Братская поддержка

С наступлением ночи мы оказались у двери к комнату скромного домашнего очага.

Любезная сестра ждала на пороге, приветствуя нас с радостью. Кальдераро подошёл к ней и спросил:

— А Кандида? Как она себя чувствует?

— Очень хорошо. Завтра вечером она должна окончательно быть с нами. Сестра Сиприана мне советовала присматривать за ней, чтобы отделение от тела проходило спокойно. Думаю, что наша преданная подруга должна была уже придти; но мне кажется, что маленькая дочка, которую она оставляет на Земле, требует определённой помощи.

Мы вошли в дом.

На постели ждала смерти преждевременно постаревшая женщина. Налицо были все феномены угасания жизненного тонуса.

Кандида, сестра, заслуживающая всей нашей нежности, была ещё привязана к телу очень хрупкими нитями. По тому, как мягкий свет исходил из её лба, свет, излучавшийся её собственной мыслью, я понял величие её души, её спокойный героизм.

Рядом с ней молодая девушка с бледным лицом с согбенным телом гладила её седые волосы, время от времени вытирая слёзы, беспрерывно стекавшие по её лицу.

Помощник указал мне на неё и объяснил:

—Это её дочь, которая пришла попрощаться с ней. Послушаем их.

Кандида, с трудом лаская её, с чувством сказала:

— Жюльетта, дочь моя, береги себя. Ты знаешь, что я, вероятно, уже не встану. Мне страшно оставлять тебя трудностям жизни без дружеской поддержки...

У молодой девушки перехватило дыхание. Обильные слёзы свидетельствовали о её чрезвычайном волнении. Но нежная мать, с большим трудом преодолевая своё положение, продолжала:

—Сыновья мои нас покинули. Мы одни, и нам надо задуматься. В последние дни ты очень взволнована и угнетена. Мне кажется, что денег не хватит на все наши затраты. Что случится? Я была обузой для тебя всё время. Несмотря ни на что, я доверяю Иисусу. Я ежедневно прошу Господа, чтобы Он не покинул нас. Я боюсь, как бы судьба твоя не свернула с правильного пути из-за меня... А в иные моменты мне страшно подумать, что ты можешь впасть в безумие...

И после короткой паузы, во время которой она очень нежно сжала руку дочери, которая, казалось, уже была старше своих двадцати лет, больная продолжила:

—Послушай: ты не можешь не знать, что эти последние дни мы очень много тратили. Операции, которые я перенесла, были сложными и долгими. Счета за них гигантские. Откуда деньги? Успокой меня, дорогая моя!

Молодая девушка вытерла обильные слёзы и сказала:

—Пусть тебя это не волнует, мама! У нас есть всё необходимое. Я работаю.

—Но шитьё позволяет зарабатывать очень мало! - слабым голосом возразила больная.

— Не надо страдать из-за этого! У нас есть свои естественные ресурсы, а я ещё и сэкономила немного. Через несколько месяцев всё войдёт в нормальный ритм.

— Да услышит тебя Бог.

После более продолжительной паузы больная спросила:

— А где Паулино?

— Дочь покраснела и в замешательстве ответила:

— Не знаю, мама.

— Вы уже давно не виделись?

— Нет, — скромно ответила она.

— Я бы желала его увидеть. Боюсь, что могу уйти в мир иной с минуты на минуту... и нет никого, кто мог бы оказать тебе помощь в случае чего. Что с тобой будет, когда ты останешься одна, перед массой проблем и обстоятельств? Мир полон плохих людей, которые так и ждут случая предаться позору...

В этот момент из проницательных глаз Кандиды выкатились несколько слезинок, которые тронули моё сердце.

— Если я умру, дочь моя, — трогательно продолжала она, — не поддавайся соблазнам. Ищи заработок в достойной работе, не давай себя увлечь обещаниями лёгкой жизни. Ты же знаешь, что моё вдовство поставило нас перед большими трудностями; твой отец оставил нам честную и полную благословений бедность. В действительности, твои братья, зачарованные материальным достатком, оставили нас в одиночестве, в забытьи, но я не раскаивалась в своей работе и смирении... Я рано утратила здоровье, и очень разочарования стали мучить моё сердце; но, на этом убогом ложе молчания и боли, покой является короной моего сердца, и я признаю, что нет большего богатства, чем спокойная совесть... Господь знает причины наших страданий и лишений, и у нас нет причин не возносить Ему хвалу... Из всего моего страдания я вынесла одно сокровище: твою преданность, дочь моя. Твоя нежность обогащает меня. Я умру счастливой, зная, что дочернее сердце будет вспоминать обо мне на Земле вместе с молитвами любви, которая никогда не умирает... Но, Жюльетта, я не хочу, чтобы ты была хорошей и смиренной только для меня; подчиняйся также Богу, посвяти Ему свою любовь и доверие. Он наш Отец в Своей Бесконечной Доброте, и просит лишь одного - чтобы у нас было простое сердце и чистая жизнь. Подчиняйся, дочь моя, божественным намерениям в вихре человеческих испытаний, и не теряй мужества!

—О, мама, перестань, — всхлипывала девушка, опустошая от слёз своё сердце, — перестань! Мы всегда будем вместе. Ты не умрёшь. Мы будем жить одна за другую, и никогда не расстанемся... Успокойся! Я не хочу видеть тебя угнетённой... Всё пройдёт. Врач обещал начать более энергичное лечение. Будем же верить в это!

Кандида выдавила грустную улыбку, погладила руки молодой девушки и сказала:

— Спасибо, дитя моё! Я спокойна и счастлива...

Она посмотрела на стрелки настенных часов и добавила:

— Иди отдыхай! Время нашего разговора закончено.

Они в волнении обнялись. И Жюльетта, после нежного

прощания, удалилась.

— Последуем за ней, — сказал внимательный Кальдераро.

- Мы должны помочь ей магнетическими средствами. Сиприа- на дала мне инструкции по этому поводу.

По дороге инструктор рассказал мне историю агонизирующей сестры:

— Кандида стала вдовой ещё в молодости, с тремя детьми на руках: двое мальчиков и Жюльетта, чьё воспитание наложило на неё горькое отречение от благ жизни. Она боролась, работала и страдала со смирением и мужеством. Мальчики, возмущённые бедностью материнского очага, покинули её, ища дальние края, которые могли бы отвечать их самым низким импульсам молодости. Вдова жила простой жизнью, посвятив себя подготовке будущего для дочери. Она обучила её рукоделию, где малышка проявила себя с самого начала прекрасным профессионалом, но через несколько лет более жёстких испытаний благородная мать в истощении свалилась. В больнице она перенесла несколько операций в области органики, но всё без особых результатов. Её положение стало настолько угрожающим, что пребывание в больнице растянулось на десять долгих месяцев. Сначала Жюльетте удавалось самой удовлетворять финансовые потребности. Но со временем бедняжка уже жила между нуждой и изнеможением. Однажды, когда её возможности истощились, она обратилась за помощью к родственникам, которые осторожно уклонились от ответа; она просила друзей помочь ей, но они были равнодушны к её ситуации.

А тем временем расходы постоянно и неумолимо росли. Шитьё уже не приносило достаточного дохода. Она ежедневно по вечерам навещала мать, а ситуация с каждым разом становилась всё сложней. Обезумев от тревог, она стучалась во все двери, но они оставались закрытыми. Неспособная понять ситуацию во всей своей глубине, с матерью, которая, конечно же, не желала её жертвы, Жюльетта уступила одному коварному предложению. По ночам она стала работать в одном развлекательном месте, с одной целью - заработать побольше денег; она пела и танцевала там, повышая тем самым свои доходы.

С этого момента она взвалила на себя роль овцы, осаждённой животными, и к тому же, она не могла устоять от империи чувств во время одной определённой ситуации. Соблазнённая предложениями одного мужчины, того самого Паулино, о котором спрашивала её мать, она не смогла сопротивляться ему; она согласилась на его преждевременную защиту и протекцию. Она оставила своё рукоделие и переехала из скромной комнатки, где жила в тяжких условиях, и устроилась в центре ночных развлечений. И если она выступала в других местах, Паулино всегда сопровождал её, заинтересованный в извлечении прибыли от её молодости и красоты, словно тщеславный джентльмен, хвастающийся своим сокровищем.

Но Жюльетта скрывала реальность от глаз матери. Она простенько одевалась во время ежедневных посещений матери, и когда в первый раз её в больницу сопровождал Паулино, она представила его Кандиде как просто друга.

Постоянная скорбь молодой девушки подорвала её здоровье. Она была истощена, заболела. Помня пример матери, она ощущала ужасные расстройства сознания. Лёгкие удовольствия не приносили успокоения её чувствительному и любящему сердцу. Обильные деньги не могли смягчить её разочарования. По мере того, как она завоёвывала восхищение других своими физическими достоинствами, она, казалось, всё больше теряла внутренний покой. Охваченная неукротимой депрессией, она проводила дни и ночи в сильно угнетённом состоянии разума. Почему она не осталась жить своей скромной жизнью до конца? Как скрывать всё это от матери, если хочешь получить необходимые наставления? С другой стороны, она оправдывала себя: ей нужна была финансовая помощь Паулино, чтобы помочь той, кому она посвятила свою жизнь; она везде искала помощи, во всех источниках, которые казались ей чистыми и доступными, но все оставались глухи к её просьбам... Но как бы она могла действовать мудро? Ей не хватало мужества вернуться к своим ранним молитвам. Её разум барахтался в тревоге, между потребностями материального мира и настоятельными предложениями духа.

Тем не менее, — мягко заключил Кальдераро, -- материнские молитвы сопровождали её на всём протяжении её опасного пути, и Кандида страдала не напрасно. Верная сотрудница многих работ, она стала кредитором многочисленных благословений...

После того, как я узнал об этой драме, общей для различных молодых женщин нашего времени, я последовал за ори- ентером в комнату, где Жюльетте, бывшей на грани безумия, оказывали психическую помощь.

Вспоминая слова, услышанные из материнских уст, дочь бросилась на диван, содрогаясь от конвульсивных рыданий.

Мысли-мучители сталкивались в её увечном мозгу. Тяжёлые вибрации, характеризовавшиеся очень тёмным цветом, выходили из её лба и фиксировались на дыхательном аппарате. Они угнетали плевру и захватывали альвеолы, проходя отсюда прямо к сердцу, влияя на кровяной обмен в момент, когда флю- идическая субстанция ментальных выделений исчезала, поглощаемая артериями. Однако я отметил, что эта материя, созданная расстроенным разумом, отпечатываясь в физиологическом организме, усваивалась кровью, которая, в свою очередь, восстанавливала её в физическом мозгу, и аккумулировала её в зонах, ближайших к серому веществу.

Именно поэтому, кроме покрасневших и опухших от плача глаз, можно было также заметить у молодой женщины предвестников самых серьёзных органических расстройств.

Идентифицируя проявляющиеся расстройства в обоих полушариях и в продолговатом мозгу, я посмотрел на ориен- тера и спросил:

—Уж не находимся ли мы перед таинственным происхождением летаргического энцефалита?

— И более того, - улыбаясь, ответил Кальдераро. - Заблудшая мысль выделяет разрушительные силы, которые, если могут добраться до других, в первую очередь добираются до органического центра излучателя. Жюльетта, избрав такой путь жизни, вызывающий в ней постоянные и жестокие внутренние конфликты, стала сбрасывать эти фатальные энергии на саму себя. Получив прекрасное образование от матери, которая совершенствовала её понимание мира и облагораживала её чувства, она оказалась неприспособленной к существованию на низшем уровне Земли: подготовка духа просветляет бесповоротно. Поэтому, обладая тонким внутренним светом для человеческого путешествия, она, конечно же, выбрала бы покой, радость и созидание в упражнении своих женских способностей, как только поле борьбы открылось бы перед ней, давая ей почувствовать святое проявление сил её души. Достойный брак - это область, означенная в её случае женщины, облагороженной знанием и добродетелью. Однако, уступая соблазнам, для которых она стала целью, она почувствовала себя буквально брошенной на землю. В молчании, каждый день, она со стыдом вспоминает о примере своей матери, анализируя своё собственное отношение к жизни и признавая, что заблудилась. В этом непрерывном разногласии, осложнённом ужасными флюидическими выделениями из среды, ставшей для неё привычной, её дух опускается в область инстинктивных импульсов, ощущая чрезвычайную трудность в восхождении к замку высших понятий, откуда свет её сознания обращает к ней свои мощные призывы, чтобы она вернулась к простоте и гармонии. Подобная ситуация мешает ей отдаться страстной молитве, освящающей и обновляющей её. Отсюда и хаос, в котором бедняжка движется вперёд на ощупь. Хватит ли ей воспитания, чтобы получить определённую выгоду в той среде, в которую она бездумно бросилась и где, охваченная постоянной тревогой, она проявляла чрезвычайное давление на серое вещество, разрушая тем самым органическое равновесие.

Кальдераро остановился на несколько мгновений, словно преподаватель, открывающий путь к размышлению своему ученику, и спокойно добавил:

— Поэтому ей не только угрожает летаргический энцефалит; она близка к безумию с различными степенями, вызываемыми клеточной дисфункцией. И это не всё. Жюльетта, в тех обстоятельствах, в которые мы её видим, может повредить и другие жизненно важные центры. У неё может появиться плеврит, как первые признаки туберкулёза. Она с лёгкостью станет жертвой ужасных интоксикаций крови, которые выразятся в нескончаемых болезнях вен и эпидерма, не исключая фатальной дисгармонии печени, которая принесёт разрушение и смерть плотного тела.

Дойдя до этого места в своих объяснениях, ориентер поднял вверх глаза и сказал:

—Но... Божественному Правосудию не чуждо сострадание. Иногда наше стремительное падение представляет собой простую частичную катастрофу, в которую влечёт нас отчаяние. Вечная Мудрость изучает причины наших действий и, когда это возможно, она сразу же поднимает нас. Только если мы погружаемся в полное затмение любви и рассудка, осознанно избегая процессов божественной помощи, оставаясь во мраке ненависти и отрицания, тогда перед нами встают абсолютные трудности получения спасительных влияний; и тогда мы должны будем ожидать жестоких разногласий со временем, которые также соединены с импульсивными силами вселенских законов. Если девушка не может подняться на более высокий план, нежели образ птицы, подстреленной безжалостным охотником, то больная мать остаётся погружённой в мощные изменяющие молитвы. Её дочь пала, чтобы поддержать её тело, а Кандида поднялась, чтобы спасти её душу. Именно поэтому сила Си- прианы, полная любви, будет работать в эту ночь.

Мой собеседник умолк, проводя девушке магнетическую помощь нашего плана, забирая определённую часть тёмной материи, выделенной её собственным разумом и собранной вокруг мозга, и этот отбор был совершён без какого-либо сопротивления, о чём стоило упомянуть. Тем не менее, так кА он всё же оставлял немного этой субстанции в ментальном отделении, я спросил его, чтобы знать причину такого решения.

Изобразив на лице многозначительность, мой друг объяснил:

— У меня есть инструкции в отношении этого случая. Жюльетта не может сегодня получить нашу помощь в полном объёме. Ей нужно оставаться увечной в своём теле для того, чтобы не присутствовать на тех вечерах, которые она обычно посещала. Через несколько часов её отведут в духе в компании с Паулино в комнату Кандиды, где сестра Сиприана желает обратиться к ней, пользуясь короткими часами частичного отделения во сне.

Я всё понял и уже в который раз восхитился нерушимым порядком в сфере духа.

Затем Кальдераро отвёл меня в службу помощи к одному страждущему брату, случай с которым мы рассмотрим в следующей главе, с тем, чтобы не потерять нить самого процесса помощи Жюльетте.

Примерно в два часа ночи мы с инструктором прибыли в скромную комнату Кандиды; она, вне своего исхудавшего материального тела, покоилась на руках Сиприаны, которая гладила ей лоб с нежностью матери.

Наслаждаясь чрезмерной просветлённостью, больная, будучи вне физиологического поля, ответила на наши приветствия, спокойная и счастливая. Рядом с ней находились другие друзья, утешая её для решающего транса.

Мы с удовольствием обменивались мыслями, когда два брата нашего плана проникли в комнату, ведя с собой Жюльетту и мужчину, которого я узнал только с помощью своей интуиции.

Кальдераро подтвердил мои мысли, объяснив:

— Это Паулино, он пришёл послушать нас.

Перед Сиприаной, которая держала увечную в своих нежных руках, оба вновь прибывших инстинктивно преклонили колени, плача от волнения. При поддержке магнетических пассов посланников, которые привели их сюда, они наблюдали за нами, охваченные великим восхищением, хотя было видно, что свет нашей благодетельной сестры Сиприаны привлекал почти всё их внимание. Они чувствовали себя униженными и угнетёнными, признавая присутствие здесь каких-то небесных сил.

Они оставались сконфуженными, в слезах, когда Сиприана особым тоном обратилась к молодому человеку:

— Паулино, я говорю с тобой от имени Божественного Правосудия. Да благословит тебя Господь, чтобы ты услышал меня ушами разума! Слушай! Неужели ты считаешь Жюльетту недостойной твоей сильной и работящей руки для своего земного пути? Во что ты обращаешь свою молодость? В простое приключение чувств? Разве ты не видишь, что человеческий опыт - это лишь подготовительная дорога к Вечности? Какое у тебя суждение о жизни и её высших дарах? Не участвуй в неблагодарной работе наших самых непросветлённых братьев, которые хотят превратить женщину в несчастную жертву своих чувственных игр. Сделай своё существование достойным мужчины, оказывая почести женской жертвенности. Ты снова родился на Земле, охраняемый преданностью женщины, ты вырос под опекой материнской ласки, и именно в женщине ты найдёшь любимую вазу для своих мечтаний созидательного отцовства. Зачем упорствовать в тщеславном господстве над бедной девушкой, только лишь из-за импульсов эгоизма и упрямства? Разве не грустно тебе смотреть на долгое угнетённое состояние Кандиды, мучимой жестокими кошмарами в болезненной неуверенности за будущее своей дочери? Пробудись к своим высшим обязательствам. Ты пришёл в этот мир не только для наслаждения. Земное существование, друг мой, это благословенная школа просветления возрождения. Какие причины толкают тебя на столько предосудительный путь? Будь добрым и полезным, разумным и благородным. Почему ты избегаешь своей священной ответственности?

В этот момент Паулино, который уже плакал навзрыд, умолк, а затем высказал мысли, ясные на наш взгляд.

Он больше не будет колебаться насчёт брака, думал он; но он встретил Жюльетту вне домашнего алтаря, он познал её в кругу самых безответственных личностей, в атмосфере тех предложений, которые не располагают к духовному восхождению. Не было бы предусмотрительно защищаться от них? Неужели не приходила ему в голову обязанность организации наследия на более солидной основе? Он сблизился с этой женщиной в ночном клубе. Он думал, что она бездомная.

Сестра Сиприана поняла его размышления, потому что, после краткой паузы, жёстко сказала:

— По сравнению с твоими критериями доброго человека трудности Жюльетты делают её должником самой великой защиты. Бедная малышка не пошла в дом самых недостойных развлечений, питающих низшие намерения. Ты что, не знаешь о её заботах верной дочери? Ты разве не знаешь, что она искала работы и поддержки, защиты и помощи? Пока ты предавался простым развлечениям праздного ума, Жюльетта переживала унижения, пытаясь заработать на необходимые для её больной матери лекарства... Как оправдывать тебя и осуждать её? По какому праву высмеивал респектабельность молодой девушки, у которой были такие святые цели? Разве бывает ржавчина на Солнце, когда оно освещает болото? Разве виновна лилия, которая лежит на трупе? Паулино, встряхни свою совесть, заснувшую от лёгкого существования! Ты ещё не выстрадал того, что должен, чтобы освятить жизнь и любить её. Не презирай возможности, которая представляется тебе! Помоги спасти эту молодую женщину, которая не случайно возникла на твоём пути. Любовь и доверие - это внезапные творения: они рождаются под божественным благословением, переживают борьбу и укрепляются в веках. Большинство времени симпатия - это реализация тысячелетий. Ты бы не приблизился к Жюльетте с подобным отношением, если бы она уже не фигурировала в твоём духовном прошлом. Посвяти себя ей, спаси её от безумия и бесполезности. Предложи ей руку супруга, славя жизнь, пока смерть не разобьёт твою физическую вазу своими непобедимыми руками. Более благородно отдавать, чем получать, прекрасней любить, чем быть любимым, более божественно пожертвовать собой, чем принуждать других к жертве. Не обращай внимания на критику мира. Человеческое общество уважаемо в своих основах, но несправедливо, когда оно уничтожает ростки духовного возрождения к высшей жизни под предлогом своей защиты. Иди к нам, Паулино! Господь благословит твой достойный жест. Завтра Кандида проживёт свои последние часы теперешнего существования. Дай ей покой, верни ей то благополучие, о котором она тревожится по поводу своей дочери, чтобы сохранить её уважительное положение в мире. Не позволяй любви извратиться в своей душе. Освяти её со всей своей ответственностью, укрепи её своими природными качествами, и Провидение отныне и навеки будет на твоей стороне.

Посланница умолкла, но из её сердца исходили лучи сапфирного света, полностью окутывавшие молодого человека, который поднял глаза, полные слёз, на неё в признательности и объявил:

— Я принимаю ваши слова, как если бы они шли от самой Матери Небесной. Делайте со мной всё, что захотите. Я готов...

Сиприана бережно уложила Кандиду в её физическую оболочку, а затем обратилась к молодой паре:

— Да благословит вас всех Отец Небесный.

Жюльетту и Паулино отвели в их дом, откуда они пришли, а мы, со своей стороны, оставались в комнате больной, задействованные в помощи «процессу развоплощения».

В восемь часов утра Сиприана забрала у неё большую часть сил. Вызванный дежурной медсестрой, врач констатировал неизбежную смерть.

Присутствие её дочери было необходимо, и молодая женщина появилась в половине первого дня, в сопровождении взволнованного Паулино.

Как прекрасно наблюдать прямое влияние высшего плана на земных братьев!

Как и ранее, в часы физического сна, они оба преклонили свои колени, лица их были омыты слезами. Они наблюдали агонию достойной женщины почти в том же состоянии, в котором они были несколько часов ранее.

Кандида умоляюще смотрела на молодого человека и говорила с трудом, хотя Сиприана и мешала последним энергиям покинуть её, держа свою светящуюся руку на её голове. Умирающая трогательно описывала те тревоги, которые мучили её дух. Она боялась оставлять свою неопытную дочь в мире, на милость всякого рода соблазнам. Она призывала Паулино к благородству. Он не дал ей закончить. С глазами, полными слёз, он положил указательный палец на уста умирающей, утешая её.

Дона Кандида, любезно говорил он, не надо больше об этом говорить. Сегодня я проснулся с непоколебимым решением: мы с Жюльеттой поженимся через несколько дней. С завтрашнего дня мы начнём процесс узаконения наших обязательств, пока какие-либо случайности не помешали нашим желаниям. Поэтому вы можете быть спокойны. Отныне я - тоже ваш сын.

Обильно проливая слёзы, умирающая жестом позвала Жюльетту. Та подошла к матери, а Паулино прижался своим лицом к преждевременно поседевшей голове Кандиды. И тогда Кандида, поддерживаемая Сиприаной, символическим жестом соединила руки молодых людей, нежно целуя их.

Это были последние движения её изнемогшего тела. Через несколько минут её физические веки закрылись навсегда, в то время как её духовные глаза открывались меж нами, чтобы созерцать расцветающие пути Вечности.

7 Искупительный процесс

Перед уходом из больницы, в ночь, предшествующую развоплощению Кандиды, помощник сказал:

— Мы не можем терять время.

Действительно, работа помощи дорогой нам больной заняла несколько часов.

— Особая цель нашего усилия, — продолжил мой любезный друг, — это помешать созданию процессов, связанных с безумием. Сеть духовной помощи в этом смысле почти бесконечна. Положительная декларация ментальной дисгармонии всегда представляет конец долгой борьбы. Ясно, что мы здесь не включаем чисто физиологические случаи, в основном, когда речь идёт о вторжении сифилиса в мозговую материю; сошлёмся на внутренние драмы личности, узницы интроверсии, неуравновешенности, феноменов инволюции, страстных траге-

дий, эпизодов, которые тысячами происходят каждую неделю в мире. В сферах, пограничных с борьбой обычного человека, где мы сейчас находимся, организации помощи многочисленны. Необходимо поддерживать человеческий дух на Планете Земля в его естественных перемещениях. Обширная земная школа требует непрерывного и сложного духовного сотрудничества. По этому пункту Божественная Мудрость ни в коей мере не пропустила предварительного планирования работы. Наука обязалась контролировать гармоническое протекание феноменов, принадлежащих физической зоне, Философия занялась сопровождением этой самой Науки, обогащая её интеллектуальными ценностями, а Религия взвалила на себя задачу следить за развитием души, предоставляя ей благословенный свет для её восходящего путешествия. Однако, религиозная вера, в основном, в последние годы, проявила свою неспособность в подобном предприятии; ей не хватало адекватного персонала. В то время как научное созидание представляется в мире гигантским деревом, в ветвях которого, полных теорий и умствования, поселились воплощённые интеллекты, Религия, подразделённая на множество секторов, даёт картину рахитической травы, увядающей на почве. Но Божественная Любовь хорошо знает препятствия, которые господствуют в кругах веры. Если интеллектуальная ценность достаточна для расследования знания, то религиозная проблема требует высоких возможностей чувств. Первой нужны наблюдение и упорство; вторая налагает призвание к отречению. Из этого факта вытекает, что бесчисленные легионы помощников, невидимых человеческому глазу, сотрудничая с решительными работниками, распространяются во все стороны, помогая тем, кто страдает, ободряя тех, кто упорно ждут во благе, постоянно улучшаясь. Однако, наши усилия вокруг воплощённой мысли широки и многосторонни. Надо, кстати, признать, что если программа даёт причины к беспокойству, то она также является и источником удовольствия. Мы ощущаем удовлетворение более пожилых братьев, способных предоставить поддержку более молодым. Несомненно, мы - единая семья в человечестве.

В объяснениях Кальдераро установилась естественная пауза, и я с любопытством спросил:

— Но тогда как же действует администрация в подобной помощи? Без дискриминации?

— Без, — объяснил собеседник. - Смысл порядка существует в наших действиях при любых обстоятельствах. Почти всегда вмешивающаяся сила определяет процесс помощи. Молитва, представленная не проявленным желанием, интимными чаяниями или заявленными просьбами, происходит из высшей зоны или выходит из глубины долины, где действуют человеческие страсти, и представляет, абсолютным манером, корни наших действий.

Я хотел было сформулировать определённый вопрос на базе старых концепций религиозного сепаратизма, когда Кальдераро, догадавшись о моих мыслях, готовых излиться наружу, спокойно добавил:

— Мы не делаем здесь намёков на молитвы или чаяния сфер влияния определённых идеалов; двустишие здесь не интересно. Мы сотрудничаем с вечным духом в его восхождении к божественной зоне, привнося новые силы ради блага, где бы оно ни находилось, независимо от формул, будь они догматичными или нет, с которыми он проявляется в человеческих кругах. Наша проблема выявляет не фаворитизм, а высшую духовность, благодаря союзу фундаментальных ценностей ради лучшей жизни.

На этой ноте уроков, которые я получал в форме короткой беседы, пока мы занимались служением, мы достигли простенького на вид жилища, которое отличалось хорошо ухоженным садом, окружавшим дом со всех сторон.

— Здесь у нас, — сказал мне инструктор, — компаньон старого времени, без защиты, перевоплощённый в болезненных условиях. Вот уже неделю я помогаю его матери успокаивающими пассами. Из-за ужасной органической структуры её сына, связанного с ней многочисленными веками, разум бедной подруги на грани развала; они взаимно притягиваются друг к другу цепями тяжких обязательств. Зная их благородную привычку к молитве в определённое время, мы воспользуемся этой возможностью, чтобы придти им на помощь.

Восхищаясь порядком, установленным для дел нашего плана, который проявлялся в малейших наших действиях, я в молчании последовал за Кальдераро внутрь дома.

Через несколько коротких минут мы оказались в маленькой комнатке, где лежал плачущий отощавший больной. Его окружали две сущности, такие же несчастные, как и он, если судить по их внешнему виду. Увечный малыш внушал жалость.

— Он парализован с рождения, старший сын внешне счастливой пары, и уже восемь лет влачит своё новое существование, — проинформировал меня Кальдераро, указывая на него.

- Он не говорит, не ходит, не может сидеть, очень плохо видит, почти ничего из человеческой сферы не слышит; но психически он ведёт жизнь приговорённого, осознающего своё наказание, автором которого он сам и является. Почти два века тому назад он отправил на смерть многочисленных своих земляков во время гражданского восстания. Он воспользовался политико-административными беспорядками, чтобы отомстить своим личным противникам, посеяв тем самым ненависть и разрушение. Отделённый от своей плоти, он пережил бесчисленные унижения в низших областях. Множество жертв простили ему его преступления; однако, многие другие стали упорно преследовать его на протяжении долгих лет... Ранее плотная группа постепенно уменьшалась, пока не осталось всего два врага, последних, которые сегодня находятся в процессе преображения. После борьбы, жадно прожитой в мрачных дантовых печах страданий, несчастный был представлен для последней заключительной фазы искупления; таким образом, ему удалось получить теперешнее перевоплощение с целью завершить исцеление, в процессе которого он и находится вот уже долгие годы.

Ситуация была грустной и трогательной. Больной, с мелкими костями и с практически прозрачной плотью, должен был бы, из-за своего возраста, быть ребёнком красивым и счастливым; но он был неподвижен, издавая гортанные пронзительные звуки и крики, свойственные животной сфере.

С уважением к его боли и со свойственной учёным наблюдательностью я заметил, что маленький паралитик походил больше на выходца из эволюционировавших обезьян.

—Да, дух ни в коей мере не подвергается регрессу, — объяснил Кальдераро. - Но формы проявления могут страдать от дегенерации, чтобы облегчить обновительные процессы. Любое зло и любое благо, хорошо используемое на практике, налагает изменение в представительских рамках. Наш несчастный друг на долгое время отравил активные центры периспритного организма.

Окружённый врагами и противниками, плод преступной деятельности, которой он себя добровольно посвятил, он остаётся почти скованным мраком, как результатом своих ужасных ошибок. В поле сознания он плачет и барахтается под колючками мучительных воспоминаний, которые кажутся ему нескончаемыми; но чувства, даже физического плана, остаются тёмными, как силы без направления на пути... Мысли возмущения и мести выделяемые всеми теми, которых он осознанно обидел, хлещут его периспритное тело вот уже более ста последовавших лет, словно шок от разложения личности, и несчастный, отстранённый от доступа к более возвышенной зоне существования, где мы располагаем «замок высших понятий», напрасно боролся в «области присутствующего усилия», то есть, на уровне области, где мы помещаем двигательные энергии; привязавшись к нему, неумолимые противники, с помощью прямого влияния, заставили его дух застыть в автоматических импульсах, в империи инстинктов; Закон позволил, чтобы это было так, потому что поведение нашего бедного брата было тем же, что и поведение ягуара, который пользуется своей силой, чтобы властвовать и ранить. Злоупотребления разумом и авторитетом представляют собой серьёзные ошибки перед Вечным Правительством наших судеб.

Уважаемый помощник посмотрел на меня своими ясными глазами и спросил:

— Тебе это понятно?

Так как он хотел видеть меня достаточно просветлённым, он добавил:

— Духовно, этот бедный больной не регрессировал. Но процесс эволюции, состоящий из служения божественному духу сквозь тысячелетия ради славной судьбы, остановился, отброшенный и задержанный самим больным. Он посеял зло и теперь пожинает его. Он составил опасный план уничтожения, воспользовавшись авторитетом, который Отец доверил ему, он конкретизировал ужасный проект и теперь страдает от естественных последствий с целью исправления. Он уже прошёл самую горькую фазу. Теперь он отошёл от самого большого числа своих врагов, приближаясь к любящему материнскому сердцу, которое помогает ему восстановить себя во время долгого курса обновления.

Заметив странное отношение несчастных развоплощён- ных, которые следовали за ним, я хотел спросить что-то на их счёт, когда Кальдераро пришёл на помощь моим желаниям, продолжая объяснения:

—Несчастные преследователи тоже больны ненавистью и местью, как наш увечный, переживающий преступление. Это

- потерпевшие кораблекрушение в последней фазе спасательных работ после массовой резни в море жизни, где они затерялись на многие долгие годы, потому что были неспособны использовать компас прощения и добра. Но они приближаются к порту помощи. Они вернутся к Солнцу земного существования при посредничестве женского сердца, которое поняло вместе с Иисусом ценность жертвы. Короче, Андрэ, в соответствии с уже намеченной искупительной программой, они поселятся в домашнем очаге в качестве братьев бывшего противника. И когда они соединят свои руки над ним, используя энергии ради помощи ему, поддерживаемые нежностью преданной матери, любящей и справедливой, они обнимут старого врага с огромной любовью. Они преобразуют чёрные цепи ненависти в связующие лучи белого сверкающего света, в которых расцветёт вечная любовь. С приходом этого времени сила прощения вернёт больного к свободе; он оставит, словно радостная птица, это физическое истощённое тело, задыхающуюся тюрьму преступления и его последствий, где он боролся в течение почти двух веков. А до этого очень важно старательно следить за представляющей большую значимость женщиной, целомудренной хозяйкой этого дома, где Божественные Силы уважают призвание к жертвенности с тем, чтобы просветить жизнь и обогатить Божественное Творение.

Едва Кальдераро закончил свои объяснения, как один из развоплощённых палачей переместился и коснулся рукой мозга больного, а помощник порекомендовал мне проследить за эффектом этого контакта.

Чрезвычайная бледность и огромная тревога разлились по лицу паралитика. Я отметил, что несчастная сущность выделяла через свои руки чёрные полосы субстанции, похожей на смолу, полосы, которые достигали мозга малыша, усиливая его проявления страха.

Обращая ко мне свой вопросительный взгляд, Кальдераро проинформировал меня:

-- Если любовь выделяет лучи света, то ненависть проецирует стилеты мрака. В лобных долях мы получаем «стимулы будущего», в коре головного мозга мы поселяем «предложения настоящего», а в собственно нервной системе мы архивируем «воспоминания прошлого». Наш бедный друг «бомбардируется» разрушительными энергиями ненависти в области «теперешних услуг», то есть, в своих возможностях роста, реализации и работы в текущие дни. Подобная ситуация, исходящая из виновности, обязывает его ментально опускаться в зону «воспоминаний прошлого», где его поведение является более низким, приближаясь к подсознанию примитивных состояний в эволюции. Подавляющее большинство феноменов психических расстройств начинается с неуравновешенных мыслей. Осмотри его органику.

От угнетённости, в которую он полностью погрузился, маленький больной перешёл к гримасам, делая очевидными характеристики классического идиотизма. Органы проявляли теперь странные изменения мест. В эндокринной системе видны были неописуемые расстройства.

Инструктор сочувственно склонился перед больным и объяснил:

— Разрушающие лучи достигают двигательной зоны, вызывая паралич центров говорения, движений, слуха, зрения и направления всех отделений желёз. В действительности, эта болезненная ситуация стала уже хронической из-за повторения этого действия тысячи раз в течение двух сотен лет.

Он сделал многозначительную паузу, а затем сказал:

-- Посмотри на поведение увечного. Фиксируя свою мысль в крайней «области автоматических импульсов», он воспроизводит действительно не человеческую модель поведения. Он переживает примитивные состояния, которые индивидуальность покинула уже многие века назад. В других серьёзных случаях теперешняя медицина использует шоковую терапию, как экспериментатор, который исследует во мраке, проверяя >ффекты и не зная их причин. Но нам надо признать, что добрые усилия современной психиатрии заслуживают самого большого внимания наших духовных авторитетов, которые контролируют умелых и преданных врачей, направляя их на общее благо одновременно в разные культурные центры; пока что они не могут принять истину так, как этого хотелось бы, потому что земная медицина остаётся ещё в консервативной области, менее открытой разного рода искателям приключений; но позже священники человеческого здоровья поймут, что >лектрический шок или гипогликемия, вызванная введением инсулина, представляет собой живые призывы к центрам пе- риспритного организма, приглашая их к настройке и заставляя нейроны приспособляться к служению мысли в регенеративном процессе. По правде говоря, надо отметить, что эта помощь глубинным резервам психического мира не нова. Раньше жертв безумия отводили к змеиным норам, чтобы отталкивающее потрясение произвело резкое преображение в неуравновешенном разуме; С самых старинных времён человек интуитивно понимал, что большинство случаев сумасшествия вытекало in сознательного или несознательного отсутствия души по отношению к действительности. И в нашем более светлом лагере наблюдения мы можем добавить, что любое расстройство происходит от ухода от Закона.

Кальдераро на несколько мгновений умолк, затем, указав пи маленького больного, подчеркнул:

— Но в этом случае шок, применяемый земной наукой, не даст никакого результата. Перед нами полное затемнение

разума из-за полного отсутствия Закона, к которому привёл себя наш брат, нуждающийся в помощи. Здесь исправление потребует времени.

Тинистые воды зла, долгое время удерживаемые в сердце, не так легко вытекут. Ментальный план каждого из нас - это не ваза с воображаемым содержанием; это вместилище живых сил, таких как физическое тело, свойственное нам, пока мы идём путями Планеты Земля.

— Но, говоря научным языком, не являемся ли мы свидетелями типичного случая монголизма? - спросил я.

Помощник, нисколько не смутившись, ответил:

— Перед нами феномен полного духовного расстройства. Только в чрезвычайно редких ситуациях мы можем сталкиваться с нарушениями подобного рода, имеющими, в основном, физиологические причины. В физической сфере невозможно недооценивать психофизический параллелизм. Кто живёт на Планете Земля, всегда, в первую очередь, всегда будет иметь дело с преходящей формой. Исходя из этого, мы не можем исключать плотную оболочку патологии души, и уж тем более мы не можем недооценивать помощь преданных внимательных физиологов, которые посвящают себя исследованиям микроскопической фауны, настройке форм и эффектов. И не будем забывать, что мы анализируем область причин...

Любезный друг, казалось, был расположен продолжать расширять мои познания по этому поводу, когда мы услышали шаги. Кто-то приближался к нам. Это, конечно, владелица дома шла в комнату ребёнка в поисках помощи в молитве.

Кальдераро наспех заключил:

— Наши компаньоны человеческой медицины называют ментальные болезни, как им нравится, ограничиваясь вопросами периферии, потому что оказываются беспомощными перед фундаментальными проблемами разума. Что касается научных тем, мы поговорим об этом завтра, когда будем помогать нашему молодому другу.

В этот момент мать, которой не было ещё и тридцати лет, подошла к увечному сыну, не догадываясь о нашем духовном присутствии. Она остановилась, грустная, у постели, потрогала его лоб, покрытый потом после финальных гримас. Она встряхнула кружевное покрывало, осторожно приподняла больного на постели и поцеловала его, окутывая его самой большой в мире нежностью.

Малыш успокоился.

Немногим позже мать стала молиться, умываясь слезами, а я поневоле подумал о поэте из духовной области, который читал свои чудесные стихи.

Пока Кальдераро действовал, исправляя нервные силы настоящим потоком святых флюидов, которые преданный помощник передавал своей собственной персоне, я, со своей стороны, с живым интересом сопровождал материнскую молитву.

Молодая женщина мешала человеческие размышления с искренней просьбой.

Почему Господь не слышит её со Своих Высоких Небес, и не позволяет чуду вернуть её сыну так необходимое ему здоровье? Она была замужем вот уже девять лет, мечтая о саде, наполненном счастливыми растениями; но первый же цветок её женских чаяний оказался с иронически открытым ужасным, чудовищным лицом страданий... Почему, умоляюще спрашивала она, дети рождаются на земле с подобными отклонениями? Почему в списках жертв дети? Она напрасно обходила все медицинские кабинеты и слушала специалистов. Всегда одни и те же разочарования, одни и те же разбитые иллюзии. Малыш казался недоступным какому-либо лечению. Она чувствовала себя хрупкой и истощённой... Она начала плакать, моля божественного благословения, чтобы ей хватило своей энергии для борьбы.

Кальдераро, как только выпавшая на его долю задача была выполнена, подошёл ко мне и спросил:

—Желаешь ли ты ответить на просьбу во имя Высшего Вдохновения?

О, нет! Я отклонил подобное приглашение, ссылаясь на то, что это невозможно после того, как я слышал сестру Сипри- ану, как она обновляла сердца словом, зажжённым любовью.

С благословляющим жестом ориентер возразил:

— Здесь мы не обращаемся к сердцам, которые ненавидят друг друга, а к измученному материнскому разуму, которому нужны братские слова ободрения. Знания и добрая воля могут многое сделать.

Он благожелательно улыбнулся и добавил:

— К тому же, нам необходимо получить дипломы по науке и по любви. Поэтому начнём становиться братьями друг другу с искренностью и преданной расположенностью к служению.

Я взволнованно поблагодарил его за оценку, но уклонился. Кальдераро нужно было бы самому ответить. Я здесь на правах ученика и находился здесь для того, чтобы слушать и усваивать возвышенные уроки.

Преданный друг возложил руки на лобные доли женщины, и, стараясь привлечь её внимание в самую возвышенную область человека, стал посылать ей трогательные призывы, как если бы он был внимательным отцом, обращавшимся к сердцу своей дочери.

Глубоко взволнованный, он стал высказывать слова ободрения и утешения, которые мать принимала в форме мыслей и высших образов.

Я отметил, что внутренний мир молодой женщины стал понемногу обновляться. Я увидел, как на её эпифизе появилась светлая лучащаяся точка, а из её глаз стали течь другие слёзы. Мягкий свет, исходящий из мозга, опускался к грудной клетке, откуда распространялся тонкими нитями света, соединявшими её с ребёнком. Она уже спокойно смотрела на малыша, сквозь густую пелену слёз, и я услышал её возвышенные мысли.

Да, Бог не покинет её, размышляла она. Он придаст ей сил, чтобы до конца выполнить задачу, которую она взвалила на свои плечи, вместе с красотой первого сна и счастьем первого часа. Она будет поддерживать несчастного отпрыска во плоти, как если бы речь шла о небесном сокровище. Её любовь станет шире вместе со страданиями своего любимого сына; её материнская жертва будет становиться мягче с каждым интенсивным приступом боли. Сквозь угнетённое состояние, в котором он родился, разве он не достоин её преданности и самоотречения? Дети её старых знакомых были красивыми и умными, как ароматные бутоны жизни, обещающие бесконечные радости в саду будущего; её малыш-паралитик был также красив, но нуждался в большей нежности и защите. Бог знает, почему он пришёл в этот мир, не умея говорить и без всяких проявлений разумности. Не достаточно ли ему просто довериться Высшему Отцу? Она будет служить Господу, не задавая никаких вопросов; она будет любить своего сына для вечности; она умрёт, если надо, что он жил.

В порыве неописуемой нежности молодая мать склонилась и поцеловала больного малыша в губы, с радостью существа, коснувшегося ангела. Удивлённый, я увидел, как множество световых искр, отделяясь от чувственного контакта двух существ, осыпались на двух низших сущностей; и эти последние также склонились, словно будучи менее несчастными. Перед благородной женщиной, которая впоследствии станет служить им матерью.

Кальдераро слегка коснулся моего плеча и сказал:

— Наша работа помощи закончена. Пошли отсюда.

И, указывая на мать вместе с ребёнком, добавил:

— Осматривая этого больного ребёнка, словно неразрешимую тайну, некоторые бесчувственные врачи Земли, возможно подумали б о «мягкой смерти»^[1]; они не ведают, что между стенами этого скромного жилища, Божественный Врач, пользующийся неизлечимым телом и любовью, вплоть до жертвы материнского сердца, восстановил равновесие вечным духам, чтобы на руинах прошлого они могли соединиться ради славных своих судеб.