Попытка стилистической дифференциации старославянизмов и русизмов

Этапным для разделения старославянского и древнерусского языков стал XVIII в. Именно с этого периода мы можем говорить о первом научном анализе исконно русского и старославянского пластов в литературном языке, о попытке не просто дать им оценку, но и предложить практические рекомендации по использованию элементов одного и другого языка в новом русском литературном языке. Таким сочинением будет «Предисловие о пользе книг церковных в российском языке» М.В. Ломоносова, написанное в 1758 году. Ломоносов в первую очередь обосновал ценность многовекового сосуществования русского и старославянского языков для обогащения собственно русского языка. Так, говоря о литературном языке немецкого народа, Ломоносов отмечает, что в период существования богослужения только на латинском языке (чужом для немцев) собственно немецкий язык был «убог, прост и бессилен», а «как немецкий народ стал священные книги читать и службу слушать на своем языке, тогда богатство его умножилось, и произошли искусные писатели».

Ломоносов предлагает «теорию трех штилей» - высокого, посредственного и низкого, отличающегося именно степенью взаимодействия в них старославянизмов и русизмов. В штиле высоком, где «российский народ преимуществует перед многими нынешними европейскими», предлагается использовать славянизмы из книг церковных в сочетании с теми элементами, которые употребимы в обоих наречиях. Штиль средний должен состоять преимущественно из «"российских речений», слова старославянские в нем употреблять можно, но с большой долей осторожности, «чтобы слог не казался надутым». В низком же штиле Ломоносов предлагает отказаться от старославянизмов. Все три штиля разграничиваются в литературе - высоким пишется ода и трагедия, средний доминирует в театральном сочинении, потому что в драме «требуется обыкновенное человеческое слово», а низкий предлагается для комедии, эпиграммы.

Гениальность Ломоносова сказалась не только в том, как точно он нашел применение старославянизмам в русском языке, но и как он смог их применить в собственном творчестве. Например, в его «Оде на день восшествия на Всероссийский престол Её Величества государыни императрицы Елизаветы Петровны», написанной, естественно, высоким штилем, Ломоносов употребляет явный русизм лишь единожды: «… каких зовет от стран чужих». Конечно, с точки зрения историка русского языка, в ней очень много элементов, свидетельствующих об ориентации именно на русский, а не на старославянский язык. Например, не старославянское происхождение имеют союз когда и местоимение который; структура связи предложений между собой не такая, как в старославянском языке. Но Ломоносов удивительно точно употребляет слова именно с рассмотренными нами старославянскими приметами, отказываясь от употребления русизмов. В оде мы можем встретить брег, но не берег, кротко, но не коротко, престаньте, но не перестаньте и многие другие старославянизмы. Если же рассмотреть произведение, написанное в другом штиле – «Гимн бороде», то мы наблюдаем преимущественное употребление русизмов: борода, уродливый, волосы, золотая. Правда, без старославянизмов в этом стихотворении Ломоносову не удалось обойтись: он не нашел аналога рожден (русизм рожен утрачен в литературном языке), употребил яркий старославянизм суеверы в значении раскольники, множество слов с суффиксом –ств-, не говоря уже о том, что по синтаксическим особенностям «Ода на день восшествия…» и «Гимн бороде» аналогичны. И тем не менее, мы можем говорить о том, что теория Ломоносова - первая попытка обосновать стилистическую разницу в употреблении русизмов и старославянизмов.