2014-02-09
7851План
1. Элокуция и качества речи.
2. Правильность речи
3. Уместность речи
4. Ясность речи
5. Специальные средства усиления изобразительности:
А) тропы
Б) фигуры.
1. Элокуция и качества речи.
Элокуция (от лат. украшение) — это третий этап работы над речью, на котором оратор доводит свою работу по ее подготовке до логического конца. Содержание речи уже определено (это было сделано на этапе изобретения), план составлен (на этапе расположения), осталось только написать речь, «навести необходимый блеск». Именно эту задачу должен решить оратор на этапе элокуции.
Красота речи — едва ли не самый важный аспект элокуции. И дело не только в том, что в риторике с ранних этапов ее развития особое внимание уделялось средствам, которые позволяют сделать речь красивой. Нередко специалисты по риторике вообще рассматривают свою дисциплину как учение о средствах украшения. Здесь будет нелишним напомнить о том, что риторику на протяжении ее многовековой истории определяли не только как искусство убеждать (Аристотель) или как искусство хорошо говорить (Квинтиллиан), но и как искусство украшения речи. Такая точка зрения вышла на первый план во времена Возрождения, потеснив другие понимания риторики, и значительная часть риторических трактатов и учебников, появившихся с тех времен, очень подробно освещают связанные с украшением вопросы. Исключением не являются и некоторые современные работы, прежде всего, переведенная на русский язык «Общая риторика» группы «ц», которая объединила ряд бельгийских исследователей. Возможно, это не совсем оправданная крайность, однако в ней тоже есть смысл: уже во втором по древности определении риторики — риторики как искусства хорошо говорить — содержится пусть не совсем однозначное, но все-таки указание на красоту речи.
В самом общем виде эту задачу можно определить как выбор языкового выражения. Образно ее удобно представить как наращение плоти на скелет, который был создан ранее. Знания о «хорошем» языковом выражении, сформированные риторикой и смежными дисциплинами, достаточно объемны. Чтобы последовательно изложить их, мы будем опираться на учение о качествах речи. Это учение также древне, как сама риторика; о качествах речи писали Аристотель, Теофраст; наиболее известное описание качеств речи содержится в трактате Цицерона «Об ораторе». Качества речи описываются и другими науками, изучающими язык; с небольшими изменениями список этих качеств сохранился в рамках такой современной дисциплины, как культура речи.
Предварительно необходимо отметить лишь то, что в дальнейшем нас будут интересовать качества речи с точки зрения риторики. А это предполагает совершенно особый ракурс их рассмотрения. Каким образом качества речи способствуют тому, что она оказывает необходимое воздействие на слушателей? Что наиболее важно с этой точки зрения? Какой смысл с этой точки зрения мы можем вложить в понятие «хорошая речь»? Как сделать речь хорошей? К чему следует стремиться, а чего, наоборот, избегать? Именно на эти вопросы мы и попытаемся осветить в этой главе.
Какими качествами должна обладать хорошая речь? 1. Красота — способность речи вызывать эстетические переживания. Мы можем рассматривать красоту речи
как самоценную категорию. Однако такая точка зрения вряд ли имеет прямое отношение к риторике (даже несмотря на то, что некоторое время она принималась многими ее теоретиками). Риторика возникла из потребностей в воздействии на других людей, а потому красота речи также должна рассматриваться в связи с этой «генеральной» линией.
С точки зрения воздействия такое качество речи, как красота, тесно связано с изобразительностью. Изобразительность речи — это ее наглядность, способность вызывать конкретные представления («картинки»). Изобразительность речи — залог того, что содержание речи будет лучше усвоено: если в сознании слушателей сформировалась яркая картина, то полученная ими информация рано или поздно окажет свое воздействие хотя бы потому, что они ее запомнят. Возможно, они не изменят своего мнения, однако от прослушанной речи у них останется достаточно яркое представление, чтобы потом они могли вспомнить о существовании и другой точки зрения, которая отличается от их собственной.
Кроме того, речь должна привлекать внимание. Оратор только тогда сможет достичь целей, которые он перед собой поставил, когда он сможет вынудить аудиторию услышать то, что он говорит. Необычно построенная речь представляет собой одно из средств, которые могут применяться в данном случае.
2. Правильность речи
Правильность — соответствие речи стандартам, существующим в рамках общности носителей языка.
Правильность как особе качество речи имеет очень важное значение в связи с риторическим этосом. Напомним, что вслед за Аристотелем этосом называют те средства убеждения, которые исходят от самого говорящего в момент речи. Очевидно, что неправильная, неграмотная речь вряд ли поможет оратору расположить аудиторию к себе. При этом требование правильности применимо к Речи, которая произносится в любой аудитории. Если эта аудитория состоит из образованных людей, они смогут оценить речь с точки зрения ее правильности. Но даже если аудитория состоит из людей недостаточно образованных, оратор все равно должен говорить правильно, поскольку не исключено, что в этой аудитории найдется хотя бы один человек, который заметит ошибки и обратит на это внимание остальных людей. Вообще стремление к постоянному повышению своей грамотности — едва ли не единственная настоящая гарантия того, что эффект от выступления оратора не будет испорчен тем, что он говорит неправильно.
Нормы многочисленны. Классифицировать их можно по двум основаниям.
1. Прежде всего, следует различать нормы письменной и устной речи. Нормы письменной речи отражаются только на письме. Их воплощением являются орфография (правила, определяющие написание слов) и пунктуация (правила, определяющие написание предложений, а точнее, расстановку знаков препинания).
В силу того, что оратор обычно говорит, а не пишет, более важными для него являются нормы устной речи, которые определяют как следует говорить. Это в первую очередь нормы произношения, а также нормы, определяющие правильную, приемлемую интонацию. Примером нормы, касающейся исключительно устного языка, может служить произношение звука [г]: правильным вариантом является произношение этого звука как парного по звонкости звуку [к], а для южных говоров русского языка характерно неправильное произношение этого звука как парного [х].
Наконец, существуют нормы, которые действительны и для письменной, и для устной речи. Например, правильно говорить «сказать о чем», а не «сказать про что» (точнее, вторая форма является просторечной, а потому нежелательной). Правильный выбор будет отражаться и в устной речи, и на письме.
2. Второе — и более важное — основание для классификации норм — это их распределение по уровням языка. В самом общем виде принцип этой классификации заключается в следующем. Мельчайшей единицей, из которой складывается наша речь, являются звуки, из звуков складываются слова, а из слов — предложения. Каждая новая единица и представляет собой особый уровень. Соответственно выделяют фонетические, морфологические, синтаксические нормы; особо говорят о лексических нормах.
Фонетические нормы — это главным образом нормы, которые определяют правильное произношение. Мы уже упоминали произношение звука [г] — это яркий пример фонетической нормы. Здесь же можно назвать произношение такого звука, как [ч]. Так, в современном русском языке принято произносить слово «булочная» со звуком [ч], хотя еще совсем недавно на его месте произносили звук [ш]. Точно так же слово «что» следует произносить со звуком [ш], хотя некоторые жители Петербурга намеренно произносят это слово со звуком [ч].
Более сложный вопрос фонетической нормы — это постановка ударения. В русском языке ударение подвижно (оно может перемещаться при изменении словак и разноместно (оно может падать на любую часть слова). Именно поэтому возникают вопросы о том, как следует ставить ударение в слове. В значительной части случаев неправильная постановка ударения вызывает только неудовольствие. Реже это может приводить к досадным неприятностям. Так, один диктор как-то объявил по радио: «Сегодня в опере — тоска». С точки зрения русского языка именно так на письме следует передать то, что он сказал. А все дело в том, что он имел в виду не тоску, которая овладеет или уже овладела посетителями оперы, а известную оперу «Тоска» (с ударением на первом слоге).
Морфологические нормы определяют правила образования и изменения слов. Русский язык представляет огромное количество способов образования новых слов. Например, существует огромное количество суффиксов, которые позволяют выразить самые разные оттенки отношения к девушке: «девушка», «девка», «девица», «деваха», «девчонка». Такого рода различия более точно следовало бы обозначать как регулируемые словообразовательными нормами.
Естественно, все эти варианты различаются, в обратном случае словообразовательных норм просто не было бы. И говорящий должен хотя бы примерно представлять, в чем эти различия заключаются.
То же касается и изменения слов. Одна из серьезных проблем — это образование множественного числа существительных. Как правильно сказать: директора или ди-ректоры? бухгалтера или бухгалтеры? Никаких совершенно четких рекомендаций здесь дать, в общем-то, нельзя, а потому в сомнительных случаях необходимо обращаться к специальным словарям.
Синтаксические нормы определяют сочетаемость слов. Например, правильно говорить «возмущаться безобразиями», но не «возмущаться на безобразия», желательно говорить «сказать о чем-то», а не «сказать про что-то». Более подробно о таких нормах можно узнать, обратившись к специальным словарям, а также к учебникам по культуре речи.
Наконец, лексические нормы регламентируют использование слов. Среди наиболее распространенных ошибок (то есть нарушений нормы) можно назвать:
— неправильное употребление слов, вызванное незнанием точного значения слова («масштабная карта» вместо «большая») или незнанием его стилистической принадлежности («Несоблюдение техники безопасности приводит к беде» вместо «к несчастному случаю»);
— неоправданные плеоназмы — повторы («памятный сувенир», «период времени», «май месяц»);
— смешение паронимов — слов, близких по звучанию, но различающихся по значению («одеть пальто» вместо «надеть пальто») и т. д.
Более подробное рассмотрение языковых норм было бы неуместным в этой книге. Поэтому отошлем читателей к любым учебникам по культуре речи, а также к словарям русского языка. Такие книги необходимы любому человеку, которому в силу профессиональных обязанностей приходится иметь дело с публичной речью.
5. Ясность
Ясность — качество речи, которое имеет коммуникативную природу, то есть тесно связан с передачей информации. Говоря нечто, человек должен стремиться к тому, чтобы его слова были понятны (ясны) для тех, к кому он обращается. Ясность крайне важна. М. М. Сперанский
писал по этому поводу: «Ничто не может извинить сочинителя, когда он пишет или говорит темно... Если оратор говорит непонятно, ему лучше спокойно молчать». В такой «рекомендации» очень много справедливого. Основное предназначение языка состоит в том, чтобы сообщать другому человеку о своих мыслях, оценках и переживаниях. И если говорящий выражается непонятно, он не использует язык естественным образом.
Ясность речи — это во многом и следствие того, что оратор достаточно внимания уделил изобретению, то есть изучил предмет речи и уяснил для себя самое главное в нем. Как справедливо писал М. В. Ломоносов, «смутно пишут о том, что смутно себе представляют». Нередко случается, что оратор не может четко и ясно сформулировать то, что он должен сказать, или вообще не знает, о чем ему нужно говорить.
Квинтиллиан предложил два требования, о которых должен помнить оратор, если он стремится к ясности.
Во-первых, оратор должен говорить так, чтобы его речь была понятной даже при невнимательном слушании. Если оратор не соблюдает этого требования, он, можно сказать, говорит впустую. Далеко не всегда аудитория настроена по отношению к оратору настолько заинтересованно и доброжелательно, чтобы ловить каждое его слово. Поэтому данному требованию необходимо следовать. Не всегда его можно реализовать полностью, однако оно задает стандарт ясности, к которому нужно стремиться.
Во-вторых, в процессе подготовки речи оратор должен выбросить из текста все слова, которые не способствуют ни ясности, ни точности. Такие слова должны рассматриваться как погрешность или, по крайней мере, как ненужное излишество, от которого можно без труда отказаться.
Следовать этим правилам не так просто. Однако будет достаточно, если вы будете просто иметь эти требования в виду: они устанавливают стандарт, к которому следует стремиться.
Отметим основные виды нарушения ясности. 1. Многословие. Риторика представляет собой дисциплину, которая обучает в первую очередь устному общению. По этой причине оратор должен учитывать особенности устной речи. А одним из главных требований в этом случае является использование четких, кратких формулировок. То, что допустимо в письменной речи, может быть неприемлемым в речи устной. А все дело в том, что при чтении человек всегда может вернуться к более раннему фрагменту, тогда как при устном общении это обычно невозможно. Далеко не всегда мы имеем возможность переспросить; более того, далеко не всегда наши слушатели настолько заинтересованы в том, что мы говорим, чтобы переспросить или уточнить что-то. Строя огромные предложения, мы фактически ставим самим себе препятствие, которое помешает нам достичь желательных целей.
Естественно, стиль не должен переходить в телеграфный. Сверхкраткие фразы, состоящие из двух-трех слов являются отмеченными, а потому их следует применять лишь иногда, как средство изобразительности или выразительности. По этой причине можно предложить ориентироваться на число 7±2: по подсчетам психологов, именно столько элементов способен удержать человек в памяти одновременно. Следовательно, необходимо стремиться к тому, чтобы предложения не превышали 9-10 слов. Естественно, в подсчетах не стоит учитывать служебные слова (предлоги, союзы, частицы). Кроме того, речь идет о простых предложениях, в составе сложных предложений таких может быть несколько.
2. Двусмысленность. Двусмысленность — достаточно опасное явление, поскольку в некоторых случаях она может привести к серьезному непониманию со стороны слушателей.
Кроме того, двусмысленные фразы могут стать причиной комического эффекта. Когда аудитория смеется, это неплохо: значит, вас слушают. Двусмысленность лежит в основе каламбура, а потому нередко оказывается желательной. Однако иногда (например, если речь серьезна) смех нежелателен, он разрушает то, что пытается создать оратор. По этой причине необходимо помнить о том, что двусмысленных выражений следует избегать.
3. Повторы и тавтологии. Повтор — также двойственное явление. С одной стороны, на повторе основана большая часть фигур; следовательно, повтор играет очень важную роль с точки зрения изобразительности и выразительности текста.
Впрочем, в плане содержания речи повторы оправданны далеко не всегда, оратор, который говорит одно и то же («толчет воду в ступе»), не может развернуть свои мысли, показать различные стороны того, о чем он говорит, вызывает только неприятие. Риторика во многом представляет собой средство борьбы с повторами: и топика, и аргументация дают нам прекрасные средства для разработки мыслей.
То же касается и собственно языковой стороны речи. Русский язык является литературным (обработанным, развитым) языком, а потому дает богатые возможности для выражения мыслей. Прежде всего, это многочисленные синонимы, при помощи которых речь можно сделать более разнообразной. Не стоит забывать и о переносных употреблениях слов, которые также помогают делать речь более богатой и образной.
4. Неточность в употреблении слов. Неточное употребление слов также препятствует ясности речи. Происходит это потому, что слушатель, слыша то или иное слово, естественно ожидает, что этому слову будет соответствовать определенное значение; если же говорящий использует это слово, вкладывая в него неправильное значение, то в речи возникают разнообразные ошибки, например, противоречия вроде того, которое имеет место в следующей фразе: «И стоят наши дальневосточные березки в своем подвенечном саване» (автор смешивает саван и фату, из-за чего смысл выражения кардинально меняется).
Впрочем, необходимо иметь в виду, что любой троп — это всегда неправильное употребление слова. Конечно, это не оправдывает ошибок, подобной приведенной выше. В отличие от ошибочного, тропеическое употребление слова предполагает намеренность и осознание того эффекта, который за собой повлечет неправильное с точки зрения законов языка употребление слова. А потому фату невесты вполне можно сравнить с саваном (например, в том романтическом случае, когда девушка выходит замуж не по любви, мы вполне можем сравнить замужество со смертью) и употребить вместо слова «фата» слово «саван». Ту же ситуацию мы вполне можем спроецировать и на березы, хотя в этом случае соответствующий контекст придумать гораздо труднее (но тоже можно: с замужеством девушки можно сопоставить заключение контракта с какой-нибудь организацией на вырубку берез, тогда и сравнение фаты и савана снова оказывается уместным). Однако принципиально важно то, что при тропеическом употреблении слова эффект является осознанным, создается намеренно; неточность в словоупотреблении в лучшем случае ухудшает понятность текста, в худшем — создает комический эффект и выставляет оратора не в самом благоприятном свете.
2. Уместность
Речь должна соответствовать ситуации, в которой она произносится, а также ожиданиям аудитории. Именно этот ее аспект связан с таким качеством, как уместность. В самом широком смысле речь идет о том, что в некоторых ситуациях то или иное речевое поведение неуместно. Например, не стоит рассказывать анекдоты на похоронах, говорить о недостатках человека на его юбилее, нельзя обращаться к вышестоящему лицу с приказом и т. д. Такое поведение будет воспринято как неуместное, возможно, даже оскорбляющее.
В более узком смысле уместность — это категория языковая. С этой точки зрения уместность касается соответствия слов и выражений, с одной стороны, объекту речи и, с другой — ситуации. Вряд ли в аудитории, которая не имеет высшего образования, будут уместны научные термины (вроде «экстраполировать», «проекция» или «атрибутивный»), В этом проявляется уместность относительно ситуации. Так же неуместны такие слова, как, например, просторечные выражения, в религиозной проповеди, которая всегда соотносится с высоким, духовным. В этом проявляется уместность относительно объекта речи. Если оратор не хочет выглядеть глупо или смешно, он должен учитывать требования, которые были выработаны многими людьми в процессе длительной речевой деятельности.
Языковая уместность речи в настоящее время описывается при помощи функционального стиля, а также понятия стилевой окраски слова.
В настоящее время принято выделять четыре основных стиля: официально-деловой (1), публицистический (2), научный (3) и разговорный (4). Особо говорят о функциональной разновидности языка — языке художественной литературы (5).
Официально-деловой стиль связан с административным, политическим, юридическим общением. В силу формализованное™ этой сферы деятельности основная черта официально-делового стиля — это штамп, клише, то есть устойчиво воспроизводимая конструкция. С одной стороны, штамп необходим, поскольку он упрощает выражение мыслей и волеизъявлений и, так сказать, «дисциплинирует». С другой стороны, в нем содержится и опасность для языка: слишком широкое использование штампов нередко приводит к исчезновению мысли. Стремление говорить «официально» и «по-деловому» может привести к тому, что речь будет перегружена лишенными смысла крайне сложными и вычурными конструкциями.
Отличительной чертой публицистического стиля является его ориентация на воздействие. Этот стиль в наибольшей степени использует такие средства элокуции, как тропы и фигуры. И в этом нет ничего удивительного, поскольку именно они оказывают наиболее сильное эмоциональное и эстетическое воздействие. В отличие от официально-делового, публицистический стиль исключает штампы (хотя широкое использование средств повышения изобразительности и выразительности также можно рассматривать как штамп, характерный для этого стиля. Публицистический стиль практически совпадает со сферой, с которой имеет дело риторика, а потому любой оратор должен уделять внимание работам и пособиям, в которых излагаются характеристики этого стиля.
Научный стиль обслуживает сферу научного и учебного общения. Научный стиль характеризуется логичностью. Это проявляется в стремлении к четкому определению слов, в последовательности изложения. Пожалуй, наиболее яркое проявление научного стиля — это терминология, то есть систематизированная, упорядоченная в соответствии с законами логики лексика.
Научной речи свойственна отвлеченность. В обычном случае наука стремится не к описанию конкретных явлений и фактов, а к выявлению закономерностей, и это проявляется в широком использовании общей, абстрактной терминологии. Это совершенно естественно, поскольку ученый и преподаватель в большинстве случаев говорит не о конкретном предмете, а о классе предметов, не О том, что происходит с этим предметом в данный или в какой-то другой момент, а о том, что с ним обычно происходит.
В научном стиле не используются или используются в минимальной степени слова с ярко выраженной экспрессивной окраской, оценочным значением, лексика, находящаяся за пределами русского литературного языка («долбануть», «харя», «уродливый» и т. п.) Конечно, такая лексика может использоваться в научном или учебном тексте. Однако это следует делать осторожно, единственное оправдание в этом случае — наличие особого намерения (например, желания привлечь внимание читателей к мысли за счет нарушения ожиданий). В обратном случае это будет не нарушение ожиданий — особый прием, а обычное нарушение правил хорошей речи. Злоупотреблять этим приемом также не следует.
Разговорный стиль формируется за счет языковых средств, которые используются в повседневном общении. Речь идет не о любой повседневной, обычной речи. Разговорный стиль — это стиль литературного языка; литературный язык обработан; следовательно, разговорным стилем называют только речь образованного населения. Другими словами, разговорный стиль, будучи разговорным, все-таки предполагает соответствие нормам, грамотность и владение элементарными знаниями о языке.
5. Специальные средства усиления изобразительности
Большую роль в языке художественной литературы играют тропы — слова и выражения, употребленные в переносном значении в целях создания художественного образа. Перечислим основные виды тропов.
Эпитет — образное определение предмета, явления. Эпитет отличается от простого сравнения художественной выразительностью, он передает чувство автора к изображаемому предмету, создает живое, яркое представление о нем: Вечером синим, вечером лунным / Был я когда-то красивым и юным. / Неудержимо, неповторимо/Все пролетело... далече... мимо (С. Есенин); Случайно на ноже карманном/ Найти пылинку дальних стран — / И мир опять предстанет странным, /Закутанным в цветной туман (А. Блок). Эпитеты, выраженные обычно прилагательными в переносном значении, могут иметь общеязыковой характер, включаться, например, в словарь эпитетов {железная воля, золотой характер, горячая кровь). Общеязыковым противопоставлены индивидуально-авторские эпитеты, встречающиеся в художественных текстах. В основе появления подобных эпитетов лежат неожиданные ассоциации: мотыльковая красота (А. Чехов), заднекры-лечное знакомство (М. Салтыков-Щедрин), цветастая радость (В. Шукшин).
Одними из самых выразительных эпитетов являются оксюмороны: «Горячий снег» (Ю. Бондарев), «Живой труп» (Л. Толстой), грустная радость (С. Есенин).
Оксюморон — художественный прием соединения слов, обозначающих обычно несовместимые понятия: Но красоты их безобразной/Я скоро таинство постиг (М. Лермонтов); Есть тоска веселая в алостях зари (С. Есенин); Ты, меня любивший фальшью / Истины и правдой лжи (М. Цветаева).
Сравнение — уподобление изображаемого явления другому по какому-либо общему для них признаку с целью выявить в объекте сравнения новые важные свойства: Небокшсколокол, месяц — язык... (С. Есенин); На глаза осторожной кошки похожи твои глаза (А. Ахматова). Сравнения оформляются в виде синтаксических конструкций различных типов. Самая распространенная из них — сравнительный оборот из слова или словосочетания, присоединяемый с помощью союзов как, словно, будто, точно, как будто, что: Я послал тебе черную розу в бокале/ Золотого, как небо, аи (А. Блок). Те же союзы могут присоединять сравнение, оформленное в виде придаточного предложения: Закружилась листва золотая/ В розоватой воде на пруду, Словно бабочек легкая стая/ С замираньем летит на звезду (С. Есенин). Сравнение может передаваться также с помощью существительного, стоящего в творительном падеже, такая конструкция называется «творительный сравнения»: Ягненочком кудрявый месяц / Гуляет в голубой траве (С. Есенин) (месяц в небе как. ягненочек в траве). Сравнение может также передаваться прилагательным в сравнительной степени с зависимым существительным: Под ним струя светлей лазури (М. Лермонтов).
Метафору — слово или выражение, употребленное в переносном значении. В основе переноса наименования лежит сходство предметов или явлений по какому-либо признаку: Теплый бархат ночи богато расшит, украшен голубым серебром огней... (М. Горький); Барка жизни встала/ На большой мели (А. Блок); пожаром зари / Сожжено и раздвинуто бледное небо (А. Блок). В основе метафоры лежит сравнение, но оно не оформлено с помощью сравнительных союзов, поэтому метафору называют иногда скрытым сравнением. Иногда весь текст или значительный текстовый фрагмент представляет собой развернутую метафору. В качестве примера приведем стихотворение А.С. Пушкина «Телега жизни», в котором развертывается метафора «путь человека от рождения до смерти - это поездка в телеге по рытвинам и ухабам жизненных передряг». Олицетворение — разновидность метафоры, присвоение предметам неживой природы или отвлеченным понятиям свойств живых существ: К ней прилегла в опочивальне ее сиделка — тишина (А. Блок); И цветущие кисти черемух / Мыли листьями рамы фрамуг (Б. Пастернак).
Mетонимия — перенос наименования, в основе которого лежит смежность предметов, понятий, различная связь между ними. Такая связь может возникнуть 1) между содержимым и содержащим: Я три тарелки съел (И. Крылов); 2) между автором и его произведением: Читал охотно Апулея, а Цицерона не читал (А. Пушкин); Траурный Шопен громыхал у заката (М. Светлов); 3) между действием или его результатом и орудием этого действия: Их села и нивы за буйный набег обрек он мечам и пожарам (А. Пушкин); 4) между предметом и материалом, из которого предмет сделан: Янтарь в устах его дымился (А. Пушкин); Фарфор и бронза на столе (А. Пушкин); 5) между местом действия и людьми, находящимися в этом месте: Театр уж полон. Ложи блещут; партер и кресла — все кипит (А. Пушкин); Ликует буйный Рим (М. Лермонтов); 6) часть вместо целого, например, деталь внешности или одежды вместо наименования человека: Серые шлемы с красной звездой белой ораве крикнули: Стой! (В.В. Маяковский); Все флаги в гости будут к нам (А. Пушкин). Синекдоха — разновидность метонимии, троп, состоящий в употреблении части вместо целого или целого вместо части. Обычно в синекдохе употребляется 1) единственное число вместо множественного: Я слышно было до рассвета, как ликовал француз (М. Лермонтов); 2) множественное число вместо единственного: Мы все глядим в Наполеоны (А. Пушкин); 3) родовое название вместо видового: Ну что ж, садись, светило (В. Маяковский) (т.е. солнце); 4) видовое название вместо родового: Пуще всего береги копейку (Н.В. Гоголь) (т.е. деньги).
Гипербола — художественный прием, основанный на преувеличен и'тех или иных свойств изображаемого предмета или явления: В сто сорок солнц закат пылал (В. Маяковский); Раздирает рот зевота шире Мексиканского залива (В. Маяковский). Гиперболы могут встречаться не только в языке художественной литературы, но и в общенародном языке, обычно в устойчивых выражениях. В этом случае они являются «стертыми гиперболами», художественный образ, лежащий в их основе, уже не осознается: ожидать целую вечность, любить до безумия, испугаться до смерти, всю жизнь мечтать, задушить в объятиях.
Литота — художественный прием, основанный на чрезмерном преуменьшении свойств изображаемого предмета или явления: Ваш шпиц, прелестный шпиц, не более наперстка (А. Грибоедов). Многие фразеологизмы общенародного языка также основаны на литоте: капля в море, кот наплакал, глоток воды, рукой подать, ни гроша, ни капли.
Каламбур — игра слов, использование многозначности, омонимии или звукового сходства слов с целью достижения комического эффекта: Чуть пробуждается народ,/Сейчас дают ему уставы, / Кричат: «Закройте-ка уста вы!» / И вмиг кладут печать на рот (К. Фофанов).
Ирония — художественный прием, когда слово или высказывание обретают в тексте значение, противоположное буквальному или подвергающее его сомнению: Отколе, умная, бредешь ты, голова (И.А. Крылов) (при обращении к ослу).
Сарказм — суждение, содержащее едкую, язвительную насмешку над изображаемым, высшая степень иронии: Ты уснешь, окружен попечением /Дорогой и любимой семьи / (Ждущей смерти твоей с нетерпением) (Н. Некрасов).
Перифраза (перифраз) — описательный оборот речи, применяемый для замены слова или группы слов с тем, чтобы избежать повторения, придать повествованию большую выразительность. Обычно такой оборот содержит описание существенных признаков лица, предмета или явления: царь зверей (вместо лев), Страна восходящего солнца (вместо Япония), певец Гяура и Жуана (вместо Байрон), наши меньшие братья (животные).
Кроме тропов, большую роль в создании художественного эффекта играют фигуры — особые стилистико-синтаксические конструкции, придающие выразительность речи. В языке художественной литературы встречаются следующие фигуры. Инверсия — расположение членов предложения в особом порядке, нарушающем обычный, прямой порядок, с целью усилить выразительность речи: Дар напрасный, дар случайный, / Жизнь, зачем ты мне дана? {к. Пушкин).
Анафора — повторение слов или фраз в начале смежных высказываний: Жди меня, и я вернусь. / Только очень жди.../Жди, когда наводят грусть / Желтые дожди, / Жди, когда снега метут, / Жди, когда жара, / Жди, когда других не ждут, / Позабыв вчера (К. Симонов).
Эпифора — повторение слов или фраз в конце смежных высказываний: Не станет нас! А миру хоть бы что. Исчезнет след! А миру хоть бы что (Омар Хайям).
Подхват — повтор, когда новый фрагмент текста начинается с того же, чем оканчивается предыдущий: Придет оно, большое как глоток, ~ Глоток воды во время зноя летнего (Р. Рождественский).
Параллелизм — параллельное расположение структурных элементов в двух-трех смежных высказываниях. Фигура, основанная на одинаковом синтаксическом построении предложений: Ах, кабы на цветы не морозы, / И зимой бы цветы расцветали; / Ох, кабы на меня не кручина, / Пи о чем-то бы я не тужила (народн. песня). Художественный эффект параллелизма часто усиливается лексическим повтором: Гляжу на будущность с боязнью, / Гляжу на прошлое с тоской (М. Лермонтов).
Антитеза — резкое противопоставление понятий, мыслей, образов: Белый ест ананас спелый, черный — гнилью моченый. / Белую работу делает белый, черную работу — черный (В. Маяковский). Обычно антитеза основывается на употреблении антонимов: Ты и убогая, / Ты и обильная, / Ты и могучая, / Ты и бессильная, /Матушка Русь/ (Н.А. Некрасов).
Градация — последовательное расположение слов или частей фраз в порядке их возрастающего (реже убывающего) значения: Все разнообразие, вся прелесть, вся красота жизни слагается из света и тени (Л.Н. Толстой); Присягаю ленинградским ранам, / Первым разоренным очагам: / Пе сломлюсь, не дрогну, не устану, / Ни крупицы не прощу врагам (О. Берггольц).
Риторический вопрос — вопрос, не требующий ответа, утверждение или отрицание, выраженное в форме вопросительного предложения: Доколе, счастье, ты венцами / Злодеев будешь украшать? {Ы. Ломоносов); Богатство хорошо иметь;/ Но должно ль им кому гордиться сметь? (А. Сумароков).
Риторическое восклицание — восклицательное предложение, выполняющее в тексте роль эмоционального усиления: То было в утро наших лет — / О счастие! О слезы!/ О лес! О жизнь! О солнца свет!/О свежий дух березы!{к. Толстой). Чаще всего риторические восклицания оформлены в виде риторических обращений, которые направлены не к реальному собеседнику, а к предмету художественного изображения: Черная, потом пропахшая выть!/ Как мне тебя не ласкать, нелюбить?(С. Есенин).
Бессоюзие — построение предложения, при котором однородные члены или части сложного предложения связываются без помощи союзов; фигура, придающая речи динамичность, насыщенность: Швед, русский колет, рубит, режет. / Бой барабанный, клики, скрежет (А. Пушкин). Противоположно многосоюзию.
Многосоюзие — повтор союза, ощущаемый как избыточный и употребляемый как выразительное средство, обычно - в положении анафоры: И блеск, и тень, и говор волн (А. Пушкин).
Хиазм — фигура, получившая название по сходству с начертанием греческой буквы X (хи). Хиазм называют еще обращенным параллелизмом, он образуется «перекрещиванием», переменой позиций повторяющихся компонентов двух смежных отрезков текста: Все во мне, и я во всем (Ф. Тютчев); О весна без конца и без краю — без конца и без краю мечта! (А. Блок); Листопадом шуршала осень, зима наливалась морозами (М. Шолохов).
Период — длинное, многочленное сложное предложение или сильно распространенное простое предложение, которое отличается законченностью, единством темы и интонационным распадением на две части. В первой части синтаксический повтор однотипных придаточных (или членов предложения) идет с нарастающим повышением интонации, затем - разделяющая значительная пауза, и во второй части, где дается вывод, тон голоса заметно понижается. Такое интонационное оформление образует своего рода круг: Когда бы жизнь домашним кругом я ограничить захотел,/ Когда б мне быть отцом, супругом приятный жребий пове-лел, / Когда б семейственной картиной пленился я хоть миг единый, — то, верно б, кроме вас одной невесты не искал иной (А. Пушкин).
Парцелляция — художественный прием, состоящий в расчленении предложения на отдельные фрагменты, которые представляют собой неполные предложения. Такое расчленение графически отображается с помощью точек. Парцелляция имитирует разговорную речь. Например: Прошлый раз на пути из Луги на какой-то станции, несмотря на форменное переполнение, в вагон еще какой-то тип влазит. Не старый еще. С усиками. Довольно франтовато одетый. В русских сапогах (М. Зощенко).
Кроме тропов и фигур, в художественном тексте может встречаться такой стилистический прием, как аллюзия (от лат. allusio — шутка, намек) — соотнесение текста с каким-либо известным историческим фактом или литературным текстом. По существу, аллюзиями являются крылатые выражения. Например, фраза я умываю руки — аллюзия на евангельское повествование о Понтии Пилате. Аллюзия и перифраза помогают установить контакт между пишущим и читающими, между говорящим и слушающими: «Мы понимаем, о чем идет речь, мой намек принят вами...»
В художественной речи используются афоризмы — краткие, меткие и обычно образные изречения, близкие к пословице: Человек — это звучит гордо (М. Горький). Заимствованные афоризмы могут представлять собой знакомую русскому читателю иностранную фразу: Cogito, ergo sum (лат. Мыслю, значит существую).
Широко используются в художественном тексте, особенно в тексте поэтическом, выразительные средства фонетики. К ним относятся:
Ассонанс — повторение в художественном тексте одинаковых или похожих гласных, которое служит для создания звукового образа: Быстро лечу я по рельсам чугунным. / Думаю думу свою (Н. Некрасов).
Аллитерация — повторение в художественном тексте согласных, создающих звуковой образ: Довольный праздничным обедом, сосед сопит перед соседом (А. Пушкин); Морозом выпитые лужи хрустят и хрупки, как хрусталь (И. Северянин).
Звукоподражание — передача слуховых впечатлений словами, напоминающими звучание природных явлений или звуки, издаваемые животными: Полночной порою в болотной глуши/ Чуть слышно, бесшумно шуршат камыши (К. Бальмонт).
Итак, язык художественной литературы — функциональная разновидность литературного языка, с наибольшей полнотой использующая все языковые ресурсы, многочисленные приемы художественной выразительности. Все элементы различных уровней языка используются в художественном тексте в особой эстетической функции.
