Реформы Хрущева

Он неясно представлял средства для достижения поставленных целей. В экономике Хрущев видел задачу в основном в изменении методов руководства министерствами,

Госпланом, но не смог подняться до осознания необходимости глубоких структурных реформ. Не был готов Хрущев к демократизации общественных институтов, а также к тому, чтобы по-настоящему включить в борьбу за реформы широкие слои общества.

Хрущевская альтернатива не была безупречной, но она в большей мере отвечала потребностям развития страны, интересам партийно-государственной номенклатуры, потому победил курс на медленное освобождение от пут сталинизма, модернизацию советской системы.

К началу 50-х годов в наиболее сложном положении оказалось сельское хозяйство страны. Заявление Г. М. Маленкова на XIX съезде КПСС (1952 г.) «об окончательном и бесповоротном решении зерновой проблемы» было откровенной фальсификацией. Во всех республиках ощущалась острая нехватка зерна, мяса, сахара. Реальный сбор урожая в 1949 — 1952 гг. был ненамного выше дореволюционного, так же как и средняя урожайность. В то же время численность населения страны выросла почти на сорок миллионов человек. В

1952 г. страна собрала не 8 млрд. пудов, как это было официально заявлено, а всего 5,6 млрд. пудов зерна. Колхозы и совхозы сдали даже часть семенного фонда. Но зерна не хватало даже для текущих потребностей, приходилось использовать государственные резервы. Поголовье скота и производство мяса было ниже, чем в 1916 или доколхозном 1928 г. Российская деревня жила фактически на грани голода. Незначительные капитальные вложения первых послевоенных лет были направлены в наиболее пострадавшие от войны западные области и республики страны и мало коснулись российского Нечерноземья, районов Сибири и Дальнего Востока. Колхозы Российской Федерации, Украины, Белоруссии, являясь основными поставщиками сельхозпродуктов страны, были вынуждены отдавать почти все производимое ими в «закрома Родины». Деревня с 20-х годов развивалась как сырьевой придаток города. Обмен продукцией между ними не был эквивалентным. Не до конца оправившаяся от военных разрушений, деревня давала обществу больше, чем получала.

Заготовительные цены во много раз были ниже рыночных цен. В 1953 г., как и четверть века назад, государство платило колхозам около 80 копеек за центнер зерна. Затраты же на его производство составляли шесть рублей. Цены на картофель не возмещали даже расходов по его доставке на заготовительные пункты.

Налоги, платежи, производственные расходы, отчисления в неделимый фонд поглощали 68 % денежных доходов колхозов России (против 51% в 1940 г.).

Дорого обходились колхозам услуги МТС — в 1/5 урожая зерновых. В результате колхозы России за редким исключением были убыточными. Убытки погашались за счет государственных кредитов, которые чаще всего просто списывались.

Вследствие подобной политики сельское хозяйство фактически было отсталым, крестьянский труд — тяжел и непривлекателен. Сами крестьяне утрачивали интерес к земле, стремились уехать в город. Каждый год деревня теряла около двух миллионов человек.

Сталин до последних дней жизни не видел причин для изменения аграрной политики. В феврале 1953 г. он в очередной раз предложил повысить налог на колхозы еще на 40 млрд. рублей.

Н. С. Хрущев первым среди руководителей страны сказал правду о тяжелом положении российской деревни. Но его первые попытки еще при жизни Сталина несколько сгладить антикрестьянскую направленность аграрной политики успехом не увенчались.

И лишь в сентябре 1953 г. на Пленуме ЦК КПСС была предпринята попытка перехода от административных к экономическим методам хозяйствования на селе: если стране необходимо продовольствие, то крестьянам надо платить.

Комплекс намеченных мер был нацелен на решение двух взаимосвязанных задач: расширение самостоятельности колхозов и совхозов и усиление их экономической заинтересованности. Даже их частичное осуществление обеспечило в 50-е годы самый высокий за все время после коллективизации рост сельскохозяйственного производства. К 1958 г. валовая продукция выросла более чем на треть. Сельское хозяйство впервые стало рентабельным.

Однако эта линия в аграрной политике не могла быть последовательной.

Во-первых, из-за крайне ограниченной возможности реализации в рамках избранной «модели социализма» принципа материальной заинтересованности. Во- вторых, руководство страны, включая и Хрущева, не было готово к серьезной «ревизии» теоретического наследства. Существующая социалистическая система воспринималась ими однозначно как правильная, нуждающаяся лишь в освобождении от крайностей сталинизма.

В-третьих, в условиях политической нестабильности, наличия в руководстве разных подходов и взглядов на будущее страны решающим часто оказывался фактор времени, ставка на немедленный успех. Административные методы позволяли получать подобный эффект немедленно. Хрущев не мог ждать.

Отсюда его вера шарлатанским обещаниям Лысенко, нежелание знакомиться с работами генетиков: «Нам хлеб нужен, а они мушек разводят». Отсюда пристрастие к организационным мерам, всевозможным реорганизациям, перестановке кадров и т. п.

Частично это удалось сделать Н. С. Хрущеву на XX съезде КПСС, состоявшемся в феврале 1956 г. К этому времени его позиции в руководстве страны серьезно укрепились. Был персонально изменен состав карательных органов, они были поставлены под контроль ЦК КПСС. В начале 1955 г.

Маленков был заменен на посту главы правительства Н. А. Булганиным. Все это дало возможность Хрущеву предпринять новую попытку очистить советское общество от сталинского наследия. Незадолго до XX съезда была создана специальная комиссия по расследованию деятельности Сталина. 1935 — 1940 гг. в нашей стране являются годами массовых арестов советских граждан. Всего за эти годы было арестовано по обвинению в антисоветской деятельности 1 млн 920 тысяч 635 человек, из них расстреляно — 688 тысяч 503 человека». Хрущев считал необходимым сказать об этом на XX съезде. Умолчание, по его мнению, грозило отрывом партии от масс, утратой ею авторитета. Тем более что у большинства осужденных по политическим статьям заканчивались сроки заключения и их нужно было вернуть домой. Все это создавало определенное настроение в обществе. Из-за противодействия Молотова, Ворошилова, Кагановича, Маленкова, непосредственно причастных к массовым репрессиям, вопрос о Сталине не был поставлен в Отчетном докладе. В результате компромисса доклад «О культе личности и его последствиях» был зачитан на закрытом заседании съезда 25 февраля и впервые опубликован лишь в 1989 г.

Доклад не отличался глубиной теоретического анализа, в нем было много умолчаний. Но он произвел глубочайшее впечатление на делегатов съезда.

Хрущев говорил о личной причастности Сталина к массовым репрессиям, о жестоких пытках заключенных, о гибели выдающихся полководцев и руководителей партии. В секретном докладе было сказано о политическом завещании В. И. Ленина, в котором он предлагал переместить Сталина с поста генсека. Здесь же говорилось о полном пренебрежении Сталина принципами коллективности руководства, установленными Лениным. На Сталина докладчик возложил ответственность за тяжелейшее положение сельского хозяйства, за поражения Красной Армии на начальном этапе Великой Отечественной войны, за грубые просчеты и извращения в национальной политике. Хрущев не сказал, да и не мог сказать всей правды о сталинских репрессиях, как по причине личной причастности к ним, так и нежелания лишиться возможных союзников в продолжающейся борьбе за власть. Оставаясь в плену идеологических догм, он, по существу, создал порочный круг. В докладе причины возникновения массовых репрессий объяснялись исключительно личными качествами Сталина, пресловутым «культом личности». Тем, что «Сталин настолько возвысил себя над партией и народом, что перестал считаться и с ЦК и с партией». Осуждая преступления Сталина, Хрущев не затронул сталинскую систему, природу авторитарной власти. Из теоретических догм в секретном докладе были раскритикованы лишь концепция о «врагах народа» и «теория» классовой борьбы в период социализма.

Таким образом, ограничение на XX съезде критики сталинизма «культом личности», сохранение в неприкосновенности основных теоретических догм тоталитаризма закрыло на многие годы путь к реальной перестройке советского общества, лишило жизненной силы все последующие реформы Хрущева. Тем. не менее историческое значение XX съезда огромно. Тоталитарное общество начало постепенно трансформироваться в авторитарное.