Иконопись. Древнерусские летописи

Древнерусские летописи

Мы привыкли представлять себе древних летописцев, как пушкинского Пимена, усердными, но бесхитростными хранителями древних преданий. Историки видят в летописи всего лишь источник информации. Между тем русские летописи — грандиозные создания эпического творчества, в них заключена своя мудрость, своя правда, своя красота. Это проявляется уже в том, как отбираются события, имена, как из мозаики мелких сообщений возникает величественная картина целого. Каждая запись, всегда точная и достоверная, помимо прямого значения заключает в себе свой подтекст, и потому из пестрого калейдоскопа каждодневности в летописях проглядывает представление о жизни народа и его героев, понятия правды и справедливости, вины и возмездия, славы и позора. И какая удивительная простота, ясность и образность языка! Почти никакой риторики, никаких украшений слога. Каждое слово не только нечто обозначает, оно еще и содержит в себе поэтический образ. «Стояли», «сидели», «ставили», «взяли», «сложили крестное целованье», «били челом» — все это и в моральном, переносном смысле и вместе с тем наглядно, зримо, телесно, осязаемо. Мы прямо видим, как люди стоят, стоят все вместе, готовы постоять за себя, стоят стеною, отстаивают и побеждают. И вперемежку с монотонными повторами и перечнями имен рассказы о тревожных небесных знамениях и о моровых поветриях, от которых холодеет кровь. Слой за слоем, как древние иконы, клеть к клети, как крестьянские избы, создавались летописи, веками и поколениями переписывались, сводились, обрастали наслоениями, соединяя в себе память о прошлом, тревоги о настоящем, пророчества о грядущем. Летопись — это народная правда. Иконопись — это народная мечта и поэзия.

Иконами украшали храмы, их почитали, как святыни, поклонялись им, украшали их золотом, усыпали жемчугом, ценили в них мастерство исполнения. Помимо этого в них находило себе выражение еще нечто иное, потаенное и драгоценное, не называемое, но наглядное, бессловесное, но внятное разумению каждого человека. Слово идеал слишком отдает холодным классицизмом. В слове утопия тоже много рассудочного. Слово лирика — слишком романтично. В мире древнерусской иконописи в отчетливую, зримую форму облечено то, чего не могла в себя вместить письменность, догадки о последних тайнах мироздания, о сущности и судьбе человека, то постижение мира, которое на Руси никем не систематизировалось, так как у нас не было схоластики, но непосредственно изливалось в дерзких чертежах, уверенно и безошибочно расцвеченных красками. Без всяких затей, порою почти грубо, но всегда пристрастно оно вынашивалось поколениями и веками, в долгих усилиях сжималось в иконописную формулу и обретало совершеннейшее выражение, ясное и неопровержимое, как решение теоремы. Можно без преувеличения сказать, что для современного человека Древняя Русь отчетливее всего сказала о себе языком красок и линий. Через иконы мы заглядываем в ее самые заветные недра.