Легенда о сером городе

Давным-давно на берегу Зеркального озера стоял город. Странный это был город. Степы домов в этом городе были унылого серого цвета, серыми были заборы, серыми были камни мостовых. Над городом нависло тусклое серое небо, моросил неприятный серый дождик. Солнце уже давно не показывалось над городом. И люди в этом городе были странными. Скучные и равнодушные лица, опущенные глаза... Они бродили по городу без всякой цели, не обращая внимания друг на друга. Они давно уже разучились улыбаться. Впрочем, это им было ни к чему: друг на друга они почти не смотрели, ибо это было скучное зрелище. А посмотреть на себя и увидеть, что у него самого лицо ничуть не лучше, каждый из них тоже не мог, ибо в городе никогда не было зеркал. Работали люди просто так и только для того, чтобы занять время. Впрочем, понятие о времени у них было очень смутным: последние часы в городе остановились много лет назад, и с тех пор люди забыли, что такое время. Они научились никуда не спешить, ни о чем не беспокоиться. Так жил, а вернее, умирал Серый город.

Но однажды в город пришел юноша – один из тех бродяг-менестрелей, что путешествуют по землям, собирая песни и легенды, а потом поют их на городских площадях, рассказывают долгими вечерами в трактирах и богатых замках...

Кто в ворота замка постучал под вечер?

Сумерки – водою, заревом – закат.

Пыльный плащ дорожный, волосы на плечи,

Старая гитара, да надменный взгляд.

За недолгий отдых, за огонь и ужин

Светлой песней платит странный человек.

Хоть врага пригреешь от подобной стужи,

Гордого бродягу пустят на ночлег.

В замке смех и песни сов разбудят сонных.

В полночь у камина песни хороши...

Песни менестреля веселее солнца.

Что кому за дело до его души?

На губах – улыбка, на душе – тревога.

Древняя баллада, струны – пальцы в кровь.

Зорька у порога, дальняя дорога,

Опалили небо всполохи костров.

...С башен смотрит стража в даль седого утра.

За спиной – гитара, у бедра – клинок,

Вдаль уходит странный, одинокий путник.

Скатертью – дорога, заревом – восток...

Юноша вошел в город, и первому же человеку, которого он встретил, он сказал:

– Добрее утро!

Но человек ничего ему не ответил, прошел мимо, даже не подняв головы. «Ну, мало ли какие неприятности у человека, – подумал бродячий певец, – Бывает так, что вообще никого видеть не хочешь. Пошел он дальше. И следующего встретившегося на пути человека он снова поприветствовал:

– Доброе утро!

Но снова не получил ответа. И в третий, и в четвертый раз пытался юноша заговорить с людьми этого города, но каждый раз происходило то же самое, а точнее, не происходило ничего, люди словно не слышали его.

– Что за город такой странный? – удивился менестрель. Он оглянулся вокруг и внимательней посмотрел на город, в который забросила его дорога, и в глаза ему бросилось то, что он должен был заметить с самого начала: унылые серые стены, пустые лица, тусклые глаза, холод и равнодушие. Он почувствовал, как город давит на него безжизненными серыми камнями, тяжелым свинцовым небом, людским равнодушием, и ему захотелось бежать, бежать прочь из города, забыть о нем, а если и вспоминать, то лишь в легендах, рассказывая о том, как не должно быть. Юноша повернул к городским воротам, но тут его остановила мысль: «Убежать проще всего, но имею ли я на это право? Вдруг я смогу как-то помочь этому городу, этим людям?» Он вновь вернулся на улицу, ведущую в центр города, и шел по ней в раздумья, пока она не привела его на городскую площадь. Первое, что бросилось юноше в глаза, – это старая городская башня, которая возвышалась над площадью. Видно, что построена сна была искусными мастерами: стены ничуть не обветшали, хотя и поросли мхом, а наверху уже который год замер в неподвижности циферблат Главных Городских Часов. «А что, если завести часы, – подумал менестрель. – Вдруг непривычный для людей звук разбудит город?» По шатким лестницам и скользким от плесени перегородкам, то и дело срываясь и поскальзываясь, юноша взобрался на верх башни к старому часовому механизму. Долго провозившись с ним – ведь он был поэт, а не механик юноша обнаружил, что механизм полностью исправен. Причина остановки часов оказалась в том, что уже давно никто не чистил их, не смазывал и не заводил. Пыль, ржавчина, паутина были повсюду. Вооружившись терпением, юноша почистил и завел часы, поставил стрелки на «12».

С первым ударом часов люди вздрогнули от непривычного звука. Со вторым ударом они, словно просыпаясь, удивленно стали оглядываться вокруг в поисках источника звука. С четвертым ударом они поняли, что это бьют,

отсчитывая время, старое городские часы. Сколько времени прошло с тех пор, как они били в последний раз? Сколько вообще прошло времени. С восьмым ударом люди устремились на площадь. И с двенадцатым ударом весь город собрался там.

Юноша, стоящий наверху башни, поднял правую руку. Люди заметили этот жест и поняли, что он хочет чти-то сказать, что ему есть, что сказать им. Тишина повисла над площадью, все взгляды были обращены к юноше. И тогда он обратился к ним:

– Люди! Посмотрите, во что вы превратили свой город! Посмотрите, кем вы стали сами! Оглянитесь друг на друга: каждый из вас неповторим и интересен для другого, а вы проходите мимо друг друга, проходите мимо того, кто мог бы действительно стать вашим другом. Вы сами отказываетесь от своего счастья. Ваш город умирает, и вместе с ним умираете вы. Зачем?

Кто-то из толпы тихо спросил:

– Как же мы можем увидеть самих себя?

– Я отведу вас к озеру, – сказал юноша. – И в его зеркально-чистой воде вы увидите свое отражение.

Менестрель привел людей города к озеру. Озеро было чистым и прозрачным, как зеркало. И люди увидели себя, свои безрадостные лица и им захотелось измениться. Они возвращались в город, отмывали окна, перекрашивали стены, заводили в домах часы. доставали из старых сундуков давно забытые яркие одежды. Они улыбались друг другу, а встретившись на улице, подолгу разговаривали. Они поняли, насколько они непохожи и насколько нужны друг другу, в душах стопчи зарождаться давно забытые чувства: дружба, любовь...

А вечером люди, не сговариваясь, потянулись к тому месту, где она обрели счастье, где они впервые по-новому увидели друг друга, на городскую площадь. Юноша уже был там. Он зажег свечу, люди сели вокруг свечи и впервые за долгое время откровенно заговорили друг с другом, делились своими радостями и проблемами, спрашивали совета, вместе вспоминали старые песни и сочиняли новые. С этого дня в городе прочно укрепилась традиция – традиция Доброго отношения друг к другу.

Вскоре юноша ушел, но люди по-прежнему каждый вечер собирались вместе у свечи, чтобы поговорить о прошедшем дне, поделиться чем-то важным или просто вместе попеть. И появилась традиция вечернего огонька.

И еще одну традицию, сам того не ведая, оставил юноша после себя в городе. Хотя люди относились к ней, как к закону, который приняли все. Когда человек хотел что-то сказать всем, он поднял правую руку, как бы безмолвно говоря: «У меня есть, что вам сказать», и люди выслушивали его.

Города давно уже нет, от него остались только руины да камни. Но традиции, если она нужна людям, умудряется выжить там, где время рушит города и высушивает реки. Она бережно хранится и передается из поколения в поколение. Теперь на месте города стоит лагерь, который отчасти живет по традициям и законам, которые ввели люди этого города.

Эдэль