Неоевразийство

К концу 80-х годов XX века в СССР сложилась именно та ситуация, которую прогнозировали евразийцы. В статье «Евразийцы и государство» Н.Н.Алексеев писал:

«Путем постепенной эволюции, как того желают и как это предполагают демократы, однопартийный коммунистический режим заменится многопартийным, в западном или полузападном смысле этого слово. Отколется оппозиция, будет легализован этот раскол (…) Советское государство превратится в нечто вроде того, что временами можно было наблюдать в Европе «второго сорта». (…) Спрашивается, каково должно быть наше отношение к принципу партийности в случае некоторой более или менее длительной стабилизации такого режима? (…) … с водворением названного режима для нас настанет момент, когда мы принуждены будем вступить в политическую борьбу как определенная политическая группировка среди других политических группировок. Тогда серьезно станет вопрос о превращении евразийства в политическую партию».

Фактически, так оно и вышло, только не в 30-е как надеялись евразийцы, а полвека спустя. Эстафету евразийцев 20-30-х годов в середине 80-х подхватили неоевразийцы.

Неоевразийцы сложились в сплоченную группу во второй половине 80-х. В отношении либеральной демократии и западнических реформ они заняли враждебную позицию, выступив в рядах «патриотической оппозиции», где большинством были оттесненные от власти коммунисты. С этого момента начинается новый этап истории евразийства – современный. Первые самостоятельные декларации евразийской группы в политическом ключе появились вскоре после смерти Льва Николаевича Гумилева. «Последний евразиец» не стал, увы, свидетелем политического возрождением мировоззрения, которому он отдал всю свою жизнь.

Неоевразийство теоретически опиралось на возрождение классических принципов этого движения на качественно новом историческом этапе, превращая эти принципы в основу идеологической, мировоззренческой и политической программы. Наследие евразийской классики было взято как мировоззренческое основание для идейной (политической) борьбы в пост-советский период как духовно-политическая платформа «интегрального патриотизма» (по ту сторону деления на «красных» и «белых»). Эта идеологическая, мировоззренческая и политическая актуализация принципиально отличает неоевразийство от трудов историков, занимавшихся евразийством как идейным и социально-политическим феноменом прошлого. «Археологией» и библиографией евразийства, а также развитием взглядов Льва Гумилева строго в рамках исторической науки занимались разные группы (Кожинов, Новикова, Сизямская, Шишкин, Ключников, Балашов и т.д.). Но активно и адресно взяли евразийство на вооружение единицы. Их-то и следует называть в строгом смысле «неоевразийцами».