированию процесса урегулирования в регионе. Напротив, этот факт стимулировал интенсификацию некоторыми арабскими странами работ по производству ОМП.

Что касается России, то уже явно видно, что ее ядерное оружие, которому приписали многочисленные функции сдерживания от агрессии, политического шантажа, давления, проведения невыгодной для нее политики и т.п., не препятствует расширению союза НАТО к ее границам. Ядерное оружие России не может оказать запретное влияние на формирование списка будущих новых членов союза НАТО и на географическую конфигурацию расширяющегося союза. США и другие страны Запада в пику ядерной России совершенно спокойно объявляют жизненно важными интересами территории государств во всех районах земного шара, попирая интересы других народов. Расширение НАТО на восток и гарантии безопасности для России никогда вместе не рассматривались, что создает для нее реальную военную опасность. Ядерное оружие России при этом выступает лишь в роли статиста.

К сожалению, именно в ядерный век применение обычных вооруженных сил, вооруженного насилия для достижения военно-политических целей отдельными как ядерными, так и безъядерными государствами или их коалициями является реальной действительностью. Наличие ядерного оружия в ряде стран не только не сдерживает, но скорее даже поощряет применение военной силы и насилия.

В многополюсном мире, к которому сейчас устремилось мировое сообщество, ядерное сдерживание становится все более проблематичным. Его в принципе можно реализовать на практике лишь в двух вариантах: во-первых, при политической и стратегической безадресности ядерного сдерживания любого агрессора, где бы он ни находился; во-вторых, при адресном сдерживании тех конкретных стран, которые сохраняют открытое противостояние данному ядерному государству.

Применением ядерного оружия невозможно прекратить военные действия, им можно лишь расширить их масштаб. Однако не исключено, что именно подобная ядерная стратегия может получить доктринальную и даже конституционную поддержку в ряде ядерных стран, а значит, и возможность ее законной реализации.

Ядерное сдерживание без применения ядерного оружия фактически демонстрирует беспомощность ядерного государства. Ядерным оружием без его применения невозможно предотвратить или сдержать:

– использование ядерного оружия как инструмента политического давления со стороны другого государства;

– строительство враждебной геополитической коалиции в любом регионе мира;

– глобальную и ограниченную ядерные войны;

– нанесение единичного ядерного удара по ядерной державе;

– нападение обычными вооружениями как со стороны ядерных, так и безъядерных государств.

Здесь существует тесная связь между сдерживанием и боевым применением ядерного оружия. Однако следует еще раз подчеркнуть, что боевое применение даже маломощного тактического ядерного боеприпаса в интересах сдерживания означает конец всякого сдерживания. Немедленно проявятся непредсказуемые последствия не только для ядерного государства, применившего это оружие, но и для многих других как ядерных, так и безъядерных стран.

Находясь практически в тупиковой ситуации с ядерным сдерживанием и понимая это, военно-политическое руководство некоторых ядерных стран пытается найти такие словесные механизмы ядерного сдерживания, которые могли бы привести к желаемым результатам, но при этом не вызвали бы цепную реакцию увеличения количества ядерных ракет и ядерных боеголовок в ответных действиях другой стороны. В связи с этим можно ожидать угрожающих заявлений о готовности нанести массированный ядерный удар по основным административным, экономическим центрам, пунктам военного управления, по ядерным средствам и территориям с большой численностью населения. Причем удары эти могут быть как массированными, так и «ограниченными» или «дозированными».

Понятие «быть готовым» применить ядерное оружие в ответ на начавшуюся агрессию противника в любом ее варианте ровным счетом ничего не меняет, т.к. современный агрессор достаточно грамотный и он заранее уверен в бессмысленности применения именно ядерного оружия для сдерживания. Если же агрессор является к тому же еще и ядерной страной и получит хотя бы один из таких ударов сдерживания, скажем, тактическим ядерным оружием, то для него, видимо, не будет иметь особого значения, к какому варианту следует его отнести. Он не будет исследовать словесные механизмы ядерного сдерживания, и его ответная ядерная реакция может быть совершенно непредсказуемой.

Практически во всех ядерных странах к организации ядерного сдерживания по формуле «быть готовым» относят стандартный набор мер и действий:

– создание рациональной группировки ядерных сил и обеспечивающих их систем, способных в ответном ударе нанести агрессору определенный (заданный, неприемлемый) ущерб;

– постоянная боевая готовность сил и средств;

– конституционный или доктринальный отказ от обязательства не применять ядерное оружие первыми;

– объявление (реклама) алгоритма ядерного сдерживания;

– наличие необходимой нормативно-правовой базы для принятия решения о применении ядерного оружия.

Что касается реализации механизма ядерного сдерживания типа «быть готовым», то теоретически и практически он может осуществляться лишь разными формами устрашения: запугиванием, угрозами, предупреждением, ультиматумами и т.п.

Однако, как подтверждает военная история ядерного периода, эти акции устрашения никого не пугают ни теоретически, ни практически, т.к. они не предполагают самого ядерного воздействия с целью сдерживания. Ядерное сдерживание без применения ядерного оружия является ядерной возней, носит бутафорный характер и представляет собой просто «бумажного тигра», а не реальное устрашение.

Если от угрозы применения ядерного оружия в интересах сдерживания ядерное государство все же перейдет к его применению, то его удары в самом начале, скорее всего, могут носить характер демонстрации, устрашения и возмездия. Демонстративные удары могут наноситься лишь тактическим ядерным оружием для разрушения горных перевалов, транспортных узлов, инженерных сооружений, коммуникаций, уменьшения проходимости местности, блокирования войск и т.п. Не следует забывать, что речь идет о ядерном оружии. Такая демонстрация вряд ли завершится миром и скорее приведет непременно к быстрой эскалации применения ядерного оружия. Очень трудно понять, как можно заставить и другую сторону в ответ действовать тоже только ограниченными ядерными силами. Здесь могут возникнуть различные вариации ответных действий и, в том числе, с участием других ядерных стран.

В условиях реформирования всей военной организации государства роль фактора ядерного сдерживания становится не только сомнительной, но и чрезвычайно опасной. В этой ситуации стратегические ядерные силы являются не главным средством сдерживания возможной агрессии, а опасным оружием международной изоляции и даже самоубийства государства. Откровенная конституционная и доктринальная ставка на ядерное сдерживание не позволит ядерному государству опираться на такую категорию, как международное доверие, основанное на открытости, прозрачности и предсказуемости.

Обладание средствами массового поражения автоматически не ведет ни к предотвращению региональных конфликтов, ни к их ликвидации и не препятствует опасному втягиванию в такие конфликты даже тех стран, которые уже «неофициально» обладают ОМП.

Ядерный фактор имеет различные измерения с учетом конкретной политической и геополитической ситуации в мире. Необходимо динамично и гибко использовать его в решении задач, которые выдвигает современность. Как показывают обстоятельства, эффективность ядерных вооружений не заключается только в обеспечении принципа геополитической относительности. Для принципиального решения разногласий сверхдержав в глобальном использовании ядерного оружия лежат многочисленные взаимозависимые ситуации, выход из которых устраивает обе стороны. В этом контексте локальный ядерный конфликт может развиваться только по оси «сверхдержава – региональный субъект международного права». В этом конфликте военные сверхдержавы могут найти взаимопонимание, не искушая мир глобальной ядерной катастрофой. Испытание взаимного терпения сверхдержав может иметь место в деле производства «умных» видов вооружения лишь на современном уровне ядерного «статус-кво». В противном случае технологические прорывы могут стать новым инструментом дестабилизации военно-стратегических позиций в нашем сложном и изменяющемся мире.

10. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В этой связи в современной ситуации необходимо определить правила, по которым мировое сообщество желает жить вместе. При этом, очевидно, следует полагать, что только консенсус и уважение права дают силе необходимую законность. Если мир выйдет за эти границы, велика вероятность риска, что применение силы станет фактором военно-политической дестабилизации ситуации на планете. Для серьезных подвижек в процессе разоружения, ограничения и контроля за ядерным и ракетным вооружением необходимо прежде всего форсировать переговорный процесс по дальнейшему сокращению ядерных вооружений ведущими ядерными державами с определением окончательных сроков полной их ликвидации всеми без исключения ядерными державами. Кроме того, ведущим западным державам необходимо избавиться от особого отношения к Израилю.

Не должно быть ситуации, где, с одной стороны, существует выбор только силовых методов, а с другой, правовых.

Сила должна быть поставлена на службу международного права. Она должна быть обрамлена правом, чтобы отклонить предложение Паскаля: «Не имея возможности сделать так, чтобы справедливость стала сильной, мы превратили силу в справедливость»[31]. Первенство права не есть признание слабости или фактор беспомощности. Это моральное и политическое требование, условие достижения не только справедливости, но и эффективности. В действительности, только право и справедливость, особенно в международных делах, гарантируют длительную безопасность.

И наоборот: если международная система продолжает восприниматься как несправедливая, если создается впечатление, что сила систематически одерживает верх над правом, если мнение народов не принимается во внимание – в этом случае факторы беспорядка усиливаются, программы, предусматривающие расширение распространения оружия массового поражения, увеличиваются, демонстрация могущества будет бесполезно продолжена и манипуляция идеологической враждебностью по отношению к западным демократиям возрастет.

11. ПРИЛОЖЕНИЯ