Глава 6. Какое-то время мама перебирала прядки моих волос с рассеянной улыбкой на лице

Какое-то время мама перебирала прядки моих волос с рассеянной улыбкой на лице. Затем начала завивать их плойкой. И когда она закончила, мои волосы ниспадали по моей спине густыми золотыми локонами.

Подошла очередь губ, мама покрыла их кроваво-красной помадой в тон моему платью. Моя бледная кожа контрастировала с темно-красным цветом, и я старалась смотреть куда угодно, но только не в зеркало. Мама хотела, чтобы я была в восторге от этого, но я не ощущаю восторга, поэтому претворяюсь, будто просто нервничаю.

Мама направилась к манекену, осторожно расстегивая дюжины пуговичек на спине.

─ Одевай свой подъюбник, дорогая.

Я повинуюсь, подходя к гардеробной, стягивая воздушный белый подъюбник с железной вешалки, и натягивая его. Мама стаскивает платье с манекена и разглядывает его на расстоянии вытянутой руки.

─ Эрис? ─ говорит она.

─ Да?

Она хихикает, протягивая мне платье.

─ Ну? Давай же, надень его. Ты разглядывала его неделями.

Киваю, иду к ней, ступая сначала одной ногой в него, затем другой. Мама поднимает его, и я просовываю руки в рукавчики.

Она вздыхает, застегивая пуговки.

─ Не могу поверить в это. Кажется невозможным, что этот день наконец-то настал.

─ Как и я.

Она заканчивает с пуговицами, и я поворачиваюсь к ней лицом. Ее глаза сразу же наполняются слезами, и саленные дорожки увлажняют ее щеки.

─ Ты ─ прекрасна. ─ Всхлипывает она.

─ Спасибо.

Она идет к моему туалетному столику и возвращается с маленьким пузырьком. Она переворачивает его и затем прикасается пальцем к моей шее и к запястьям. Аромат роз окутывает меня.

─ Твои туфли. ─ Произносит она, помогая мне обуть их. Они совершенно новые, из блестящей черной кожи. Мама сама их выбрала. Каблук слишком высокий, и не устойчивый.

Она снова хихикает.

─ Ты быстро привыкнешь к ним. Просто держи равновесие. Нужно было сначала разносить их.

Я не жалуюсь, про себя благодаря ее, что она сдержала обещание не заставлять меня надевать многострадальный корсет. В отличие от других девушек в деревне, я не привыкла носить его и не собираюсь терпеть.

Мама оставляет меня одну, возвращаясь в свою комнату, чтобы переодеться. А я пялюсь на свое отражение в зеркале. Мои глаза сразу же начинает печь, и я проклинаю девушку в зеркале.

─ Не плачь, ты тупая корова! ─ но слезы все равно скатываются из уголков глаз.

Менее чем через час, я буду выставлена напоказ всей деревне, и Отец объявит, какому парню я буду принадлежать до конца моих дней.

Отец заходит в комнату, одетый в свою лучшую одежду.

─ Эрис. Ты выглядишь потрясно.

─ Я не могу. ─ Шепчу я.

Его выражение лица грустнеет, а свет в его глазах меркнет.

─ Перестань.

─ Пожалуйста, не заставляйте меня.

─ Хватит. Ты поставишь в неловкое положение свою мать. Меня. Всю семью. Возьми себя в руки и вытри слезы, прежде чем мама увидит тебя в таком состоянии. Ты разобьешь ей сердце.

Поднимаю руку к лицу и стираю слезы.

Мама не спеша направляется к нам, одетая в нефритовое платье. Она заказала его только ради этого дня и была взволнованна по поводу него, как и по поводу моего. Мы вошли в большую комнату, где нас ожидали мои братья.

Улыбка Клеменса была такой широкой.

─ Ты выглядишь как девчонка!

─ Клеменс! ─ Упрекнула мама. ─ Она итак нервничает. Не делай из этого еще хуже.

Лукас и Джонатан тоже улыбались. Но выражение лица Джонатана было другим. Самодовольным и радостным из-за того, что я несчастна. Перевожу взгляд на пол.

─ Перевозка готова? ─ Спрашивает мама мальчиков. Они кивают. ─ Ну, тогда выдвигаемся.

Отец взбирается на переднее сиденье, к нему присоединяется Клеменс, мальчишки помогли мне и маме сесть на свои места. Отец дергает поводья, давая сигнал лошадям. Колеса резко дергаются вперед, а затем их ход выравнивается, становясь равномерным и плавным.

Могу точно сказать, что мы уже близко, так как слышны все четче игра на инструментах и болтовня жителей. Все присутствуют на помолвке дочери Братства. Они все хотят увидеть парня, которому выпало чудо стать членом нашей семьи. И не только ему. Социальная и финансовая значимость его семьи также улучшиться.

Повозка останавливается, и дверь открывается. Лукас помогает спуститься мне и маме, а Джонатан следует за нами позади. Но прежде чем мы доходим до толпы, какая-то женщина хватается за отца. Инстинктивно, он сжимает ее запястья в своих больших руках, легко удерживая ее на расстоянии. Она кажется мне знакомой, но не достаточно, чтобы вспомнить, где или по какой причине мы встречались. Огромное количество людей переступало через наш порог, не возможно всех запомнить.

─ Если бы вы только... только... ─ начинает она, но отец качает головой.

─ Магнес, прекрати. Ты ставишь себя в неловкое положение.

Мама встает передо мной, сгибая свою руку то ли, чтобы удержать меня, то ли, чтобы удержать женщину от моего платья.

Кожа Магнес дряблая и морщинистая. Ее радужка глаз такая блеклая, что я не могу понять то ли она синего, то ли зеленого. Ее редкие волосы цвета молока. Ее кожа покрыта большими, коричневыми пятнами, а ее ногти пожелтевшие ─ все признаки того, что она перестала принимать Вилеон, который замедляет старение.

─ Дайр, умоляю. Один маленький пузырек. ─ Она смеется и взмахивает рукой. ─ Не знаю, что я еще могу сделать, чтобы убедить тебя.

─ Ты и не сможешь. ─ Отвечает отец. ─ Ты получаешь его, когда платишь.

─ Я предложила подписать контракт. Ты можешь забрать мое тело, когда я умру.

─ Это не стоит и капли. ─ Говорит папа. Его глаза леденеют, и он отстраняет Магнес.

─ Кто она? ─ Шепчу я маме.

─ Магнес Свен, ─ отвечает она, продолжая говорить тихим голосом. ─ Она была клиентом твоего отца долгое время.

Но ее муж умер и оставил ее после себя ничего, кроме долгов. Она преследовала нас ради Вилиона. Твой отец утаивал это, но теперь она начала умолять перед всей деревней.

─ Жалко ее. ─ Шепчет она, наблюдая за ней с искоркой в глазах. Мама была заинтригована и потешалась над ней, как и все остальные.

Я смущенно спрашиваю:

─ Вилеон? Она ведет себя так, будто отец ─ Фосфант.

Она смотрит на меня раздраженно, но я не уверенна, пересекла ли я черту, или же она раздражена от того, что я не даю ей сосредоточиться на сцене, которую устроила Магнес. Она шикает на меня.

─ Мы же в публичном месте, Эрис!

─ Взгляни на нее. Вилеон... вызывает зависимость?

Отец однажды объяснил мне, что такое Фосфанты, когда мы поймали человека, продающего особый вид грибного порошка на кромку леса Оны. Они охотились главным образом на бедных, и отец терпеть не мог их на нашей территории. Как только жители деревни были пойманы, независимо от того, что они гордились прежде, порошок сделал их беспечными ─ Фоснерами. Фоснеров было сложнее держать вдали от леса, в их домах с их семьями.

Мама вздыхает.

─ Так же как и древние носили фиолетовую одежду, показывая этим свою королевскую кровь, тем в обществе, которые используют Вилеон, чтобы показать их место в общественном строе. Она стала, зависима от денег и к ней относятся соответственно из-за этих денег, Эрис. В составе Вилеона нет ингредиентов, вызывающих зависимость.

─ И частенько такое происходит?

─ Нет. Магнес ─ вторая, которую я видела с тех пор, как вышла замуж за твоего отца.

─ Уведи ее, Андрэ, ─ отец указывает моему большому, пугающему двоюродному брату. Андрэ выполняет, что сказано, борясь с Магнес, пока отец прокладывает путь вперед через толпу.

Он поднимается по лестнице на сцену, вымученно улыбаясь.

─ Добро пожаловать! ─ Выкрикивает он. Толпа разражается криками и свистом. После того как все расселись, отец протягивает мне руку. Клеменс ведет меня у деревянной сцене, и теперь я стою между отцом и Клеменсом.

Мама занимает свое место между моим младшим братом, рядом с углом сцены. Я нервно сглатываю, а она сжимает свои губы и улыбается. Она так гордится мной. А я ощущаю отвращение.

Там где стояла я, теперь столпились девушки, возбужденные от волнения. Это был особенный день, особенно для того, кто будет продан, словно бычок или свинья на аукционе тому, кто предложит наивысшую цену. Люди глазеют на меня, кто-то, улыбаясь, а кто-то просто любопытствую. Это так унизительно. Я всю свою жизнь защищала их, и теперь была выставлена на показ, словно приз.

Отец начинает свою речь с того, какой прекрасной я родилась, затем переключается на мое обучение и образование. Он рассказывает о моих достижениях в Братстве, и о том, как он гордится мной. А я стою, и на самом деле не вникаю в это, его громкие слова сливаются вместе. Я смотрю на присутствующих, разглядывая разные лица, и задаваясь вопросом, кому меня отдадут, и затем, когда наступает мой черед, и я повторяю сорок первый параграф свода законов. Он о том, как Оны гордились этой традицией, и что это огромная честь для семьи. Мама смотрит на меня с улыбкой, а затем переплетает свои пальцы у груди.

─ Это большое удовольствие объявить суженного моей единственной дочери. Я не спал днями, размышляя об этом выборе, но и я и ее мать пришли к общему мнению, что они будут счастливы друг с другим.

Отец махает маме, и она присоединятся к нам на сцене. Отец берет ее руку, затем мою, и делает глубокий вдох.

─ Уилльем Кёрси.

Все ахают. Многие начинают смотреть друг на друга. Наконец, толпа разделяется, словно Красное море, и показывает высокого, тощего парня. Парня, которого я знала с самого детства. Он был тихим, добрым, и никогда не мог поладить с луком или мечом. Он ─ флорист, и его родители не особенно близки с моими.

Он поднимается на сцену, и нервно приближается ко мне. Я гляжу на отца, и после небольшой паузы, он протягивает мою руку. Уилльем берет ее, и толпа торжествует.

─ Я представляю вам своего будущего зятя, Уилльема Кёрси, который жениться на моей дочери ровно через год от этого дня.

Толпа снова ревет. Уилльем и я встречаемся глазами, а затем снова смотрим на толпу, наблюдая за тем, как они хлопают и свистят. Я вижу мать Улльема, которая принимает поздравления, пожимая всем руки и обнимаясь со слезами на глазах.

─ А теперь, отпразднуем это! ─ кричит отец.

Музыка вновь начинает греметь, и толпа растворяется, группируясь в кучки, танцуя, угощаясь закуской, разговаривая и смеясь.

Уилльем уводит меня со сцены, и мы идем туда, где танцуют другие.

─ Боюсь танцор из меня неважный.

─ Как и из меня. ─ Отвечаю я спокойно, прежде чем он делает первый шаг.

Мы неловко переминаемся по грязному танц-полу. Мужчины хлопают Улльема по плечу, а женщины делают комплименты.

Отец стоит радом с остальными членами совета у большой бочки с вином. Каждый присутствующий слышит его раскатистый смех.

Когда песня заканчивается, и как принято, Уилльем берет меня за руку и ведет к столу, который расположен за сценой. Стол покрыт тонким кружевом, и два бокала стоят на нем напротив каждого стула.

─ Эрис. ─ Говорит Уилльем, выдвигая мой стул.

Я сажусь.

Он садиться на свой, и начинает возиться со своим бокалом.

─ Я... не знаю... что, сказать. Я не ожидал этого вообще. Ты знала?

Качаю головой.

Он приподнимает брови и пялится в стол.

─ Это шокировало. Я последний человек, которого мог выбрать Дайр Хельген в пару своей дочери. Но... для меня... это честь.

─ Спасибо, ─ отвечаю я, глядя на сцену.

─ Это... тяжело? Быть в Братстве?

Пожимаю плечами.

─ Полагаю, да.

Он улыбается.

─ Чувствую себя дураком.

─ Возможно, потому что вся эта церемония глупость.

Он усмехается.

─ У меня лучше получается орудовать луком.

─ Не все в Братстве охотятся. Некоторые охраняют территорию. Кто-то хорош в изготовлении Вилеона, или сборе... ─ Я замолкаю, не уверенная, что хотела рассказать все наши обязанности в первую ночь. ─ Если тебе не удобно…

─ Все нормально, ─ говорит он. ─ Все мечтают об этом, не так ли? Быть в Братстве?

─ Не все.

─ Я справлюсь с этим. ─ Он улыбается. ─ Ты мне поможешь.

Тратить дни на то, чтобы тренировать неуклюжего парня совсем не привлекает меня. Не знаю, о чем думал отец, но Уилльем Кёрси самый последний из дураков на земле, который достоин Братства. Я даже не уверенна, будет ли он способен охранять территории. Он был нервным и неуверенным, и если на чистоту, то и трусливым.

Я сжимаю челюсть.

─ Не хочу задеть твои чувства, Уилльем, но я должна быть честной с тобой. Мне не нужен муж.

Он кивает, но пытается скрыть свое разочарование.

─ Я знаю. Все знают.

Его слова задевают меня. Я даже не осознавала, как очевидно это было.

─ Мы можем стать сначала друзьями. ─ Предлагает он. ─ Узнать друг друга. Разве следующий год не рассчитан для этого?

Что-то внутри меня скручивается от боли. Поэтому Отец выбрал Уилльема. Он понимающий. Терпеливый. Два качества, которые должен иметь мужчина, который собирается провести всю свою жизнь со мной.

─ Угу.

Он нервно ерзает на стуле.

─ Можешь показать мне?

─ Показать что?

─ Лес.

─ Нет.

─ Признаюсь, мне любопытно. Мне никогда не позволяли подходить к лесу. Но с тобой... будет безопасно, мне кажется.

─ Ни в коем случае. Есть причина, по которой лес в запрете. Это опасно. Даже для меня. Было бы безответственно вести туда без подготовки.

─ Только у кромки леса? Мы просто взглянем.

─ У меня нет ничего с собой, чтобы в случае чего защитить нас. Мое оружие дома.

─ Мы не попадем в переделку на краю леса. И твоя семья здесь. ─ Говорит он, кивая в сторону вечеринки.

─ Тебе нечего доказывать, Уилльем. У нас целая жизнь впереди...

Он выпрямляется.

─ Не для тебя. Для меня, наверняка. Если у меня смелости сделать шаг в лес, то и смысла жениться на дочери Брата нет.

Я вздыхаю.

─ Будет невежливо покидать вечеринку в нашу честь.

─ Они никогда не узнаю, что мы отлучались.

Чем больше мы обсуждали, тем больше настаивал он, и тем сильнее я хотела пойти. Все равно я не хочу праздновать свою помолвку, а лес успокаивает меня. Это единственное место, где я чувствую себя свободной.

─ У кромки говоришь? - переспрашиваю я.

Он кивает, и его глаза начинают сверкать от волнения.

─ На секундочку. И после, мы не вернемся туда, пока ты не натренируешься достаточно для этого. ─ Он кивает. ─ Мы не можем там долго пробыть. Отец заметит.

─ Договорились.

Сжимаю платье в кулаках, и мы направляемся к краю сосен. В лесу тихо и темно. Белые облачки вырываются изо рта Уилльема. Мы ушли не далеко. А он уже боится.

─ Уверен?

Он сомневается, затем кивает.

─ Следуй за мной, ─ говорю я, ступая за пределы леса.

Сажусь на высокую траву, Уилльем тоже. Мы прислушиваемся какое-то время.

─ Что теперь? ─ шепчет он.

─ Если бы я охотилась, мы бы углубились в лес, наблюдая, выжидая, вслушиваясь. Мы бы преследовали их. Иногда они преследуют нас.

─ Они всегда нападают?

Я жду. Он уже в ужасе. Я не хочу пугать его.

─ Эрис?

─ Все время.

У него перехватывает дыхание, и затем он начинает переминается с ноги на ногу.

─ Я могу научиться, так ведь? Ты же научилась.

─ Я тренировалась с тех самых пор, как начала ходить.

─ Знаю. Это займет время. Но когда-нибудь я смогу. Было бы неловко для нас обоих, если бы я сидел в подвале твоего отца, смешивая химикаты и кровь.

─ Не совсем.

Уилльем снова начинает говорить, но останавливаю его пальцем. Он застывает, как и его дыхание. Это хорошо. По крайней мере, он выполнил указ.

Где-то хрустит ветка, и звук эхом разносится по лесу, отражаясь от деревьев и исчезая в тумане.

Уилльем вскакивает и делает шаг назад.

─ Нам... нам нужно уходить. ─ Шепчет он.

Я поднимаю руку, пытаясь расслышать все. Говорю ему тихо:

─ Успокойся. Мы уйдем, и уверена, мы в безопасности.

─ Плохая идея. Нам нужно уходить. Сейчас же.

─ Пойдем. Но сначала нам нужно прислушаться.

Уилльем делает шаг назад, и листья хрустят пот его сапогами.

Еще раздается хруст ветки, на этот раз громко, словно вспышка молнии. Они близко.

Уилльем бросается на полной скорости в неправильном направлении.

─ Уилльем! ─ шепчу я, так громко, как могу. Он не останавливается. Я сжимаю платье и бегу за ним, мое сердце грохочет в груди как сумасшедшее.

Что-то перепрыгивает с ветки на ветку, с дерева на дерево, преследуя его. Если я вернусь без Уилльема, отец обвинит меня. И не уверена, каким будет мое наказание.

Уилльем поворачивает влево и скрывается за кромкой деревьев, прямо к вечеринке.

Я тяжело вздыхаю, радуясь, что хоть он, по крайней мере, вне опасности.

Поднялся ветер, и сосны начали танцевать друг с другом. Мои глаза сосредоточены через тьму. Я в шаге от края леса. В нескольких шагах от безопасности. Я пячусь, осознавая, в какой опасности я была. Одетая в длинное, громоздкое платье. Без оружия. Поворачиваю к вечеринке, но на другой стороне древа те красные глаза, которые я видела над нашей каменной стеной.

Я отступаю назад, почти падая на лесную подстилку из веток. Юбку в руки. И начинаю бежать в противоположном направлении, глубже в лес, подальше от светящихся глаз.

Лес для меня, как второй дом. Здесь есть и другие способы пересечь границу леса. В отличие от Уилльема, я перелезаю через стволы деревьев и прыгаю по камням без усилий, убеждаясь в том, что то, что наблюдало за мной, не следит. Я продолжаю бежать, цепляясь платьем за чертополох. Ландшафт становится грубее, но я почти у цели. Еще немного рядом с деревом Хоппера стоит дом Кала, прямо на границе деревьев. Я никогда не понимала, почему они построили свой дом так близко к лесу, но теперь это было на пользу, и мне не нужно даже выяснять причины такой странности. Их непонятное решение спасет мне жизнь.

Мост наконец-то в поле зрения, мои легкие кажется, сейчас лопнут, я напрягаю ноги, двигаясь еще быстрее. Мои шаги, словно барабанная дробь, пока я бегу по гигантской полой оболочке, которую мы использовали много раз. Как только я оказываюсь на полпути, ствол сдвигается, и я падаю на колени. Я оглядываюсь, и вижу двух Мракоходцев, которые изо всех сил пытаются сдвинуть дерево.

─ Нет, ─ шепчу я. Как это возможно? Дерево Хоппера лежало здесь поколениями. Если Мракоходцы могут сдвинуть его, тогда почему он не пытались сделать это до этого?

─ Нет! ─ вскакиваю с колен и начинаю нестись, у меня есть еще время убежать. Оборачиваюсь, когда кора дерева хрустит и скрепит, когда его снова двигают. Прибавляю скорость, но этого не достаточно. Мракоходцы обрушивают мост, и на мгновение, я бегу в гору, пока другая сторона не падет.

Я чувствую, когда кора уходит из-под ног. Я пытаюсь подпрыгнуть и зацепится за что-нибудь, но понимаю, что не за что. Не за что зацепится. Я была уже слишком далеко.

Такое ощущение, что все происходит в замедленной съемке, мои ноги еще движутся, как будто я все еще бегу, мои руки тянутся к камню, виноградной лозе или ветке, которых нет.

Ствол падает вниз, обрушиваясь на верхушки деревьев, шум взрывается подо мной. Беспомощно, я следую за ним. На какое-то время, я надеялась, дерево Хоппера проложило путь для меня, но мое падение было прервано, когда я приземляюсь ребрами на ветку. Воздух выбивает из моей груди, и я кричу от боли. Столкновение заставило меня переворачиваться, изменив мою траекторию, мои руки и лицо были исполосованы сотнями меньших парезов, моя голова, бедра и ноги покалечены еще больше.

Когда я уже не могу вообразить себе еще больше боли, я падаю на землю, и моя спина вспыхивает болью, прямо до желудка. И вот я лежу здесь, хватая ртом воздух. Мое дыхание прерывистое, резкое, и вырывается клубами пара. Боль превращается в агонию. Мои ноги в беспорядке, изогнуты в разные стороны, и я так рада и боюсь в то же время, что не ощущаю их. Одна кость порвала кожу на моем левом предплечье, и она теперь торчит, как кровавая, бедная ветка.

─ Отец! ─ кричу я, так громко, как могу. Мой голос скользит сквозь сосны, но не достаточно громко, чтобы он был слышен из ущелья. Никто не знает что я здесь, и если даже Уилльем будет достаточно храбр, чтобы признаться отцу, в том, что случилось, я все равно умру в одиночестве.

Смотрю вниз и вижу кончик палки, который выпирает на шесть дюймов из моего живота. Я дотягиваюсь рукой и прикасаюсь к нему. Мое дыхание спирает, и я начинаю плакать. Я чувствовала неделями, что день моей помолвки будет концом моей жизни, но я была не права. Обручение не было тем, что убьет меня. Это был лес.

Я ─ кровавое месиво из плоти, лежащее на дне оврага, и все, о чем я могу думать это, как будет разочарованна моя мама, тем, что платье, которое она сделал для меня, испорчено. Трудно сказать, где заканчивается платье, и начинаются раны. Я покрыта красным шелком и своей кровью.

Земля влажная. Я смотрю вверх. Небо ясное, и в такой дали от факелов деревни, чернота, кажется, выше, а само небо переполнено звездами. Две фигуры скатываются в овраг, и это привлекает мое внимание, это те мракоходцы, которые собираются убить меня.

В последний раз я взываю к отцу, зная, что никто не слышит меня, кроме мракоходцев. Он всегда был моим защитником, и в этот момент, когда я одна и истекаю кровью в темноте, его имя - единственное слово, которое мой голос может произнести.

В носу стоит запах земли, и я начинаю кашлять. Мой подбородок весь в теплой крови, знак того, что у меня внутреннее кровотечение. Мои мысли перетекают от спасения и помощи, в надежду на то, что я потеряю сознание, до того как мракоходцы доберутся до меня. У меня нет возможности защититься, и они, скорее всего, будут упиваться, отрывая плоти от костей, пока съедают меня живьем.

И вот я жду смерти, надеясь на быструю. Мои глаза блуждают по небу, деревья и лес создают идеальную рамку для звезд. Там их миллионы, и я вдыхаю эту красоту.

Слезы катятся по виску в ухо, когда я слышу звук засохших листьев. Они здесь. Моя боль только началась.

─ Не дергайся, ─ говорит голос молодого мужчины.

Я поднимаю голову и вижу ту пару глаз.

─ Будет больно, но не долго. Просто не сопротивляйся.

─ Сопротивляться кому? ─ Спрашиваю я, мой голос слышится совсем чужим. Голос маленького человечка. Голос беспомощного. Голос напуганного.

Моя голова пульсирует, и теплая кровь смешивается с потом, стекая прямо мне в глаза.

Хочу поднять руку, чтобы понять, насколько сильно моя голова пострадала. Но это не имеет значения. Я все равно умру.

─ Я спасу тебя. Но они уже на походе. ─ Говорит он, наблюдая за существами, которые несутся на полной скорости к нам.

Он собирается пощадить меня. Убить быстро, прежде чем другие доберутся до моего разбитого тела.

─ Просто дыши, ─ продолжает он. ─ Это скоро закончится.