Cтепанов В.Н

Января 1998 г. № 1-11

ЛЕСНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА

СТЕНОГРАММА

Уважаемый Высокий Конституционный Суд Российской Феде­рации, уважаемые представители Президента Российской Федера­ции, представители Государственной Думы, Совета Федерации, коллеги. 22 января, как известно, этого года Государствен­ной Думой был принят и после подписания 29 января Президен­том Российской Федерации и опубликования 4 февраля в'Российской газете" вступил в силу Лесной кодекс Российской Федерации, Поводом для обращения в Высокий Конституционный Суд Российской Федерации явилась обнаружившаяся, по нашему мнению, неопределенность в вопросе о том, соответствует ли ряд положений Лесного кодекса Конституции Российской Феде­рации. По процедуре принятия Лесного кодекса должен сооб­щить Высокому Суду, что Лесной кодекс рассматривался в Совете Федерации дважды. И после принятия его Государствен­ной Думой Лесной кодекс был отклонен. Была создана согласи­тельная комиссия, в том числе и я был введен в состав Сог­ласительной комиссии. Однако Государственная Дума не под­держала предложение Совета Федерации о проведении согласи­тельных процедур по тексту Лесного кодекса и на следующий день после заседания Совета Федерации преодолела вето и направила Президенту для подписания. Я прекрасно понимаю то обращение, которое было выска­зано председательствующим, 'Уважаемым судьей Конституционного Суда Лучиным Виктором Осиповичем, не давать никаких полити­ческих оценок и я постараюсь этого не делать, выполнить тре­бования, которые предъявляются в Высоком Конституционном Суде.

Лесной кодекс Российской Федерации, регулируя отношения, свя­занные с лесопользованием, что статьей 72 Конституции Российской Федерации и статьей 2 Договора о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти Российской Федерации и органами власти республик в составе Российс­кой Федерации, в дальнейшем.Договора, отнесено к предметам совмест­ного ведения федеральных органов государственной власти и органов государственной власти субъектов федерации -республик, в том числе в составе Российской Федерации. Урегулирован также и ряд иных во­просов, при этом мы считаем, что были нарушены требования Конституции Российской Федерации.

Так, статья 19 Лесного кодекса определяет, Что лесной фонд и расположенные на землях обороны леса находятся в федеральной собст­венности. Пунктом "г" статьи 72 Конституции Российской Федерации и подпунктами "в" пункта I статьи 2 Договора к предметам совместного ведения отнесено разграничение государственной собственности. Б соответствии с пунктом 2 статьи Конституции и пунктом 2 статьи 2 Договора по этому вопросу федеральные органы вправе принять федеральный закон, регулирующий основные вопросы, связанные с отношениями, возникающими между федеральными органами и республиками - субъекта­ми Российской Федерации, для решения вопросов разграничения госу­дарственной собственности на федеральную и государственную собствен­ность республик в составе Российской Федерации.

Я прежде всего должен заметить, что Лесной кодекс по своему характеру не является законом, который разграничивает государствен­ную собственность. И убежден, что вопросы собственности на природные ресурсы, в том числе на леса, должны быть разрешены другим федеральным, иным федеральным законом, касающимся вопросов собственности в Российской Федерации.

В настоящее время порядок разграничения объектов собственности урегулирован Постановлением Верховного Совета Российской Федерации № 3020/1 от 27.12.91 с изменениями от 10.09.93. Порядок разграниче­ния собственности на природные ресурсы не урегулирован федеральным законом. Однако, исходя из формулировок статьи II Конституции Рос­сийской Федерации, при решении этого вопроса следует руководствовать­ся Федеративным договором, в частности, подпунктом "в" пункта I статьи 2 и статьей 3 Договора. Так, в соответствии с частью 3 статьи II Конституции разграничение предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органа­ми государственной власти субъектов Российской Федерации осуществляется настоящей Конституцией,(федеративным и иными договорами о разграничении предметов ведения и полномочий. Конституция Российской Федерации не определяет процедуру разграничения собственности, а к исключительно федеральной собственности относит континентальный шельф и исключительную экономическую зону и не более. Следовательно, исходя из формулировки части 3 статьи II Конституции в этом случае необходимо руководство­ваться, по нашему мнению, пунктом 3 статьи Договора. 3 соответствии с пунктом 3 статьи Договора статус федеральных природных лесов мо­жет быть определен только по взаимной договоренности между федераль­ными органами государственной власти и органами государственной власти республик в составе Российской Федерации. При этом следует учитывать, что в соответствии с пунктом 3 статьи 3 Договора земли, ее недра, воды, растительный и животный мир являются достоянием (собственностью) народов, проживающих на территории соответствующих республик. После подписания Договора Верховный Совет Республики Карелия 2 апреля 1992 года принял Постановление о разграничении объектов государственной собственности, находящихся на территории Республики Карелия, в строгом соответствии с Конституцией Российской Федерации, действовавшей в то время, федеральными законами и Федеративным догово­ром, которым были утверждены перечни объектов, передаваемых в соб­ственность Российской Федерации, относящихся к исключительной соб­ственности Республики Карелия. Данным постановлением поручалось Совету Министров Республики Карелия в порядке, установленном Прези­дентом Российской Федерации, согласовать данный вопрос с федераль­ными органами. 26 мая 1993 года в Москве между Советом Министров Российской Федерации и Советом Министров Республики Карелия было подписано Соглашение о разграничении государственной собственности между Российской Федерацией и Республикой Карелия. В соответствии со статьей 5 данного Соглашения за Республикой Карелия было признано право собственности на государственную собственность, не перечислен­ную в приложениях X и 2. Лесной фонд ни в приложении I, ни в прило­жении 2 не перечислен.

Таким образом, следует считать, по нашему мнению, что федераль­ные органы признали право собственности Республики Карелия на лес­ной фонд, находящийся на территории республики. Заключенное 26 мая 1993 года Соглашение соответствовало Договору и формулировкам статьи 81/2 Конституции Российской Федерации, соответствует и форму­лировкам статьи II действующей Конституции Российской Федерации и, следовательно, в соответствии с положениями раздела второго Конституции должно применяться. Статья 6 данного Соглашения не предусматривает его одностороннего изменения, В данном случае Государственная Дума, принимая Лесной кодекс Российской Федерации, определяя статус лесов проигнорировала эти требования Конституции и Договора, вследствие чего формулировки статьи 19 Лесного кодекса нельзя считать консти­туционными.

Также в Республике у нас определен и перечень, и территория, и конкретные участки федеральных лесов. К ним у нас относятся леса Министерства обороны, к ним у нас в республике относятся националь­ные парки, и эти вопросы мы всегда решали цивилизованно в соответст­вии с законами, так же, как и в вопросах передачи иной собственнос­ти в федеральную или, наоборот, из федеральной собственности в рес­публиканскую собственность, так же и объекты недвижимости и т.д.

Разграничение предметов ведения и полномочий между федеральным; органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Российской Федерации в соответствии с пунктом 3 статьи II Конституции может осуществляться Конституцией Российской Федерации либо договорами. Конституция Российской Федерации не предоставляет права решать вопрос в федеральном законе. 3 то же время Государственная Дума в статьях 46, 47 и 48 Лесного кодекса разграничила компетенции федеральных органов государственной власти и органов государст­венной власти субъектов федерации в области использования, охраны и защиты лесного фонда и воспроизводства лесов. При этом формулиров­ки данных статей не соответствуют формулировкам статей 71, 72, 73 Конституции Российской Федерации. Кроме того, статья 76 Конституции не предусматривает принятие федеральными органами по предметам совместного ведения иных нормативных правовых актов. В то же время статья 80 Лесного кодекса, регулируя вопрос об использовании участ­ков лесного фонда, не являющего федеральной собственностью, преду­сматривает регулирование этих вопросов не только федеральными законами, но и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации. Тем самым, по нашему мнению, данная формулировка вступает в прямое противоречие с положениями пункта 5 статьи 76 Конституции Российской Федерации.

В соответствии с Конституцией Российской Федерации федеральные органы вправе определять порядок пользования лишь федеральной соб­ственностью (пункт "д" статья II Конституции Российской Федерации). Использование собственности субъектов Российской Федерации является их исключительной компетенцией (статья 73 Конституции Российской Федерации). В нарушение этих требований Конституции вопросы исполь­зования лесного фонда, не являющегося федеральной собственностью, даже в соответствии с формулировками статьи 19 Лесного кодекса урегулированы статьями 131, 133, 134, 135 и 136 Лесного кодекса. При этом в статье 135 прямо указано, что управление осуществляете, федеральным органом исполнительной власти.

Поскольку статья 76 Конституции Российской Федерации преду­сматривает принятие по предметам совместного ведения федеральными органами только федеральных законов, а не иных нормативных право­вых актов, предоставляет право субъектам Российской Федерации принимать собственные законы и иные нормативные правовые акты по вопросам Лесного законодательства. И, учитывая несоответствующее Конституции Российской Федерации объявление всего лесного фонда федеральной собственностью) формулировки статей 1, 18, 22, 23, 25, 27 и ряда других не соответствуют Конституции Российской Федерации. Они все перечислены в нашем обращении к Высокому Конституционному Суду.

В соответствии с частью 2 статьи 76 Конституции Российской Федерации по предметам совместного ведения федеральные органы принимают федеральные законы. Процедура принятия таких законов определена, по нашему мнению, пунктом 3 статьи 2 Договора. Необ­ходимость соблюдения которого вытекает из положений статьи II Конституции Российской Федерации. Иными законами порядок принятия (и Конституцией не определен. И мы считаем, что в данном случае вышеназванная соответствующая статья Федеративного договора не противоречит Конституции Российской Федерации, в том числе ни статье 11, ни статье 71, ни статье 72, ни статье 76 и должна применяться Государственной Думой при принятии законов.

Могу заявить сегодня, что, в частности, все законопроекты, в соответствии с этой статьей, по предметам совместного ведения, должны направляться республикам в составе Российской Федерации. А их предложения должны рассматриваться в федеральном законодательном органе. Проект Лесного кодекса в Республику Карелия, в Законодательное Собрание, в частности, не направлялся. Направлялся лич­но мне, как члену Совета Федерации. Не более.

Я считаю, что этим самым нарушены права республик в составе Российской Федерации и нарушены соответствующие, уже названные, положения Федеративного договора, не противоречащие, по нашему мнению, Конституции Российской Федерации.

Уважаемый Высокий Суд, я постараюсь, если мне будут заданы вопросы, ответить на них. Прошу считать то, что сейчас будет сказано, не каким-то политическим заявлением, а просто информа­цией для Высокого Конституционного Суда.

Статья 107 Лесного кодекса определяет перечень тех граждан, которые могут пользоваться льготами при выделении им лесных ресурсов. Могу сказать, что в Карелии с 1991 года, причем никем не оспоренным, ни федеральными органами власти, ни в судебном порядке, ни в ином порядке согласительных процедур, действовал и действует Закон о предоставлении гражданам, проживающим в сельской местности, в лесных поселках и не имеющим жилья древесины безвозмездно, на корню, до ста кубометров. Это позволило нам значительно улучшить социальное положение граждан Карелии. И строительство индивидуального жилья за последние четыре года превышает всё количестве индивидуального жилья, построенного за предыдущие 30 лет. Таким образом, я считаю, что принятие Лесного кодекса в том виде некоторых его статей, хотя я должен подчерк­нуть, что Лесной кодекс, по нашему мнению, отвечает всем между­народным обязательствам, которые подписаны в области лесопользования охраны природы Российской Федерации, во многом отвечает тем принципам, которые заложены в Конституции Российской Федерации, но по тем статьям, по которым мы обратились в Конституционный Суд с просьбой рассмотреть и поддержать в данном случае позицию нашей республики и других субъектов федерации, я считаю, что ущемляет права граждан в нашей республике. А я бы просил под­держать наше обращение к Высокому Конституционному Суду о призна­нии неконституционными ряда статей Лесного кодекса. Хотя, еще раз повторяю, что Лесной кодекс в целом мною поддерживается, поддерживается нашими специалистами в вопросах, прежде всего, установления конкретных правил лесопользования, ухода за лесами, ответственности за лесопользование. И, безусловно, является крупным шагом в области лесного законодательства вперед в Рос­сийской Федерации. Выступление окончено. Спасибо.

ЛУЧИН В.О.

Благодарю, Бас, Виктор Николаевич. Уважаемые судьи, какое мнение будет: вопросы задавать будем, после того, как заслушаем другого представителя, если есть желание,да? Да.

Вы, как представитель Правительства Республики Карелия, желаете выступить? Как предста­витель стороны?

Буквально несколько слов. Уважаемый Суд, Виктор Николаевич достаточно подробно остановился на тех вопросах, которые изложен! в запросе, направленном Виктором Николаевичем в Конституционный Суд. Я просто хотел бы в какой-то мере заострить Ваше внимание на некоторых положениях.

Здесь уже отмечалось, что Конституция Российской Федерации не определяет процедуру разграничения собственности. Следовательно, исходя из формулировок части 3 статьи 11 Конституции, в этом случае необходимо руководствоваться пунктом 3 статьи 3 Федеративного договора. Я имею в виду Договор, прежде всего,

которые его заключили между республиками и органами государственной власти Российской Федерации.

В соответствии с пунктом 3 статьи 3 Федеративного договора, статус федеральных природных ресурсов может быть определен только по взаимной договоренности между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти республики в составе Российской Федерации.

По нашему мнению, в данном случае нормы Федеративного договора должны действовать непосредственно.

Виктор Николаевич уже упоминал о том, что 26 мая 1993 года между Советом министров Российской Федерации, и Советом министров Республики Карелия было подписано Соглашение о разграничении государственной собственности между Российской Федерацией и Республикой Карелия. Лесной фонд ни в приложении № I, ни в приложении № 2, которые относят собственность, не перечислен. Следует подчеркнуть, что названное Соглашение в полной мере соответствует положениям Указа Президента Российской Федерации 'О федеральных природных ресурсах" от 16 декабря 1993 года № 2144 Лесной кодекс практически аннулирует это Соглашение, которое я называл, от 26 мая. Так как управлять нашими объектами государственной собственности могут территориальные федеральные органы управления лесным хозяйством. На наш взгляд, здесь имеет место нарушение части 2 статьи 78 Конституции Российской Федерации.

Хотелось бы коснуться еще вопросов процедуры. Часть 2 статьи 76 Конституции Российской Федерации. По предметам совместного ведения федеральные органы здесь принимают федеральные закон Процедура принятия этих законов определена пунктом 3 статьи 2 Федеративного договора. Виктор Николаевич об атом уже говорил, но что хотелось бы мне здесь отметить? Республикам в соответствии с пунктом 3 направляются проекты законов по предметам совместного ведения. И данное правило является обязательным. Республики в лице их высших органов власти рассматривают проекты. Они вправе дать свои заключения любого характера, но могут и не представлять своих замечаний. Но, к сожалению, как уже было сказано, данный проект мы в "республике не получали и не рассматривали. Наши замечания в соответствии с Федеративным договором должны быть изложены законодательном органе Российской Федерации, и мы должны быть поставлены в известность.

Хотелось бы еще на один момент обратить внимание. «Заключительными и переходными положениями» Конституции Российской Федера­ции предусматривается прямое применение положений Конституции Российской Федерации в случае несоответствия, я подчеркиваю, несоответствия её положений положениям Федеративного договора, а также других договоров между федеральными органами власти Российской Федерации и органами государственной власти её субъек­тов. Под таким несоответствием, на наш взгляд, следует понимать, например, то, что правовое регулирование интеллектуальной собст­венности в соответствии с подпунктом "и" пункта I статьи 2 Федеративного договора отнесено к совместному ведению федеральных

органов государственной власти Российской Федерации и органов

государственной власти республик в составе Российской Федерации. А в соответствии с пунктом "о" статьи 71 Конституции Российской Феде­рации - к исключительному ведению Российской Федерации. И безусловно, в этом случае должна применяться норма Конституции Российской Федерации.

В других же случаях, в том числе процедура рассмотрения законопроектов, нормы федеративного договора должны, на наш взгляд, выполняться.

Хотелось бы обратить внимание Уважаемого Суда и на то, что в соответствии с частью 2 статьи 16 Конституции Российской Фе дерации никакие другие положения, в том числе и заключительные, не могут противоречить Основам конституционного строя в Россий­ской Федерации, а статья 11 относится к главе I Конституции Российской Федерации "Основы конституционного строя".

Спасибо за внимание.

Благодарю Вас.

Есть ли у представителей стороны, принявшей оспариваемый нормативный акт, вопросы к Виктору Николаевичу Степанову и Евгению Павловичу Пашкову как представителям Правительства Республики Карелия.

К кому вопросы, пожалуйста, представляйте себя.

Людмила Александровна, к кому вопросы? М О Р О З О В А Л..А.

Морозова Людмила Александровна.

У меня вопрос к стороне, внесшей запрос в Конституционный Суд. Прежде всего, ссылаются на часть 3 статьи 3 Федеративного договора. Я хотела бы уточнить, какой конкретно статье Консти­туции Российской Федерации соответствует эта формулировка, особенно ее первая часть.

Лучин В.О.

Вам безразлично, кто будет отвечать из представителей?

Морозова Л.А.

Абсолютно.

Лучин В.О.

Пожалуйста.

Степанов В.Н.

Я отвечаю на вопрос. Я могу сказать, что эта статья Федера­тивного договора не противоречит ни одной статье Конституции Российской Федерации, поскольку Конституция Российской Федерации, еще раз повторяю, относит к исключительной государственной соб­ственности континентальный шельф и исключительно экономическую зону. По другим вопросам собственности Конституция не определяет исключительную собственность Российской Федерации.

И если говорить об исключительной собственности Российской Федерации, федеральной собственности,и исключительных полномочия> Российской Федерации в целом, то это определено конкретно соот­ветствующими статьями: денежное обращение, эмиссия и т.д., и т.д.

Поэтому мы считаем, что статья 3 и в целом Федеративный договор не противоречит ни одной статье Конституции Российской Федерации. И более того, статья 11, об этом мы уже говорили, она признает юридическую силу Федеративного договора, иных договоров, если они не противоречат Конституции Российской Федерации.

Белее того, могу в ответе на этот вопрос подчеркнуть, что статья 72 пункт " г ") определяет е совместном ведении разграниче­ние государственной собственности. А подпункт "д" статьи 71 определяет в ведении Российской Федерации исключительно федеральную государственную собственность и управление ею. Вместе с тем в вопросах управления собственностью субъекта федерации (статья 71 полномочий федеральным органам власти не предоставляет. А предоставляет в соответствии с другими статьями Конституции эти во­просы, в частности, в соответствии с 76 статьей и другими статья­ми Конституции право субъектам федерации.

Я считаю и еще раз хотел бы подчеркнуть, что в Лесном ко­дексе объединены два закона, то есть отнесенные к совместному ведению. Это подпункт "г" - разграничение государственной соб­ственности и подпункт "к" - лесное законодательство.

Спасибо.

Лучин В.О..

Благодарю Вас. Другие вопросы?

Пожалуйста, Людмила Александровна. Mорозова Л.А.

Ответ меня, к сожалению, не удовлетворяет, поскольку...

Лучин В.О..

Я прошу не комментировать ответы.

Морозова Л.А.

Хорошо.

Второй вопрос. Предусмотрено ли в Соглашении от 26 мая 1993 года одностороннее толкование этого Соглашения. Не растор­жение, а толкование.

Я могу сказать, что Соглашение, подписанное между Правительством Республики Карелией подписанное между Правительством Российской Федерации, определило конкретно объекты собственности, передаваемые в федеральную собственность, что было сделано. У нас были спорные вопросы. Но поскольку в то время сомнений ни у кого не возникало по, почему-то соглашение подписывалось после принятия Федеративного договора. Федеративный договор, если Вы помните, был принят составной частью Конституции Российской Федерации, ни у кого вопросов не возникало. Нужно просто-напросто ознакомиться Уважаемому представителю Совета Федерации именно с тем правовым полем, в котором мы принимали эти соглашения в тот период.

Лучин В.О.

Спасибо.

Еще вопросы?

Пожалуйста, Олег Степанович Колбасов.

Колбасов О.С.

Большое спасибо.

Уважаемый Высокий Суд, у меня есть 3 вопроса.

Я бы хотел объяснить сначала каждый из них.

Я просил бы ответить на такой вопрос. Виктор Николаевич, что Вы понимаете под процедурой разграничения государственной собст­венности и в продолжение - почему Вы считаете, что в Конституции нет процедуры разграничения собственности, а в Федеративном дого­воре она есть?

Степанов В.Н.

Значит, отвечаю.

Я считаю, что Вы не так поняли то, что я докладывал. Действительно Конституция не определяет порядок разграничения соб­ственности. Порядок разграничения собственности в соответствии с Конституцией подпунктом "г" статьи 72) должен определяться федеральным законом или иными государственными актами, в част­ности, скажем, указом Президента, если Закон федеральный предоставит ему такое право, или Правительством Российской Федерации или иным федеральным органом, если закон федеральный предоставит ему такое право.

Я не говорил, что Федеративный договор разграничивает соб­ственность. Я только ссылался на то, что в соответствии с Кон­ституцией, а Федеративный договор являлся в 1992-1993 году со­ставной частью Конституции, поднимите Конституцию того времени, мы провели разграничение, и в соответствии с Указом Президента Российской Федерации, который имел на то время полномочия при­нимать такой указ, этот 'Указ никем не оспаривался, и в соответ­ствии с постановлением Верховного Совета, который тоже имел право принимать это постановление и оно имело юридическую силу, ни с кем не оспаривалось, было проведено разграничение собственности.

Лучин В.О.

Спасибо.

Олег Степанович, какие еще вопросы?

Колбасов О.С.

Мой второй вопрос обусловлен тем, что я сомневаюсь в закон­ности постановления Верховного Совета Республики Карелии от 2 апреля 1993 года. В этом Постановлении говорится...

Лучин В.О.

Мы сейчас этот вопрос не обсуждаем, Уважаемый Олег Степано­вич. Вопрос, пожалуйста.

Колбасов О.С.

Я хочу как раз спросить, на каком основании, собственно говоря, Верховный Совет Республики Карелия утвердил перечень объектов, передаваемых в собственность Российской Федерации, хотя сами эти объекты не были собственностью Республики Карелии.

СТЕПАНОВ В.Н.

Значит, я бы ответил на вопрос - опять-таки в соответствии

с постановлением Верховного Совета Российской Федерации, Указом Президента был подписан Договор. И могу ответить Уважаемому оппоненту, насколько я понимаю, что и сегодня статья II Консти­туции Российской Федерации предоставляет право субъектам федера­ции и федеральным органам власти подписывать договоры, соглаше­ния и передавать собственность из федеральной собственности б собственность субъекта федерации и собственность субъекта феде­рации - в федеральную собственность.

Могу Вам привести конкретный пример. Буквально 3 или 4 месяца назад решением Законодательного Собрания Республики Карелия, а в соответствии с Законом Республики Карелии именно Законодательное Собрание обладает такими полномочиями, было передано в феде­ральную собственность несколько объектов. В частности, общежитие для университета на 550 мест, в частности, карьероуправление федеральной дорожной службе, но также постановлением Председателя Правительства Российской Федерации Виктора Степановича Черномыр­дина было передано в соответствии с его полномочиями в собствен­ность Республики Карелия по представлению Госимущества Российской

Федерации 700 квадратных метров для постоянного представительства здесь в одном из зданий в Москве. То есть эта процедура не про­тиворечила и в то время Верховный Совет у нас не было Президента Верховный Совет), он в соответствии с тогда действовавшей Конституцией Республики Карелии имел право, имел полномочия, И я могу Вам, единственно, напомнить, таким же образом решались вопросы еще в условиях Советского Союза о собственности не только в Москве, но и в целом между федеральной, союзной и собственностью субъект федерации.

Лучин В.О.

Уважаемый Олег Степанович, Ваш третий вопрос, пожалуйста, КОЛБАСОВ О.С.

Спасибо,

Уважаемый,, Виктор Николаевич, в Вашем запросе в конце концов перечислен довольно длинный ряд статей Лесного кодекса, которые Вы считаете не соответствующими Конституции. При этом по некоторым статьям есть, скажем, комментарии по пово­ду, Лучин В.О..

80 статьи (Вы упоминали об этом), но многие статьи со­всем необъяснимо попали в этот список. Я, например, не могу по­нять, какое отношение к нашему делу...

ЛУЧИН Б.0.

Олег Степанович, не надо давать научный анализ Вопросы допустимы только в рамках предмета судебного спора.

КОЛБАСОВ О.С.

Пожалуйста. Статьи 134, 135, 136 Лесного кодекса вообще регламентируют отношения вне рамок лесного фонда; речь идет о древесно-кустарниковой растительности, которая к лесному фонду не относится. Почему же мы должны сегодня рассматривать эти статьи' ЛУЧИН В.О.

Я прошу прощения, одну минуточку. Пожалуйста, Валерий Дми­триевич.

ЗОРЬКИН В.Д.

Я хотел дать справку, потому что я в докладе своем сказал, что Суд, принимая в производство данное дело, исходил из того, что запросом является вопрос о собственности владения и пользования на лесной фонд, я думаю, что стороны не должны расширять предметы запроса своего, потому что мы определили его и должны руководство­ваться этим. Я полагаю, что этот вопрос был исчерпан в самом на­чале. ЛУЧИН В.0.

Я тоже обращаю внимание всех участников процесса. Виктор Николаевич, Вы желаете ответить на этот вопрос?

СТЕПАНОВ В.Н.

Я бы хотел ответить на этот вопрос, но я уже отвечал на него и ссылался на статью 76.

В данном случае если статья 19 Лесного кодекса, даже услов­но скажем. а она дает возможность сегодня федеральным органам вла­сти передать в собственность Республики Карелия часть лесного фондам в собственность, я повторяю. Собственник, руководствуясь Лесным ко­дексом, руководствуясь правилами пользования лесом, определяет, он принимает решения по отношению к своей собственности. Именно собст­венник и никто иной. И если эта собственность субъекта Федерации (а я Вам могу сказать, Уважаемый Высокий Суд, что по карельскому зако­нодательству _э которое было принято, и Закон о лесах был принят од­ним из первых в Российской Федерации, не противоречил тогда, он про­ходил юридическую экспертизу еще до принятия этого Лесного кодекса,

Закон о лесах Карелии не противоречил Основам лесного законодательства_; если бы он проти­воречил, его бы у нас оспорили. У нас в Карелии имеются леса феде­ральные, леса Министерства обороны (они тоже федеральные), леса республиканские и муниципальные леса. Более того, мы предусмотрели введение частных лесов, но не путем разделения федеральных, респуб­ликанских или местных лесов, а путем выращивания леса на пустошах, на пожарищах и т.д., что считаем большим прорывом в реализации Кон­ституции, поскольку Конституция предполагает право частной собствен­ности не только на землю, но и на иные природные ресурсы, и мы еще в России к этому не подошли, но мы пытались пройти вперед. И сегодня Лесным кодексом мы практически лишили прав наше местное самоуправле­ние, которое сегодня является собственником части лесов, лишили пра­ва получения доходов от этих лесов.

Поэтому мы и обратились в Конституционный Суд и надеемся на то, что будем поддержаны, поскольку я считаю и еще раз говорю, что закон не должен иметь обратной силы, в том числе и в вопросах соб­ственности. А в данном случае, я считаю, что Лесной кодекс пытаются сделать законом, который будет иметь обратную силу и который фактически ликвидирует часть собственности, которой сегодня владеет Рес­публика Карелия и которой владеют сегодня органы местного самоуп­равления, то есть местное самоуправление.

Лучин В.0.

Благодарю.

Вопрос задает Быстров Григорий Ефимович, пожалуйста.

БЫСТРОВ Г.Е.

Уважаемый Высокий Суд!

Уважаемые стороны!

Я бы хотел, Виктор Николаевич» спросить: в обоснование прав собственности на леса приведена статья 81.1., 81.2. в редакции 10 декабря 1992 года. Но в этой норме конституционной, в отличие от Федеративного договора (пункт 3 статьи 3), о собственности на­родов республик на природные ресурсы и на леса ничего не сказано. Там дается только право осуществлять полномочия, связанные с вла­дением, пользованием и распоряжением природными ресурсами.

Конституция 1992 года ушла от решения вопроса о собствен­ности. На каком правовом основании?..

Лучин В.О.

Я прошу прощения, Уважаемый Григорий Ефимович, не излагайте свою позицию, Вам будет предоставлена такая возможность выступить как представителю стороны.

БЫСТРОВ Г.Е.

Хорошо

Степанов В.Н.

Я бы просил очень внимательно отнестись к тому запросу и к существу (я считаю, что вопрос задан не по существу; речь идет как раз о разграничении полномочий в ссылке моей и запросе по этой статье 82 старой Конституции Российской Федерации. Еще раз хочу сказать (опять-таки прошу считать не политиче­ским заявлением, а просто как правом сегодня об этом еще раз ска­зать Высокому Конституционному Суду и оппонентам), что практически речь идет сегодня в Конституционном Суде о Федеративном договоре, непосредственно о статье II Конституции, прежде всего – статья Конституции.

Лучин Н В.О.

Уважаемый Виктор Николаевич, Вам не следует делать оценку, давать оценку вопросам. Это вправе делать только Конституционный Суд.

СТЕПАНОВ В. Н.

Я приношу извинения.

ЛУЧИН В.О.

Благодарю Вас.

-

ЛУЧИН В.0.

Спасибо.

Уважаемый Сергей Михайлович, у Вас есть вопросы?

ШАХРАЙ С М.

Спасибо,

Уважаемый Виктор Николаевич! Я хотел сначала уточнить. Выступая, Вы сказали, что исключительно к объектам федеральной собственности относится континентальный шельф и что еще Вы пе­речислили?

СТЕПАНОВ В.Н.

В двух статьях Конституции Российской Федерации, Сергей Михайлович, в частности, в статье 67 пункт 2) записано: Россий­ская Федерация обладает суверенным правами, осуществляет юрисдикцию на континентальном шельфе и в исключительной в экономической зоне И далее, есть еще одна статья, я могу Вам её найти...

ЛУЧИН В.О.

Не имеет принципиального значения

СТЕПАНОВ В.Н.

Еще в одной из статей. В то же время статья 9 Конституции Российской Федерации гласит: "Земля и другие природные ресурсы используются и охраняются в Российской Федерации как основа жиз­недеятельности народов, проживающих на соответствующей террито­рии" в Она близка к Федеративному договору и Федеративный, договор в этой части не противоречит Конституции Российской Федерации, по нашему мнению. И более того, пункт 2 статьи 9»Основ конституционного строя» гласит, что Земля и другие природные ресурсы могут находиться в частной, государственной, мун иц ипальной и иных форма собственности, поэтому я сегодня еще вынужден был напомнить, что в Карелии пока еще существовали до введения в действие Лесного ко­декса еще и муниципальные леса, и муниципальные природные ресурсы. А сейчас даже кустарников не оставили. Спасибо.

ЛУЧИН В.Л.

Спасибо

Шахрай С. М.

Спасибо. Итак, континентальный шельф и исключительная экономическая зона.

Мой следующий вопрос. Статья 72 говорит, что к предметам совместного ведения относится разграничение государственной собственности. Надо ли понимать Вашу позицию так, что федерация должна разделить континентальный шельф и особую экономическую зону с субъектами Российской Федерации?

СТЕПАНОВ В.Н.

Уважаемый Сергей Михайлович, отвечаю на Ваш вопрос. В соответствии со статьей 71 это право (пункт "д")" федераль­ная государственная собственность и управление ею. Не статья 72, а статья 71. Здесь мы не вмешиваемся никоим образом, то есть это полномочия исключительно федеральные, так же как и производство и изготовление ядёрного оружия и т.д. –то есть мы не вмешиваемся в компе­тенцию Федерации. Но что касается разграничения государственной собственности (статья 72, пункт "г") - это сфера совместной дея­тельности.

(После перерыва)

Лучин В.0.

Продолжаем нашу работу.

Слово предоставляется представителям Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации.

В какой последовательности, кто из Вас будет выступать? Колбасов Олег Степанович.

КОЛБАСОВ О.С.

Уважаемый Высокий Суд!

Уважаемые представители сторон!

Уважаемые коллеги!

Мы с вами ведем обсуждение, на мой взгляд, исключительно сложного или даже, можно сказать, запутанного дела. Оно охватывает довольно широкий комплекс вопросов, надо сказать, относящихся к разным сферам правового регулирования и правовой жизни вообще в нашем обществе. С одной стороны, вопрос касается отношений собст­венности на природные объекты, с другой стороны, вопрос касается разграничения предметов ведения и полномочий государственных орга­нов, функционирующих на разных уровнях государственной власти в нашей стране. Надо сказать, что эти вопросы тесно переплелись и нужно умеючи оценить, так сказать значение и место каждого из этих вопросов.

Для того, чтобы не потерять ясность представления сути дела,

я для себя избрал такую исходную позицию, заключающуюся в следующем. Мы в первую очередь должны отчетливо представлять себя", как регламентируется разграничение предметов ведения и полномочий госу­дарственных органов, а во вторую очередь признать, что разграниче­ние государственной собственности является всего лишь одним из этих предметов ведения, о чем указано, так сказать, в 72 статье Конституции и, наверное, можно найти это и в других местах. То есть, здесь имеется известное соподчинение проблем.

Что касается разграничения предметов ведения/полномочий государственных органов, то, на мой взгляд, этот вопрос в доста­точной степени, если не сказать - полностью, в основе своей решен в статьях Конституции и, по крайней мере, это можно отметить в части 3 статьи II Конституции, в статье 71 и статье 72, и в статье 76. Мне кажется, что здесь позиция в общем достаточно ясная из положений статей Конституции, которые я упомянул сейчас. В общем, без серьезных сомнений можно сделать вывод о том, что статья 76 (часть 2]даёт нам возможность найти правильный подход к решению вопроса о разграничении государственной собственности.

Я также задал себе следующий вопрос: а верно ли, что во­прос о разграничении государственной собственности принадлежит к числу предметов ведения и полномочий, разграничиваемых Кон­ституцией? И для себя сформулировал на этот счет положительный ответ, хотя выступление здесь Александра Григорьевича, в общем-то, оказалось в противоречии с этим моим мнением. По его утверж­дению, после того, как исчез Советский Союз, а вместе с ним ис­чезло и право исключительной государственной собственности на природные объекты, наступило некоторое, что называется, отсутст­вие собственности. Как он утверждал, что лесной фонд в Хабаров­ском крае, например, никому не принадлежал до того, как появился на свет Лесной кодекс Российской Федерации.

Я по-прежнему убежден, что не было такого состояния, когда бы природа страны находилась в ничейной собственности, не было у неё никаких ни хозяев, ни субъектов права собственности в от­ношении природы.

В противном случае резонно было бы задать вопрос; на каком же основании, если Хабаровский край не был собственником лесного фонда, он как распоряжался лесным фондом в предшествующие годы? Он назначал леса в рубку, он даже определил лесные массивы, ко­торые, насколько я информирован, передавались на условиях концес­сии в эксплуатацию. Разве может не собственник в этом случае дейст­вовать таким образом? Это очень странно было бы.

Я думаю, что не было такого состояния, когда бы природные объекты у нас не были ни в какой собственности, хотя, безусловно, развитие событий, если хотите, нагромождение актов, которые сле­довали, начиная с девяностых годов, во многих отношениях не были квалифицированным с юридической точки зрения и, вероятно, небезупречно сегодня, если мы взглянем на этот массив правовых актов, накопившихся за эти годы, Но все-таки, мне кажется, документ, ко­торый я упомянул - Закон об обеспечении экономической основы су­веренитета Российской Федерации от 31 октября 1990 года, был та­ким первым актом, которым было зафиксировано, если хотите, главен­ствующее положение Российской Федерации в отношении всех природ­ных ресурсов. Там не было слова "собственности", но это было не­модно тогда говорить о собственности в этом случае. В силу политических течений, которые доминировали в то время, больше употреблялись другие слова, которые и в этом случае употреблены, которые касались как бы достояния нации, народов, проживающих на определенной территории. Мы и до сих пор не избавились от этих формул, хотя я их считаю юридически некорректными.

Поэтому если говорить о том, какое место занимает задача разграничения государственной собственности в системе предметов ведения и полномочий, которые также подлежат разграничению, то я думаю, можно не сомневаться, что именно такая зависимость су­ществует и на основании действующего законодательства. И в соответствии со статьей 76 (частью 2)можно сказать, вполне пра­вомерно появление федерального закона, называемого Лесным кодек­сом, а соответственно правомерны и решения по существу, которые принимаются в тексте содержании этого закона. Конституция ведь в 76 статье не ограничивает, я бы сказал, волеизъявления (Федера­ции в этом смысле. Содержание закона должно быть обусловлено об­стоятельствами, в которых в настоящее время развивается наше государство.

И с этой точки зрения я тоже хотел бы сказать, что претензии

к Лесному кодексу не могут быть признаны обоснованными.

Я подготовил письменное заключение, которое содержит раз­нообразные рассуждения, касающиеся вопросов, затронутых в обсу­ждаемом деле. И я хочу заметить сначала, что наши авторы запро­сов (я в данном случае говорю об Администрации Хабаровского края) отмечают, что Лесной кодекс не произвел разграничения государ­ственной собственности на федеральную и собственность субъектов, а признал право собственности за федерацией в целом.

Насколько я знаю, это не так. В статье 19 есть три абзаца и эти три абзаца как раз, я бы сказал, демонстрируют то, что мы называем многообразием видов и форм собственности, изначально выраженным в части 2 статьи 9 Конституции Российской Федерации. По­жалуйста, здесь статья 19 Лесного кодекса не создает, если хотите монополии на федеральную' государственную собственность. Сна допускает существование и собственности субъектов федерации. Более того, в принципе она допускает существование муниципальной и даже частной собственности, если принять во внимание и третью часть статьи 19 Лесного кодекса.

Но вместе с тем она, конечно, не решает до конца вопрос. Она создает правовую основу для дальнейшей деятельности, связанно!" с разграничением лесного фонда, имеющегося на территории Российской Федерации. Здесь сказано, что должен быть, видимо, инициирован какой-то закон, который подготовит и определит процедуру разгра­ничения государственной собственности, а на основании этого зако­на такое разграничение будет в действительности проведено. Мне кажется, эта статья открывает возможность для инициативы и юриди­чески грамотной деятельности, которая может быть проявлена и со стороны субъектов Федерации.

Я хотел бы отметить, что, конечно, дискуссия, которая проис­ходила до сих пор, как-то не очень отчетливо, но все же выража­лась неудовлетворенность в каком отношении статьей 19? Там на первой позиции стоит федеральная собственность на лесной фонд. Но я лично ответил бы на это таким образом, что здесь выражен, как кажется, такой принцип приоритетности федеральной собственности на лесной фонд, но не исключительности. Мне кажется, это вполне допустимо и с точки зрения конституционного права, и с точки лесного права. Вообще говоря, чем должно быть обусловлено сущест­вование федеральной собственности на леса в Российской Федерации? Я думаю, что для этого существует множество различных причин такого и социального, и политического, и экономического характера Но я бы хотел сказать, что необходимость преимущественно федеральной собственности на леса России обусловлена их уникальной эко­логической ценностью, способность регенерировать кислород в ат­мосфере, поддерживать стабильные климатические условия.

Федеральная собственность на леса служит весомой гарантией выполнения государством своей обязанности по соблюдению и защите прав граждан России на благоприятную окружающую среду, о чем говорится в статьях 2 и 42 Конституции Российской Федерации. Федеральная собственность на леса создает наилучшие юридические предпосылки для выполнения Россией своих международных обязательств экологического характера, которые, между прочим» включают и обя­зательства по рамочной (Конвенции Организации Объединенных Наций об изменении климата, которая была ратифицирована Российской Федерацией 4 ноября Т994 года.

Я думаю, что могут быть, вероятно, и другие соображения в пользу необходимости федеральной собственности. Но, повторяю, вопрос о том, в каких пропорциях должна находиться федеральная субъектная собственность на так сказать, лесной фонд, - это зави­сит не только от этих, но я думаю, от других обстоятельств, и он должен быть решен целесообразно б рамках той процедуры, которая уже отчасти существует в нашем законодательстве, но процедуру, которая может быть довольно быстро подготовлена в ближайшем будущем. С этой точки зрения, я считаю, что никакого такого противоречия статьи 19 статьям и положениям Конституции Российской Федерации не существует.

Я обратил внимание на то, что Председатель Правительства республики Карелия Уважаемый Виктор Николаевич Степанов очень большое внимание уделил статье II (части 3) Конституции. Он акцентировал внимание именно на этой статье потому, что, по его мнению, ни Конституция, ни Лесной кодекс не дают возможности определить про­цедуру разграничения государственной собственности на лесной фонд. И в соответствии с этим он предлагает обратиться именно к Федеративному договору, в котором имеется статья 3, а в этой статье 3 есть еще часть третья, где, между прочим, кое-что гово­рится о природных объектах. Но должен вам сказать, что говорится не о собственности. Мне кажется, в этих рассуждениях Уважаемого Виктора Николаевича существует какое-то смешение понятий разгра­ничение предметов ведения полномочий, о чем говорится в Федеративном договоре, бот в этой статье 3(части 31 Там не о собственности говорится, а о разграничении предметов ведения полномочий.

И, конечно, с этим нельзя смешивать разграничение государственной собственности. Я считаю, что разграничение предметов веде­ния и полномочий между органами государственной власти практически означает отнесение того или иного вопроса государственной деятель­ности к одной из трех категорий - исключительному ведению феде­ральных органов государственной власти, совместному ведению орга­нов государственной власти исключительному ведению органов госу­дарственной власти субъектов Российской Федерации. Я не думаю, что на этом основании можно сделать вывод о допустимости совмест­ной государственной собственности в таком же контексте, думаю, что если мы будем делить государственную собственность на лес­ной фонд, то мы должны объявить, что принадлежит федеральным властям в яйце компетентных органов и что принадлежит субъектным властям. При этом мы должны в конце концов провести линию, границу границу даже на поверхности земли. Мы должны физически разграничить все пространства лесных массивов на принадлежащие федерации и принадлежащие субъектам Федерации. Вот что имеется в виду в конечном счете под разграничением государственной собственности на лесной фонд и существование каких-то лесных массивов, которые можно было бы назвать находящимися о смешанной собственности, то есть в федерально-субъектной, так сказать собственности, я не могу себе представить. Потому что это было бы в противоречии со всеми остальными, мне кажется, чертами и признаками функционирования власти в нашей стране. Это было бы полной дисгармонией с тем что установлено и в нашей Конституции. Я, собственно говоря, до сих пор даже себе не могу ответить на такой вопрос - а кто кон­кретно, назовите конкретную организацию, лицо, выступающего в качестве субъекта права собственности на федеральное имущество? Комитет по имуществу? Тогда нужно думать в этом случае о том, чтобы образовать совместную собственность между комитетами по имуществу, действующими на разных уровнях. Мне кажется, это не отвечало бы интересам и тем установлениям, которые в нашей Кон­ституции достаточно отчетливо прописаны.

Таким образом, я хочу сказать, что еще в отличие от разгра­ничения государственной собственности, которую я объяснит как в конце концов систему фактических действий, которые должны привести к физическому разделению всего пространства лесных массивов на территории России на две категории федеральные и субъектные. границу даже на поверхности земли. Мы должны физически разграни­чить все пространства лесных массивов на принадлежащие федерации и принадлежащие субъектам Федерации. Вот что имеется в виду в конечном счете под разграничением государственной собственности на лесной фонд и существование каких-то лесных массивов, которые можно было бы назвать находящимися в смешанной собственности, то есть в федерально-субъектной, так сказать, собственности, я не могу себе представить. Потому что это было бы в противоречии со всеми остальными, мне кажется, чертами и признаками функционирования власти в нашей стране. Это было бы полной дисгармонией с тем, что установлено и в нашей Конституции. Я, собственно говоря, до сих пор даже себе не могу ответить не такой вопрос - а кто кон­кретно, назовите конкретную организацию, лицо, выступающего в качестве субъекта права собственности на федеральное имущество? Комитет по имуществу. Тогда нужно думать в этом случае о том, чтобы образовать совместную собственность между комитетами по имуществу, действующий/на разных уровнях. Мне кажется, это не отвечало бы интересам и тем установлениям, которые в нашей Кон­ституции достаточно отчетливо прописаны.

Таким образом, я хочу сказать, что еще в отличие от разгра­ничения государственной собственности, которую я объяснил как в конце концов систему фактических действий, которые должны привести к физическому разделению всего пространства лесных массивов на территории России на две категории федеральные и субъектные. Но есть еще понятие "процедура разграничения собствен­ности". Мне кажется, здесь надо понимать под этим понятием систему правил, регламентирующих деятельность государственных органов и должностных лиц по выявлению природных объектов, их индивидуализации, учету, всесторонней оценке, определению форм собственности, регистрации, передачи в ведение тех или иных учреждение и так далее.

Правила процедуры разграничения собственности могут пре­дусматривать образование комиссий, проведение конкурсов и аукционов, судебное или иное урегулирование споров. Все это, конечно, не. может быть определено, по-моему, ни в Конститу­ции, ни в Лесном кодексе, который то же имеет свои собствен­ные широкие, но не беспредельные задачи правового регулирования.

Я думаю, что процедуру разграничения собственности не определяет и пункт 3 статьи 3 Федеративного договора, который говорит что, по взаимной договоренности федеральных органов государственной власти Российской Федерации и органов госу­дарственной власти республик в составе Российской Федерации, определяется статус природных ресурсов. Хотел бы обратить внимание, что статус федеральных природных ресурсов - это не то же самое, что собственность на природные ресурсы. Статус - это широкое, многокомпонентное понятие, характеризующее пра­вовое положение лица в обществе.

Вообще говоря, неправильно употреблять слово "статус" применительно к вещам. Но если все-таки употреблено здесь применительно к природным ресурсам, его правильное понимание предполагает не только установление формы собственности, но и определение подведомственности, форм управления, пределов возможности использования лесных массивов, способов их охраны, порядка передачи из ведения одного органа в ведение другого.

По-моему, в отношении природных ресурсов было бы более правильно применять понятие "правовой режим". Во всяком случае, ясно, чтобы определить статус федеральных природных ресурсов, надо их иметь. Надо, чтобы эти федеральные ресурсы уже были выделены. Значит, до определения статуса, нужно про­вести разграничение государственной собственности на природ­ные ресурсы и выделить, соответственно федеральные и субъект­ные ресурсы.

С этой точки зрения, на мой взгляд, обращение к пункту 3 Федеративного договора является юридически бесплодным. Но поскольку автор запроса упоминает не только заключительную фразу пункта 3 статьи 3 федеративного договора, но и начальную фразу текста этого пункта, возникает общий вопрос о допусти­мости обращения к Федеративному Договору в контексте части 3 статьи II Конституции Российской Федерации.

Полагаю, что обращение к 'федеративному Договору допустимо только в тех случаях и в той степени, в какой это не противоречит Конституции Российской Федераций, что вытекает из "Заключи­тельных и Переходных положений Конституции. Между тем, первая фраза пункта 3 статьи 3 федеративного Договора не соответствует положениям статьи 9 Конституции Российской Федерации. В этом нетрудно убедиться.

По федеративному договору земля, ее недра, воды, расти­тельный и животный мир являются достоянием (собственностью') народов, проживающих на территории соответствующих республик". А по Конституции: Земли и другие природные ресурсы используются и охраняются в Российской Федерации как осно­ва жизни и деятельности народов, проживающих на соответ­ствующей территории. При этом земля и другие природные ресурсы могут находиться в частной, государственной, муни­ципальной и иных формах собственности.

Таким образом,этой стороны, обращение к Федератив­ному договору является необоснованным.

Заканчивая анализ по поводу конституционности статьи 19 Лесного кодекса, полагаю, что она не противоре­чит ни одному из положений Конституции. То есть ее консти­туционность, по-моему, находится вне подозрений.

Далее. Касаясь вопроса конституционности статьи 46 и 47 Лесного кодекса Российской Федерации, Глава админи­страции Хабаровского края отметил, что согласно этим статьям Российская Федерация наделена полномочиями владе ния, пользования и распоряжения лесным фондом, а полномо­чия субъектов Российской Федерации сведены к участию в осуществлении не принадлежащих им прав владения, пользо­вания и распоряжения лесным фондом.

Эти статьи Лесного кодекса, по мнению администра­ции Хабаровского края не только ограничивают, но факти­чески лишают Хабаровский край как субъект Российской федерации конституционного права совместного с Российской Федерацией владения, пользования и распоряжения лесным фондом, находящимся на территории края.

Не хотел бы показаться апологетом Лесного кодекса и считать его безупречным законом. Я вижу в нем как юрист немало дефектов, в том числе, и в статьях, которые обсуждают­ся, но по сути поставленного вопроса, ответил бы следующее.

Лесной кодекс последовательно ведет линию на приоритет федеральной собственности на леса. Это закономерно и полити­чески оправдано. Логично и то, что Лесной кодекс определяет собственнические правомочия Российской Федерации только в отно­шении тех предметов, которые являются федеральной государствен­ной собственностью.

Это та же вполне соответствует пункту "д" статьи 71 Кон­ституции Российской Федерации. Будучи федеральным законом, Лесной кодекс вообще не регламентирует собственнические право­мочия субъектов федерации в отношении принадлежащих им частей лесного фонда, поскольку этот вопрос должен находиться в исклю­чительном ведении самих субъектов Российской Федерации и решаться в соответствии со статьей 73 Конституции Российской Федерации.

Здесь возникал вопрос: сохраняются ли правомочия владе­ния, пользования, распоряжения, принадлежащие федерации по отношению к тем участкам, частям лесного фонда, которые пере­даны в процессе разграничения в собственность субъектов феде­рации? Я думаю, что в этом случае естественно, что эти право­мочия утрачиваются по отношению к этим вещам. Те участки лес­ного фонда, которые переданы или которые будут переданы субъ­ектам федерации на праве собственности, находятся в их владе­нии, пользовании, распоряжении. И они сами должны решить вопрос относительно регламентации этих правомочий. Лесной кодеке, объявляя приоритет федеральной государствен­ной собственности на дреной фонд России, не отнимает его у субъекта федерации, не узурпирует власть над ним, а считает его, как я думаю, общенародным богатством страны в управлении которым, в его использовании, охране и защите и воспроиз­водстве должны участвовать не только федеральные органы госу­дарственной власти, но и все субъекты Российской Федерации.

И дело не только в статье 47, где перечислены правомо­чия и определяется компетенция в общих чертах, дело и в дру­гих статьях, где участие субъектов федерации именно в осуществ­лении прав владения, пользования, распоряжения федеральным лесным фондом, является вполне полноценным, широким и, мне кажется, дающим возможность субъекту федерации, если хотите, очень бережно, аккуратно, эффективно, с экономической выго­дой для себя эксплуатировать и поддерживать в хорошем состоя­нии лесные массивы.

Я записал для себя, что, скажем, в статье 34 установлены правила, что участки лесного фонда предоставляются в аренду на основании решения органов государственной власти субъектов Российской Федерации', субъекты Российской Федерации принимают решения относительно предоставления лесных массивов в краткосрочное, долгосрочное пользование. Они, собственно говоря, выставляют на конкурсы и аукционы те участ­ки лесного фонда, которые предполагается передавать на концессию. Они, собственно говоря, играют решающую роль в предоставлении разрешения на рубку леса, эксплуатацию леса, то есть когда решает­ся вопрос о предоставлении права пользования лесом, то значитель­ная, я бы сказал, часть полномочий, а может быть даже решающая часть полномочий принадлежит субъектам федерации. В Кодексе можно найти множество ярких примеров широких юридических возмож­ностей для участия субъектов Российской Федерации в осуществлении в особенности права распоряжения федеральными лесами. Одна­ко надо сказать, что у меня лично в связи с этим возникает один общий вопрос государственно-политического характера, кото­рый нельзя обойти молчанием, потому что он влечет за собой серь­езные юридические последствия. Приходится задумываться над тем, какие интересы лежат в основе претензий субъектов федерации на природные ресурсы страны. Почему, и это удивительно, власти субъектов Российской Федерации часто относятся к России как к какому-то чужому государству, почему…

ЛУЧИН В.О.

Олег Степанович, я не рекомендую Вам делать такие обобщения в зале Конституционного Суда. КОЛБАСОВ О.С.

Хорошо. Прошу извинить, я сказал то, что задумал для себя. Но тем не менее ответы на такие вопросы, они ведь, по-моему, необходимы даже для правильного понимания и применения положений Конституции Российской Федерации. Я продолжаю. По мнению Пред­седателя Правительства Республики Карелия Уважаемого Виктора Николаевича Степанова, разграничение предметов ведения и полно­мочий между федеральными органами государственной власти и орга­нами государственной власти субъектов Российской Федерации в соответствии с пунктом 3 статьи II Конституции Российской Феде­рации может осуществляться лишь Конституцией Российской Федера­ции либо договорами. Конституция Российской Федерации не пре­доставляет права решать этот вопрос в федеральном законе. И в то же время Государственная Дума в статьях 46, 47, 48 разграни­чила компетенцию федеральных органов государственной власти в области лесного хозяйства, скажем так, при этом формулировки данных статей, по его мнению, не соответствуют формулировкам статей 71, 72 и 73 Конституции. Анализируя это мнение, обратим внимание на слова статьи II Конституции о том, что разграничение предметов ведения и полномочий осуществляется самой Конституцией. Я хотел бы подчеркнуть, всей Конституцией осуществляется разгра­ничение полномочий, а не только статьями 71, 72 и 73. Но даже данные статьи не замыкаются в себе. Они связаны с другими ста­тьями Конституции и прежде всего со статьей 76, в которой записа­но, что по предметам совместного ведения федеральных и субъек­тов властей могут издаваться федеральные законы. Как видно, сама Конституция, так сказать, развивая, я думаю, положения части 3 статьи II Конституции, отсылает к федеральным законам. И се­годня можно найти огромное число федеральных законов, в каждом из которых в развитие Конституции содержится правило о более де­тальном разграничении предметов ведения и полномочий государст­венных органов, действующих в той или иной сфере государственной деятельности. Это особенно относится к сфере регулирования природопользования и охраны окружающей среды. Именно в этой об­ласти требуется более всего уточнять, я бы сказал, пределы прав и полномочий различных государственных органов по управлению, по осуществлению различных других властных и невластных правомо­чий, касающихся природы. Поэтому я не думаю, что толкование статьи II участи 3) Конституции Российской Федерации должно быть таким, которое бы исключало возможность издания федеральных за­конов относительно разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти разных уровней власти в стране.

Далее. Виктор Николаевич Степанов обратил внимание на то, что статья 76 Конституции не предусматривает принятие федераль­ными органами по предметам совместного ведения иных нормативных правовых актов, а предусматривает принятие только федеральных законов. На этом основании он считает несоответствующими Кон­ституции Российской Федерации множество статей Лесного кодекса, в которых предусмотрено издание подзаконных нормативных актов, необходимых для реализации положений Кодекса. Но что сказать по этому поводу? Я опять рассуждаю примерно так: действительно, в самой статье Конституции (статье 76) что это должно быть сделано законом и что кроме законов не должно приниматься иных правовых нормативных актов, ну по крайней мере так можно рассуждать по отношению к статье 76. Однако, на мой взгляд, чтобы правильно понять смысл этой статьи, ее тоже нельзя рас­сматривать изолированно, вне связи с другими статьями Консти­туции. Я считаю, что в Конституции имеется ряд статей, характе­ризующих структуру правовой системы России, в соответствии с которыми эта система состоит отнюдь не только из законов, но включает и подзаконные нормативные акты, издаваемые на всех уровнях правотворчества. Я обратил внимание на статью 15 Кон­ституции в этом смысле, затем на статью 90 Конституции, которая трактует о полномочиях Президента Российской Федерации, затем на статью 115 Конституции, которая провозглашает, что на основании и во исполнение Конституции, федеральных законов, нормативных ука­зов Президента. Правительства Российской Федерации издает поста­новления, распоряжения. В соответствии с этими статьями, в раз­витие Конституции и федеральных законов издано огромное число федеральных нормативных актов подзаконного характера, в том числе и акты, определяющие предметы и полномочия совместного ведения, в конкретизированном виде применительно к различным органам федеральной исполнительной власти. Ну достаточно назвать положения о министерствах и ведомствах, которые действуют у нас на федеральном уровне, которые утверждены Правительством, вы там найдете действительно очень подробное разграничение предме­тов ведения и полномочий, которое не только определяет естест­венно компетенцию того или иного министерства и ведомства, но вместе с тем отграничивает его компетенцию от компетенции орга­нов, действующих на уровне субъектов федерации. Я бы отметил, что при этом соблюдается правило статьи 77 Конституции Россий­ской Федерации о том, что в пределах ведения России и полномо­чий по предметам совместного ведения Российской Федерации, субъек­тов федерации федеральные органы исполнительной власти и органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации образуют единую систему исполнительной власти в Российской Фи При наличии всех этих обстоятельств было бы неконституционно ограничивать правотворческую функцию федеральных органов госу­дарственной власти изданием только законов и запрещать издание необходимых для реализации Конституции Российской Федерации подзаконных нормативных актов. И поэтому толкование статьи 76 Конституции в ограничительном смысле, как представлено в запросе, по-моему, является ошибочным. Что касается длинного перечня статей Лесного кодекса, содержание которых, по мнению автора запроса, противоречит Конституции, то следует сказать, что, мне показалось невозможным в такой, можно сказать, неконкретной форме оценить претензии автора запроса к текстам этих статей. Представляется, что ряд названных в запросе статей Лесного ко­декса вообще не имеет отношения к рассматриваемому вопросу, то есть к разграничению предметов ведения и полномочий. Я для себя записал следующие статьи, которые, по-моему, нужно исклю­чить из материала. Статьи 22,23,27,31,44,60,63,71,84,85,86, всю главу II,статьи 97,98,132,134,135,136.