2015-01-21
381
И та, и другая сторона понимали, что надо исключить войну. Конкретный вопрос — запретить термоядерное оружие. Американская сторона отстаивала позицию установления международного контроля. Тогда на международный контроль мы никак не могли согласиться. Я подчеркиваю — тогда...
Сейчас [в 1970 г.] такой контроль возможен. Он был бы без ущерба для обороны. Сейчас этот контроль был бы взаимным.
Тогда мы значительно отставали в накоплении ядерного оружия. Мы не имели нужного количества носителей ядерного оружия, ракет. Самолетами-бомбардировщиками мы не доставали территории Соединенных Штатов. Мы были слабее…
Естественно, мы не могли согласиться, потому что контроль был бы не в нашу пользу. Они просто получили бы возможность арифметически подсчитать и определить, что мы слабы! Именно сейчас для них было бы наиболее выгодно покончить с нами путем войны. Завтра будет уже поздно.
Проанализируйте оценку ситуации, данную Н.С.Хрущевым. В чем Вы согласны и в чем не согласны с мемуаристом?
|
|
|
Важнейшим результатом переговоров стало некоторое доверие, возникшее между двумя лидерами, понимание того, что оба они искренне не хотят войны. (Д.Эйзенхауэр, в отличие от многих других американских политиков, не склонен был преувеличивать военный потенциал Советского Союза и считал продолжение гонки вооружений бессмысленным.)
По словам С.Н.Хрущева, снова, хотя и ненадолго, «возродился дух Женевы». Лидеры двух стран договорились провести в мае 1960 г. четырехстороннюю встречу на высшем уровне в Париже.
В феврале 1960 г. Эйзенхауэр объявил о готовности заключить договор о запрещении всех ядерных испытаний в воздухе, в океане, в космосе и под землей — всех испытаний, «которые могут быть проконтролированы». Советская сторона ответила согласием на контролируемое запрещение испытаний во всех средах. Вопрос о разоружении должен был стать основным на парижской встрече лидеров СССР, США, Англии и Франции.
Казалось, появился реальный шанс ограничить гонку вооружений. Однако в мае 1960 г. эти надежды были перечеркнуты.
