Глава 18

С одеждой вопрос решился быстро. В первой попавшейся лавке, торговавшей тканями и подержанными изделиями, Влад недорого приобрел кожаную куртку, пару льняных рубах и местные джинсы, оказавшиеся коротковатыми. Но что поделать – под его размер и дома трудно было подбирать одежду, а уж тут тем более. Все перемерил и остановился на лучшем варианте – разношены, чуток потасканы, на коленке заплатка, но зато выглядят не как шорты, в отличие от других. Пришлось взять и нечто непривычное – широкополую фетровую шляпу. Как он уже заметил, все мужчины здесь носили подобные головные уборы, а выделяться в толпе не хотелось. Остается еще Давида сюда затащить, хотя и жаба душит – денег осталось всего ничего. Надо срочно придумать способ незаметной зарядки копиров в городских условиях, после чего наделать побольше наконечников – самый ходовой и простой в изготовлении товар. Или что‑нибудь другое придумать. Но в любом случае энергии процесс кушает много, а батареи, или что там вместо них, заполняются медленно.

С обувью не срослось. В готовом виде ее не продавали – надо было идти к сапожнику, где оставлять задаток и ждать пару дней. Влад был готов подождать, вот только за срочную работу просили столько, что бюджет не потянет. Придется повременить.

Зато с сурьмой все вышло просто замечательно. Опечаленный, выходя из мастерской сапожника, он чуть не столкнулся с барышней, и сразу догадался, что тень вокруг ее глаз вряд ли имеет естественное происхождение. Догнав, прямо спросил, где здесь можно приобрести средство для достижения подобного эффекта. Дама посмотрела на него изумленно, но все же снизошла до ответа. Влад быстро нашел указанную лавку, торговавшую всякой всячиной, и, выдержав удивленный взгляд хозяйки, получил крошечную баночку искомой субстанции.

Все – у него теперь есть и ртуть, и сурьма. Давиду не придется долгими часами горбатиться на промывке речного песка. Для начала изготовим сотни две патронов и пару тысяч наконечников. Разживемся серебром, с помощью которого наймем и вооружим несколько крепких парней. Потом, уговорив Диадоха на совместную авантюру (а он, скорее всего, согласится), вернемся на Подонец, пройдем повыше, где, по слухам, полно военных поселений запов, и разгромим еще парочку, а то и больше, забрав оттуда копиры. Раз в тех двух они нашлись, значит, можно предположить, что и в других все будет так же. У них ведь даже в мелочах все одинаково: план укреплений, количество и расположение изб, конструкция причалов и наблюдательной точки. И лучник всегда один, по крайней мере в тех случаях было именно так.

Имея четыре‑пять копиров, можно будет выбиться в олигархи. Полная зарядка требует около десяти часов при ярком солнечном свете и чуть больше в темноте, а ее хватает, чтобы создать около шестидесяти наконечников. То есть в день можно делать порядка пяти сотен. С учетом того, что за пять штук дают серебряную монету, на хлеб с маслом хватит. А ведь это самый примитивный способ добычи хлеба насущного – есть и более выгодные. Можно копировать ювелирные изделия, линзы для оптических приборов – здесь Влад не видел ни биноклей, ни подзорных труб и был уверен, что такое добро пойдет на ура. Дорогая биота скорее всего имеет растительное происхождение и тоже напрашивается на копирование.

Умный человек при такой технике легко развернется. Год‑другой, и он станет одним из столпов здешнего общества. Пусть в этой эпохе нет Интернета или хотя бы телевидения, но ему здесь даже начинает нравиться. В любом случае лучше, чем перспектива отправиться на дно карьера с тазиком цемента на ногах или нюхать тюремную парашу долгие годы.

Он не дурак – и сюда впишется.

Кстати, можно начать вписываться прямо сейчас. Идя по улице, Влад обратил внимание, что почти все пешеходы движутся в одном направлении. Выходящие из переулков люди присоединялись к потоку. Очевидно, где‑то там намечается культурно‑массовое мероприятие, и, раз уж срочных дел на сегодня нет, не мешает на него взглянуть. Так сказать – приобщиться.

Человеческий поток двигался к площади в центральной части города. С одной стороны ее подпирало здание невысокой, но длинной церкви – будто крокодил с крестом на макушке притаился, на другой стояло двухэтажное здание официального вида. Очевидно, ратуша или что‑то в этом роде. Дома по другим двум направлениям не отличались от обычных, да и размерами значительно уступали.

Возле церкви на самом краю площади стоял высокий бревенчатый помост. Влад было решил, что станет свидетелем публичной казни, но ни виселицы, ни плахи, ни других орудий смерти не заметил. Народ дружно гудел, обсуждая какие‑то мелкие городские новости, главным образом «Кто родил?», «Кто помер?», «Кто кого на чем надул?» – это было не слишком интересно и не проливало свет на происходящее.

Скучая, Влад прошелся по периметру площади, но не заметил ничего необычного. Разве что зелени здесь было много, в отличие от остальных районов – скверик на задах церкви и аккуратные деревца боярышника вдоль фасада ратуши или мэрии. А еще обратил внимание, что в этих, далеко не последних городских зданиях окна набраны из столь же мелких стекол, как везде. Будто фасеточные глаза насекомого. Смотреть через такие на мир не очень удобно, да и света они пропускают гораздо меньше, чем широкие. Вероятно, секрет изготовления больших стекол утерян. К сожалению, Влад тоже с ним знаком лишь теоретически, и не факт, что сможет перевести теорию в практику, а то бы устроил бизнес. Хотя, может быть, Давид в курсе – тот много чего знает.

– Обнаружены остаточные признаки присутствия метаморфов, – раздалось в голове, когда он приблизился к помосту. – Вероятна многочисленная гибель метаморфов.

Если это действительно место, где приводят в исполнение приговоры, то неудивительно. Возможно, именно здесь казнят пойманных запов. Хотя зачем их вообще ловить? Проще оставлять на месте. Удивительно, как голос в голове подмечает такое? И что с ним вообще случилось? Теперь будто мужчина говорит. Где же то сладкое воркование изначальное? Или хотя бы хрипы базарной торговки и по совместительству заядлой курильщицы?

Что‑то в башке Влада меняется. Не к добру это.

– Почему голос стал другим? – задал он мысленный вопрос.

– Результат адаптации интерфейса.

– Какого еще интерфейса?

– Интерфейса владельца.

– Кто владелец?

– Ты.

– Владелец чего?

– Внутренней сети.

– Что такое внутренняя сеть?

– Личная биосеть владельца на основе биологических нейронов и дополнительных заменяемых цепей. Внесерийная. Прототип одиннадцать ноль шесть. Адаптация: в процессе. Имплантация: в процессе. Оптимизация: не выполнено. Индивидуальные настройки: не выполнено. Внешний контроль: не проводится. Разгон: не осуществляется. Проведено тестов: ноль.

– Так владельца чего именно?

– Внутренней сети.

Да уж… Именно из‑за этого Влад редко решался допрашивать «внутренний голос». Тот как бы отвечал охотно, но не выдавал при этом ни крохи практической информации и, как правило, водил ответами по замкнутому кругу, вырваться из которого не удавалось.

И вообще – не любил он это занятие. Неуютно сталкиваться с тем, что в твоей голове что‑то не так, как прежде. Мерзкое ощущение. Будто тараканы в черепе поселились. Лучше пореже об этом думать.

* * *

Пока Влад пытался копаться в голове, обстановка на площади начала меняться. Рокот народный стих, мужчины, один за другим, принялись снимать шляпы. Ему пришлось последовать общему примеру, из‑за чего обе руки оказались занятыми, ведь еще и тюк со старой одеждой таскал, пожадничав выбросить добротное тряпье.

На помост взошли двое: один с виду будто старый добрый католический священник в сутане, но почему‑то с поповской бородой, из‑под которой выглядывал массивный серебряный крест. Второй в такой же черной одежде, вот только ничем не похожей на ту, что носят священнослужители. Брюки из грубой ткани, высокие сапоги, тесный зауженный в талии камзол, заостренная впереди шляпа такого же мрачного оттенка. Пояс широкий, без украшений, с него почти до земли свешиваются тонкие ножны со шпагой или мечом. Эдакий слегка обедневший испанский гранд в трауре.

Дождавшись, когда последние голоса на площади стихнут, тот, что в сутане, зычно, небось и у реки слышно было, заговорил:

– Здравия вам, люди Новограда. Да прибудет с вами благословение Господне. Чтобы не отнимать время, я коротко представлю нашего гостя и уступлю ему место. Как многие уже, наверно, знают, нас почтили своим приездом братья прославленного в веках ордена святого Лудда. Перед вами один из них: брат‑примас Либерий. Многие из вас наверняка слышали о нем. Светоч веры, карающий меч ордена, кара Господняя для зла, которое издавна окружает святые земли. Он любезно принял мое предложение прочитать перед горожанами проповедь, в которой, кроме прочего, собирается донести суть дела, призвавшего его в наши края. Итак, мой брат по вере – ваше слово!

Священник отошел назад, а на его место шагнул «испанец» – единственный из присутствующих, так и оставшийся в шляпе. Глядя куда‑то поверх толпы, он, на первый взгляд, тихо, но на второй становилось совершенно очевидно, что слышно всем, у кого имеются уши, без предисловий и прочего начал свою проповедь:

– От начала времен снова и снова греховная сущность человека бросает его из одной пропасти в другую, и лишь истинная вера избранных спасает наш род. От сотворения мира минуло совсем немного времени, когда грехи в количестве множественном едва не погубили всех. Весь мир был скрыт под водами моря безбрежного, и лишь праведник с семейством и скотом разным, хоть и немногочисленным, сумел выплыть и продолжить наш род. Но недолго помнили про гнев Господа потомки праведника – вновь взялись за старое. С опаской, не всем грехам потакая, но и без них не обходясь. И сотворили они идол своего главного греха – бумагу, сатанинской лапой разрисованную, с печатью‑пирамидой, и поклонялись бумаге той во всех землях. Как назывался тот грех?

– Жадность! – недружно выдала толпа.

– Да. Жадность, стяжательство, скаредность. Получив одно, бросали и тянулись за следующим. Все было поделено не единожды, но руки так и тянулись к чужому, ибо всеобщее потакание греху сему достигло тех вершин, за которыми всегда таится пропасть. Каждому хотелось иметь все, и даже более. Границ стяжательству не было. Бедные начали разорять богатых, богатые губили бедных из страха за кошелек свой, те части света, где было мало богатств, с лютой ненавистью накидывались на другие. Глупость преподносилась как достоинство, скромность осмеивалась, похоть выпячивалась, честь забылась. Землю губили страшными ядами ради пустых забав. Власть предержащие потакали самым низменным страстям, управляли народами при помощи ярких и бессмысленных картинок, пропитанных блудом. И настал миг, когда жадность перешла через последнюю границу, а всеобщая глупость не позволила это понять, ибо правила миром именно она. Великая резня, один раз начавшись, не заканчивалась долгие годы. В тот раз Земля наша впервые вкусила особый яд, имя которому Техно, ибо впервые могущество созданий божьих достигло тех вершин, когда человек смог пройти по Луне. Деяния рук человеческих, оставшись без присмотра или выпущенные на волю, отравили воды и леса, нивы и сады. Великий голод и скорбь опустились на мир человеческий. Нечестивый дух довольно посмеивался, глядя, как мрет стар и млад, науськивая их, желая, чтобы ни единый не пережил битву скупцов. Но праведниками силен наш мир, вот и тогда смогли они на его остатках собрать уцелевших. Но ничему те не научились. Едва Земля очистилась, как новый грех обуял их. В страхе отказывая себе во всем материальном, чтобы не предаться повторно греху стяжательства, они не чурались другого. Нельзя брать у соседа – ведь это жадность. Сосед тоже не должен ничего брать из твоих вещей, но в остальном его ничто не ограничивает. И ты тоже не ограничивай себя в удовольствиях, лишь не бери чужого. Омерзительно чудовищная свобода и вседозволенность – вот что началось. И закончилось тем, что больше всего люди вожделели плотского. Мужчины хотели многих женщин, молодых, старых и даже детей, а также других мужчин и мальчиков, разных животных и вовсе невообразимых неприродных вещей, что создавались нечистым железными руками, коими управлял проклятый дух Техно. Женщины переделывали себя в мужчин грешным образом, а мужчины превращали себя в женщин так же грешно, а то и в химер невиданных. Предела той гнусности не было. Многие умирали, раз за разом прикасаясь к поганым алтарям Техно, за что получали высшее наслаждение. Им не нужны были ни еда, ни питье – хотелось только трогать оскверненные вещи и пребывать от этого в похотливом непрерывном блаженстве. Люди травили себя ядами чудовищными ради грязной минутной радости. И когда неслыханный разврат перехлестнул через вершины, за которыми лишь пропасть, заполненная тьмой и скрежетом зубов, сошла с небес железная саранча, пришедшая с дальних звезд. Она принесла с собой смерть, невиданное безумие и ужасающие болезни. Как звался грех, что в тот раз едва не погубил всех?

– Похоть, – ответила толпа, уже дружнее.

Народ, похоже, заводился от этого немудреного рассказа. К тому же голос Либерия интонациями напоминал тот, что можно услышать на выступлениях гипнотизеров. Ох и непрост этот брат…

– Силами праведников вырваны были многие души из объятия греха похоти. Им дано было слово и оружие, с которым сокрушили саранчу и почти выжгли оставленную ею скверну. Одного из тех праведников звали Лудди, и орден наш назван в честь этого великого человека, при жизни ставшего мечом Господним. Его великая заслуга в том, что он узрел в саранче не просто попущение Божье или наказание, а дело рук сатанинских. Сам ад был в оружии саранчи, в ее колесницах небесных и других предметах, кои у них были обыденными. Они были чужды всему человеческому, но демоны, населявшие их, говорили голосами лукавыми, смущая слабые души. От этого предостерегал святой Лудди, требуя все чужое сжигать без жалости. Но не все к нему прислушивались. Отринув от себя похоть, люди, боясь вернуться к прошлому, повсеместно ударились в безудержную религиозность. Но в то время по миру ходило множество лжепророков, и через них многие стали поклоняться ложным богам. Они сотворили себе идолов из того, что осталось от саранчи, смеялись над истинными святынями, кривлялись, кричали хулительное другим, а свою неправедную веру выставляли как единственно истинную, и за то готовы были убивать тех, кто поклонялся другому. Так в конце концов и случилось – ложные пророки затеяли войну, и очень скоро вслед за ними в кровь погрузился весь мир. Это было долгая война, и именно тогда на Земле наконец появился во всей своей нечестивой мощи… Кто появился?

– Демон Техно! – взвыла толпа.

Влад, оглянувшись, поежился. Выпученные горящие глаза, сжатые кулаки. Попади сейчас в эту толпу демон Техно, ему можно будет только посочувствовать.

– Верно. Десница Сатаны, вызванный грехами многими, кровью и вещами, оставленными звездной саранчой. Разум человеческий у многих смогли использовать странно, у других улучшали, а из третьих сделали нечто совсем иное, доселе невозможное. Силы человеческие достигли могущества, никогда до этого невиданного. Чистой мыслью управлялись инструменты, дающие еду, одежду, кров и питье. Другие земли, что летают вокруг далеких звезд, стали новыми местами обитания для многих людей. И они же стали их могилами, ибо первая война прошлась именно по ним, мало трогая Землю, потому как защиту для нее смогли сотворить сильную, обойти которую врагу не удавалось. Но недаром Техно восстал из преисподней – предметы могущественные, с которыми человек мог прикасаться к звездам, привели к погибели. Нашелся способ обойти защиту Земли, и проистекал он от вещей, которые могли менять саму суть времени, останавливать его, поворачивать вспять или даже многократно ускорять, предавая праху все, что не вечно по праву рождения.

Проповедник указал рукой куда‑то на север:

– Что за горы лежат там?

– Мертвый хребет!

– Правильно. А знаете, почему его так назвали? Потому что создан он был, вопреки естественному ходу событий, нечестивым замыслом Техно, руками вероотступников и тех, кто поклонялся ложным богам. В то время там, где сейчас тянется хребет, располагались земли, на которых жил народ истинной веры. Силы тьмы заставили время идти быстрее. Оно пошло так стремительно, что в один миг состарились и умерли все, кто там был. Рассыпались в прах деревья, камнем стала почва и, сопротивляясь неизбежному, со стоном огненным вздыбилась земля, из‑за чего возникли горы. И столь силен был тот стон, что от него даже те, которые жили в стороне, истекали кровью, которая сочилась из чернеющих тел, они слепли и теряли слух. Страшная дрожь прокатилась по всему миру, сметая с земли города и страны. Рушились храмы и дома, море приходило в пустыню, а равнина превращалась в пропасть огнедышащую. В один день Земля стала другой, но даже это не остановило войну. К тому времени Техно уже не нуждался в огромных мастерских – даже самый малый дом мог предоставить ему все, что было нужно для битвы. Ребенок мог в один час наслать болезнь на целый город, человек, изменивший своему природному естеству, принимал в себя часть духа Техно и становился сильнее дикого животного. Десять таких одержимых могли голыми руками победить армию великую, да только не было больше таких армий – лишь кучки безумцев и их несчастные жертвы. Иной раз по глупости совершались беды великие, когда тупица, найдя вещь с печатью Техно, о которой не знал ничего, потому как забылось потаенное знание, трогал ее, и она выпускала зло, в ней заключенное. Терялись мудрые книги, множились суеверия. Люди впадали в дикость, а война, раз начавшись, все шла и шла. Теперь для этого не нужен был человек. Зачем, если глубоко в подземельях, в храмах нечестивых, Техно своими лапами творил зло, раз за разом выпуская его в мир людской. Не стало еды, и многие люди в тех подземельях запирались от самого времени. Годы для них проносились за мгновение. При нужде силы ада их освобождали, давали в руки оружие и велели нести лютую смерть тем, кто не поддался искушениям лжепророков. Отчаянье овладело даже праведниками, ибо не видно было конца кровавому безумию. Лишь Техно радовался, жадно взирая на страдания рода людского. Кто сумел остановить его в тот раз?

– Праведники! Орден Луддитов! Сам Бог! – вразнобой заорали в толпе, из‑за чего Влад сделал вывод, что вопрос оказался слишком сложен для этих простых людей.

– Правильно, – согласился Либерий. – Были это праведники, основавшие орден Луддитов при истинной церкви, и деяния их благословил сам Бог, снизойдя в виде тайных откровений до святых отцов‑основателей. Он дал им три правила, соблюдение которых помогло спасти остатки рода людского. Давайте сейчас все вместе повторим их вслух. Итак, правило первое:

– Не поддайся соблазну Техно!

– Да. Именно так. В труде добывая хлеб свой насущный, не старайся потакать лени созданием предметов, труд твой греховно облегчающий. Ибо, шагая таким путем, можно дойти до места, возврата из которого нет. Слишком просто погубить душу в обмен на мелкие радости мира. К чему? Жизнь коротка, и радости останутся позади, а впереди будут ждать муки вечные, ибо душа наша тоже вечна. Все вы слышали о людях с юга и запада. Однажды превращенные в кровожадных дикарей, они век за веком проливают кровь и распространяют заразу, ибо по сути своей они носители нечистого духа Техно, потому как человеческое естество объединили с темной сутью – темными артефактами, что остались от небесной саранчи. Хотите для себя такой участи?

– Нет! Ни за что! Да ну его на хрен! – взвыли в толпе.

– Тогда скажите второе правило, данное свыше.

– Не прикасайся к старым вещам!

– Да – нельзя прикасаться к тому, в чем могут быть скрыты частицы духа Техно, ибо осквернишься и следом станешь одержимым, не помнящим друзей и родных. Все мы знаем про такие случаи, когда отец казнит люто жену свою и детей родных, уже не ведая, что творит. А все почему? Да потому, что ходил туда, куда не следует ходить, и трогал то, от чего держаться надо подальше. Я слышал, что многие люди, населяющие ваш край, не видят ничего дурного в том, чтобы ходить на юг и запад. Там древняя отрава почти сошла на нет, и можно искать железо в развалинах. Кузнецы делают из него утварь, платят ходокам правильным серебром, сами богатеют и радуются этому. И не думают, что грех от этого не становится менее греховным. Ведь даже братья мои по ордену не всегда могут определить, что за вещь перед ними. Простой кусок металла, светлый артефакт, способный принести пользу, или машина нечистая, в коей продолжает теплиться дух Техно. Откуда это знать простому люду? Впадая в грех жадности, вы рано или поздно доведете себя до совсем уж страшного греха. Трудом своим добывайте железо, из честной руды его выплавляя руками чистыми. Только такое железо, без печати греха и без опасения, что скрыта в нем частица Техно. Бог велик и мудр и потому дал нам третье правило, которое уменьшает число соблазнов для слабого духа человеческого. Какое это правило?

– Убей Техно!

– Правильно. Нашел древнюю вещь? Разбей ее молотом, не касаясь голыми руками. Она не поддается честному железу? Не касаясь голыми руками, заверни в грязную холстину и брось в огонь жаркий. Что останется, утопи в месте глубоком. Сосед твой тронул такую вещь рукой? Скажи священнику, который живет в твоей деревне или городе – тебе обязательно помогут. Если беда случилась и стал сосед твой или сын твой одержим духом Техно, убей его без жалости, ибо это уже не человек. Затем предай тело огню и моли у Господа прощение для грешной души, которая поддалась соблазну. Убей Техно! – неожиданно громко выкрикнул священник.

– Убей Техно!

– Убей соседа, ставшего рабом древней вещи!

– Убей соседа, ставшего рабом древней вещи! – повторила толпа.

– Убей своего сына, ставшего рабом древней вещи! – почти взвыл проповедник.

– Убей своего сына, ставшего рабом древней вещи! – оглушительным дружным криком поддержала его вошедшая в раж толпа.

– Война не закончена. Она будет идти до тех пор, пока не сгинет последняя технотварь и не сгорит последняя вещь с его духом в огне очистительном. Следите за близкими своими и соседями. Чем живут и куда устремлены их помыслы. И если увидите странное, немедля говорите священникам, ибо чем раньше заметили скверну, тем легче ее выжечь. Не поддавайтесь соблазну сами: молот, огонь и вода – вот предметы, коими дозволено прикасаться к техно‑грязи. Следите за теми, кто является из других мест. Особенно с юга. Среди них могут быть не только одержимые, но и люди древних эпох, пресыщенные забытыми грехами, навеки проклятые, верные рабы Техно, его исчадия и десницы. Их до поры спрятали с помощью покрывала Техно от самого времени, чтобы, выпуская в нужный час, освобождать зло из тайных мест, кои для них тайной не являются. Только погубив скверну человеческую и яд саранчи, мы обретем спасение. Война убила почти всю землю, лишь малая ее толика осталась пригодной для жизни, хотя и здесь долгие годы люди страдали от смертоносной отравы. Сюда приходил народ из других земель, каялся в вере своей неистинной и принимал единственную. Мертвый хребет зарос лесом, но война со злом как шла, так и идет – его заполонили нечестивцы, для которых Техно милее истинного Бога. И пусть гибнут немногие, но это продолжается. Так быть не должно. Кто остановит Техно окончательно?

– Мы!

– Верно! Мы последние хранители рода человеческого! Хотите Царствия Божьего на всей Земле?!

– Хотим! Да!

– Тогда убей Техно!

– Убей Техно!

– Убей!

– Убей!

– Вы хотите убить Техно?!

– Мы хотим убить Техно! Мы хотим убивать!

– Я и мои братья не просто так прибыли в ваш город. Неделю назад святые старцы нашего ордена, чья святость позволяет видеть скрытое от других, услышали крик с этой стороны. Страшный крик. Нечеловеческий. Крик сильной твари новорожденной, порождения подземелий древних. Выбравшись, она не станет спать и предаваться страстям человеческим. Она пойдет по мерзостному пути, указанному Техно, и многие беды это принесет всему нашему миру. Остаткам мира. Что надо сделать с тварью, когда обнаружим?

– Убить! Убить! Молотом его! Убить! В огонь ее! А кости в Старволгу! В омут!

– Обнаружены признаки угрозы. Ситуационная рекомендация: покинуть место массового мероприятия религиозного толка; всеми способами скрыть наличие внутренней сети; ни при каких обстоятельствах не сообщать о посещении древних подземелий.

Только тут до Влада дошло – он именно тот самый злодей, которого все присутствующие неистово мечтают порешить молотом, сжечь в огне, а прах зашвырнуть в омут. Именно он выбрался из древнего подземелья, и, возможно, фанатики действительно смогли это как‑то засечь.

В нем скрыта частица того самого Техно, хотя жизни можно лишиться всего лишь за то, что таскался с копирами. Ну и ружье можно до кучи привлечь, с мобильником и фонариком вместе.

– Убей! Убей Техно! Убей! – скандировала толпа.

Денек был теплый, но Влад поежился.

* * *

Скот. Человеческое стадо. Достаточно внятно и просто объяснить им, что следует делать, и они пойдут за любым вожаком. Рабы страстей, готовые пресмыкаться за возможность прикоснуться к чему‑то, что выбивается из скучного ритма их размеренного существования.

Либерий презирал подобных тупить и не любил выступать с проповедями перед толпой, хотя братья, все как один, заверяли, что лучшего оратора трудно найти. Выливать на стадо олухов поток слов, в которые сам если и веришь, то далеко не во все, и презирать их, будто грязных тараканов… Трудно это и гадко. Словно в помои окунулся.

Но иногда надо наступать себе на горло и делать то, что не нравится. Глядишь, и в этом стаде найдутся те, кто поможет ему в поисках.