Что дает ребенку природа?

Для ответа на этот вопрос следовало бы провести такой эксперимент, в котором дети с первых дней жизни росли бы в условиях изоляции от взрослых: не слышали бы речи, не видели бы других людей, не пользовались бы обычными для нас предметами. Если бы в таких условиях дети развивались примерно так же, психические способности ребенка можно было бы считать врожденными, заложенными самой природой. Понятно, что ни один ученый и ни один родитель не позволит провести с человеческим ребенком такой рискованный эксперимент. Однако в истории человечества подобные ситуации возникали неоднократно. К ним относятся прежде всего истории детей, выросших вне человеческого общества, которые были найдены в логове животных и «воспитаны» ими. Их называют «дети-Маугли» — по аналогии со знаменитой сказкой Р. Киплинга.

Так, например, в начале XX в. индийский ученый Р. Синх увидел, как волчица выводит на прогулку своих волчат, среди которых оказались "...две девочки; одна примерно восьми, другая полутора лет. Р. Синх увез девочек с собой и попытался их воспитывать. Оказалось, что эти дети были лишены всех без исключения человеческих форм поведения. Они передвигались на четырех конечностях, ели сырое мясо, вели ночной образ жизни, выли по ночам, пытались скрыться или огрызались при виде людей. Словом, они значительно больше были похожи на волчат, чем на детей. Младшая из них — Амала — умерла через год, не выдержав новых для нее, человеческих условий жизни. Старшая — Камала — прожила до 17 лет. За девять лет ее удалось с большим трудом обучить прямохождению и некоторым гигиеническим навыкам. Но совершенно невозможным для нее оказалось полноценное психическое развитие. Она так и не смогла думать, чувствовать и говорить по-человечески, а осталась существом с типично волчьими повадками.

А что, если ребенку не навязывать никаких условий жизни и никакого воспитания? Сможет ли он тогда развиваться по-человечески? Ответ на этот вопрос дают наблюдения за детьми, выросшими в условиях госпитализма. Явление госпитализма характеризуется изоляцией детей от взрослых и долгим пребыванием ребенка раннего возраста в одиночестве.

Во время войны бывали случаи, когда дети были разлучены со своими матерями и воспитывались в специальных детских приютах. Так, немецкий психолог Р.Шпиц описал детей одного приюта, которые в возрасте трех месяцев были разлучены со своими матерями. Уход, питание, гигиенические условия в этом учреждении были типичными для всех хорошо поставленных заведений такого рода. Однако у всех детей произошла резкая задержка не только психического, но и физического развития. В течение двух лет погибло около половины детей. Оставшиеся в 3—4 года были не способны к самостоятельному передвижению каким-либо способом, не умели сидеть без поддержки, не могли есть ложкой и одеваться, не реагировали на окружающих.

Итак, дети, оставшиеся в первые месяцы жизни вообще без внимания взрослых, несмотря на нормальное питание и физический уход, либо просто не выживают, либо перестают развиваться и потому деградируют. Это бесспорно свидетельствует о том, что наличие человеческого мозга далеко не главное условие психического развития, т. е. недостаточно родиться человеком, чтобы стать им. Ребенок впитывает в себя то, что дается условиями жизни, воспитанием. И если эти условия звериные — волчьи, собачьи, обезьяньи, ребенок вырастает зверем соответствующего вида. Если же ребенок остается один на один с внешним миром, без «воспитывающей» среды, он просто не выживает. Психика не возникает без человеческих условий жизни. Она не заложена в мозге или в организме ребенка.

И в то же время никакое животное ни при каких условиях не может стать человеком. В науке неоднократно делались попытки развить у животных человеческие качества.

Так, например, советский зоопсихолог Н. Н. Ладыгина-Котс воспитывала в своей семье маленького шимпанзе от полутора до четырех лет. Обезьянку учили пользоваться вещами, играть с игрушками, разговаривать и относились к нему вполне по-человечески. Но результаты оказались весьма скромными. Шимпанзе с трудом научился некоторым человеческим навыкам (держать карандаш или веник, стучать молотком и т. д.). Но совершенно недоступным для него оказался смысл человеческих действий: водя карандашом по бумаге, он не мог нарисовать что-нибудь осмысленное; «подметая» пол, он только перекладывал мусор из одного места в другое и пр. У него отсутствовала какая-либо тенденция к усвоению слов, даже при настойчивой специальной тренировке. Эти данные говорят о том, что без человеческого мозга не могут возникнуть и человеческие качества психики.