Второй телефонный звонок

Джессика позвонила снова восемь дней спустя. Она прекратила дружеские отношения со своей подругой, поскольку более не могла терпеть ее упреки. Со всеми остальными, докладывала она, она пребывает в своей новой самости, и ей это нравится. Когда она проявила свою новую самость по отношению к своей подруге, показалось, что их отношения прекратятся, поэтому сначала она возвратилась в свою старую самость в этом контексте. Потом она решила, что больше не сможет поступать так, поэтому она рассталась с подругой. Она чувствовала себя сильной, но очень грустной. Она полагала, что оплакивала потерю не только своей подруги, но и своей старой самости.

Я поинтересовалась, не находилась ли ее новая самость с ней всегда, спрятанная под последствиями насилия. Это показалось Джессике не лишенным смысла, но она все еще пребывала в печали. Я сказала, что не собираюсь развеивать ее печаль. Мне тоже было печально от того, что, прорываясь сквозь все эти унижения, она была вынуждена скрываться.

Я спросила, что, помимо печали, отличает ее переживания. Она ответила, что ощущает себя в большей безопасности, более открытой и более понимающей. Она сказала, что этот процесс работал над тем, чтобы позволить существовать тем ее частям, которые уже изменились, и тем, которые были готовы и ждали перемены. Кроме того, он дал ей нечто, чем она могла жить ежедневно, ее новый имидж.