Копья ближнего боя

Копья, не вошедшие в сводку А.Н. Кирпичникова, относятся к четырем типам. Тип I (ланцетовидные) представлен одним экземпляром (поселение Борки II, раскопки Е. А.Шинакова, 1985 г.) [Шинаков, 1986; 1995, Табл.XXXIV:1]. Тип III (копья с пером удлиненно-треугольной формы) обнаружены в количестве 2-х экземпляров в разных частях региона: д.Боев Завод на реке Лютая, приток Рессеты (сборы А.В.Соболева); д.Монастырище Трубчевского района, левый берег Десны (случайная находка)). Оба экземпляра относятся к различным как типологически, так и, судя по всему, хронологически вариантам данного типа.

Тип I (рис.2:1, копье из Борок II) подробно, с упоминанием аналогий, описан [Шинаков, 1995, С.110-111, 121 Табл. XXXIV:1; 2006, С.64]. Здесь отметим, что хронологически и функционально наконечник этого типа не связан с культурным слоем поселения, в котором был найден (эпоха бронзы и раннего железа). Он явно контаминируется с соседним, находящимся в нескольких стах метрах к северу, вверх по Судости, поселением Борки III. Последнее, наряду со многими другими, имеет и ярко выраженный позднероменский горизонт X – нач.XI в., после которого в существовании поселения наблюдается длительная лакуна вплоть до конца XII в. минимум. Наконечник скандинавского типа явно связан с моментом прекращения существования позднероменского поселения, как, возможно, и найденным здесь же втульчатый наконечник сулицы, описываемый ниже.

Тип IV имеет самые древние местные корни в вытянуто-яйцевидных наконечниках эпохи бронзы из Бежицы, Кветуни [Шинаков, 1995. Табл. IV: 2,3] и бассейна Ипути (рис.5:1 данного издания), встречаются они в древностях эпохи «Великого переселения народов», и в финно-угорских средневековых и т.д. В связи с архаичностью их формы, а также тем, что от них, по мнению А.Н. Кирпичникова, развились уже описанные выше рогатины (тип IVА), мы рассматриваем их раньше типа III. Железных наконечников этого типа в регионе обнаружено 3 экз., все на Деснинском левоберережье. Они локализуются в двух его микрорегионах: два наконечника найдены практически в одном пункте суземско-трубчевских лесов в верховьях левого притока Десны р.Солька у д.Мальцева в конце 1990-х гг. группой «Поиск» во главе с А.В. Соболевым и переданы в БГОКМ. Еще один представляет собой случайную находку в деснинско-жиздринских долинно-зандровых лесах в низовьях р.Снежеть напротив Брянска (с.Красные Дворики). Тип V (пики) также найдены в двух пунктах – на городище Слободка (2 экз.), раскопки Т.Н. Никольской [Никольская, 1981, Рис.95:15; 1987, Рис.68:14] и на окольном городе «Чашина Кургана» в Брянске (случайная находка, частная коллекция).

Тип IV. «Красные Дворики» (рис.2:2). Общая длина – 32 см, соотношение длин пера и втулки – 17:15 см, т.е. 53 х 47 %. Ширина лезвия – 3,2 см, диаметр втулки – 2,8 см (у торца), 1,4 см (при переходе к лезвию). Отверстие для крепления к древку отсутствует, однако мы располагаем только фотографией, а экземпляр очень проржавел. Типологически данный экземпляр типа IV близок к типу III по своим удлиненным параметрам.

Такая форма пера, да и сами пропорции наконечника в «чистом» виде для Древней Руси нехарактерна. От типа IV ее отличают прямые боковые грани лезвия, от типа III – скругленность острия и плечиков. На первый взгляд парадоксально, что ближайшая аналогия наконечнику из «Красных Двориков» датируется второй половиной VII в. н. э. встречена в одном из алеманнских погребений могильника Трухтельфинген в Баден-Вюртемберге [Эпоха Меровингов …, 2007, С.180-181, 447. Табл. VII.8.2]. Правда, втулка у него восьмигранная, но грани почти не заметны, зато длина и пропорции практически идентичны (32 см и соотношение длин пера и втулки 53 х 47 % («Красные дворики»), 30,3 см и 56 х 44% (Трухтельфинген)). Но этот парадокс, по сути, снимается, если учесть, что несколько ранее, но в тех же «Красных Двориках», скорее всего, в разрушенном дорогой могильнике, была обнаружена подковообразная фибула с дисковидными окончаниями. Правда, по аналогиям она датируется более ранним, чем алеманнское копье, периодом (хотя в историографии и существуют разногласия – каким именно, но в рамках II–IV вв.) [Шинаков, 2007 С.20-23, Рис.6; Шинаков, Чернышев, 2007, С.50-51, Рис.5; Шинаков, 2008, С.110, 112-115. Рис.2:2]. С другой стороны, в этом же микрорегионе сделаны две находки пальчатых фибул, распространение которых в Среднем Подесенье в основном и «падает» на вторую половину VII в. Впрочем, германский наконечник типологически явно связан с одной изолированной группой копий из восточной Литвы [Казакавичус, 1988, Рис.15], которые В. Казакавичус относит к типу III (по своей классификации) и датирует концом VI–VII вв. Этот же автор, со ссылкой на В.Л.Мыц [1981] упоминает о находке «нескольких экземпляров с похожими перьями и многогранными втулками в Керчи», где они датируются IV–V вв. [Там же C.41-42]. Поэтому в принципе и наконечник из «Красных Двориков» мог бы датироваться и ранним временем, но типологически выстраивается иная цепочка: литовский наконечники мечеобразной формы – германский наконечник – копье из «Красных Двориков». Форма «литовских» копий очень схожа с «алеманнским», что наводит на мысль об их генетической связи. Однако у первых перо длиннее, его соотношение с втулкой, также восьмигранной – 67 х 33%, но чаще лезвие еще длиннее. С учетом датировок, можно «алеманнское» копье возводить к «литовским». Учитывая керченские находки (со слов В.Казакавичуса, в данной статье их анализа не проводилось) и образцы из Баден-Вюртемберга и «Красных Двориков» «вопрос о происхождении формы пера этих наконечников» уже не остается столь «открытым» [Казакавичус, 1988, С.42]. Возможно, речь идет о какой-то мигрирующей группе германского населения, либо о балтском влиянии на германское вооружения эпохи «Великого переселения народов». Наконечник из «Красных Двориков» в этой связи становится и типологически, и хронологически самым поздним (конец VII – начало VIII в.). Но это допущение – подобная форма могла повториться и в эпоху Древней Руси, как неоднократно и на разных территориях, например, повторялась лавролистная форма наконечников.