Когеренция шире когезии, она охватывает не только формально-грамматические аспекты связи высказываний

Когеренция шире когезии, она охватывает не только формально-грамматические аспекты связи высказываний, но и семантико-прагматические (тематические и функциональные в том числе) аспекты смысловой и деятельностной (интерактивной) связности дискурса, как локальной, так и глобальной [van Dijk 1977: 10; 1981: 124; Lanigan 1977: 24; Levy 1979:207— 208; Edmondson 1981: 18; Lux 1981: 19—22; Fritz 1982; Hobbs 1982; Carlson 1983: 146—149; Brown, Yule 1983: 223; Tannen 1984b: 151—154; Werth 1984: 93].

Возвращаясь к игровой аналогии, определим, что дискурс, формально не нарушающий правил игры («грамматичный»), обладает когезией; когеренция проявляется во взаимодействии стратегий в «удачно разыгранном» диалоге, в котором все ходы участников соответствуют их общим, глобальным целям [Carlson 1983: 149]. Это сравнение образно раскрывает идею глобальной когеренции, как отношения каждого конкретного высказывания к общему плану коммуникации: обмен высказываниями в речи обусловлен стратегиями, планами, сценариями, когнитивными схемами, находящимися в сознании интерактантов, причем каждый новый ход заставляет их корректировать свои планы и стратегии [Hobbs 1982: 226—227]. О глобальной когеренции как соответствии каждого коммуникативного действия своему месту в общей макроструктуре взаимодействия, соответствии каждой реплики своей роли в целом коммуникативном событии пишут многие исследователи [ср.: global coherence — van Dijk 1977: 246; makrostrukturelle Koharenz — Lux 1981: 22; discourse, interactive coherence — Edmondson 1981: 19 и др.].

Среди целей, которые преследуют коммуниканты, особо выделяются так называемые собственно текстовые цели (цели, сосредоточенные непосредственно на порождении и структуре дискурса: дать необходимую фоновую информацию, привести пример, предложить аргумент). Как правило, в развернутых суждениях, монологах, предварительно подготовленном общении и письменных текстах по мере продвижения говорящего или пишущего к уровню конкретизации идеи, ее детализации, такие текстовые цели становятся доминирующими. Именно в этом аспекте предлагается говорить о локальной когеренции [Hobbs 1982: 227]. Некоторые авторы относят к этой группе явлений тема-рематическую связанность дискурса, сосредоточиваясь на различных типах прогрессий (переходах рем предшествующих высказываний в темы последующих). Это, безусловно, важный механизм, но он не является ни достаточным, ни необходимым для определения локальной когеренции, которая включает все аспекты сочлененности (connectivity) дискурса: грамматическую, лексическую (например, коллокацию), логическую (коннекторы, риторические фигуры) и смысловую, семантико­прагматическую (экспликатуры и импликатуры, инференции, пресуппозиции).

Нельзя обойти вниманием такую важную категорию, как тематическая когеренция [ср.: thematic, topical coherence — Coulthard 1977: 80; Edmondson 1981: 18; Hobbs 1982: 228]. Этот тип когеренции формируется вокруг глобальной темы дискурса или темы говорящего. Особенно наглядно это качество дискурса проявляется не в коротких фрагментах, а в более или менее значительных по объему текстах. Оно выражается в повторении определенных «мотивов» и «тем»: ключевых объектов, фактов, верований, когнитивных структур, социальных представлений, эксплицитно или имплицитно выраженных в дискурсе. Все они входят в семантическую макроструктуру глобальной

темы дискурса, когнитивно опирающейся на макропропозицию или вершину модели референтной ситуации.

Итак, когеренция, с одной стороны, это не просто понятность текста и его смысловая цельность; с другой стороны, это нечто большее, чем использование соответствующих грамматических форм и эксплицитных коннекторов, которые, как ни странно, больше всего нужны там, где когеренция представлена меньше.

Когеренция зависит от многих факторов, не в последнюю очередь — от типа социума как совокупного субъекта языкового общения (его однородности, статусно-ролевой структуры, типа деятельности и социального института, степени формальности, фиксированности темы и предварительной подготовленности, способа мены коммуникативных ролей и многого другого). Социально-психологические факторы, определяющие специфику общения и какого- либо коммуникативного события, оказываются важными регулятивами обменных отношений речевого взаимодействия: на более глубоком социо-психическом уровне коммуникативным ходам в структуре обменов соответствуют такие действия, как вызов, защита, отступление [challenges, defences, retreats — Labov, Fanshell 1977: 60]. Их правильное сочетание способствует обеспечению смысловой связности дискурса, воплощающейся в реализации соот­ветствующих стратегий. Взаимообусловленность когеренции дискурса и его стратегической организации нам представляется весьма важным теоретическим моментом.