Часть двадцать третья

«Двуликий Янус или Хорошо то, что хорошо... продолжается»

Субботу и воскресенье я провел дома, так сказать, под арестом за то, что в субботу вернулся домой далеко после обеда, а не как обещал родителям – утром.

Ну, там еще и морда была помятая с похмелья, да я еще, придурок, накатил остатки водяры. Несло от меня, видимо, нехило, хоть чистил зубы и даже душ принял у близнецов.
Не помогло.

Короче, никаких гулянок до самой пятницы, «школа – дом – уроки». Это папуля мне предъявил ультиматум за все хорошее. Да я как-то и не упирался сильно, на самом деле понимая, что наглею последнее время по-черному.
Хоть меня сейчас и потряхивало оттого, что угроза для Яна миновала, и так хотелось оторваться с ним за все это вынужденное время воздержания на его счет, я, в общем-то, понимал, что для школы будет очень полезно эту недельку поучиться на полную катушку.

А потом пя-я-ятница!

У меня мурашки проходили, когда думал об этой пятнице всю следующую неделю.
Но до нее еще надо было дожить.

Понедельник прошел в школе спокойно.
Только на первой же перемене позвонил Януся и рассказал, как одноклассники дуреют от татухи Зверя.
Бля...
У меня аж во рту пересохло, когда я представил, как все пялятся на моего Монстра, на ту вязь, от которой меня самого клинит. Даже почувствовал что-то вроде ревности, что это лицезреют все, кому не лень.
Ррр...
Нет, ну я уж не до такой степени дебил и понимаю, что Свят это от других прятать не собирался, но... Но все равно я отреагировал как ненормальный. Конечно же, я не стал свое состояние озвучивать даже для Яна, хотя и думаю - он сам что-то почувствовал по моему невнятному бормотанию, пока я в себя приходил.

Блин... Ну, поколбасило меня немного и перестало.
Потом, правда, Леха приколупался к Святу, когда увидел ЭТО в столовке на третьей перемене. Что, да почему... Зверь отмахивался, как мог, даже что-то убедительно при этом умудряясь впаривать, а я глаза отводил, стараясь не встречаться взглядом с Монстром, чтобы не краснеть от смущения.
Ну, не привык я еще к его татухе! Спокойствия она мне никак не прибавляла.
Каждый раз вспоминаю тот наш разговор, когда сказал ему, что в курсе ее значения. Нет, тогда ничего такого сверхъестественного не случилось, все было спокойно... внешне. Зато я тогда просто физически почувствовал бурю, которая бушевала внутри моего Зверя. И никогда не забуду то состояние, когда без слов признаний считываешь любовь по отношению к себе, как с листа тетради.
Это было МОЕ...
Такое интимное до головокружения, поэтому и воспринял так эту новость про ее открытие для всеобщего обозрения.
А успокоиться смог, когда понял сам для себя, что как бы там ни было, и кто бы ее ни увидел, она все равно останется только его и моей.
Про меня.

Вторник тоже нормально и начался, и закончился. Но из нас троих – только для меня, как потом оказалось.

В среду утром, когда только в школу заходил, в толпе мне попался одноклассник близнецов, Генка, по кличке Вентилятор, названный так за странную манеру драться, размахивая и руками, и ногами, с замечательным фингалом под левым глазом и распухшим носом, залепленным пластырем. Впрочем, не было ничего странного, этот драчун частенько ходил с разукрашенной мордой, но было странно то, что он от меня шарахнулся, как черт от ладана.

Я даже немного офигел при этом. Стало интересно, кто ж это его так и за что. Думал об этом спросить вечно всезнающего Леху, а этого гада с утра и не оказалось как раз.

В классе, когда я вошел, странно притихли одноклассники, стараясь скрыть заинтересованные взгляды. Ну, это было более-менее привычно для меня - внимание после появления близнецов и моей с ними, непонятной для многих, связи, но тут это было напряженнее, чем обычно. А я постарался отвлечься от этого, и удалось даже, так как, вроде бы, не было поводов для беспокойства.

За первый урок эта встреча с побитым одноклассником клонов из памяти стерлась, мозг пришлось переключить, сосредотачивая на занятиях. А на второй перемене началось что-то малопонятное. Ко мне действительно как-то усиленно присматривались и неестественно себя вели почти все. Какие-то необычные смешки, взгляды, разговоры...
И когда наша Юлечка примостилась рядышком и, ковыряя ноготком парту, спросила про запасную ручку, томно хлопая ресницами, меня перебил глумливый смешок и предупреждение от нашего мальчика-нарцисса Ромки, с которым у меня были всегда непростые отношения - я ненавидел его жеманность:
- Юль, даже и не мечта-а-ай... И лучше не подходи к нашему красавчику. Ты же понимаешь, какие могут быть последствия...
Я перевел непонимающий взгляд на Ромку, ожидая объяснений.
В ответ мне пожали плечами, поиграли бровками и демонстративно отвернулись, с неприятным смешком, который подхватили рядом стоящие.
- О чем эта сволочь речь толкнула? – я уже смотрел на Юльку, но она поджала губки и молча убралась из-за парты.
Что за хрень? Я обвел глазами класс и уже реально видел и насмешливые взгляды, и что шепчутся, причем громко, глумливо улыбаясь.
Да, ладно... Какого черта, вообще?
Все, что случалось до этого, связанное с близнецами, даже не очень скрытое, и то не вызывало такой бурной реакции.
А сейчас-то что?
Я лихорадочно соображал, кто из нас, где и когда мог проколоться НАСТОЛЬКО.
Единственное, что приходило в голову, так это то, что просто теперь уже все из класса узнали о татуировке Свята. И, наверное, для многих, если не для всех, это было все равно, как если бы Зверь расписался в том, что трахает меня.
В этом все дело или в чем, мать их так???

В голову ничего другого не приходило. И позвонить клонам, пожаловаться и узнать, что к чему, не мог - поставил на подзарядку утром трубу и забыл забрать, а вспомнил об этом только в трамвае.
И мне ка-тас-тро-фи-че-ски не хватало гада Лешки.

Схватившись за сигареты, взвинченный до невозможности, чувствуя на себе странные взгляды, практически опасаясь, что начнут плевать вслед, вышел из класса, направляясь в туалет, понимая, что времени идти на улицу у меня уже нет.

На душе было гадко... Почти мерзко. До ощущения тошноты.

Я не понимал, ЧТО происходит, и это выматывало.
В коридоре легче не стало: проходя мимо толпы десятого «А», почти споткнулся, услышав: «Пидорасы вообще страх потеряли, скоро прилюдно будут трахаться!»
Я не понял, кто именно из толпы это сказал, но когда я резко оглянулся, почти все тут же опустили глаза или просто поотворачивались. Но НЕ понять, что говорят обо мне и клонах, было просто невозможно.

В туалете тоже... Восьмиклассник так торопливо доделал свое дело, с опаской на меня поглядывая, что у меня уже зародилась мысль вцепиться этому конопатому в шиворот и потребовать рассказать, чего так отреагировал на меня.

Не стал. Сдержался, стиснув зубы.

Блин, здорово, черт!

Вторая перемена была перед уроком физкультуры у клонов, и я понимал, что идти в раздевалку и что-то там выяснять, было бы просто смешно. Поэтому и пришлось ждать до третьей.
И эта же вторая перемена оказалась очень урожайной на подколы со стороны одноклассников. Типа «кто кого имеет и в какой позе» и «может, у Ангела тоже есть татуировка»...

Суки! Так хотелось пожелать всем выпить яду.

Но, как ни странно, не смотря на такое, уже открытое, отношение ко мне, почему-то стало спокойнее. Или просто я понимал, что долго такое не продержится по-любому. Поглумятся и успокоятся как всегда.

А вот на третьей перемене, когда я увидел Свята...
Вернее, его разбитую губу и явно расцарапанную ногтями щеку, сразу вспомнился и Вентилятор, с его подсвеченной фингалом мордой, и то, как он от меня шарахнулся.

- Так... Я не понял... У вас в классе ввели новый урок: «Отвесь пиздюлину товарищу»? Или что? Хули у вас полкласса с побитыми мордами?
Прорычал и прижался к спине Монстра, стоящего в очереди к буфету, уже представляя, что на самом деле произошло, и из-за чего весь этот сыр-бор с гляделками и подколами. И произошло это, по всей видимости, еще вчера, судя по не очень свежим «боевым ранам». Но мне почему-то об этом никто ничего не сказал!

Ян хмыкнул, потом увернулся от подзатыльника, который ему хотел влепить матерящийся Зверь.
- Эй! Завязывай! – я зафиксировал его шею захватом сзади, прижимая к себе.
А пофиг было в толпе, и так стояли как селедки в банке.
- Что творишь? Может, лучше расскажешь, что вчера было? Ммм? Что за хуйня вообще происходит – меня уже достали сегодня непонятными подъебками! И почему это я до сих пор нихуя не знаю? – даже не смотря на ароматы места, где готовят и продают еду, я с удовольствием вдыхал запах моего Монстра, чувствовавшийся даже сейчас.
- Отпусти, сволочь, – прохрипел Зверь, и я ослабил хватку.
После этого он коснулся своей губы, сводя брови от боли, грозно глянув на меня.
- Да так... Было дело. Кое у кого оказался слишком длинный язык и бурная фантазия. Пришлось укоротить.
Зверь был зол. Угрюм. И я понял, что большего, чем это, по крайней мере, сейчас из него я не вытащу. А рядом со мной примостился Януся.
- Я так подозреваю, ты Вентилятора видел, да?
Я кивнул:
- Правильно подозреваешь, родной. И Вентилятора, и всех остальных, которые явно знают больше меня...
И Мозаик тихо продолжил:
– Ну, так это они еще вчера после школы схлестнулись. Леха не сказал, что ли? Он же был на драке. Я думал, что он тебе выложил все. Удивлялся, чего это ты до сих пор молчишь.

Та-а-ак... Блин...

У нас вчера уроков на пару было меньше, и значит, все самое интересное произошло без меня. А вот Леха, живущий совсем рядом со школой, такого зрелища не пропустил!

- Да нет его, е-мое! А остальные, суки, только и делают, что подкалывают! Твою мать! И позвонить не мог – трубу дома забыл! С какого хера-то подрались?
- Были причины, уж поверь, – Януся серьезно глянул на брата, облизал губы и продолжил, - этот ушлепок после того как услышал про татуху, ну... то, что именно она означает, начал херню всякую плести. Ну, ты понимаешь… О тебе и Святе. Все это наш упырь еще как-то терпел, если так сказать можно. Даже то, что ты можешь спать с нами двумя... А вот когда Генка, кретин, заикнулся о том, что Свят и меня может...
- Что??? – не дал договорить Яну, меня почти подкинуло от накатившей злости.
- Тшшш... Перестань! – Мозаик стал ко мне еще ближе, загораживая собой, словно боясь, что я сейчас унесусь искать Вентилятора.
Вот только не он один этого, как я понял, испугался – Свят не оглядываясь, нашел мою руку и вцепился в нее. Молча.
А я, чувствуя это, глазел ему в затылок, слушая Яна:
– Ему нехило досталось. Там это многие видели. Вообще толпы было до хера, такое впечатление, что чуть ли не полшколы...
А у меня долбилось в ушах сердце, и все дрожало внутри, и было ощущение, что меня сейчас разорвет на кусочки.
- Сука... Он охерел? Бля! – я зажмурился до звездей под веками, стискивая и зубы, и кулаки, теперь удивляясь, как Зверь вообще не расквасил морду уроду Генке.
- Мне почему не позвонили, а? Молчали почему? – наконец-то чуть расслабился я, утихомиривая бешеное сердцебиение, когда на нас оглянулся Свят.
- По кочану! Угомонись... Тебе мало домашнего ареста? Хотелось еще и круги наматывать по стенам от злости, да? Не хватало, блин, – он сжал мне пальцы до боли, но большим нежно погладил кисть, потом отпустил руку, но зато, развернувшись, вцепился в меня, за секунду втиснул перед собой в очередь и обхватил рукой за талию.
Сейчас, в толпе, когда нас еще и Ян прикрывал, я мог ему это позволить. Даже не смотря на все то, что я терпел первые уроки. Хотя... может, уже благодаря этому?

Что еще было терять?

- Все окей, котенок. Даже не вздумай себе башку этим загадить, понял? Вент свое получил сполна. А тебе нельзя больше и лишнего движения в школе сделать, слышишь? Вспомни поход к директору... Я сам, если что. Мне от этого хуже не будет.

Он хрипло шептал мне в затылок, а я слушал, опустив голову, облизывая пересыхающие губы, чувствуя тепло его тела спиной и внутреннюю противную дрожь.

- Мы не стали драться в школе, я его скрутил и сказал, что буду ждать возле турников на спортплощадке после уроков, а если не придет - сегодня в школе убью. А к окончанию уроков об этом уже знали не только наши из класса, а вообще многие, кто был в школе.
- Ай... че-е-ерт! – проскулил я, и меня только крепче к себе прижали.
- Тшшш... все уже... Перестань... Вообще хорошо, что тебя уже не было. Мне спокойнее так, понимаешь? Мы с Генкой один на один, но он конь оказался еще тот, сука...
- «Споко-о-ойнее», епт! – съязвил я, нервно усмехнувшись. - Досталось, да, Зверь? – Я не выдержал и положил руку сверху на его.
- Вентилятору тоже досталось! Я ему по ходу чуть нос не сломал... Он сам, мразь, нарвался, я же не собирался его уж так уделать... Просто хотел ебальник закрыть, чтобы другим неповадно было. А он, ублюдок, звезданул меня ногой в живот, я думал там и сблюю, загнувшись. Хотя я сам, идиот, так открылся не вовремя... Но ничего, стерпел тогда, только злее стал. Ну, и въехал ему по носу со всей дури. Рука до сих пор болит. Ну, и все. Его вырубило на пару секунд, кровища ручьем. Ты сам знаешь, нос есть нос... А меня все-таки вывернуло после этого, суко... Нехило он мне врезал, тварь. Но я в долгу не остался! Так что, надеюсь, он понял, что к чему. Вот такая эпидерсия, котенок.
Я кивнул:
- Он понял, это точно. Его от меня отбросило утром, как от привидения, а до меня и не дошло, чего это он...
Я хотел продолжить, сказать о том, как меня доставали с самого утра, но... Просто подумал, что это такая мелочь по сравнению с произошедшим со Святом вчера, что постыдился жаловаться и концентрировать на этом внимание клонов. Я и так уже сказал, хватит об этом...

Блин... Ну, что мне десять лет, что ли? Сам не разберусь?

И, сняв с пояса руку моего Зверя, глянул на сбитые костяшки. Будь мы сейчас одни, я бы их перецеловал все. Медленно и нежно.
Сглотнул, невесело улыбнувшись:
- Пипец, а? Я чокнусь...
- Все прошло... Расслабься.

Расслабься, Ангел, ага... Уууууййй!

То, что рассказал Зверь, перед глазами было как на экране телевизора. Я видел раздувающиеся от злости тонкие ноздри Свята, играющие желваки и взгляд... Такой, каким он смотрел на меня еще в самом начале, когда там кроме злости и желания раздавить, ничего больше не было. И понимал, что вывернуло его не от боли, скорее всего, а от вида крови...

- Живот болит? - я чуть развернул к нему голову, когда он забрал у меня свою руку.
- Обезболивающих нажрался... Все окей.
- Там синяк на весь бок, – проговорил Мозаик, и Свят скривился:
- Мелкий, перестань, а?
Но Ян продолжил, игнорируя слова брата:
- Я серьезно, Дин. Я очень боялся, чтобы у него внутри все целое осталось... А эта сволочь только прикалывалась!
- А не фиг было сидеть надо мной, как курица на яйцах – хрен сгонишь! «Братик, а может «скорую», а? А может то, а может это?» - Свят хохотнул и, чуть вздрогнув, скривился, приложив ладонь к левому боку.
- Больно, да? – Януся притворно-сочувствующе погладил брата по предплечью и добавил уже без нежностей, - так не хер ржать надо мной, придурок!
А Свят, хоть и передразнивал Мозаика, и все такое, но мы не могли не заметить, как ему в кайф подобная забота.
- Не умру, не надейся даже, – все-таки выдало невыносимое существо.
- Кретин, – Мозаик констатировал факт ему с тяжелым вздохом и продолжил для меня:
- Мамули-то не было, блин, – Ян выдохнул, – а он в испарине, бледный... Не знал, что делать с ним! И тебе он звонить запретил!
- Ян, прекрати! – процедил Зверь сквозь зубы. – Все нормально.
- Да, неужели? Норма-а-ально! – фыркнул Януся, и я подумал, как все вчерашнее Мозаик перенес. Он же до смерти боится, когда Свят дерется! Блин... А Ян, глядя на брата, продолжил:
- Е-мое! Как это до меня не доперло? Слушай! Может, это ты в «сабспейс» влетел и просто перся, а я, придурок, думал, что тебя от боли так скручивает? – теперь уже и Ян рыкнул, как волчонок.
- Куда он влетел? – не совсем понял я Мозаика, вернее его высказывание о подпространстве.
- А... это... – Януся мельком глянул на меня.
- Это наш эмо демонстрирует свои познания в БДСМ, – хмыкнул Святуся и, подойдя к прилавку, начал заказывать еду на нас троих.
- Б... М... Чо? – не понял я, а Зверь лишь усмехнулся, оглянувшись.
- Б. Д. С. М. – Медленно проговорил Януся. – Ну, ты же в курсе, что такое садомазохизм?
У меня и глаза, по-моему, стали квадратными.
Я, по большому счету, лишь поверхностно зная, что это такое, просто потому что в пятнадцать лет прочитал Маркиза де Сада, подсунутого мне другом, а позже видел пару порнофильмов с его элементами, очень удивился тому, что в этом разбирается Януся.
- Так вот, БДСМ - это все то, что как раз с садо-мазо и связано. Ну... ну, это долго объяснять... Короче, «сабспейс» это термин такой в психологии, – продолжал Ян, пока Свят заказ делал. – Обозначает измененное сознание, которое чаще всего именно в БДСМ получает «нижний», то есть человек, добровольно согласившийся терпеть боль. Хотя они от боли кайфуют. Мазохисты же... Так вот, это как затяжная нирвана своего рода. Поэтому я и говорю, что упырь, видимо, кайф ловил, гад!
- Убью, - пообещал своему брату прекрасно слышащий Свят, процедив через плечо в нашу сторону. – Давайте уже забирайте тарелки, я заплачу.

Усевшись за столик и вцепившись зубами в бутерброд, я смотрел, как аккуратно Януся откусывает от пирожка с повидлом, ощущая, как все сильнее ощущается нервозность от того, что я только что услышал от нашего Мозаика.
- Эй, Янусь... Скажи ты мне, с какого ты интересовался... этим? – пережевывая, все-таки не выдержал я. – Не после «свидания» твоего брата с дубинкой?
Ну, конечно же, Ян прекрасно знал о том случае, когда Свят повелся на любителя неординарного секса.
- Ди-и-ин! – предостерегающее от Свята.
- Сорри, молчу,– от ржущего меня и от хмыкнувшего Яна:
- Ты догадливый! Ну, да... Захотелось посмотреть, на что мой братишка подписаться собирался, – игнорируя тихий, но зловещий рык нашего Зверя. - Кое-что даже понравилось.

Понравилось?! Моему Яну?!

Идиотская фантазия поневоле начала рисовать в сознании образы, от которых почти кружило голову странными ощущениями: мой Ян, с гибким стеком в руке, над... Не знаю над кем... Ни себя, ни Свята, даже в том свете, что наш Зверь хоть и по незнанию, но уже побывал в роли «нижнего», я как-то не мог представить. Так... просто кто-то неясный.… Но даже без определенности подводило все внутренности до исступленного состояния тихого восхищения. Тихого не в том смысле, что слабого, а в том... Вот есть два основных вида сумасшествия - явное и скрытое, проявляющееся только в определенных условиях. И скрытое никак не означало, что болезнь легче.
Ведь говорят, что буйную форму вылечить возможно, а вот скрытую – фиг там...
Так вот было и у меня. Это появилось в самом начале наших отношений, после признания Свята, когда я понял – близнецы оба принадлежат мне. И оно с тех пор концентрировалось внутри меня, где-то в области пупка, иногда шевелилось, распространяя вокруг себя невероятно приятное ощущение счастья, упоения, радости, восхищения, любви, трепета. И всего такого подобного, чему я и названий не подберу... Но иногда оно же, такое нежное и томительное, бывает очень резким, невыносимо изнуряющим, доводя практически до потери сознания, как в первый раз нашего секса втроем.
И клоны так и не давали во мне ни сна, ни отдыха этому, порой беспредельно выматывающему, чувству, подкидывая все новые и новые потрясения, большие и маленькие.
Когда начинаешь понимать – шизофрения не за горами…
- Тебе? Понравилось?
Ян невинно глянул на меня, чуть откинув челку, хмыкнул и отправил кусочек пирожка в рот.
- Котенок, в этом невинном мальчике, вернее, в его башке, такие странности бродят, что ты даже не представляешь, – тихо проговорил Свят, хищно облизнув губы.
Мозаик поиграл бровями, улыбаясь, глядя в упор таким взглядом, что меня аж мурашки пробрали.

Мне и так уже не казалось мало того, что совсем недавно начал понимать для себя наверняка – Ян пойдет в актив без малейшего сомнения и страха. И только от этого так сладко-томительно клинило мозг.
А если еще он будет агрессивно-нежным, как Свят... Пипец... Я же точно живым не останусь. Подохну во цвете лет.

Я даже головой встряхнул, чтобы отогнать наваливающееся состояние полного распада на атомы.
- Ай... Да ну вас к черту, е-мое! В дурке давно уже по мне палата плачет, – пробурчал я, - с ума меня сводите...
Клоны только переглянулись на это, улыбнувшись, а чуть позже, когда Свят, не отрывая взгляда от салата, увлеченно ковыряясь в нем вилкой, неожиданно обратился к Яну:
- Мелкий, а ты не говорил нашему мальчику, что у тебя есть настоящие наручники?

Я поперхнулся соком.
Закашливаясь, хватаясь за салфетки, пытался восстановить дыхание и не дать растрескаться мозгу полностью, а они глумливо ржали, дотягиваясь до моей спины, хлопая по ней. Ну, а мне оставалось только отмахиваться и материться сквозь кашель, не обращая внимания ни на кого вокруг, проклиная тот день и час, когда два невыносимых существа так бесцеремонно ввалились в мою жизнь, круша и переворачивая в ней все вверх тормашками.

Чуть позже мы стояли во дворе школы, наблюдая за восьмиклассниками, играющими в футбол, а Святуся, чуть отойдя от нас, размахивал руками и орал на не очень умелых игроков, давая умные, по его мнению, советы.

- Солнце мое... Скажи, тебя действительно привлекает садо-мазо? – все-таки не выдержал я и спросил Янусю о том, что начало проедать мое развращенное сознание со страшной силой.
Мозаик скосился на сигарету в моих пальцах, потом на меня, со странной улыбкой на губах.
- Тебя это напрягает? – вопросом на вопрос ответило разноглазое чудо, и я пожал плечами, ощущая, как начинает набирать обороты пульс.
- Я просто никогда не думал, что... – и тут я умолк, вдруг вспомнив, как на второй раз нашего с ним секса Януся захотел этого без смазки.
А его пирсы?
Сейчас я был полностью уверен, что даже на члене он его делал без обезболивания.
- Эй, Дин! – окликнул Януся. – Ты чего?
- Да так... Вспомнил кое-что. Тебе нравится боль, Ян?
Януся чуть повел плечом, хмыкнул.
- В умеренных количествах.
Стало жарко в ушах.
- И причинять ее кому-то?
- Ты имеешь в виду в сексе?
- Ну... Да.
На меня сверкнули взглядом и тут же его отвели.
- Я сдерживался всегда.
- Сдерживался... – я чувствовал себя почти растерянным, и еще появилось вдруг странное ощущение, которому я пока и определения дать не мог. – Котенок, скажи, что тебе хотелось сделать?
Ян несколько секунд смотрел на своего неугомонного брата и, не поворачиваясь, спросил:
- Ты уверен, что хочешь это услышать, Дин?
- Да. Я хочу знать...
Блин...
Мое эмо, только от присутствия которого сейчас шли по коже гигантские мурашки, медленно оглядев все вокруг, выдало:
- Ну.. Искусать шею, плечи... Исполосовать спину ногтями...

Ох, ты ж бля!!!

- Только... Знаешь, в садо-мазо ведь кайф не только в том, чтобы получать боль или причинять ее... Есть и другое. Совсем другое...
- Д...другое? Что другое, Ян?
- Подчинение, Дин. Под-чи-не-ние... Понимаешь? Когда тебе доверяют от и до. Связать и получить в полное распоряжение...

Мать моя женщина! Роди меня обратно! Ян? Это - ЯН???

- Ай!!! Лузеры, мать их! Игроки, епт! Мазилы! – вывел меня из странного транса голос Свята, подходившего к нам. – В крестики нолики им играть, а не в футбол!
Я сплюнул, кивнул и посмотрел на притихшего Яна. Видимо, очень необычно посмотрел.
- Эй... Вы чего такие? - Монстр нас разглядывал с явным подозрением.
- Да нормальные мы, не придумывай. Пошли, чудовище... Скоро звонок.

Я шел на урок и уже знал, что сделаю первым делом, когда вернусь домой – залезу в инет и найду сайт о БДСМ.

Зачем это мне было нужно?

Да просто я хотел знать хоть немного из того, что знает Мозаик.
Я уже говорил, что чем больше я с ним общаюсь, тем больше он меня поражает. И в плане своих совсем НЕ школьных знаний, да и просто своим разнообразным внутренним миром, огромным таким, что порой я в нем терялся. Вот как сегодня...

И чуть позже понял - что неясное чувство, возникшее при том разговоре с Яном – это было ощущение, что мой мальчик намного взрослее меня. Вернее, опытнее, продвинутее.
И что он просто не давал мне этого понять до сегодняшнего дня.
И, как назвал Свят пацанов, нифига не умеющих играть в футбол - лузеры... Вот именно «по-лузерски» я себя и почувствовал.

Что задумано – то сделано.

Часа через три после возвращения домой я уже чувствовал, как распирает мой мозг от совершенно нового, странного, запретного, даже пугающего своей неоднозначностью, целого громадного мира психосексуальной культуры, под названием «БДСМ».

Во-первых, я очень удивился уже самой расшифровке BDSM с английского – связывание и дисциплина, доминирование и подчинение, садизм и мазохизм.
Только от этого уже начала кружиться голова...

Связывание.
Подчинение.

Ведь именно об этом и говорил Ян.

Во-вторых, практически охренел от того, сколько народу и какого разного по возрасту и по социальному статусу на это подсажено! Сдуреть просто!
А в-третьих, сколько атрибутов, терминов, определений!!! Пипец просто!
Все эти «нижние», «рабы», «сабы», «сессии», «экшены»... Только от одних названий можно крезануться. Костюмы из латекса и кожи, плетки обычные и флоггеры, наручники, бандажи, кляпы, ошейники, цепи, фиксаторы для всех частей тела?! Все эти невозможные девайсы... Бляяя...

Правила, которые нужно выполнять беспрекословно, как и приказы «верхнего»... Он же «мастер», он же «доминирующий», он же «господин/госпожа»...

Нашел и про то самое понятие «сабспейс». Мда уж... Чего только не вытворяет психика человека.

И как контрольный выстрел после всего – рассказы на БДСМ-тематику.
Полнейший вынос мозга.
Когда я увидел порно с садо-мазо первый раз, скажу честно, тогда оно меня совершенно не торкнуло. Может, просто потому, что было кустарное какое-то, а может, оттого, что слишком уж странным для меня оказалось или просто не дорос.
Не знаю...
Но хочу сказать, что рассказы - совершенно другое. Если, конечно, в них большее, чем обычная изощренно описанная порнуха, и рулит в основном психология самого явления, как вот попалось мне. Просто это так клинит, что хочется схватиться за голову, чтобы ее не разорвало. Что практически я и сделал, вырубив комп, и пытался отдышаться после всего...
Это было так... так необыкновенно сильно, во многих смыслах. В ушах шумело. Наверное, из-за адреналина, тонами плещущегося в крови.
И то, что действительно не дорос, чувствовалось ОЧЕНЬ...

Тем более что понимал - я узнал лишь маленькую часть из того, что есть вообще по этой теме. И ведь так только от теории и описаний меня перекорежило. А как тогда должен чувствовать себя новичок на практике, впервые попав на тему?
Я себе запретил даже думать о подобном.
Но при всем том, что я испытывал сейчас, где-то глубоко внутри было ощущение странного такого томления, желания, возбуждения, смешанного с чувством почти панического страха.
И уж, конечно, у меня в сознании был образ Мозаика, который родился еще в школе, когда пошел разговор на тему.
МОЙ Ян... «Мастер». «Доминирующий»???
И, епт... Я видел его таким. Я в это ВЕРИЛ, черт подери!!! И верил так, что меня напрочь расчленяло.

Стоя возле холодильника, глотая ледяную минералку, стекающую у меня по подбородку, вдруг вспомнил, как еще до Нового года при Яне на кухне резанул себе ножом палец. И не глубоко вроде, но крови было немало. Так вот мое эмо, не раздумывая даже, сунуло его себе в рот.
Тогда я еще не знал, как Свят к крови относится, а вот сейчас я реально понимал, какая разница громадная между моими парнями.
А еще я не сомневался, что, при всей своей «звериности», Свят после того случая с дубинкой никогда больше не станет интересоваться подобной темой. А вот наш Ян...

Ох уж этот Ян!

Могло ли у меня измениться отношение к Мозаику в том смысле, что изначально-то я влюбился в совершенно другого Яна?
Я думал об этом.
И оно действительно изменилось, но не стало слабее, нет. Просто к тому чувству, что было ДО этого, теперь примешалось еще и чувство какого-то глубочайшего животного трепета, как перед каким-то очень мощным, но неизвестным природным явлением. Может, что-то подобное испытывают моряки, когда оказываются рядом с Бермудским треугольником, от которого никогда не знаешь, чего ожидать.
Не знаю, как-то вот так...
Но это ощущение не отпускало и на завтра, и было достаточно сильным, чтобы затмевать собой негатив, от все продолжавшегося, хоть и в уже меньших дозах, стеба на «тему». И проходить, зараза, не собиралось.
И мое очумелое состояние заметил Свят, на второй перемене следующего дня, шепнув мне, когда не видел Ян:
- Котенок, все окей? Ты так странно на мелкого косишься...

Я отбился тогда, как мог. Сказал, что все окей, что он ошибается! Придумал тоже, блин!
Ну, а что? Мне нужно было признаться, что меня, когда я рядом с его братом, просто затаптывают мурашки-мутанты, с размером со слона?

Черт... Да я просто представить боюсь, какого еще размера тараканы могут обитать в этой хорошенькой головке.

И ко всему тому дурдому, что был у меня в башке, примешивалось ожидание выходных. Предвкушение, вернее. Я ведь надеялся, что, наконец-то, Януся позволит нормальный секс с собой.

Ну, или... Наоборот... Оййй...

Но даже если не думать про «наоборот», после всего меня по-тихому распирало от предчувствия, что это будет отрыв с человеком, которого я практически не знаю. Но которого безумно хочу.
Я о-о-о-чень старался поменьше думать об этом, удавалось плохо, тем более после утра в четверг, когда я, по помятым, сонным, но счастливым, лихорадочно блестевшим глазкам близнецов, встреченных мной в вестибюле перед занятиями, понял, что эту ночь они провели вместе.
И, не выдержав, еще на первом уроке, кинул смс Святу: «??? Я прав?»
И от полученного ответа захотелось убиться от зависти:
«Ага)))Дин, это было что-то!!! Эта сволочь мелкая меня грызанула за жопу!»

Я не стал противиться желанию и все-таки влепился лбом в парту и вместе со сдерживаемым скулежом сдерживал еще и желание дать подзатыльник Лехе, глумливо погладившего меня по голове, явно понявшего, что меня от чего-то ТАК прет.

Кстати, о птичках...
Мне же Леха рассказал о драке, еще в среду, когда приперся на последнюю пару. Проспал, видите ли, гад!
Так вот, ЭТО стоило услышать, чтобы понять, как то событие воспринялось посторонними людьми, видевшими все от и до. Он так бурно описывал драку во всех красках, почти подпрыгивая на стуле, возбужденно размахивая руками, что потом мне уже казалось, будто я все видел собственными глазами.
Теперь знал наверняка - то, что натворил Вент, уже никто повторить не захочет. Разве что могут позволить себе такие же подъебки, как в мою сторону.
А Лешка ведь знал, с чего все началось!

- Слушай, Вент - реально придурок. ТАКОЕ твинсам заявить! Во у парня фантазия работает, да? – а я сидел, глядя на Леху, ощущая, как потихоньку отливает кровь от лица, и кивал, представляя, что было бы на самом деле, узнай он ВСЮ правду.

- Дебилоид! Вообще удивлялся, как Свят его сразу после этого еще в школе не пришиб. И очень аккуратно дальше:
- Слушай, так татуха у Свята действительно о тебе?

Р-р-р...

- О «мене»! Блин! Леха! Давай хоть ты мозги мне этим трахать не будешь ладно?!
- Ладно-ладно! Не психуй ты так...
- Я не психую, – сквозь зубы.
- Психуешь. Но я тебя понимаю, если честно. Для тебя это... Ну... личное... Да?
- Понятливый ты мой, – шумно выдыхая, чувствуя на себе внимательный, даже сочувствующий взгляд Лешика. Но там еще столько любопытства было при этом!!!

Сволочь такая!

- А... слушай, кто еще-то тебе этим мозги трахает? Что-то очереди я не наблюдаю, – глумливая морда сияла.

Я медленно досчитал до пяти, борясь с желанием зарычать.

И, все-таки сдержавшись, буркнул:
- Сам... Себе...
- О-па! Во-о-он оно что! Понима-а-аю...
- Вот и «понимай» себе, блин! Молча только!
Лешик хмыкнул с улыбкой, кивнул.
И умолк, наконец-то.
Ненадолго, правда.

- А младший Истомин нигде чего-то подобного себе не набил? – все-таки не выдержала эта сволочь и чуть не слетела с сидения со смехом, еле успев увернуться от оплеухи.

***

Школьная неделя, такая давящая на нервы из-за разборок, и в тоже время, благодаря Яну, такая томительно-крезанутая, наконец-то, закончилась. Только от этого толку оказалось мало, и даже в последний учебный день недели нам побыть вместе с клонами наедине не светило.

К ним еще в четверг утром, когда клоны были в школе, нагрянули родственники из глубинки, с целью присмотреть квартиру в городе для покупки, и было даже не понятно, сколько они собирались у них пробыть.

Ладно бы только взрослые... Что пацанам долго быть с ними, да? Но там оказался их троюродный брат, мелкий совсем, пять лет - и пришлось моим парням его «выгуливать», по просьбе мамы, пока взрослые занимались своими делами.

В пятницу после школы клоны его повезли в наш, только что открывшийся на летний сезон, парк аттракционов. И катали этого неугомонного на всяких горках, качелях и каруселях, пока он не позеленел.

А я сидел дома и маялся.

А в субботу в девять утра звонком мобилы разбудил Свят и, без элементарного «привет», выпалил:

- Котенок, у тебя час на сборы и дорогу. Мы сегодня по кафешкам, паркам, кино, на катамаран, если работает... Давай с нами, а? Бабло есть, родственнички расщедрились! И вообще… Скучаю… И не только я.

И стоит ли говорить, что через час я уже был на остановке возле дома клонов?

Игорек, братик клонов, оказался на удивление прикольным мальчишкой. Белобрысый, с бесцветными ресницами и бровями, огромными голубыми глазищами на пол лица, да еще так смешно выговаривающий букву «р».

Познакомились с ним без проблем, поздоровавшись за руку, как со взрослым. Он, правда, понять долго не мог, зачем мне такие «красивые длинные волосы», и что за имя такое вообще – Дин?

Предположил, гаденыш, что это от имени «Дина», которым зовут их овчарку. Только «Дин» - для мальчиков. А еще, что я, наверное, хочу быть похожим на девочку.

По-моему, я даже покраснел, пытаясь объяснить мелкому, что не хочу я быть похожим на девочку, просто мне нравятся длинные волосы. А клоны, улыбаясь, так многозначительно поглядывали на меня и друг на друга.

Это чуть позже меня Ян просветил, что когда родственнички только приехали, Игорек извел и его, и Свята вопросами, почему они такие разные?

«Ведь блязняцы же!»

- Прикинь, он так и говорит: «БлЯзняцы»!

А у Яна разные глаза отчего? И почему у Свята на руке рисунок, который не стирается, если даже палец послюнить? И почему он такой непонятный, и кто ему его нарисовал? И зачем он покрасил синей пастой челку?

Позже доставал свою мамулю тем, что хочет и глаза такие разные как у Яна, и рисунок на руке, как у Свята, да и от челки синей бы тоже не отказался. Но, получив отказ и разъяснения от родительницы, что все это еще рано или просто невозможно, решил для себя, по крайней мере, одну глобальную проблему, но зато сам – закрывшись в ванной, найденным у Свята в комнате зеленым фломастером, на своей руке нарисовал кривой дом и солнце под тучкой.

Короче, ребенок оказался еще тем приколистом.

А я вспомнил звонок Яна через пару дней после наколотой Зверем татухи, когда Мозаик взахлеб рассказал, как мамуля выписала брательнику хороших люлей за эту выходку, испугавшись, что ее чадо теперь везде будут принимать за уголовника. И не видать ему из-за этого ни поступления в институт, ни хорошей работы. И что они ее тогда вдвоем еле успокоили...

А пока мне пришлось вежливо послать Зверя, уж точно чувствуя, как краснею, когда он, пропустив вперед Яна и державшего его за руку Игорька, так сладко и нежно прошептал мне на ушко, приобняв на секунду за талию: «Де-е-евочка ты моя».

Идиот глумливый.

И это не дома, где никого нет, и не вечером, где хрен поймешь, девушка я или парень! А средь бела дня и посреди улицы, в выходной день!

Сволочь, блин!

С Игорьком скучать нам не пришлось. Мы ржали с его перлов целый день.

Хотя даже без этого ржать можно было только от его заразительного смеха. Это мы хорошо на себе ощутили в кинотеатре на последнем «Шреке», где загибались не с мульта, а с него в основном.

Короче, получилось все намного замечательней, чем я мог себе представить.

Естественно, вольностей мы себе при нем в открытую не позволяли, но перед сеансом, когда Януся остался с Игорьком в очереди за снеками, Монстр меня утянул в туалет, в кабинку, где мы дали себе немного расслабиться, вдоволь нацеловавшись и наговорив друг другу нежных глупостей.

А вернувшись, притворно-стыдливо отводили глаза под пристальным взглядом улыбающегося Яна.

В зале Игорек без всяких церемоний уселся между своими братьями, а меня за руку утянул Мозаик, усаживая рядом с собой, показав при этом язык рыкнувшему Святу.

И вели себя целомудренно, блин. Ну, окей.... Пытались, по крайней мере.

Сидели-то не на последнем ряду, а на третьем! В окружении шпаны и их родителей, хоть зал и был на половину пустой.

Уж так захотелось мелкому: «Тетенька! Поближе!» - сунулся он в окошко кассы, встав на цыпочки, отодвинув офигевшего Зверя, когда «тетенька» лет двадцати спросила про ряд.

Нам с моим эмо только и оставалось, что держаться за руки украдкой, как пионерам. Вот только вещи на ушко друг другу шептали уж о-о-о-чень не пионерские.

Януся предположил, что в туалете Зверь меня облапал всего с ног до головы и что хватал за все выступающие места. А я, как скромная девочка, отнекивался, хоть и не очень уверенно.

И вдруг я вспомнил!

- Это ты мне скажи, гаденыш, что в четверг ночью с братом творил? – так же прошептал, и Ян хмыкнул, хватаясь за баночку колы, потянув через трубочку пару глотков.

- Я? Да ну, вот еще, – облизав верхнюю губу, - ничего такого... Совершенно.

- Ага... За жопу кто его кусал, я? – улыбаясь, забрал колу, склонив голову, пытался заглянуть ему в бесстыжие глазки, с такими дикими плясками чертят в них, что сердце удары пропускало.

- Подумаешь... Я же не только кусал...

И до спазмов мышц на животе, такой будоражащий все то, что ниже пояса, смысл сказанных им слов...

-... я же и зализывал.

А я после этого со всей дури вцепился зубами в свою губу изнутри, прекрасно ощущая, как становится тесно и жарко в джинсах.

А этот маленький сексуальный подонок, не переставая, так жарко шептал о том, что в первый же вечер, когда выпадет возможность, он окажется со мной, и уж тогда...

Тогда он такое со мной сотворит...

Ууух…Блин...

Нет, про сам секс он не говорил, сводя меня с ума уже только описаниями ласк, которыми замучает до смерти, до изнеможения. Даже не представляя, (а может и да?), насколько для меня сейчас это ощущается по-другому, после всех разговоров про садо-мазо.

- Я-я-ян... заткни-и-ись... слышишь? – это уже я проскулил, не выдержав больше, глотая слюну, съезжая по сидению вниз и закидывая ногу на ногу, чувствуя, что еще несколько минут таких издевательств - и что-нибудь в штанах точно случится.

А Януся хмыкнул:

- Слышу, родной! – убрал волосы с моего уха, прикусил поверху так, что я, взвизгнул от боли:

- Садюга! – уж как-то поверил самому себе, увидев хищную улыбку Мозаика, который тут же показал средний палец шикнувшему на нас братику.

И вот тут я уже сам его обматюкал сквозь смех, пихнув в плечо, под подозрительный взгляд Игорька, который громко спросил после этого у Свята, по-своему переварив сказанное Яном:

- А Дин, что ли, тоже наш братик? Да?

- Ну да! Бра-а-атик наш, и не сомневайся даже... Молочный, – ответил Зверь, жуя попкорн, тоже съезжая по сидению, давясь смехом и кукурузой, закашливаясь, поглядывая в нашу с Яном сторону.

- Вот же дрянь! Ян, можно я убью твоего брата? – покачал я головой возмущенно, а Свят только подмигнул на это, не переставая жевать.

- Да, пожалуйста, – без эмоций в голосе разрешило разноглазое любимое существо, крепко, но бережно сжимая мои пальцы в ладони.

После кинотеатра провели пару часов в водном парке.

Сначала катались на лодке, пока были заняты катамараны. Во шуму-то от нас было!

Оказалось, что наш Януся не умеет плавать, да и вообще, воды боится как огня!

Вот где прикол!

Короче, они оба с Игорьком вопили, когда Свят начинал раскачивать лодку, а мы со Зверем ржали над ними.

Картина еще та: такие тихие лодочки вокруг нас и парочки влюбленные, семьи, кто тоже с мелкими, кто без, но все как нормальные адекватные люди, без воплей.

А тут мы, блин. Со своим ультразвуком, диким смехом и волнами цунами вокруг нас.

Зато было весело!

И Игорек мокрый, сопливый, но счастливый, дальше некуда - тепло же было, так что не боялись брызгаться.

Оторвались, как хотели, на лодке, затем и на двух катамаранах, где шуму от нас было не меньше. Таранились, так же поливали друг друга водой, в общем, от души повеселились!

Я еще вот на что обратил внимание: ну, то, что Игорек больше лип к Святу, это я сразу заметил и вообще все время умилялся, насколько внимательно и нежно Зверь относится к этому ребенку. То пуговички застегивал, то нос вытирал, штаны подтягивал, а когда в кафешке сидели в обед, он его чуть сам из ложки не кормил.

В туалет Игорек только с Монстром и соглашался идти, вернее, он просто брал его за руку и тянул, куда ему было нужно.

И было видно, что Святу подобная забота не в тягость, хоть он немного и смущался, когда мы хохмили с Яном над ним по этому поводу.

Папочка из него будет действительно замечательный.

Мелкий-то вырубился, когда мы под вечер сидели в парке и пили энергетик.

И Зверь его до самой остановки трамвая на руках нес.

Это было что-то.

Игорек, уставший и вымотанный, обхватил своего старшего братика руками и ногами, как маленькая панда свою мамашу, положив голову на его плечо.

Мы шли, тихо разговаривая, а на нас глазели все, кто на пути попадался.

С удивлением, умилением, восхищением.

И я их понимал – высокий, красивый, совсем молодой парень, с выбритыми висками и затылком, с цветными прядями в челке, такой весь из себя... ну, которому впору обнимать девушку, развязно себя вести, держать в руках бутылку пива, сигарету, i-pod... Да что угодно!

Держал.

На руках.

Ребенка.

Нежно поддерживая его под попку и спину.

Да и в трамвае, где Святу уступили место, так же оглядывались, смотрели и шептались.

А я млел, дурея оттого, что этот невероятный Зверь - мой.

Глядя на него, видя теперь еще и с этой стороны, понимал, как Свят относился к Мозаику, когда у того была депрессия.

На своей остановке я вышел раньше моих парней. И, тут же закурив, поймал себя на том, что не очень-то весело улыбаюсь.

Грудь разламывала нежность. А еще я чувствовал явную грусть.

Почему грусть?

Да потому...

Уже сейчас я не мог не понимать, что когда-нибудь моему Зверю захочется иметь вот такое белобрысое маленькое существо.

Только для этого ему буду нужен совсем НЕ Я...

***

В воскресенье после пяти дня, когда я уже и не надеялся увидеться с клонами, зная, что Игорька оставили на полное попечение братьев до самого понедельника, неожиданно позвонил Ян. У меня и дыхалку сперло. Не знаю, наверное, все-таки чувствовал - не смотря ни на что, этот звонок мне предвещает нескучный вечер.

- Дин! Я хочу тебя... видеть. Один на один.

Ого... Даже так?

- Только видеть, котенок? – процедил сквозь зубы, закрыв глаза, ощущая, как предвкушение накрывает с головой.

- Не только, Ангел.

- Ну... Замечательно... Я приеду.

И после этого я собирался на «свидание» так, с таким чувством восторга и внутреннего трепета, как будто оно у нас было впервые.

К радости, что это будет (или должно быть) нормальным свиданием за долгое время, примешивалось еще и то, что у меня творилось в душе после нашего с Яном разговоре о его активной роли в сексе и новости, связанной с его интересом к садо-мазо.

Я ведь так и не заговаривал с ним больше на эту тему. Даже про наручники не спрашивал, так и не знал, откуда они у него.

Не понимаю я, почему так сильно меня на этом заклинило?

Хотя, слова - словами, да? Но в том-то и дело, что были не только слова: я перемены в Яне ощущал физически. Именно от этого меня больше всего и типало.

***

Дверь мне открыл Свят, чему я удивился, действительно ожидая, что Ян про «один на один» говорил не зря.

- Опа!

- Заходи уже, блонд, – меня затянули в квартиру, обняли за шею, придавливая к стене всем телом и пристально всматриваясь в глаза. – Да, знаю я... Ты не меня ожидал увидеть, да, милый?

И, не дав ответить, провели по губам пальцем:

- Он сейчас придет, не переживай - а я уйду.

- Блин... да я и не переживаю. Придурок ты! Я очень рад тебя видеть, – и осторожно коснулся пальцами его заживающих царапин на щеке, и выше, к вискам, по выстриженным дорожкам, и еще дальше, перемещая пальцы на затылок, начиная осторожно гладить кожу под короткими волосами.

Зверь немного помолчал, как будто вслушиваясь в свои ощущения, прикрыл глаза на пару секунд и шумно выдохнул:

- Прекращай, Дин. С огнем же играешь...

- Прости, – я опустил руку с затылка на шею, улыбаясь, прекрасно понимая, ЧТО только что делал со своим Зверем.

Свят кивнул, усмехнулся, сильно стискивая пальцами мое бедро под штанами.

- Зараза ты... Блин. Творишь, что хочешь! Короче, малыш принесет наливки вишневой, домашней. Хочет тебя угостить.

- Да?

- Да.

- Ничего себе... Так, может, ты останешься с нами, милый?

- Не-а... Все нормально. Расслабься, Ян же попросил. Ему хочется побыть с тобой вдвоем. А я с Игорьком погуляю, его по-любому одного не оставишь. Да и вообще... Есть подозрение у меня одно.

Я сглотнул, оглядывая близкое лицо Свята.

- Гы! Нервничаешь, Ангел? – заметив это, он усмехнулся, стискивая пальцами поясницу, - думаешь о том же, что и я? Да, маленький? Наш эмо хочет сегодня поменяться с тобой ролями?

- Я не знаю... Он не говорил. Может, тебе намекал хоть как-то? Ммм?

- Нет... Но он такой... Блин, да такой же, как и ты – нервный, а еще дерганый. Причем с утра. Меня заколебало, не выдержал и спросил. И тогда он, наконец-то, родил, что хочет попросить отпустить его к тебе. Вот мне и кажется, что его напрягало не только то, что он хотел попросить вас вдвоем оставить. Слишком он вздрючен был.

- Да?

- Угу... Впрочем, я и сам вижу, что и у тебя такие же мысли.

Я не сразу, но кивнул.

Свят усмехнулся, убирая мою челку, заставляя опереться головой о стену.

- Ладно, милый. Прекращай так напрягаться, ты же понимаешь, что если не захочешь, то ничего не будет.

Блииин! Вот же Монстр...

- Ну, Свя-я-ят! Да нормально все! Что ты со мной, как с девственницей! – хихикнул я и нервно, но все-таки улыбнулся.

- Вооот, уже лучше. А то нашел он чего волноваться. Это же наш Януся. Да?

О, да... В том-то и дело, что ЭТО Януся.

- Так, я пойду, а он скоро появится.

- Окей. А ты... Ну, потом придешь? Увижу тебя сегодня еще? – я гладил его грудь по футболке ладонью.

- Нет, наверное, Дин. Уже почти шесть, а пока вы «разберетесь» друг с другом... Не думаю, что вам захочется спешить. Так что... мы увидимся, скорее всего, только в среду, когда у меня тренировки не будет.

- Слушай... Я во вторник за тобой приеду к бассейну, можно? Ну... побудем вместе хоть немного, а? Просто в машине посидим.

Свят, улыбаясь, покачал головой.

- Придурок, неужели ты думаешь, что я скажу: «Нельзя»? Не надейся... Я буду ждать. Ну, и... расскажешь, как и что сегодня было.

Я, пряча глаза, опустил взгляд на губу Свята, на заживающую ранку.

- Вот ты, сволочь! Ага... Прям вот взял тебе - и все выложил! – взбрыкнул я, но меня тут же осадили впившимися в поясницу пальцами и хищной улыбкой. - Ой...

- Вот да... Все возьмешь и выложишь.

Дрянь...

- Блин... Ну, окей, заметано, – сдался я.

- Заме-е-етано, - передразнил меня Зверь, прошептав это в самые губы, заметно расслабляясь, - а ведь для тебя это и на самом деле не так уж все просто, да, милый? Но ты хорошо держишься, правда. Все будет нормально... Расслабься, котенок. Все в твоих руках, - и, не дожидаясь ответа, пальцем надавив мне на подбородок, заставил раскрыть губы и, требовательно прижимаясь к ним своими, запустил горячий язык, выискивая им мой.

***

Я сидел в гостиной один уже минут пятнадцать и нервничал.

Подтянув к себе колени, обхватив их, теребил ткань джинсов, чуть покачиваясь, глядя на экран работающей плазмы.

Я очень четко для себя понимал, что мне будет гораздо легче, если Ян сам пойдет в актив. Ну... имею в виду, что было бы здорово, если бы мне не пришлось снова себя предлагать в открытую. И очень надеялся, что так и произойдет. Ну да, сомнений не было в том, что рассказ Свята о нервозности Яна именно с этим всем и связан.

Ладно... Разберемся. Все свои... Правильно?

Вздрогнуло сердце, закусил губу и улыбнулся, когда услышал щелчок открывающегося замка, шум хлопнувшей двери, потом минутную возню в коридоре. Но так и остался сидеть на месте, сдерживаясь, чтобы не подорваться навстречу.

- Привет, – в проеме показалась фигурка, от вида которой все внутри скрутило до боли. – Прости... В душе задержался.

Ян, опершись о проем двери плечом, держал в руке темно-зеленую бутылку из-под вина, закрытую пробкой.

Но не это в первую очередь бросилось в глаза. Не от этого ТАК все скукожило внутри – Мозаик был в белоснежном спортивном костюме и в белых же кедах с небрежно болтающимися развязанными шнурками.

Этот фирменный «найковский» костюм и кеды, вместе со вторым костюмом и кедами, но другого цвета, присланные клонам их дядей еще перед Новым годом, был великолепен.

Я уже видел и этот костюм, и серо-бежевый, когда парни ими хвастались. Только так и не надевали при мне, еще не решив, кому - какой. А я и не предполагал тогда, что на Яне белый будет ТАК смотреться.

А сейчас...

Расстегнутая олимпийка открывала середину голой груди, на которой так уютно устроился давно мне знакомый серебряный египетский крест, на такой же серебряной тоненькой цепочке. Плоский живот с темной ямочкой пупка под несильно выступающими ребрами. Поддернутые до самых локтей рукава курточки красиво оттеняли черные кожаные напульсники на запястьях. (И не забыл же их надеть!) При этом на нем был накинут капюшон, натянутый на явно еще мокрые волосы.

Да и вообще, что-то такое невыносимо-притягательное было в нем самом - в расслабленной позе и, в то же время, чуть напряженном взгляде, в приоткрытых губах... Во всем его виде.

Такой...

Ммм... Развязно-сексуальный, до полного одурения... Моего.

Медленно сполз с дивана, не переставая разглядывать Мозаика и не спеша кусая уголок нижней губы, сделал к нему несколько шагов нас разделяющих.

Остановившись в нескольких сантиметрах, с замиранием и сердца, и дыхания оглядывал его открытую часть груди, чуть смуглую кожу и знал, что стоит немного больше распахнуть на нем олимпийку, и появится нежно-коричневый сосок с черным титановым колечком.

И опускал взгляд все ниже, где уже виднелись волоски «блядской дорожки», не такой явной как у Зверя, но все же... А еще ниже с пояса штанов свисали такие же белоснежные, как и весь костюм, завязанные шнурки. И начинало казаться, что вот тут и сейчас, МНЕ их развязать почти жизненно необходимо. Ну, не имеют права они быть завязанными на Яне! Не тогда, когда рядом я...

Они действовали на меня, как красная тряпка на быка.

Чтобы как-то остановить себя любимого, вцепился одной рукой в косяк двери, а вторую засунул в свой задний карман джинсов, стискивая пальцами нащупанную зажигалку.

А от Яна, ко всему прочему, так опьяняюще пахло свежестью после душа и чуть-чуть любимым пачули.

Меня вело... И вело сильно.

- Ян... Твою мать. Ты такой... Опасный такой, для моих нервов.

Просто тихо не получилось. Вышел хриплый сбивчивый шепот.

- Да? – по-моему, даже растеряно, сдвинув на секунду брови, спросил Ян, и я кивнул.

- Че-е-ерд... Как же тебе белый цвет-то идет! Это что-то... Млин! – это уже был бред, от сдвинутого мозга. – Ты же выглядишь так... Напалмом жжешь, сучонок.

- Правда?

- Очень... Черт, малыш... Как тебя не украл-то никто по дороге сюда? А? Как Свят тебя такого отпустил?

- Дурак, – Мозаик засмеялся. – Два подъезда пройти. И пусть бы он только попробовал меня не пустить. К тебе.

Он стянул с себя капюшон и этой же рукой сгреб на мне футболку с черным дурацким принтом: «Все люди как люди, один я БОГ».

- Дин, «Бог» ты мой! Прекрати ты уже чушь нести, а? Пожалуйста, – и, притянув меня, осторожно поначалу прижался к губам, вдруг сильно кусая нижнюю, заставляя этим мычать, стиснув зубы, впиваться пальцами в его кожу на спине под курточкой, куда я забрался сразу же, когда Ян начал это сладкое издевательство надо мной, заставляя химию в крови бурлить все сильнее. И так же резко отдал мне инициативу, и я, выматерившись в губы, бережно притянул его к себе ладонями, как одержимый, целуя моего эмо, вжимаясь низом живота и распаляя нас обоих еще сильнее.

- Дин... Дин... Дин... Эй... Остановись, – полузадушенный шепот улыбающимися зацелованными губами, и пальцы, забравшие волосы на затылке в кулак, сдерживающие движение моей головы. – Притормози... Пожалуйста.

Затуманенное диким желанием, как убойной наркотой, сознание... Пульс – миллион ударов в минуту. Не хватает воздуха... И хочется тряхнуть головой, при этом боясь, что услышишь звон осколков развалившегося на части мозга.

- О, че-е-ерт. Понесло-то как... Дурдом... Прости, Янусь.

Ян, облизав нижнюю губу, также тяжело дыша, разглядывал мое лицо, постепенно ослабляя хватку на затылке.

- Да... Я вижу. Еще пара минут - и ты бы меня тут на полу завалил. А я бы и не смог сопротивляться. После перерыва такого, – Мозаик улыбался, но я понимал, что он пытается оправдать меня самого в моих же глазах. Во завернул! Но вы поймете.

- Все окей. Не извиняйся... Просто нам некуда спешить, Дин.

Блин же... Чертов бешеный темперамент!

- Да... Знаю... Просто тормоза сорвало, – поглаживая теплую спину, закрыв глаза, уперся в его лоб своим, понимая, что дикий ритм моего сердца ощущает и Мозаик. И та рука, которая до этого отстранила, теперь легла на шею под волосы, лаская и успокаивая.

- Я понимаю, Дин. Все правильно... Бля... Да я и сам... – Ян замолчал на полуслове, но продолжения этому я не ждал. Ни к чему...

- Будет все, что ты захочешь... Я же никуда не денусь. И ты. Уже. Никуда. Не денешься, Дин.

Опа... Как же это для меня сейчас прозвучало двусмысленно. И так явно напряглись во мне все нервные клеточки.

Да что ж такое-то с тобой, родной? Волнуешься?

А вот волнуюсь и нервничаю! Да!

И не одинок я в этом был... Чувствовал я это. Честно.

- Спаивать будешь? – со смешком, и глаза в глаза.

- Ну... не совсем так, – пронизывающий, блестящий, будоражащий каждый сантиметр тела взгляд и выдох, - мы не будем много пить. Мне нужно, чтобы ты был трезвый.

- Даже так? Окей... Тогда просто по паре глотков, да?

- Угу... Это самое то будет.

«Чтобы не нервничать?» - чуть не ляпнул я, но вовремя остановился.

- Я сейчас эти... стаканы принесу. Тут посидим? – я потерся о его влажный висок лбом.

Пальцы чувствительно сжали мне сзади шею, до моего шипения, и отпустили.

- Тут... Да. Потом, если что – перейдем...

Куда именно перейдем и для чего – мне это объяснять было не нужно.

- Я быстро, – отстраняясь от Яна, вытаскивая руки из-под курточки, почувствовал в ее кармане что-то довольно увесистое, но решил не спрашивать, мало ли, что там у Януси может быть. И пошел на кухню.

Хотя... где-то там внутри... Ну, екнуло там что-то. ОЙ, как екнуло.

- Дин... Ты такой кретин, мать твою! Ну, сил просто нет! – шептал я самому себе, выискивая стаканы, протирая их, скорее для того, чтобы чуть успокоиться, а не сделать чище, чем они были. – Ну, о чем ты думаешь, а? О ЧЕМ! Там дру-го-е... Там совсем другое!

И надеялся, что ошибаюсь... Или что НЕ ошибаюсь?

Ааай... Блин...

Пока я шлялся за стаканами, Ян, вырубив плазму, включил музыкальный центр в спальне и вернулся, когда я ставил стаканы на стол рядом с уже открытой бутылкой вина.

- Пусть так, да? – это был вопрос от Яна, о включенной музыке. – Там сборник, мелодический рок.

- Да, так хорошо. Ну что, начнем дегустацию, м? – я притянул за руку мое чудо и поправил капюшон под черными мокрыми локонами.

- Я налью, садись, – Мозаик усадил меня в кресло, развернулся к столу, берясь за бутылку.

- Хорошая вещь – домашнее вино. Оно такое... ну, больше женское, конечно, сладкое, не очень крепкое, но вкусное, – говорил Ян, разливая бордовый напиток.

И, протянув вино, невероятно пахнущее вишней и миндалем, почему-то неожиданно опустился на колени рядом на пол, усаживаясь на пятки, касаясь одной рукой моего колена.

- Дин... Когда вместе бухали, я и не сказал толком ничего, – Ян говорил медленно, явно подбирая слова, глядя на собственные пальцы, поглаживающие стакан. - А мне очень хочется... Ну... нормально сказать спасибо, чтобы ты знал, что я очень тебе благодарен... За твое отношение ко мне, за терпение, за поддержку... За то, что ты мне тогда уйти не дал. Дин... ты не представляешь... – его голос дрогнул, и я, наконец-то, закрыл рот и склонился, обнимая за шею, касаясь губами ароматных волос, где-то за ухом.

- Котенок... Родной... Я представляю, правда... Ну, что ты? Я же просто очень сильно тебя люблю... Разве могло быть по-другому?

- Могло, Дин... Если бы ты был другим, – тонкие пальцы касались моей скулы. – Ты же не знаешь, как сильно я, идиот, не хотел менять школу и как рад сейчас, что все-таки мы это сделали. Хочу выпить за тебя, слышишь? За такого тебя... За то, что ты есть. За то, что ты со мной... С нами... Люблю тебя... Безумно... За тебя, Ангел!

Вместо ответа я что-то промычал, глотая ком в горле, кивнул, с неохотой отпуская Мозаика, смущенно улыбаясь, замечая его такой же смущенный взгляд, с бесконечной в нем нежностью и благодарностью.

Вино было великолепно. Насыщенное, тягучее, в меру сладкое. И так легко пилось!

Но как все похожие вина - очень коварное. Я не был голоден, но даже так почти сразу почувствовал как по желудку и по венам расходится тепло.

- Вкуснятина, Янусь, – я облизнулся, глядя на кивающего Яна, - обалдеть.

- О, да... И запах, да? Магазинные так не пахнут. Но торкает, поверь!

- Верю, – я погладил живот под футболкой, - жарко внутри.

- Вот-вот... Скоро и в мозгах будет жарко. – Ян вскинул бровку и повернулся к бутылке на столе. – Еще по чуть-чуть?

Жарко? В мозгах? Скоро? Да у меня там УЖЕ пожар!!!

- Да, – я наблюдал, как аккуратно Януся наливает вино в мой стакан, придерживая его тонкими пальцами, касаясь при этом и моих. И смотрел на его лицо, на челку, влажными прядями занавешивающую замечательные глаза с пушистыми ресницами. Смотрел и млел тихо.

- А теперь за тебя, Янусь, ладно? – я сидел, касаясь локтями колен, чтобы быть к нему поближе. Ян поглядывал на меня снизу вверх, покусывая нижнюю губу. – Ты только не психуй сейчас, родной... Я просто...

Ян удивленно поднял брови, откинув с глаз волосы.

- Знаю, что ты терпеть не можешь, когда говорят о твоей болезни и тому подобное... Но я... Я хочу выпить за то, чтобы ничего этого не было. Хочу, чтобы ты был здоров, котенок. Очень этого хочу. И еще хочу, чтобы ты был со мной...

Ян со скулежом поднялся с пяток, обнимая, забираясь пальцами свободной руки в волосы, гладя кожу под ними.

- Спасибо... Я постараюсь не болеть, обещаю... И я с тобой... Ты же знаешь. Я по-другому и не могу... И я, так же как Зверь, вообще не представляю, как можно... без тебя.

- Это хорошо, что тоже не представляешь, – я, обнажив шею моего эмо, целовал ее, аккуратно захватывая кожу вместе с цепочкой губами, касаясь языком и того, и другого, вдыхая его запах, испытывая при этом явное головокружение.

Вино? Не думаю...

- Так что за тебя, маленький... За тебя! – И, напоследок обласкав губами пирс поверху уха, отстранился, заглядывая в его светящиеся глаза. – До дна?

Януся кивнул, мы выпили еще и, вместе облизываясь после этого, засмеялись.

- Реально вкуснятина, – я глянул на пустой стакан. – Спасибо.

- Да ну, не за что.

У меня аккуратно забрали стакан и отправили его вместе с другим на стол.

- Как ощущения?

- Великоле-е-епно! Торкает, ты прав.

- А то! – фыркнул Януся и, приблизившись на коленях, устроился между моими.

- Зая... у тебя штаны белые, а ты на коленях ползаешь, – прошептал, когда меня к себе притянули за талию.

- Плевать! Не на улице же... Забудь. Все забудь. Ладно? И просто побудь со мной.

Януся несколько минут целовал меня так, что я начал забывать, кто я и где. Только с КЕМ я - не забывал. Хотя вот такой напор раньше я чувствовал только от Свята.

Но, видимо, все те моменты, когда я ощущал, что Ян меняется, все же дали мне время хоть чуть привыкнуть к мысли, что мой Мозаик, которого я знал раньше, может быть и совсем другим.

И еще я очень хорошо понимал одну вещь – Ян не копирует поведение брата. Он просто дает увидеть себя с другой стороны своей натуры.

То, что происходило дальше, меня убедило в этом на все сто процентов.

Посредине поцелуя мой мальчик вдруг аккуратно снял с себя обе моих руки и, осторожно заведя их за меня, за спиной фиксировал своей рукой, обхватив кисти, тем самым лишая меня возможности его касаться.

Я как-то и не сразу понял, что именно мое разноглазое существо со мной начинает делать. А когда вдруг торкнуло по мозгу уже совсем НЕ слабенькой догадкой – разорвал поцелуй и спросил, хватая воздух, но, не пытаясь вернуть рукам свободу:

- Что ты творишь, котенок?

Сначала мне улыбнулись, так и не отпуская рук, и ответили:

- Есть такой тест, Дин. Скажи мне, как ты себя сейчас, когда я тебя удерживаю, чувствуешь? Тебе некомфортно? Это напрягает? Пугает? Или что?

- Тест? Тест для чего, Янусь? – я невол