Из песен провансальских трубадуров. Гильом IХ, герцог Аквитанский, граф Пуатье (1071—1127)
(Cогласно легенде, стихотворение сложено герцогом во время тяжелой болезни.)
Желаньем петь я вдохновен О том, как горем я согбен: Не к милым доннам в Лимузен — В изгнанье мне пора уйти! Уйду, а сыну суждена — Как знать! — с соседями война. Рука уже занесена, Неотвратимая почти... Феод свой вновь не обрету, Но родичем тебя я чту, Фолькон Анжерский — Пуату, А с ним и сына защитит! Коли фолькон не защитит Или король не охранит, — Анжу с Гасконью налетит, У этих верность не в чести! Тогда от сына самого — Ума и доблести его — Зависеть будет, кто — кого! Мужай, дитя мое, расти! А я в содеянных грехах Пред всеми каюсь.Жалкий прах, В молитвах и в простых словах Взываю ко Христу: прости! Я ради наслаждений жил, Но Бог предел мне положил, А груз грехов, что я свершил, Мне тяжек стал к концу пути. Забыв и рыцарство и власть — Все, что вкушал и прежде всласть, Готов к стопам Творца припасть: Лица, Господь, не отврати! Прошу я каждого из тех, Кто помнит мой веселый смех, Роскошества моих утех: Когда умру, мой прах почти! Отныне мне не даст утех Ни беличий, ни куний мех. Мой графский горностай, прости!Когда впервые вас я увидал, То, благосклонным взглядом награжден, Я больше ничего не пожелал, Как вам служить — прекраснейшей из донн. Вы, Донна, мне одна желанной стали. Ваш милый смех и глаз лучистый свет Меня забыть заставили весь свет. И голосом, звенящим, как кристалл, И прелестью бесед обворожен, С тех самых пор я ваш навеки стал, И ваша воля — для меня закон. Чтоб вам почет повсюду воздавали, Лишь вы одна — похвал моих предмет. Моей любви верней и глубже нет. Я к вам такой любовью воспылал, Что навсегда возможности лишен Любить других. Я их порой искал, Чтоб заглушить своей печали стон. Едва, однако, в памяти вы встали, И я в разгар веселья и бесед Смолкаю, думой нежною согрет. Не позабуду, как я отдавал Перед разлукой низкий вам поклон, Одно словцо от вас я услыхал — И в горе был надеждой окрылен. И вот, когда доймут меня печали, Порою радость им идет вослед. Ужели ей положите запрет? Снося обиду, я не унывал, А веровал, любовью умудрен: Чем больше я страдал и тосковал, Тем больше буду вами награжден. Да, есть отрада и в самой печали.. Когда, бывает, долго счастья нет, Уменье ждать — вот весь его секрет. Ах, если б другом вы меня назвали! Так затрепещет сердце вам в ответ, Что вмиг исчезнет всех страданий след.(Согласно легенде, в Гильома де Кабестань была влюблена жена его сеньора. Сеньор, догадавшись о любви своей супруги к поэту, воспевавшему ее в стихах, убил Гильома и приказал подать жене за обедом его зажаренное сердце. Узнав, чем ее накормили, несчастная покончила с собой.)
|
|