Леворадикальная социология

Судьба настоящего состоит в том, что оно

должно пройти через свержение

фактически су­ществующей экзистенции.

Г. Маркузе

Будьте реалистами: требуйте невозможного

Идея исчерпанности возможностей, связан­ных с индустриальными моделями разви­тия, получила серьезную поддержку в ле­ворадикальной социологии, обосновывающей необходимость коренных (радикальных) социальных изменений, в том числе и с использованием средств политического насилия. Радикальной (революци­онной) критике была подвергнута безграничная индустриализация, нацеленная на постоянный эко­номический рост и открывшая перспективы гло­бальной катастрофы. При этом «рационализация» (наука и техника) рассматривается как основная сила «узаконивания господства» меньшинства над эксплуатируемым большинством в условиях «ин­дустриальной цивилизации». Отсюда вытекал ин­терес к марксизму, давно осознавшему значение антагонистических противоречий и конфликтов в общественном развитии и необходимость их разре­шения с помощью социально-политических рево­люций. Негативным отношением леворадикальной социологии к НТР, оценивавшейся как «научно ­техническая контрреволюция», она обязана своей популярности в движении «новых левых», офици­ально выражающих оппозицию консервативной идеологии капитализма и советского социализма как вариантов «единого индустриального общест­ва». Главный тезис радикальной критики заклю­чался в том, что преодолеть кризис индустриаль­ного развития общества невозможно без серьезных политических, институциональных и культурных изменений.

Лидером радикальной социальной критики ин­дустриальной версии прогресса выступала Франк­фуртская школа, что обусловило её захваченность марксологическим поветрием. Данная школа, как направление леворадикальной социологии (социаль­но-философской мысли), сложилась в 30-х годах под руководством Макса Хоркхаймера (директора Франкфуртского института социальных исследова­ний). С самого начала она ориентировалась на проблематику диалектического и исторического материализма. С 1933 г. по 1950 г. Институт и его сотрудники находятся в эмиграции, с 1939 г. – в США, где были пущены организационные корни в американской университетской среде, оказавшие влияние на интеллектуальную жизнь Америки. По возвращении в ФРГ, Франкфуртская школа стала центром молодой, критически мыслящей интеллигенции. Её главные представители - Теодор Адор­не (1903-1969), Герберт Маркузе (1898-1979), Эрих Фромм (1926-1980), Макс Хоркхаймер (1895-1973), Юрген Хабермас (1929), которые эволюционировали от «критической теории» к пессимистической философии истории, затем - к «не­гативной диалектике» и, наконец, к левому радикализму. После разочарования в моло­дежных выступлениях 1968 г. последняя школа в социологии как таковая распалась. На протяжении своего существования Институт осуществлял «социальные исследования», опира­ясь на социально-философские теории и эмпирические методы в комплексном изучении философско-социологических проблем: «семьи и авторитета», «предрассудка и авторитарной личности», «отчуж­дения и властвующей элиты», «теории и практики», «политической и сексуальной революции», «индустрии культуры и манипулирования сознанием».

Критическое отношение к научно-технической рациональности индустриальной цивилизации, как специфической технологии господства социальных механизмов капитализма и социализма, обуслови­ло потребность подняться над двумя классически­ми парадигмами социологии:

1) идущей от Конта через Дюркгейма и Вебера к Парсонсу;

2) идущей от Маркса - Энгельса через Ленина ­

Сталина к марксизму-ленинизму. При этом представители Франкфуртской шко­лы исходили из того, что Ленину был незнаком«аутентичный марксизм», так как «Экономико-фи­лософские рукописи 1844 года», «Немецкая идеология», первоначальный вариант «Капитала» были опубликованы после его смерти. В советский пери­од марксизм был догматирован и представлял со­бой «мумифицированные» понятия и «приручен­ную» диалектику, апологизирующую заранее заданные позиции (предвзятые концепции). Следо­вательно, строительство «советского социализма» шло не по Марксу.

Франкфуртцы опирались на марксизм как на теорию критического отрицания «буржуазной раци­ональности» (революционного взрыва «рационализи­рованной действительности»). Это форма нео-марксиз­ма (неортодоксального марксизма), ориентированная на подлинный - аутентичный марксизм. Он осно­ван на первоисточниках, т. е. очищен от догматиз­ма и схоластики: марксизм с «человеческим ли­цом» как теоретико-методологическая база «гуманистического социализма» (в духе реформис­тской социал-демократической ориентации). Таким образом, если противники марксизма считали его«опиумом для интеллектуалов», то нео-марксисты видели будущее за «недогматизированным» марксиз­мом (особенно ранним), синтезированным с фрейдизмом. Последнее способствовало популярности и доступности их работ в критически настроенной интеллектуальной среде гуманитарной интеллиген­ции и студенчества.

Усилиями Т. Адорно, г. Маркузе, М. Хоркхай­ мера марксологическое поветрие вылилось в «диа­лектическое» стремление в теоретическую социоло­гию («диалектическая социология» или «критическая теория»). В нем негативно-диалектическая концепция трактовал ась как определенное политическое действие, но не принимающее характера «политической акции». Данная концепция опиралась на «отрицающую» философию Гегеля: отрицающую; противоразумную действительность общества, в котором господствует иррациональная стихия товарных отношений. Однако, по мнению Маркузе, осуществление разумного преобразования этой дей­ствительности он ошибочно возлагал на государст­во. «Критическая теория» Маркузе (вслед за Мар­ксом) исправляла эту ошибку и связывала надежду на разумное общество с идеей революции. Но, в отличие от Маркса, не как «отрицание отрица­ния», а как тотальное отрицание - «абсолютное отрицание установившихся порядков». Маркузе исходил из того, что закон и порядок везде и всегда являются законом и порядком тех, кто защищает установленную иерархию. Поэтому всех «мятежников» объединяет глубина отказа от существующей реальности (дух бунта против вся­кого порядка). Этот «Великий Отказ» есть протест и борьба за изначальную из свобод - свободу жизни без страха. Свободное общество построят те, кто захотят быть свободными в полном соответст­вии с принципом «все дозволено», а если попрос­ту - как кому придет в голову. Главное - разгро­мить капитализм, а там посмотрим (активистская ориентация левого экстремизма).­

Таким образом, научно-технический прогресс к общественному и тем более личностному прогрессу отношения не имеет. По иронии судьбы, «машин­ная цивилизация» оказывает дегуманизирующее воздействие и «плодит худших людей». Рассмот­ренные истоки одномерности объединяют две аль­тернативные системы индустриальной цивилиза­ции - монополистического капитализма и государственного капитализма (казарменного соци­ализма) в главном:

а) они являются индустриально-бюрократичес­кими системами;

б) они являются централизованными системами панрациональной регуляции;

в) они преследуют схожие цели – накопления и Экономического роста;

г) они игнорируют человеческий фактор «чело­век-винтик».

В силу этого оба варианта «единого индустри­ального общества» обладают способностью сдержи­вать социальные качественные изменения, кото­рые могли бы привести к установлению новых форм существования человечества - «коммунистическо­го индивидуализма», где царствует «свободный разум свободных индивидов».