Человек и власть

в СССР в 1920-1930-е годы: политика репрессий

Собрание

МОСКВА 2010

УДК 94(47).084. (3+5+6) ББК 63.3(2)613 362

© Зима В.Ф., 2010

© Учреждение Российской академии наук Институт российской истории РАН, 2010 ISBN 978-5-9606-0090-3 © Оформление. ООО «Издательство "Собрание"», 2010

Оглавление

ВВЕДЕНИЕ...........................................................................................

Часть первая
СТАНОВЛЕНИЕ ДЕСПОТИЧЕСКОГО
РЕЖИМА В РОССИИ...............................................

Глава первая
ВЛАСТЬ ПРОТИВ ОППОЗИЦИОННЫХ
ПАРТИЙ И ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ............................................................

1. Уничтожение партии социалистов-революционеров...

2. Большевики против меньшевиков......................................

3. Преследование оппозиционной интеллигенции. Ликвидация республиканской и монархической партий

Глава вторая ОТ ЛИКВИДАЦИИ НЭПА -

К НАСИЛЬСТВЕННОЙ КОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ..................................

1. Усиление роли ГПУ-ОГПУ-НКВД при Сталине.....................

2. Необъявленная война с советским крестьянством в 1930-1933 гг

3. Испытание голодом.................................................................

Часть вторая
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТЕРРОР В СССР 1936-1939 ГГ............ и₅

Глава первая СТАЛИНСКАЯ КОНСТИТУЦИЯ 1936 Г.

И ВЫБОРЫ В ВЕРХОВНЫЙ СОВЕТ СССР В 1937 Г........................................ 117

1. Подготовка и принятие нового текста Конституции СССР.............. 117

2. Начало массовых репрессий и выборы

в органы власти по новой Конституции 125

Глава вторая ТЕХНОЛОГИЯ ТЕРРОРА ПРОТИВ «ВРАГОВ

НАРОДА» В 1937-1938 ГГ................................................................................ 134

1. Начало «ежовщины»................................................................................. 134

2. Ликвидация «военно-фашистского заговора»................................. 146

3. Борьба с «диверсантами и агентами» империализма..................... 157

Глава третья

ОХОТА НА «ПРАВЫХ» В ГОСАППАРАТЕ И ПАРТИИ........................................... 171

1. Дело председателя профсоюза

железнодорожников А.М.Амосова 171

2. Продолжение расправы с инакомыслием............................................ 182

3. «Антропофагия» власти........................................................................... 194

4. Дело наркома земледелия СССР Р.И.Эйхе............................................ 204

ЗАКЛЮЧЕНИЕ........................................................................................................ 214

ПРИЛОЖЕНИЕ........................................................................................................ 218

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ........................................................................................ 229

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ........................................................................................ 236

введение

D настоящее время историографию новейшей истории России и СССР захлестнул вал научных и научно-популярных публикаций: больших и малых форм авторские монографии и статьи, различ­ного объема документальные сборники. Однако проблема проти­востояния человека и власти в 20-30-е годы XX века оставалась не изученной. Благодаря введенным в научный оборот новым архивным документам, появляется возможность осветить данную проблему с новых исторических позиций. Основное внимание обращается на роль человеческого фактора, так как центральной фигурой всех событий были люди.

Социально-политическую жизнр> людей в СССР в 1930-е гг. не­возможно понять без краткого знакомства с событиями, происхо­дившими в предшествующее десятилетие. В связи с этим первая глава посвящена социально-политической атмосфере 1920-х гг., когда закладывались основные черты единоличной власти как наверху, так и на местах. После подавления сопротивления оппо­зиции власть не смогла сдержать свою революционную агрессив­ность и дошла до антропофагии в ненависти и насилии над людь­ми. Политическое значение слова «антропофагия» заключается в том, что деспотическая власть, опасаясь возмущения масс, посто­янно запугивала их репрессиями, подавляла морально и физичес­ки уничтожала лучших представителей общества.

1 Совершенно секретно: Лубянка — Сталину о положении в стране. Т. 1-7. М., 2001-2004; Общество и власть. Российская провинция. Т. 1. 1917 — сере­дина 30-х годов. М., 2002; Т. 2. 1930 - июнь 1941 г. и Т. 3. Июнь 1941-1953 г. М., 2005; Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939. Докум. и матер. В 5 т. М., 1999-2004 и др.

При написании данной монографии были использованы кол­лективные труды, а также многотомники документов: «Лубянка — Сталину» под редакцией Г.Н.Севостьянова и А.Н.Сахарова; «Об­щество и власть. Российская провинция», ответственный редак­тор А.Н.Сахаров; «Трагедия советской деревни» под редакцией В.П.Данилова, Р.Маннинг, Л.Виола', сборники документов, посвя­

щенные тяжелым испытаниям заключенных ГУЛАГа, а также по реабилитации необоснованно пострадавших в послесталинский период¹.

Большой интерес представляют работы по истории становле­ния репрессивного аппарата Советской власти². Политика репрес­сий, направленная против партии левых эсеров во главе с Марией Спиридоновой, боевой организации эсеров Бориса Савинкова, интеллигенции, духовенства, крестьянства, освещена в моногра­фиях и сборниках документов³. Не осталось без внимания и время голода 1932-1933 гг.⁴

Ряд монографий о сталинизме и терроре 1937-1938 гг. были на­писаны зарубежными авторами⁵.

В Москве, Ленинграде и других городах вышли мартирологи расстрелянных людей, необоснованно пострадавших от репрес­сий⁶.

1 ГУЛАГ: Главное управление лагерей. 1918-1960. Сб. докум. М., 2002; Дети ГУЛАГа. 1918-1956. Сб. документов. М., 2002; Реабилитация: как это было. Т. П. Февраль 1956 — начало 80-х годов. М., 2003; и др. 2 Кто руководил НКВД, 1934-1941: Справочник / Сост. Н.В.Петров, К.В.Скоркин. М., 1999; Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Январь 1922 - декабрь 1936. Документы. М., 2003 и др. 3 Власть и общество в СССР: политика репрессий (20-40-е гг.) М., 1999; Ивницкий НА. Репрессивная политика советской власти в деревне (1928-1933 гг.) М., 2000; Лавров В.М. Партия Спиридоновой (Мария Спиридонова на левоэсеровских съездах). М., 2001; Борис Савинков на Лубянке: Документы. М., 2001; Марочко В., ХгшшгГ. Репрессированные педагоги Украины: жертвы политического террора (1929-1941). Киев, 2003. (Наукр. яз.) и др. 4 Conquest К The Harvest of Sorrow: Soviet Collectivization and the Terror — Famine. L., 1986; Осколков H.E. Голод 1932/1933. Хлебозаготовки и голод 1932-1933 года в Северо-Кавказском крае. Ростов н/Д., 1991; Осокипа Е.А. Иерархия потребления. О жизни людей в условиях сталинского снабжения. 1928-1935 гг. М., 1993; она же. Жертвы голода: сколько их? // История СССР. 1991. № 5; Данилов В.П., Зеленин И.Е. Организованный голод. К 70-летию об­щекрестьянской трагедии // Отечественная история. 2004. № 5 и др. 5 Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. Социальная история Советской России в 30-е годы: деревня. М., 2001; она же. Повседневный сталинизм. Социальная история Советской России в 30-е годы: город. М., 2001; Viola L. Peasant Rebels under Stalin. Collectivization and the Culture of Peasant Resistance. New York, 1996; GettyJ.A., Naumov O.V. The Road to Terror. Stalin and Self-Destruction of the Bolsheviks, 1932-1939. New Haven and London, 1999 и др. 6 Бутовский полигон. 1937-1938 гг. Книга памяти жертв политичес­ких репрессий: В 4 вып. М., 1997-2000; Ленинградский мартиролог 1937-1938 гг. Т. 2. СПб., 1996; и др.

В нашей монографии были использованы многочисленные фонды и описи пяти центральных архивов.

В личном фонде И.В.Сталина были изучены важнейшие сте­нограммы его выступлений, бесед, интервью, писем, а также ре­дакторская работа с документами и подготовка им очередных то­мов к изданию собрания своих сочинений.

В фонде управления делами Совета народных комиссаров СССР были проанализированы важнейшие постановления и распоряжения правительства, связанные с реализацией дирек­тив Политбюро ЦК ВКП(б) по проведению репрессий во время коллективизации, засекречиванию фактов голода 1932-1933 гг., а также по освоению раскулаченными необжитых районов Севера, Сибири и Дальнего Востока. Жалобы, письма граждан к М.И.Калинину были взяты из фонда секретариата Президиума Верховного Совета СССР. Там же были найдены материалы о под­готовке текста сталинской Конституции 1936 г.

В фондах ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД изучались личные следствен­ные дела осужденных, содержащие ордера на арест и обыск, тек­сты допросов и признательных показаний, заявлений подследс­твенных на имя Н.И.Ежова, Л.П.Берии и др. Особое внимание автор уделил изучению информационных писем и меморандумов Г.Ягоды, оперативных приказов, циркуляров, ориентировок и разработок Н.Ежова и Л.Берии.

Некоторые документы были изданы частично или полностью в популярных периодических изданиях без указания на источник, поэтому в примечаниях мы даем название книги или журнала, где были впервые опубликованы документы, а также ссылку на архив­ный фонд, опись и дело.

Фактографический материал содержит малоизвестные нам сведения об острой борьбе в рядах партийного и государственно­го руководства по поводу внешней и внутренней политики, социа­листического строительства, коллективизации и раскулачивания в деревне, темпов индустриализации, голода 1932-1933 гг., реп­рессий и террора 1930-х гг.

Не меньший интерес представляют особенности взаимоот­ношения властей с гражданами, нарастание противоречий меж­ду народом и властью. 1930-е гг. занимают особое место в исто­рии Советского государства, так как именно тогда конфликт между человеком и правящей верхушкой достиг своего апогея. Необъявленная война власти против народа окончилась победой партийно-государственного режима И.В.Сталина и его сподвиж­ников.

Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) И.В.Сталин, с помощью созданного им партийного аппарата, вытеснил со всех государе­

твенных и политических постов своего главного оппонента — Л.Д.Троцкого. Затем он добился высылки Троцкого из страны за антипартийную и антисоветскую деятельность. Вот как в начале 1930 г. представитель германского посольства в Москве дипло­мат Т. объяснял победу Сталина над Троцким: «Почему Троцкий в 1924 г., когда он стоял во главе Красной Армии... не выступил против Сталина? Причины этого в том, что Троцкий являлся лишь литератором и краснобаем, в то время как Сталин — человек действия и воли, который знает, чего хочет. Троцкий — крупный писатель. Однако, несмотря на все свое искусство, он не может от­рицать того, что Сталин, — безразлично какими средствами, — за­хватил в свои руки всю власть и является настолько абсолютным диктатором, какого до сих пор вообще не было. Он обладает необ­ходимыми для этого качествами. Одними только интригами этого нельзя достигнугь, и, в конечном счете, каждый диктатор каким-либо образом захватывал власть. Применять к этому моральный масштаб кажется мне чрезвычайно мелочным, в особенности сравнивая его с таким характером, как у Троцкого, который стоит на 100% ниже.

Сталин — человек, который все ставит на карту. Человек с же­лезными нервами, гигантской волей и ужасающей последователь­ностью. Будет ли его политика иметь успех, никто не может ска­зать; в данный момент положение кажется даже очень смутным... Я также думаю, что он окончательно разорит Россию, но, в конце концов это ведь соответствует сущности большинства диктато­ров, которые для осуществления своей личной идеи счастья всего мира не задумываются перешагнуть через судьбу собственной на­ции»¹.

На гребне борьбы и интриг внутри самой правящей больше­вистской партии состоялось укрепление политического положе­ния Сталина. Он умело привлекал на свою сторону талантливых лидеров, а затем избавлялся от них. Так он поступил с Бухариным, Рыковым и другими, когда те не поддержали курс на форсирова­ние индустриализации за счет деревни.

1 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. ДЛ84. Л. 41об. (Письмо было перехвачено иностранным отделом ОГПУ и передано Сталину.)

Сталин обновил аппарат ЦК ВКП(б) молодыми кадрами. В Политбюро партии вошли его доверенные лица: Г.К.Орджони­кидзе, С.М.Киров, В.М.Молотов, Л.М.Каганович, А.И.Микоян, которые поддержали его в борьбе со «старой гвардией», — все это обеспечило Генеральному секретарю полную победу. На XV съез­

де ВКП(б) 2-19 декабря 1927 г. Сталин закончил свое выступление словами: «К победе коммунизма в нашей стране, к победе комму­низма во всем мире — вперед!»¹ Его речь неоднократно прерыва­лась бурными, продолжительными аплодисментами, а в конце все участники съезда встали и устроили Сталину овацию.

Позиции Сталина подкреплялись репрессиями, бывшими в начале 1930-х гг. еще спорадическими. Так, 29 января 1933 г. на имя председателя Совнаркома СССР В.Молотова из Баку посту­пила телеграмма-резолюция по докладу секретаря Закавказского комитета ВКП(б) Л.Берии. В ней сообщалось о перевыполнении в 3 раза плана первой пятилетки по коллективизации и о невы­полнении за истекший 1932 г. плана по добыче азербайджанской нефти, о развертывании мероприятий по борьбе за нефть пу­тем решительного проведения принципов единоначалия. Актив Бакинской парторганизации одобрял решение Пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) об исключении из партии как буржуазных пере­рожденцев Н.Б.Эйсмонта и В.Н.Толмачева и вывода из состава ЦК А.П.Смирнова. Актив приветствовал решение ЦК ВКП(б) о чистке партии. Телеграмма, подписанная Берией, заканчивалась лозунгом: «Да здравствует ленинский ЦК ВКП(б)! Да здравствует вождь и руководитель ленинской партии — организатор и учитель масс трудящихся — тов. Сталин!»²

1 Сталин И.В. Соч. Т. 10. М., 1949. С. 353. 2 ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 82. Д. 18. Л. 276-281.

Не меньший интерес для исследователей представляют осо­бенности непрямых контактов граждан с властью, нарастание противоречий между ними. В некоторых случаях люди пытались предупредить руководство страны от разбухания партийно-госу­дарственного аппарата. Вот что написал в своем письме в марте 1931 г. Ф.С.Глинский из села Крамлино Парфеновского района Западной области в редакцию газеты «Социалистическое земле­делие», которая направила послание М.Калинину: «Ленин был утопистом. Владимир Ильич думал, что окажется очень много людей, выбранных и отчасти назначенных в уполномоченные, в комиссары, которые будут исполнять свою работу бескорыстно, почти бесплатно. Предположение Ленина почти совсем не осу­ществилось. Последние 10-12 лет по всему громадному Союзу ССР расплодились многочисленные комиссары, бригадиры, ударники, многочисленные канцелярии. Если наш великий русский писа­тель Н.В.Гоголь сообщал, что при нем в России имелось до 30 тыс. столоначальников, то теперь в административных учреждениях

находятся сотни тысяч чиновников (мелких, средних и крупных) и всем платится жалование. Бесплатно, ради общественного бла­га никто из них служить не соглашается. Крестьяне и горожане последние 12 лет обложены громадными непосильными налога­ми, взыскиваемыми весьма жестоко с наложением значительной пени за каждый пропущенный день, вплоть до описи имущества и продажи его за неуплату налога в срок»¹.

Сталин полностью подчинил партийному влиянию Совнарком СССР, силовые структуры — ОГПУ и Красную Армию. В середине 30-х гг. вся высшая власть в СССР была сосредоточена в руках ЦК ВКП(б) во главе с Политбюро, которое выражало интересы узко­го круга нарождавшейся политической и экономической элиты (т.н. номенклатуры). Академик-физиолог И.П.Павлов определил создавшееся положение в стране одной фразой: «Государство, власть — все. Личность... — ничто».

Анализ документов позволяет нам утверждать, что трагичес­кие события, проходившие в стране в 1930-е гг., были спровоци­рованы правящей верхушкой. Вследствие ожесточенной борьбы с гипертрофированной оппозицией принимались неадекватные, идеологизированные, человеконенавистнические политические и государственные решения, которые шли вразрез с состоянием реальной политики, экономики, уклада страны, менталитета на­рода и настроения его основной массы. Важнейшие решения, без проработки, без апробации, принимались узким кругом людей в рамках Политбюро ЦК. Государственные задачи по форсирован­ной индустриализации, насильственной сплошной коллективиза­ции, по проведению массовых репрессий были реализованы ре­волюционными методами. В итоге, после мнимых выгод и кажу­щихся успехов, последствия таких мероприятий оказывались раз­рушительными для народной жизни и хозяйства страны. Силовые методы решения экономических проблем себя не оправдали. Постоянный нажим власти на человека в СССР, помимо ненавис­ти и страха, вызывал у него апатию ко всему происходившему.

1 Там же. Ф. 1235. Оп. 66а. Д. 79. Л. 21-25.

В 1929-1933 гг., т.е. параллельно с насильственной коллективи­зацией сельского хозяйства, происходило надругательство госу­дарственной власти над духовной сферой человеческого сущест­вования: проводилось административное закрытие православных церквей, мечетей, синагог и представительств других конфессий; попытки верующих помешать произволу предупреждались силой оружия. Многие священнослужители и верующие были арестова­

ны. Поскольку большинство из них проживало в деревне, то это был очередной удар по сознанию советского колхозного крес­тьянства. Таким образом, власть избавлялась от конкурирующей религиозной идеологии.

Антирелигиозная кампания обрушилась и на города. Пред­седатель Постоянной комиссии при Президиуме ВЦИК по воп­росам культа П.Смидович, отвечая на вопросы корреспондента газеты Observer С.Чемберлина, подчеркивал, что «в Москве до 1917 г. существовало около 500 православных церквей, считая и находящиеся внутри гражданских зданий (домовые церкви). В настоящее время в руках православных верующих находятся 90 специальных молитвенных зданий. Домовых церквей не сущес­твует. Синагог в Москве было 10, осталось 4. Мечетей было 3, ос­талось 2. До 1917 г. было 53902 православные церкви, а к настоя­щему времени по РСФСР числится 26 830 православных церквей, находящихся в руках верующих. Таково же примерно отношение синагог и мечетей»¹.

Сталину и его окружению для получения крупных денежных кредитов у США, Англии и других нужна была видимость демок­ратизации. В партийных и советских кругах вынашивалась идея создания конституции для внешнего пользования, которая смог­ла бы убедить Запад в том, что правительство СССР принимало решительные меры по либерализации советской системы. Таким образом, предполагалось разрушить укрепившееся у западной об­щественности мнение об СССР как о стране-концлагере, значи­тельная часть населения которого находилась в ГУЛАГе. Сталину требовался такой текст конституции, который по содержанию не уступал бы текстам развитых буржуазных стран. В конце 1936 г. была принята новая конституция, а на следующий год состоялись выборы в Верховный Совет СССР, которые совпали с новым вит­ком разгула государственного террора.

Советская пропаганда утверждала, что репрессии были на­правлены против врагов народа: шпионов и предателей. Однако, люди видели, что арестам по доносам чаще подвергались простые рабочие и крестьяне, авторитетные и известные всем партийные и государственные деятели. По заданию ЦК ВКП(б) средства мас­совой информации оправдывали репрессии, тем самым усиливая напряжение и раскол в обществе.

Тамже. Д. 118. Л. 6-7.

Изучение событий 1930-х гг. под утлом взаимоотношений и противостояния человека и власти показали, что в то время завер­

шился процесс формирования деспотического режима в СССР, выражением которого была неограниченная диктатура Сталина. Советская действительность тех лет напоминала войну власти с народом. По архивным данным, от голода 1932-1933 гг. погибло около 7 млн человек, от ликвидации так называемого кулачества — 2 млн, в 1937-1938 гг. — 1 млн советских граждан. Итого — 10 млн человек.

Последствия преступных экспериментов, в которые народ был ввергнут политикой Сталина, до сих пор сказываются на нашей жизни. Пережитки прошлого проявляются в неуважении и по­давлении взглядов и мнения человека, стремлении навязать ему свою точку зрения. Член-корреспондент РАН А.Н.Сахаров в сво­ей монографии пришел к выводу: «Сталинизм — это одновремен­но небрежение к личности человека. Это утопление личности в коллективизме»¹. В этом случае был прав Н.М.Карамзин, предуп­реждавший россиян о том, что «жизнь тирана есть бедствие для человечества»².

1 Сахаров А.Н. Россия: Народ. Правители. Цивилизация. М., 2004. С. 853. 2 Карамзин Н.М. История государства российского. Т. IX. Кн. III. М., 1989. С. 259.

Данная монография выполнена при поддержке Программы фундаментальных исследований Отделения историко-филологи­ческих наук РАН «Общественный потенциал истории».

Часть первая

СТАНОВЛЕНИЕ ДЕСПОТИЧЕСКОГО РЕЖИМА В РОССИИ

Первая мировая война, революция и Гражданская война в России привели к разорению народного хозяйства страны. X съезд Российской коммунистической партии большевиков, состояв­шийся в марте 1921 г., отмечал: «Истощение от нужды и бедс­твий, связанных с семилетней войной и разорением... настолько обострилось в настоящее время, что требует экстренных мер от Советской власти»¹. Под давлением недовольства народных масс тяжелым материальным положением в стране на съезде было при­нято решение о переходе к новой экономической политике (нэп). В той обстановке нэп был вынужденной и временной мерой боль­шевиков, направленной на укрепление своих позиций путем ус­тупки рыночным отношениям в городе и в деревне.

X съезд партии объявил о замене грабительской продовольс­твенной разверстки натуральным налогом в деревне. В документах съезда было сказано: «Для обеспечения правильного и спокойно­го ведения хозяйства на основе более свободного распоряжения земледельцем своими хозяйственными ресурсами, для укрепления крестьянского хозяйства и поднятия его производительности, а также в целях точного установления падающих на земледельцев государственных обязательств разверстка как способ государс­твенных заготовок продовольствия, сырья и фуража заменяется натуральным налогом»².

1 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 2. (1917-1924). М., 1970. С. 258. 3 Там же. С. 256.

Предоставление некоторой свободы частному сектору в де­ревне и в городе под контролем советского режима, по мнению большевиков, должно было способствовать скорейшему восста­новлению транспорта и промышленности в России. Партийные и советские органы, удерживая финансовые и административные рычаги управления экономикой, осуществляли постоянный конт­роль за ростом и развитием советской буржуазии.

Делая уступку в экономической сфере, новая власть продол­жала укреплять политические позиции. С началом нэпа возрос­ла роль Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК) в управ­лении народным хозяйством. В телеграмме от 1 ноября 1922 г. В.И.Ленин предлагал председателю ВЧК Ф.Э.Дзержинскому возглавить народный комиссариат путей сообщения. Цель тако­го назначения состояла в том, чтобы подчинить себе управление железнодорожным транспортом страны. В конце телеграммы он писал: «Думаю, что в роли партийного и политического вождя железных дорог Вы необходимы...»¹ С легкой руки Ленина авто­ритет главы ВЧК в управлении экономикой страны возрастал, в 1924 г. Дзержинский был назначен главой Высшего совета народ­ного хозяйства Советской республики.

Все экономические мероприятия государства и частного секто­ра находились под надзором ВЧК, но главное на что был нацелен аппарат «чрезвычайки» — это контроль за политической обста­новкой в стране. В 1922 г. ВЧК была преобразована в Главное по­литическое управление (ГПУ). Общая численность внутренних, пограничных и конвойных войск, подчиненных ГПУ, составляла 117 тыс. человек, а численность так называемых секретных осве­домителей составляла 60 тыс. человек. 10 декабря 1923 г. комиссия в составе Я.Э.Рудзутака, Р.В.Владимирова и Г.Г.Ягоды установила фонд зарплаты на 18 тыс. секретных сотрудников. Руководству ко­миссии было предоставлено право внутри своего ведомства рас­поряжаться указанным фондом по личному усмотрению².

1 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 54. С. 306. 2 Генрих Ягода. Нарком внутренних дел СССР, Генеральный комиссар государственной безопасности: Сб. документов. Казань, 1997. С. 295-301.

После смерти Ленина советская политическая полиция — Объединенное государственное политическое управление (ОГПУ) — получила от властей внесудебные полномочия. 28 мар­та 1924 г. Председатель ЦИК Союза ССР М.А.Нариманов и секре­тарь ЦИК А.С.Енукидзе подписали Положение о правах ОГПУ по административной высылке, ссылке и заключении людей в концентрационные лагеря. ОГПУ было разрешено высылать и заключать в лагеря всех граждан, заподозренных в преступной деятельности и признанных социально-опасными. Вынесение постановлений о высылке, ссылке и заключении в лагеря было возложено на особое совещание, состоящее из 3 членов коллегии ОГПУ. Высланные и сосланные граждане лишались избиратель­ных прав, а также прав членства в общественных организациях и

ЦАФСБРФ. Ф. 100. On. 1. Д. 1. Л. 30-33.

права свободного передвижения. В Положении говорилось, что особое совещание при коллегии ОГПУ отчитывалось только пе­ред Президиумом ЦИК СССР. Приказом ОГПУ № 250 от 12 июня 1924 г. за подписью Дзержинского в состав Особого совещания были введены: В.Р.Менжинский, Г.Г.Ягода и Г.И.Бокий¹.

Глава первая

власть против оппозиционных

партий и интеллигенции

1. Уничтожение партии социалистов-революционеров

в начале нэпа ЦК РКП(б) и Совнарком усилили борьбу против оп­позиционных партий и течений. Более всего Советскую власть бес­покоила партия социалистов-революционеров. После подавления антисоветского мятежа левых эсеров летом 1918 г. их лидеры во главе с М.Спиридоновой были арестованы. В июне-августе 1922 г. в Москве состоялся судебный процесс над правыми эсерами, после ко­торого видные деятели правых также оказались в советской тюрьме. Некоторые из них позднее были освобождены, другие оказались в ссылке. Часть членов ЦК партии эсеров успела уйти на Запад, в том числе вождь партии, бессменный член ЦК Виктор Чернов.

ВЧК следила за членами партии социалистов-революционеров, ушедшими в подполье в Советской России. С 1920 г. каждой круп­ной чекистской операции предшествовали циркулярные письма по конкретной политической задаче момента. Содержание писем было строго секретным, ответственность за их разглашение возлагалась на председателей губернских чрезвычаек. Для рядовых сотрудников ЧК эти письма выполняли информационно-пропагандистскую функцию.

'Там же. Д. 5. Л. 2,19.

В ВЧК опасались влияния эсеров на основную массу наро­да— крестьянство и недавно вышедших из деревни рабочих. В циркулярном письме ВЧК № 10 от 31 января 1921 г., подписанном начальником секретного отдела Т.П.Самсоновым и управляющим делами Г.Г.Ягодой констатировалось: «Среди всех контрреволюци­онных партий, вступавших в борьбу с диктатурой рабочего класса, партия социалистов-революционеров является самой опасной... потому, что она имеет среди них наибольше надежд вернуться к власти, и в особенности потому, что она стремится опереться на самый многочисленный класс русского населения — крестьянство, и использовать в интересах контрреволюции его мелкобуржуазные предрассудки и интуитивную неприязнь к коммунизму»'.

Как отмечалось в исторической справке, партия социалис­тов-революционеров образовалась в 1901 г. из нескольких народ­нических и народовольческих групп. Она враждебно выступала против марксистов, членов Российской социал-демократической рабочей партии. В отличие от социал-демократов, социал-револю­ционеры называли себя партией, объединяющей всех трудящих­ся: рабочих, крестьян и интеллигенцию. Считая себя преемницей народничества 70-х гг. XIX в., партия социал-революционеров отрицала возможность для России стадии капитализма и утверж­дала, что предстоящая русская революция будет не буржуазной, а трудовой и не даст утвердиться в России капитализму.

Эсеры в 1902-1903 гг. устраивали в деревнях, особенно Черно­земной полосы — Тамбовской, Воронежской и смежных губерни­ях, крестьянские братства, которые в 1905 г. вошли в организацию «Крестьянский союз». Далее, пользуясь полудеревенским характе­ром отдельных слоев русского рабочего класса, эсеры сумели сво­ей аграрной программой социализации земли привлечь на свою сторону также часть пролетариата.

После Октября 1917 г. партия эсеров находила опору в зажи­точной крестьянской среде и сельской интеллигенции, особен­но среди учителей. В сентябре 1920 г. состоялась нелегальная Всероссийская конференция партии социалистов-революцио­неров. Местные представители были резко настроены против Советской власти, для борьбы с которой они предлагали самые крайние средства (вплоть до террористических). Всю свою так­тику конференция строила из предположения о неизбежности широкого повстанческого движения против большевиков, и по­тому очередной задачей партии считалась работа по подготовке восстания.

В циркулярном письме ВЧК от 31 января 1921 г. давалась оценка тактики крайне правого фланга партии социалистов-ре­волюционеров и группы Б.Савинкова, которая готова была на все для свержения Советской власти. Давалась характеристи­ка парижской группе правых, состоявшей из Н.Д.Авксентьева, М.В.Вишняка, В.М.Зензинова и др. В обзоре идейного состава партии обращалось внимание на влиятельную силу центра во гла­ве с В.М.Черновым, которая представляла основную массу партии социалистов-революционеров. Взгляды и планы этого центра так­же были направлены на непримиримую борьбу с большевизмом, В заключение утверждалось, что партия социалистов-революци­онеров принципиально отвергает диктатуру рабочего класса и советскую форму власти. Она признает только буржуазно-полити­

ческий строй, основанный на предоставлении равных только на словах политических прав всем классам.

По мнению большевиков, вина эсеров заключалась в том, что в 1920-1921 гг. они организовали крестьянское восстание против Советской власти на Тамбовщине под предводительством А.С.Ан­тонова. В действительности восстание было стихийным и выра­жало крайнее возмущение политикой «военного коммунизма», заключавшейся в систематическом изъятии вооруженными про­дотрядами хлеба из крестьянских хозяйств, что явилось одной из причин массового голода в Поволжье 1921-1922 гг.

Центральный комитет партии социалистов-революционе­ров пытался взять под свой контроль вооруженное выступле­ние тамбовцев. Посланцы партии встречались с Антоновым, именовавшим себя независимым эсером, с целью навязать ему партийную тактику. Антонов на словах обещал учесть их указа­ния, а на деле проводил свою «партизанскую тактику»¹. Кроме того, партии эсеров приписывалось похищение золотого фон­да Республики в Казани, который впоследствии попал в руки адмирала Колчака².

1 Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919-1921 гг. («Антоновщина»): Документы и материалы. Тамбов, 1994. С. 11-13. 2 ЦАФСБ РФ. Ф. 100. On. 1. Д. а. Л. 6.

Далее из письма следовало, что руководство ВЧК считало целью эсеров низвержение Советской власти и установление буржуазного строя под флагом «народовластия». Они пытались создать в деревне антисоветское настроение, организовывали жалобы и петиции крестьян, а затем и активные выступления против власти, в расчете, что при благоприятных условиях последует массовое восстание крестьян, которое они наме­ревались возглавить. На тот счет у них существовал детально разработанный план (ссылка на письмо ЦК партии социалис­тов-революционеров ко всем местным организациям от 13 мая 1920 г.). В письме для проведения активных выступлений было рекомендовано создать специальную организацию в виде бес­партийного крестьянского союза под названием «Союз трудо­вого крестьянства». Основой его должны были стать сельские «братства для защиты народных прав», которые входили бы в волостные, а затем в уездные и губернские союзы. Эсеры стави­ли задачу собрать воедино все антисоветские элементы дерев­ни и объединить их во Всероссийский союз, создать массовую силу под своим идейным влиянием, чтобы при необходимости начать восстание.

План «колоссального заговора» в деревне против Советской власти тогда же, в 1920 г., мог быть приведен в исполнение. Мирская приговорная кампания в деревне против большеви­ков будто бы проводилась в Московской, Нижегородской, Вла­димирской, Витебской, Тамбовской, Пензенской губерниях. Однако чекисты не верили, что эсеры смогут осуществить такой план, поскольку они постоянно контролировали ситуацию, а не­легалам такая задача была не по плечу. Эсеры были ослаблены поражениями. Чекисты опасались, что озлобленные эсеры мог­ли перейти к индивидуальному террору против вождей Совет­ской Республики.

Большевики не принимали на веру заявление ЦК эсеров, опуб­ликованное в листовке от 17 ноября 1920 г., о том, что все газет­ные сообщения о возобновлении партией эсеров террористичес­кой деятельности являлись «сплошным вымыслом». В очередной листовке от 5 декабря 1920 г. ЦК эсеров утверждал, что партия со­циалистов-революционеров в борьбе с коммунистами никогда не прибегала к террору, и выражал протест против попытки связать партию с Б.Савинковым, который был исключен из эсеровской партии еще летом 1917 г. Вторая листовка ЦК эсеров заканчива­лась угрозой, что в случае насилия над эсерами, взятыми больше­виками в заложники, партия вынуждена будет прибегнуть к ору­жию для их защиты¹.

В городах эсеры вели свою агитацию на фабриках и заводах, а чекисты вели за ними наблюдение с целью выявления наиболее видных и активных агитаторов. Через них выяснялось местона­хождение и состав местных городских организаций и их связь с провинцией и деревней, равно как с ЦК эсеров и с заграницей. Наиболее уязвимым для Советской власти пунктом ВЧК счита­ла деревню, где планировались особенно решительные меры по ликвидации эсеровских ячеек. В городах было рекомендовано не производить аресты эсеров без санкции центра, кроме случаев, не терпящих отлагательства и требовавших быстрого принятия ре­шительных мер. В 1921 г. ВЧК приступила к ликвидации партии социалистов-революционеров².

В 1923 г. советское правительство поручило Ф.Э.Дзержинскому ликвидировать оставшиеся разрозненные группы левых эсеров и эсеров-максималистов. Подготовкой и проведением операции занимались начальник секретного отдела ГПУ Т.Д.Дерибас, сов­

местно с начальником 5-го отделения И.Решетовым. Секретный отдел входил в состав Секретно-оперативного управления ОГПУ, возглавлявшегося В.Р.Менжинским, который одновременно яв­лялся заместителем Ф.Э.Дзержинского. Проводившаяся опера­ция отличалась от прежних силовых акций. Новая тактика че­кистов состояла в том, чтобы при ограниченных арестах членов партии левых социалистов-революционеров довести ее до полно­го развала. Причиной начала операции послужило выступление нескольких лидеров партии левых социалистов-революционе­ров на вечере памяти идеолога революционного народничества П.Л.Лаврова в Москве. За контрреволюционные публичные речи и другие действия, направленные против Советской власти и Коммунистической партии, большинство членов Центрального бюро партии эсеров были арестованы.

На воле оставалось трое ответственных руководителей ЦБ партии, которые не составляли кворума, следовательно, не могли решать серьезные задачи принципиального характера. Поэтому на повестку дня Центрального бюро левых эсеров был поставлен вопрос о созыве расширенного совета организации или же о со­зыве съезда, на которых надо было доизбрать или кооптировать не достававших членов и разрешить ряд других партийных вопро­сов, предотвращавших развал работы в центре и на местах.

Сотрудники секретного отдела ГПУ во главе с Т.Д.Дерибасом приложили все усилия для того, чтобы парализовать деятель­ность левых эсеров. Чекисты осторожно усилили перлюстрацию корреспонденции, поступавшей на имя известных руководителей левых эсеров, а также ее конфискацию. На местах попытки нала­дить организационную и практическую работу всячески тормози­лись, в Московскую и другие организации объединения левоэсе-ровского направления были внедрены надежные осведомители для того, чтобы заблаговременно узнавать о решениях и действи­ях левых эсеров в центре и на местах¹. Но левые эсеры после ряда ударов, нанесенных им большевиками, ушли в глубокое подполье и соблюдали в своей деятельности строгую конспирацию. Вместе с тем эсеры активно использовали легальные возможности, откры­вавшиеся в условиях нэпа, для борьбы против Советской власти, используя производственную и профсоюзную работу кооператив­ных артелей пекарей, кустарей и проч. За счет таких мер к концу 1923 г. левые эсеры смогли расширить свою деятельность в цент­ре и на местах. Секретный отдел ГПУ в своем отчете за 12 декабря

'Там же. Л. 117-118.

1923 г. вынужден был признать провал своей операции против левых эсеров.

Дерибас пытался свалить вину за это на губернские отделы ГПУ, которые не только не усилили работу, а, наоборот, ослаби­ли ее. По его мнению, в некоторых губерниях местные ГПУ даже не имели осведомителей среди левых эсеров, в других имели ос­ведомителей, но не умели пользоваться информацией, а потому довольствовались регистрацией информационного материала в своих отчетах. Секретный отдел ГПУ выражал недовольство тем, что постоянная связь местных органов с центром отсутство­вала, информация своевременно не поступала, доклады и свод­ки были неполные и посылались в секретный отдел с большим опозданием.

Предполагая возможную утечку информации, руководство сек­ретного отдела ОГПУ предлагало своим коллегам в провинции до максимума усилить активность в деле борьбы против левых эсеров во всероссийском масштабе. Оно требовало срочно при­слать подробный отчет и план, списки осведомителей с личной, семейной, общественной и служебной характеристикой каждого из них, выслать явки осведомителей и их связи¹.

В декабре 1923 г. секретный отдел ОГПУ провел операцию по левым эсерам подполья: было арестовано руководство, техничес­кие работники. Захвачено оборудование подпольной типогра­фии, паспортное бюро (бланки, документы, печати), партийный архив. Тогда же разгромили левоэсеровскую студенческую органи­зацию.

Как было на самом деле, проверить теперь трудно. В цир­кулярной записке, распространенной во всех ведомствах поли­туправления, Дерибас хотел показать успешную работу своего от­дела. Он писал, что центральная и московская организации левых эсеров подполья ликвидированы. Вместе с тем он оставлял себе «поле» для тактического маневра, заявляя, что левые эсеры смо­гут восстановить работу не ранее чем через 4-6 месяцев при усло­вии переброски партийных работников из провинции в Москву. Чекисты торопили события.

Активное ядро центральной и Московской организаций левых эсеров подполья составляли работники с мест (Влас, Семятицкая, Федя Ильин [Суворин], Рейтер, Сувалов, Попов и др.). Все они не­легально были переброшены в Москву для возобновления работы после последнего разгрома левоэсеровского центра в апреле-мае

Там же. Л. 145-146.

1923 г. В августе-сентябре подпольная деятельность левых эсеров в Москве была уже восстановлена. Центральные органы больше­виков узнали об этом поздно, так как не были вовремя информи­рованы губернскими отделами. В ЦК большевистской партии и правительстве понимали, что программа эсеровских организаций находила глубокий отклик в крестьянской массе и в их идеологии, поэтому партийные функционеры и агитаторы социалистов-рево­люционеров растворялись в народной среде и были неуловимы¹.

Секретный отдел уделял большое внимание связям нелегальных левоэсеровских организаций в Советской России с зарубежными центрами, откуда переправлялась пропагандистская литература. 31 марта 1924 г. Дерибас информировал руководство о том, что 20 марта в Германии вышел первый номер журнала «Знамя победы», издававшегося заграничной делегацией Центрального бюро объ­единения левых эсеров и эсеров-максималистов специально для распространения в Советской России. Журнал во многих экземп­лярах высылался по почте в адрес не только местных организаций левых эсеров и отдельных членов, а также видным работникам совучреждений и др. организаций. В ОГПУ не сомневались, что левые эсеры предпринимали попытки наладить нелегальную до­ставку журнала в Россию.

В письме подчеркивалась идеологическая опасность распро­странения журнала для граждан Советской России, поскольку он содержал критику режима власти. Предлагалось усилить надзор за перлюстрацией корреспонденции из Германии и конфисковать экземпляры журнала, независимо от того, в чей адрес таковые были направлены, исключая те, которые следовало пропускать по адресу из агентурных соображений. В случае выявления неле­гальных мест переправы журнала через границу от местных отде­лов требовалось незамедлительно проинформировать секретный отдел ОГПУ.

На примере противостояния с эсеровской партией видно, что борьба большевиков с другими политическими группами, при­нимавшими активное участие в революции в России, была на­пряженной, трудной и бескомпромиссной. Несмотря на то, что главные силы эсеров были разгромлены, часть их организаций действовала в подполье, имела поддержку населения, недоволь­ного условиями жизни. Неофициальное оппозиционное течение продолжало существовать в стране, выражая политические на­

строения народа, и оказывать заметное влияние на стратегию и тактику Советской власти.

Как уже упоминалось, отколовшееся боевое крыло партии пра­вых эсеров было представлено группой Б.В.Савинкова — извест­ного как организатора и участника покушений на царских санов­ников и членов царской фамилии, как сторонника коалиционно­го Временного правительства и Учредительного собрания. После Октября 1917 г. он сразу перешел в стан непримиримых против­ников большевистского правительства, активно руководит воору­женной борьбой, а после поражения Белого движения возглавил антисоветское сопротивление за рубежом.

Большевистское руководство пристально следило за деятельнос­тью Савинкова за рубежом, поручив это дело контрразведыватель­ному отделу ГПУ, который возглавил известный чекист А.Х.Артузов. Вот какую характеристику Б.Савинкову мы находим в циркулярном письме ОГПУ от 17 мая 1922 г.: «...Этот бывший российский «верхов­ный военный комиссар» Керенского является действительно одним из самых отъявленных и активных врагов коммунизма и Советской власти. В то же время он представляет собой тип политического шантажиста большой руки — беспринципного и даже уголовного в методах своей деятельности. Этими двумя признаками отличается персонально вся белогвардейская компания, составляющая постоян­ный штаб Савинкова, и вся его шпионско-бандитско-провокаторская работа по отношению к Советской республике»¹.

Большевики инкриминировали Б.Савинкову следующие пре­ступления: создание в 1918 г. антисоветского Союза защиты родины и свободы, организацию Ярославского, Рыбинского и Казанского восстаний, направленных против Советской власти, участие в нашествии польских войск на Советскую Украину, а за­тем — в защите Польши от Красной Армии в 1920 г., организацию шпионской сети в Советской России.

По данным советской контрразведки, в середине января 1921 г. Савинков получил возможность создать в Варшаве руководящий центр своей антисоветской организации — «Всероссийский на­родный союз защиты родины и свободы» (далее— ВНСЗРС), куда входили: он сам, его брат Виктор Савинков, Д.Философов, Ульяницкий, Д.Одинец, Дикгоф-Деренталь и другие. Б.Савинков вербовал себе сторонников из числа российских беженцев, офице­ров, солдат из юденичской и деникинской армий. Материальную поддержку Савинков получал от Франции и Польши.

Основная работа заключалась в военной подготовке и создании групп для отправки на секретную работу в Советскую Россию.

Организационным стержнем Всероссийского народного сою­за был непосредственно Русский эвакуационный комитет (РЭК), учреждение, созданное официально для ликвидации бывших повстанческих объединений, действовавших на территории Советской России. В ведение Союза перешел весь аппарат РЭК, переименованный в Русский политический комитет, со всеми информационными и агитационными пунктами и связями с пов­станцами, оперирующими на территории Советской Белоруссии и Украины¹.

В целях конспирации Савинков снабжал мандатами ко­мандированных для подпольной работы в России. Польский Генштаб обеспечивал таких эмиссаров проездными документа­ми и пропусками через границу. Проходя через пограничные информационно-агитационные, пункты агенты Савинкова просачивались на советскую территорию по схемам Русского политкомитета. Поданным ГПУ в 1921 г. около 2 тыс. офици­альных членов савинковской организации нелегально перешло западные границы РСФСР. Но ГПУ отмечало также, что боль­шой процент «командированных» Савинковым агентов, оказав­шись на территории Советского государства, уничтожили свои мандаты и не пытались проявлять политической активности. Сообщалось также и об успешных операциях ГПУ против са-винковских организаций в России. Чекисты ликвидировали западный областной комитет и все его группы в Смоленске, Гомеле, Витебске, Минске, численность которых превышала 300 человек. Не без бахвальства приводился пример об унич­тожении в зародыше юго-восточного областного комитета в Самаре и Саратове. Так же быстро были уничтожены организа­ции в Харькове, Киеве и Одессе. Однако по тексту письма сле­дует, что ликвидированные организации «успели достигнуть некоторых успехов и развить работу», вполне отвечавшую ши­рокой и вместительной программе и инструкциям по тактике ВНСЗРС. Агенты Савинкова агитировали против Советской власти всеми возможными средствами. Они организовывали за­бастовки, портили машины, останавливали заводы и фабрики, уничтожали и расхищали продовольственные склады, готовили вооруженное выступление против местных советских властей, проводили теракты².

А.Х.Артузов констатировал, что савинковские организации не имели определенных линий политической программы. В них не было внутренней организованности и спайки между членами и агентами, поэтому агентурная и следственная разработка чекис­тов проходила повсюду успешно, исчерпывающе и легко, за ис­ключением нескольких отдельных случаев.

По заданию советского правительства за рубежом проводилась большая работа по компрометации Б.Савинкова и его сподвиж­ников. В западной прессе Савинков был представлен как «шанта­жист, провокатор и агент международной буржуазии». Операция по дискредитации главы ВНСЗРС в глазах зарубежной обществен­ности прошла успешно. Б.Савинков и 14 его ближайших сообщ­ников были высланы из Польши. После этого Савинкову, несмот­ря на все попытки и усилия, не удалось основать другую терри­ториальную и финансовую базу для дальнейшей борьбы против Советской власти.

Артузов предупреждал о сохранявшейся опасности, которая исходила от «шпионского аппарата» Савинкова, который в пол­ном составе оставался неповрежденным, перестроил свои ряды по чисто военно-полевой схеме, создавая штабы отрядов, соот­ветствовавших территориальным подразделениям повстанческих организаций. Чрезвычайная комиссия Белоруссии в январе-фев­рале 1922 г. ликвидировала ряд таких полевых районных штабов, выжидавших удобного момента для начала повстанческих дейс­твий.

По данным ГПУ, информационный отдел бывшего ВНСЗРС, действовавший в качестве частного агентурного бюро Польского генерального штаба, продолжал посылать агентов через свои пун­кты в Вильно и Барановичах на территорию Советской России. Агенты имели шпионские задания от поляков, по линии савинков-цев выполняли задачи по организации ячеек в Красной Армии и флоте с целью агитации граждан против Советской власти, орга­низации забастовок, порчи военного имущества.

ГПУ также указывало, что агентура Савинкова, возглавляв­шаяся его сотрудниками, действовала в Финляндии, Эстонии и Украине. В ноябре 1922 г. в Праге между Борисом Савинковым и зарубежным правительством Украинской народной республики было подписано соглашение о взаимной поддержке.

Советское руководство делало все, чтобы помешать возмож­ному внедрению савинковских групп в Красную Армию и Флот. Контрразведывательному отделу (КРО) ГПУ было предложено принять все меры против савинковцев на всем протяжении юго­

западных, западных и северо-западных границ Советской России. Для реализации указанной цели КРО ГПУ поднял все старые аген­турные дела по савинковцам и другим антисоветским группам, да­вавшим малейшее основание предполагать их связь с последними. Проводилась агентурная разработка по прибывшим в Советскую Россию в течение 1920-1921 гг. бывшим участникам Белого дви­жения из Польши, Эстонии, Латвии и Румынии. При выявлении групп, подозревавшихся в связях с савинковцами, создавались па­раллельные им группы для дискредитации и нейтрализации анти­большевистского движения¹.

В основу действий ГПУ против организаций Б.Савинкова были положены указания В.И.Ленина данные им в июле 1921 г. лич­но заместителю Дзержинского И.С.Уншлихту по деактивизации эсеров в Петрограде, которые были отлично законспирированы и имели свою агентуру. Вождь просил послать в Питер опытных чекистов, чтобы «не прозевать второго Кронштадта»². В ноябре 1922 г. Ленин своим письмом обратил внимание ГПУ на то, что по его сведениям «через разные пограничные пункты, особенно через порты Черного моря» происходила сильная нелегальная иммиграция, когда въезжали до 200-300 человек ежемесячно (спекулянты, контрреволюционеры и проч.). Он просил ГПУ и Народный комиссариат иностранных дел принять против такой иммиграции самые решительные меры³.

1 Там же. Л. 47-49. 2 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 54. С. 441. 3 Там же. С. 309.

В начале 1923 г. в Москве вновь заговорили о возможности про­летарской революции в Европе. Причиной тому послужил нарас­тавший в Германии политический кризис. По заданию советско­го правительства ОГПУ активизировало свою работу в Берлине, Варшаве, Праге, стремясь привлечь на свою сторону все про­коммунистические силы. Решительные меры предпринимались в отношении лиц, настроенных оппозиционно или враждебно к Советской республике. Руководство контрразведки ОГПУ счита­ло, что антисоветская деятельность зарубежной группы Савинкова мешала подготовке и развитию социалистической революции в Центральной Европе. В недрах Лубянки разработали широкую антисавинковскую операцию. Ее инициаторами выступили на­чальник секретно-оперативного управления В.Р.Менжинский и заместитель начальника КРО ГПУ Р.И.Пиляр. Они подготовили циркулярное письмо, которое 19 февраля 1923 г. было утвержде­

но заместителем председателя ОГПУ И.С.Уншлихтом. Данный документ был равносильным смертному приговору Б.Савинкову и его сподвижникам.

Во избежание возможной утечки информации в нем не было ни­каких подробностей предстоявшей операции. В письме содержалась характеристика антисоветской деятельности савинковских органи­заций в России и за рубежом, их новых организационных планов по объединению сил зарубежной контрреволюции: «Беспринципная шайка шпионов, провокаторов и бандитов-террористов развивала свою контрреволюционную деятельность, продолжала втягивать в сети наиболее контрреволюционные слои бывших офицеров, чи­новников и кулачества на нашей территории.

Сильно пошатнувшийся за последнее время кредит у пра­вительств империалистической Европы, даже у французов и Польского генерального штаба, лишил савинковцев возможности вести свою работу сколько-нибудь планомерно»¹.

Б.Савинков, вынужденный покинуть Варшаву, находился в Париже. Было установлено, что савинковская группа испыты­вала большие финансовые трудности и искала «спонсоров». Это было главной целью переговоров Савинкова с У.Черчиллем, Б.Муссолини и Ю.Пилсудским. Для получения денег Савинков использовал связи с Земледельческой партией Болгарии и с Врангелем. В ГПУ оценивали дипломатическую деятельность Савинкова только с точки зрения возможности получения де­нег, что было равносильно немедленному возобновлению и уси­лению антисоветской практической деятельности на советской территории.

По сведениям советской разведки, в связи с тяжелым матери­альным положением савинковцы имели намерения использовать в своих целях новую экономическую политику, посредством орга­низации совместных торговых фирм в Варшаве, Вильно, Ровно. Советское руководство не сомневалось, что под видом этих ком­мерческих структур контрреволюционеры стремились создать филиалы своих организаций.

1 ЦА ФСБ. Ф. 100. On. 1. Д. 5. Л. 103-104.

Вывод секретного послания ОГПУ состоял в том, что савин­ковская организация с ее задачами и средствами к их осуществле­нию, безусловно, продолжала работать против Советской России. В случае ухудшения внешних отношений РСФСР со странами Западной Европы в худшую сторону Антанта могла использовать кадры савинковцев для активной борьбы против большевиков.

С другой стороны, сами савинковцы и связанные с ними органи­зации и группировки могли использовать все политические и эко­номические затруднения внугри страны для усиления антисоветс­кой деятельности. В письме сообщалось, что ГПУ уже приступило к ликвидации савинковщины на советской территории. За 6 ме­сяцев 1922-1923 гг. в Москве, Петрограде, Воронеже, Ростове-на-Дону, Туле и др. городах было обнаружено и ликвидировано более 500 агентов¹.

Можно предположить, что кратко изложенный выше цир­куляр ускорил проведение операции по захвату и аресту самого Б.Савинкова. По официальной версии это произошло 15 августа 1924 г. в Минске, а через 3 дня Савинков уже был допрошен во внутренней тюрьме Лубянки. За успешную операцию ее руково­дители и исполнители получили правительственные награды. Через несколько дней руководство ОГПУ представило в ЦИК Союза ССР письменное ходатайство о передаче дела № 27630 гражданина Степанова Виктора Ивановича (иод таким именем проходил в деле Б.В.Савинкова) по обвинению по статьям 58, 64, 66 Уголовного кодекса РСФСР для рассмотрения по существу Военной коллегией Верховного суда Союза ССР. 22 августа того же года Президиум ЦИК СССР удовлетворил ходатайство.

1 Там же. Л. 105-107. 2 Борис Савинков на Лубянке: Документы. М., 2001. С. 288-289.

Вскоре (27-29 августа 1924 г.) Б.Савинков предстал перед за­крытым заседанием Военной коллегии Верховного суда СССР под председательством В.Ульриха. Несмотря на чистосердечное рас­каяние, подсудимый был приговорен к расстрелу. Однако 29 ав­густа от Военной коллегии Верховного суда СССР поступило хо­датайство в Президиум ЦИК СССР о смягчении меры наказания в отношении осужденного к высшей мере наказания гражданина Б.В.Савинкова. С удивительной быстротой, в тот же день, 29 авгус­та, Президиум ЦИК СССР рассмотрел полученное ходатайство. В связи с тем, что Савинков на суде полностью отказался от какой бы то ни было борьбы с Советской властью и заявил о «готовности честно служить трудовому народу под руководством установлен­ной Октябрьской революцией власти», Президиум ЦИК решил, что применение ВМН к нему не вызывалось «интересами охране­ния революционного правопорядка и мотивы мести не могли ру­ководить правосознанием пролетарских масс». Президиум ЦИК СССР заменил осужденному Савинкову ВМП лишением свободы сроком на 10 лет².

Судебный процесс над террористом № 1 и его «помилование» были широко освещены в советской и зарубежной просоветской прессе, как личное признание Савинковым силы и крепости боль­шевистской власти. После того Савинков стал не нужен, этим в значительной мере объяснялось его загадочное «самоубийство» 7 мая 1925 г. Большинство чекистов, участвовавших в аресте и до­просах Б.Савинкова, были уничтожены в 1937-1940 гг.

2. Большевики против меньшевиков

Вторым после эсеров своим политическим врагом большевики считали меньшевиков. И это не случайно, так как известно, какую нелицеприятную оценку давали их лидеры своим бывшим сорат­никам по революционному движению — большевикам, силой ору­жия захватившим власть в России в октябре 1917 г. Радикальные действия большевиков (после взятия власти) беспощадно кри­тиковались меньшевиками — Ю.О.Мартовым, А.Н.Потресовым, П.Б.Аксельродом и Г.В.Плехановым. Все, кроме Мартова, считали Советскую власть во главе с Лениным и Троцким контрреволюци­онным режимом, с которым следовало бороться всеми средства­ми. Мартов отвергал тактику вооруженной борьбы против боль­шевиков и надеялся на успех мирного политического влияния на новую власть в рамках советской конституции. Он считал, что можно убедить Ленина и его окружение допустить в правительс­тво другие социалистические партии¹. Председатель Совнаркома не собирался допускать меньшевиков в правительство. Он при­нимал на советскую службу тех, кто официально отказывался от меньшевизма и переходил к большевикам из рядов меньшевист­ской партии. Меньшевики, проявлявшие малейшее недовольс­тво действиями Советской власти, находились под наблюдением ВЧК. В региональные структуры меньшевиков направлялись ос­ведомители и агенты, которые всеми мерами способствовали их распаду.

1 См.: Тютюкин СВ. Меньшевизм: Страницы истории. М., 2002. С. 434-435, 508-509.

В начале февраля 1921 г. начальник секретного отдела ВЧК Т.Самсонов и управляющий делами Г.Ягода по заданию Ф.Дзержинского разослали на места циркулярное письмо № 11 «О партии социал-демократов (меньшевиков)». В нем сообща­лось, что на протяжении трех лет существования Советской влас­

ти в числе ее врагов, с которыми ей приходилось вести борьбу, не последнее место занимала РСДРП (меньшевиков), которая пыталась делать то, что не удавалось «царским генералам и бан­кирам — посеять раскол в пролетарских рядах, чтобы ослабить бо­евую готовность пролетариата»¹.

Меньшевиков обвиняли в том, что в июле 1917 г. они вошли в состав Временного правительства и «загоняли» большевиков в подполье, а их вождей объявляли германскими шпионами, что в дни «великой схватки пролетариата с капиталом» мень­шевики открыто перешли на сторону буржуазии и участвовали в антисоветском «Комитете спасения родины и революции»². В действительности меньшевики в подобных действиях замече­ны не были. «Комитет общественного спасения» был создан для воссоздания Временного правительства, которое должно было демократическим путем довести страну до Учредительного соб­рания и образования правительства «национального спасения». К вооруженному восстанию против большевиков никто из лиде­ров меньшевистской партии не призывал, даже после разгона большевиками Учредительного собрания. Меньшевики стреми­лись политическими средствами остановить террор, развязыва­ние гражданской войны.

До тех пор, пока большевики не прикрыли свободные демо­кратические газеты и журналы, меньшевики публично критико­вали их деятельность: поспешное, без согласования с союзниками Францией и Англией, одностороннее заключение мирного дого­вора с империалистической Германией весной 1918 г.; создание Красной Армии только на пролетарской основе и др.

За рубежом некоторые оппоненты большевиков из правого крыла меньшевизма заявляли: «В России дело не пахло социализ­мом, там — какая-то дикая авантюра»³. Подобная оценка событий в России раздражала представителей Советской власти. Директивы ЦК РКП(б) и СНК содержали большевистскую оценку деятель­ности меньшевиков, которые, по их мнению, потерпели полное поражение.

1 ЦА ФСБ РФ. Ф. 100. On. 1. Д. 5. Л. 25. 2 Там же. Л. 26. 3 Там же. Л. 27.

Вместе с тем, большевики предупреждали, что не все меньше­вики разоружились. «На первый взгляд может показаться, — го­ворилось далее, — что меньшевики отказались от борьбы против коммунистической тактики. В действительности дело обстоит не

так. Во-первых, имеется более правое крыло меньшевиков, кото­рое раньше соприкасалось прямо с белогвардейцами (Розанов, Левицкий и др.) и теперь занимает резко враждебную нам пози­цию, стремясь организовать против нас рабочих.

Более умеренная, «советская» часть меньшевиков факти­чески продолжает борьбу против коммунистической политики Советской власти, только более осторожными и более мирными способами.

Наиболее ярко это выразилось в выступлении меньшевика Мартова на съезде германской независимой социал-демократичес­кой партии в Галле. Мартов доказывал, что политика Советской власти ничего общего не имеет с пролетарскими принципами, что советская власть ведет внешнюю империалистическую завоева­тельную политику, а внутри установила деспотический режим...

Таким образом, органы, ведущие борьбу с врагами Советской власти, должны установить различное отношение к рабочим, еще не отошедшим от меньшевизма, и к интеллигентам-меньшевикам, оказывающим разлагающее влияние на пролетарскую массу.

...Мы устанавливаем, что партия меньшевиков в России от плана свергнуть Советскую власть не отказалась. В интересах Российской и мировой революции органы пролетарской власти должны умело и энергично парализовать вредную деятельность меньшевиков. Центр тяжести нашей работы возлагается в насто­ящее время на осведомительный аппарат. В случае ареста отде­льных членов или комитетов, когда это вызвано обстоятельства­ми, необходимо предварительно снестись с секретным отделом ВЧК. Арестованным социал-демократам следует предъявлять кон­кретные обвинения...»¹.

Руководство ВЧК информировало, что во внутренней поли­тике особенно ярко проявлялась антибольшевистская линия меньшевиков в их отношении к профсоюзам. В данном вопросе на практике объединялись левое и правое крыло меньшевиков, образуя одну группу «независимых». По мнению руководства ВЧК «независимые» предлагали рабочим смотреть на Советское государство как на «предпринимателя и экспроприатора, угне­тавшего рабочих». Считали, что советские профсоюзы целиком проводят политику государства, становясь классовым врагом пролетариата.

В приложении к циркулярному письму были даны копии офи­циальных материалов меньшевиков. Среди последних была про­

грамма «независимых» в отношении профсоюзного движения, в которой заявлялось, что все мероприятия Советской власти в сов­ременных условиях народной хозяйственной жизни, при отсутс­твии необходимых предпосылок для немедленного проведения социализма и системе сплошной национализации, по существу не изменяли самой природы капиталистического строя в Ро