О промышленной системе

Основной причиной кризиса, переживаемого полити­ческим организмом вот уже тридцать лет, является пол­ное изменение социальной системы, стремящееся в на­стоящее время охватить наиболее цивилизованные нации, как конечный результат тех видоизменений, которые по­следовательно испытывал до сих пор старый политиче­ский строй. Говоря точнее, существо этого кризиса состоит в переходе от феодальной и теологической системы к промышленной и научной. Он неизбежно будет продол­жаться до того времени, когда полностью завершится образование новой системы.

И управляющие, и управляемые в равной мере оста­вались до сих пор, остаются еще и сейчас в неведении этих основных истин или, скорее, и те и другие понимают их лишь смутно, неполно и совершенно недостаточно. XIX век все еще находится под властью критического

характера XVIII в., он все еще не принял свойственного ему организационного характера.

[...] Эта реорганизация, подготовленная постепенно всем развитием цивилизации до настоящего момента, теперь вполне назрела и не· может быть отсрочена без самых тягостных последствий (II, стр. 5—6).

Промышленная и научная система родилась и разви­валась при господстве феодальной и теологической систе­мы. [...] Между этими двумя абсолютно противоположными системами должна была существовать какая-то система промежуточная и неопределенная, единственное назна­чение которой было видоизменять старую систему так, чтобы дать развиться новой системе, а затем осуществить самый переход к ней. [...] Всякая перемена как в свет­ской, так и в духовной области может совершаться только постепенно. В данном случае перемена была так велика, а с другой стороны, феодальная и теологическая система по самой своей природе так противилась каким-либо изменениям, что для их осуществления потребовалась специальная деятельность в продолжение нескольких ве­ков особых классов, порожденных старой системой, но отличающихся и до известной степени независимых от нее: самим фактом своего политического существования они должны были создавать в недрах общества то, что я называю отвлеченно промежуточной и переходной си­стемой. Этими классами были в светской области легисты, в духовной — метафизики [...].

Легистам мы обязаны уничтожением феодальной юстиции и установлением менее притеснительного и бо­лее организованного правосудия. [...] Что касается мета­физиков, то им мы обязаны Реформацией XVI в. и уста­новлением принципа свободы совести, подкопавшего основы теологической власти.

[...] Если нелепо отрицать особую пользу, какую ока­зали успехам цивилизации легисты и метафизики, то очень опасно и переоценить эту пользу или, вернее, не признать ее истинной сущности. [...]

Когда была провозглашена французская революция, дело шло уже не об изменении феодально-теологической системы, потерявшей уже почти все свои реальные силы. Дело шло об организации промышленно-научной системы, призванной по состоянию цивилизации ее заменить. На политическую арену должны были, следовательно, высту-