Совместная пресс-конференция

М. С. Горбачева и Дж. Буша на Мальте

ТАСС. 3 декабря 1989 года. По завершении промежуточной неофициальной встречи между Генеральным секретарем ЦК КПСС, Предедателем Верховного Совета СССР М. С. Горбачевым и резидентом США Дж. Бушем на борту советского теплохода «Максим Горький» состоялась совместная пресс-конференция лидеров двух стран.

Дж. Буш заявил:

Дамы и господа,

Президент Горбачев любезно предложил, чтобы я выступил первым.

Я хотел бы поблагодарить капитана и команду «Белкнапа» за большую поддержку, которую они оказали нам. Особая благодарность – капитану и команде «Максима Горького» за их гостеприимство. Спасибо капитану и экипажу «Славы».

Я впервые выдвинул Председателю Горбачеву идею проведения неофициальной встречи такого рода после моей поездки в Европу в июле. Поразительные перемены, которые я наблюдал в Польше и в Венгрии, обнадеживающие перемены, побудили меня прийти к убеждению, что настало время сесть вместе с Председателем Горбачевым лицом к лицу, чтобы посмотреть, что мы с ним можем сделать, чтобы воспользоваться открывающимися перед нами возможностями для продвижения этих отношений вперед. Он согласился с этой концепцией встречи, и мы быстро пришли к согласию. Я считаю, что необычайные события в Европе, происшедшие с тех пор, как встреча была предложена, только укрепили значение нашей встречи. Поэтому я особенно доволен тем, что мы провели эту встречу, и мы действительно получили лучшее представление о взглядах друг друга. Мы подготовили почву для прогресса по широкому кругу проблем. И хотя определять будущее европейцев или любого другого народа – это не дело Соединенных Штатов и Советского Союза, я убежден, что американо-советские отношения на основе сотрудничества действительно могут сделать будущее более безопасным и более светлым.

Практически нет ни одной проблемы в мире и, безусловно, нет ни одной проблемы в Европе, решение которой не могло бы облегчить улучшение американо-советских отношений. Улучшение американо-советских отношений следует ценить само по себе, но оно также должно быть инструментом позитивных перемен для всего мира. В течение 40 лет западные союзы сообща выступали в поддержку свободы. А теперь, когда в Советском Союзе осуществляется реформа, мы стоим на пороге совершенно новой эры в американо-советских отношениях.

И в нашей власти внести свой вклад, каждой стороне по-своему в преодоление раскола Европы и прекращение там военной конфронтации. Мы должны сделать больше, чтобы ограничить насилие и страдания, выпавшие на долю столь многих районов земного шара, и устранить общие угрозы для нашего будущего.

Загрязнение окружающей среды, распространение ядерного и химического оружия и технологии производства баллистических ракет, торговля наркотиками – наши обсуждения здесь придадут дополнительный стимул для достижения реального прогресса в этих областях.

Имеется также огромный потенциал для дальнейшего развития общих возможностей. Например, Советский Союз сейчас стремится к более активному участию в международной рыночной экономике – шаг, который я, безусловно, готов поощрять всеми возможными способами.

Отбывая с Мальты в Брюссель на встречу с нашими союзниками по НАТО, я надеюсь, что, поскольку Запад прилагает терпеливые совместные усилия и неуклонно расширяет сотрудничество с Советским Союзом, мы сможем обеспечить прочный мир и преобразовать отношения между Востоком и Западом на основе длительного сотрудничества. Именно такого будущего заслуживают наши народы, и именно такое будущее я хочу помочь построить, и именно такому будущему Председатель Горбачев и я положили начало здесь, на Мальте.

М. С. Горбачев заявил:

Уважаемые дамы и господа!

Товарищи!

Здесь, на этой встрече, много символов. Вот последний из них: по-моему, в истории не было, чтобы руководители наших двух государств проводили совместную пресс-конференцию. Это тоже важный символ. Я присоединяюсь к мнению президента Буша, что мы в общем довольны итогами этой встречи. Мы рассматриваем эту встречу как неофициальную встречу – так она была задумана. Идея принадлежит президенту Бушу, а я ее поддержал горячо, – провести такую неофициальную встречу, не ограничивать ее заранее утвержденной повесткой дня, провести свободный обмен мнениями. Время предъявляет нашим странам большие требования, это, естественно, повышает их ответственность и роль, и я вас заверяю, что во всех дискуссиях – мы подсчитали, что в общей сложности эти дискуссии продолжались 8 часов – эта ответственность с обеих сторон присутствовала. Наша встреча отличалась хорошей атмосферой, открытостью и масштабностью обмена мнениями.

Сейчас трудно – может быть, в этом и нет смысла – представить вам весь перечень проблем, которые мы обсуждали. Хочу сразу сказать, тем не менее, что по всем крупным проблемам мы попытались в откровенной форме, с использованием каждой стороной аргументов, представить свои позиции: и в том, что касается оценка ситуации, идущих перемен в мире, в Европе; и в том, что касается проблем разоружения, включая переговорный процесс в Женеве, Вене; и в том, что относится к переговорам по выработке конвенции по запрещению химического оружия. Все эти вопросы основательно обсуждались.

Мы с президентом сочли необходимым обменяться мнениями относительно того, как нам видится из Москвы и Вашингтона положение в горячих точках планеты. Этот обмен был очень содержательным и конструктивным. Мы подтвердили свои прежние позиции относительно того, что все эти проблемы, острые проблемы должны решаться политическими методами. Это, я считаю, было также важной констатацией.

Мы не просто обсуждали проблемы и излагали свои позиции. Мне кажется, с обеих сторон было много таких элементов, в которых, если они будут учтены в последующей деятельности со стороны двух правительств, мы можем рассчитывать на прогресс.

И это относится к переговорам, к теме сокращения стратегических наступательных вооружений на 50 процентов. Мы оптимистически оценили возможность выхода уже в следующем году на заключение договоров в Вене, причем мы оба за то, чтобы – это наша позиция, естественно, мы можем только за себя отвечать – этот документ был подписан на высшем уровне.

На этот раз мы много говорили о двусторонних отношениях. Я хочу со своей стороны отметить многие позитивные моменты, предложения, которые содержались в высказываниях на этот счет со стороны президента Буша. Таким образом, я бы сказал так, что на всех направлениях политического диалога, наших дискуссий, включая и двусторонние отношения, мы подтвердили преемственность политического курса – а я об этом должен сказать, поскольку мы, хотя и не в официальном порядке, но встречаемся в первый раз в этом качестве с господином Бушем. В подтверждении преемственности это – важный элемент, но не менее важно и то, что уже на этой неофициальной встрече мы, думаю, создали определенный задел, чтобы этот капитал приращивался. Это, как нам представляется с президентом, в первую очередь отвечает интересам наших двух стран и народов, но также и интересам всего мирового сообщества. В общем, контакт установлен, хороший контакт, атмосфера была дружественной, прямой, открытой, это позволило нам хорошо поработать.

В нашем положении самое опасное – это впадать в преувеличения. Всегда, пожалуй, надо сохранять элементы осторожности. Я здесь употребляю любимое слово господина президента Буша. (Оживление).

Наш мир и наши отношения находятся на переломном этапе. Мы должны действовать очень ответственно с тем, чтобы мы были на высоте вызова времени. И мы, руководители таких государств, не можем действовать как пожарники, хотя пожарные команды выполняют полезную работу. Это тоже надо иметь в виду.

Еще раз хочу поблагодарить президента за идею, за эту встречу, которой мы удовлетворены. Хочу сказать народу Мальты, правительству Мальты слова признательности за оказанное гостеприимство. Благодарю Вас, господин президент, за сотрудничество.

Затем М. С. Горбачев и Дж. Буш ответили на вопросы журналистов.

Вопрос: Президент Горбачев, президент Буш призвал Вас раз и навсегда положить конец «холодной войне». Считаете ли Вы, что это сейчас сделано?

М. С. Горбачев: Прежде всего, я президента Соединенных Штатов заверил в том, что Советский Союз никогда не начнет «горячую» войну против Соединенных Штатов Америки. И мы хотим, чтобы отношения между нашими странами развивались таким образом, чтобы в них открывались более широкие возможности для сотрудничества. Я, естественно, мы с президентом очень широко обсуждали, искали ответ на вопрос, где мы находимся. Мы оба констатировали, что мир уходит из одной эпохи – «холодной войны» – и вступает в новую эпоху. Правда, это все еще начало, мы в самом начале пути длительного мирного периода. Из этого мы сделали для себя, и в этом мы были единодушны, вывод об особой ответственности таких государств, как Соединенные Штаты Америки и Советский Союз. Естественно, у нас была довольно продолжительная дискуссия относительно того, что новая эпоха требует и новых подходов. И надо от многого того, что было создано в период «холодной войны», решительно отказаться, и прежде всего, от ставки на силу, от конфронтации, от гонки вооружений, от недоверия, от идеологических схваток. Все это должно уйти в прошлое.

Вопрос: Президент Горбачев, какие «горячие точки» вы обсуждали? Обсуждали ли вы Сальвадор? Смогли ли Вы заверить президента Буша в том, что Советский Союз использует свое влияние либо на Кубу, либо на Никарагуа с тем, чтобы прекратить поставки вооружений? И, президент Буш, были ли Вы удовлетворены ответом президента Горбачева?

М. С. Горбачев: Эта тема подробно обсуждалась. Мы подтвердили еще раз президенту, что мы прекратили, не поставляем оружия в Центральную Америку. Мы подтвердили, что сочувствуем политическому процессу, который идет там по урегулированию ситуации. Мы за то, чтобы свободные выборы при участии представителей ООН, других латиноамериканских государств определили будущее Никарагуа. Мы понимаем озабоченность Соединенных Штатов Америки, восприняли аргументы господина президента на этот счет, но мы заверили, что подтверждаем свою принципиальную линию на политическое урегулирование ситуации в Центральной Америке. Я сейчас не хочу раскрывать всего, что говорилось на эту тему, но, суммируя, хочу ответить так – есть возможности для того, чтобы в этом регионе наступили мир, спокойствие в интересах прежде всего народов этого региона, что, я полагаю, не противоречит интересам Соединенных Штатов Америки.

Дж. Буш: Мой ответ заключается в том, что, как и сказал президент Горбачев, мы глубоко обсудили эти вопросы. Я не буду удовлетворен, пока не будет полного самоопределения путем поддающихся контролю свободных выборов в Никарагуа. И Председатель предоставил мне все возможности подробно высказать все, что вызывает у меня беспокойство в связи с ситуацией в этом регионе. Он высказал, что вызывает беспокойство у него, и я не могу сказать, что между нами нет никаких разногласий. Но у нас была возможность их обсудить. И если разногласия остаются, то мне хочется думать, что их стало меньше. Но, как вы знаете, – все, кто присутствует здесь от Соединенных Штатов, – мы обеспокоены тем, чтобы никарагуанцы провели по-настоящему свободные выборы и чтобы они не экспортировали революцию в Сальвадор. Мы провели длительное обсуждение по широкому кругу вопросов, и я бы просто сказал: у меня создалось ощущение, что в результате этого обсуждения между сторонами установилось гораздо лучшее взаимопонимание.

Вопрос: Вопрос газеты «Известия» президенту Бушу, а если будут комментарии и у товарища Горбачева, то мы бы их приветствовали. Существует давняя проблема расширения экономических контактов между Соединенными Штатами и Советским Союзом. Это очень острая проблема. В какой степени этот вопрос обсуждался во время вашей встречи и какова позиция вашей администрации, г-н президент, в отношении расширения экономического сотрудничества.

Дж. Буш: Мы провели длительное обсуждение экономических вопросов. Мы высказали некоторые конкретные мнения о том, как можем более тесно сотрудничать с Советским Союзом на экономическом фронте. И мы сделали определенные конкретные предложения, в частности по поводу предоставления СССР статуса наблюдателя в ГАТТ. Я думаю, что одна из самых плоды касалась экономики. И я бы хотел, чтобы создалась атмосфера, в которой американские бизнесмены могли бы помочь в том, что Председатель Горбачев пытается сделать посредством реформ и, очевидно, благодаря гласности.

Я думаю, что в результате этих переговоров создалась атмосфера, благоприятная для капиталовложений в Советском Союзе и для определенных мер, которые мы можем принять, чтобы помочь Советскому Союзу и, в сущности, также другим странам, помочь им найти общую почву с многосторонними организациями, связанными с финансами. Все это – большой плюс. Что касается меня, я считаю это чрезвычайно большим плюсом.

М. С. Горбачев: Я хочу прокомментировать ответ президента по этому вопросу. Прежде всего, я подтверждаю то, что сказал господин президент. И второе. Может быть, то, что произошло на этой встрече, можно рассматривать как политический импульс, которого недоставало, чтобы наше сотрудничество, экономическое сотрудничество, набирало динамику, выходило на формы и масштабы, адекватные и нашим возможностям, и времени. Естественно, то, как пойдет этот процесс, будет в значительной мере зависеть от того, как станет действовать советская сторона и какие для этого будут создаваться экономические и правовые предпосылки. Но вы знаете, что сейчас мы занимаемся в том числе и тем, чтобы советская экономика была решительней повернута в сторону связей и сотрудничества с другими странами и чтобы она органически входила в мирохозяйственную систему. Так что мы думаем и надеемся, что то, что произошло на этой встрече и по данному пункту повестки дня, является принципиально важным.

Вопрос: Как вы обсуждали конфликт в Ливане?

М. С. Горбачев: Мы не могли обойти этот конфликт, ибо, как я понимаю, и советский народ, и американский воспринимают боль, трудности, испытания, которые выпали на долю ливанского народа, и сочувствуют ему. Мы поделились информацией, взглядами, оценками на этот счет и условились поддерживать обмен мнениями. И каждый в силу своих возможностей – правда, президент Буш считал, что мы располагаем большими возможностями, а я считал, что мы располагаем равными возможностями, – будет содействовать тому, чтобы этот конфликт был благополучно разрешен.

Дж. Буш: Мы стремимся, так же как и президент Горбачев, к мирному разрешению вопросов, касающихся Ливана. Мы поддерживаем трехстороннее соглашение. Мы хотим, чтобы убийства в Ливане прекратились. Председатель Горбачев согласен с нами. В этом вопросе между нами нет разногласий. Вопрос Ливана обсуждался подробно, и мы хотели бы возвращения к мирному, демократическому Ливану. Я думаю, что в США все разделяют мое чувство сожаления по поводу трудных времен Ливана, но мы собираемся попытаться помочь всеми доступными средствами.

Вопрос газеты «Правда» к президенту Дж. Бушу: Вы впервые участвуете во встрече в верхах в качестве президента США, но Вы были вице-президентом в предыдущей администрации и участвовали в формировании внешней политики. Какова Ваша оценка того пути, который наши две страны прошли от Женевы до Мальты?

Дж. Буш: Это легкий вопрос – поскольку я действительно считаю, что отношения улучшаются решительным образом. В нашей стране существует огромная поддержка тому, что делает Председатель Горбачев в Советском Союзе. То, как он защищал мирные перемены в Европе, снискало ему огромное уважение и поддержку. На этой встрече удалось добиться всего, на что я надеялся. У этой встречи не было четкой повестки дня, однако мы, как сказал Председатель Горбачев, обсудили очень многие вопросы. И если на таких встречах можно улучшить отношения, то эта встреча способствовала этому.

Вопрос: Президент Горбачев, пришли ли вы к реальному пониманию относительно сроков завершения переговоров по химическому оружию, ядерному оружию и обычным вооружениям?

М. С. Горбачев: Да, вы знаете, мы много времени посвятили обсуждению конкретных вопросов, связанных с переговорами о разоружении – по разным видам оружия. И я в порядке иллюстрации того, что это был предметный разговор, хочу сказать, что уже в ближайшее время состоится встреча наших министров иностранных дел, которым даны поручения провести необходимую конкретную работу по сближению позиций. В связи с тем, что господин президент изложил новые интересные предложения относительно химического оружия, которые, сохраняя цель глобального запрещения, предусматривают и определенные элементы, этапы и продвижения к этому глобальному запрещению, открылась возможность двигаться здесь очень быстро. Что касается стратегических наступательных вооружений, то и анализ ситуации и те поручения, которые даны по подготовке этого договора, показывают, что мы, очевидно, сможем ко второй половине июня – а мы договорились об официальной встрече именно в это время – проделать необходимую работу и согласовать основные позиции договора, который мог быть затем в ближайшие месяцы подготовлен к подписанию. Так что я высоко оценил то, что здесь происходило в этом направлении.

Могу лишь сказать, что есть такие вопросы, которые потребуют, конечно, детального обсуждения с тем, чтобы снять обеспокоенности и с одной, и с другой стороны. Если говорить о наших обеспокоенностях, то они прежде всего связаны – что касается стратегических наступательных вооружений и подготовки договора об их 50-процентном сокращении – с проблемой крылатых ракет морского базирования. Ну, мы и вообще поставили вопрос перед президентом, что, когда есть продвижение на всех направлениях: по сокращению ядерного оружия, обычных вооружений и войск, когда мы переходим на оборонительную доктрину, мы – Советский Союз – высказываем заинтересованность, чтобы произошли соответствующие обновления в военных доктринах НАТО. И думаем, подошло время, когда надо начинать разговор о военно-морских силах, обсуждать эту проблему. В общем, я хочу лишь сказать, – и президент, я думаю, подтвердит, – что это были очень основательные беседы, которые обнадеживают нас. Полагаю, мы можем рассчитывать на успех.

Вопрос португальского телевидения: Президент Горбачев, не могли бы Вы сказать, почему Вы были столь осторожны в начале переговоров?

М. С. Горбачев: Знаете, то, что накануне этой встречи мы проявляли с обеих сторон сдержанность и взвешенность, опять я скажу – осторожность, это вовсе не означало, что мы были пессимистами. Я думаю, это прежде всего означало, что мы были ответственными. Сейчас, когда встреча состоялась и итоги мы с президентом вам кратко охарактеризовали, могу сказать, что я с оптимизмом оцениваю и итоги, и перспективы, которые они открывают. Такова диалектика.

Вопрос: Я хотел бы вернуться к вопросу о военно-морских силах, который только что поднимал президент Горбачев. Могли бы Вы, господин Буш, рассказать Вашей позиции и о том, что именно Вы сказали президенту Горбачеву о Вашем отношении к сокращению военно-морских сил, отношении НАТО к этому вопросу; и не считаете ли Вы, что если Советский Союз действительно готов перейти к оборонительной доктрине, то настало время задуматься о сокращениях и в этой области?

Дж. Буш: Эта встреча не посвящена контролю над вооружениями в том смысле, что мы не пытались решать все детально. У нас с Советским Союзом сохраняются разногласия. Это касается военно-морских сил, и господин Горбачев это знает, и я это знаю. Но дело в том, что мы можем обсуждать эти вопросы в очень конструктивной обстановке. И Председатель Горбачев знает, что я не мог заключать соглашения по контролю над вооружениями на этой встрече, и я не склонен думать, что это та область, в которой мы добьемся немедленного прогресса. Но мы обсудили широкий круг проблем, хотя и не пришли к какому-либо конкретному согласию по вопросу о контроле над военно-морскими вооружениями. Это известно и ему, и мне. Он получил возможность довести до моего сведения, насколько это важно, и я – как представитель союза – имею возможность обсудить широкий круг вопросов вооружений, вопросов разоружения с нашими союзниками. Это именно та обстановка для такой встречи, которую я представлял себе, которую мы себе представляли. Мы можем обсуждать на таких встречах проблемы, по которым у нас были разногласия в течение многих лет, и пытаться найти пути к сближению. В некоторых важных областях мы сблизили наши позиции. Некоторые разногласия сохраняются. Полного согласия нет.

Вопрос: Обсуждали ли вы советское предложение о второй хельсинкской встрече? Готовы ли вы вместе с Советским Союзом выдвинуть инициативу по разрешению ближневосточного кризиса?

М. С. Горбачев: Итак, первый вопрос относительно Хельсинки-два. Мы, я думаю, выявили на этой встрече наше принципиальное понимание важности хельсинкского процесса, подтвердили приверженность ему, отметили позитивные итоги этого процесса – итоги, которые позволили сейчас осуществляться глубоким переменам в Европе и в мире, ибо Европа в силу известных причин оказывает на него огромное воздействие. Мы с президентом высказались за то, чтобы хельсинский процесс развивался адекватно новым требованиям, которые диктует время, с тем чтобы строить новую Европу на базе перемен; сближающих европейские страны. Мы подтвердили, что это общее дело всех европейских государств, подписавших Заключительный акт Хельсинки, включая Ватикан, и, естественно, – и понимание этого, кстати, присутствовало всегда, когда речь заходила о Европе и не только о Европе – при активном, конструктивном участии Соединенных. Штатов Америки и Канады.

Итак, мы высказались за то, чтобы этот процесс набирал силу, я бы сказал, набирал «второе дыхание». И трансформация институтов, возникших на базе хельсинкского процесса, на этом этапе должна идти таким образом, чтобы природа их менялась в унисон переменам, которые идут. Если вести речь о НАТО и Варшавском Договоре, то они, наверное, должны становиться скорее не столько военными организациями, сколько военно-политическими, а потом и политическими инструментами. И таким образом их природа менялась бы соответственно изменяющейся ситуации на этом континенте. Точно так же, видимо, мы вправе ожидать, что будут меняться взаимоотношения между европейским «Общим рынком» и СЭВ на основе большей открытости по отношению к друг другу и, естественно, опять-таки при активном участии в этих экономических процессах Соединенных Штатов Америки. Во всяком случае, мы мыслим так: подошло время, чтобы мы взвешенно, шаг за шагом действовали с учетом вызовов времени. Но не с наскока или безответственно, в ущерб стабильности и безопасности. Наоборот – мы должны действовать так, чтобы улучшались атмосфера, ситуация, взаимоотношения, укреплялись стабильность и безопасность. Вот в каком ключе шел разговор.

Вопрос: Обсуждалась ли на вашей встрече проблема сокращения военного присутствия сторон в Средиземноморье?

Дж. Буш: Что касается сокращений, то мы не обсуждали конкретные цифры. Председатель Горбачев поднял вопрос о контроле над военно-морскими вооружениями, а я не очень позитивно отвечал на вопросы, касающиеся контроля над ними. Однако мы договорились о том, что хотим продвигаться и привести к завершению переговоры по обычным силам в Европе, которые касаются Италии и других стран в том смысле, что они составляют часть – большую часть нашего союза НАТО. По некоторым из этих проблем мы не пришли к соглашениям, расставляющим все точки над «i». Но мы и не пытались этого сделать.

Для решения вопросов Ближнего Востока не требуется совместных инициатив, но мы пришли к выводу, что Советский Союз играет конструктивную роль в Ливане и повсюду на Ближнем Востоке пытается поддержать трехстороннее соглашение, которое также явно поддерживают США. В этом вопросе есть точки соприкосновения. В истории так было не всегда. Возможно, США не всегда смотрели должным образом на то, насколько конструктивную роль может играть Советский Союз. Но я могу вам сказать – после этих бесед и после бесед между Дж. Бейкером и Э. Шеварднадзе, – что Советский Союз играет конструктивную роль. Я вновь сошлюсь на трехстороннее соглашение. Уверен, что после этих переговоров они разделяют нашу точку зрения – в том, что касается мирного разрешения проблем Ближнего Востока – будь то Ливан или проблема Западного берега. Я не думаю, что мы сильно расходимся в этой области.

М. С. Горбачев: Могу дополнить президента Буша лишь тем, что мы эту тему обсуждали довольно основательно. Как раз только что обсуждали. И, как мне кажется, у нас есть понимание, что мы должны использовать свои, возможности, действуя или самостоятельно, или взаимодействуя, с тем, чтобы способствовать решению проблем. Улаживанию этого старого, затянувшегося конфликта, который оказывает негативное влияние на всю мировую ситуацию. Мы были согласны, как мне показалось, что сейчас, в результате того, что пройдено сторонами, мы подошли к такому пункту, когда появился реальный шанс сделать решающий шаг, чтобы открыть процесс урегулирования. И важно не упустить этот шанс. Ситуации быстро меняются и мы думаем, что свой вклад мы в это внесем.

Вопрос: Президент Горбачев, заверили ли Вы президента Буша, в том, что перемены в Восточной Европе носят необратимый характер, в том, что Советский Союз отказался от права на военное вмешательство там? Президент Буш, в результате этой встречи доверяете ли Вы тому, что Советский Союз в самом деле отказался от «доктрины Брежнева»?

М. С. Горбачев: Я бы не хотел, чтобы вы меня принимали, или воспринимали, как уполномоченного всеми государствами Восточной Европы. Это не соответствовало бы реальностям. Да, мы часть Восточной Европы, часть Европы, мы взаимодействуем с нашими союзниками во всех сферах, наши связи глубоки. Но каждая страна – это самостоятельная величина в мировой политике, и каждый народ вправе решать, и он решает, судьбу своего государства. Я лишь могу высказать свое отношение. Мне думается, что эти перемены – и в Советском Союзе, и в странах Восточной Европы – объективно подготовлены самим ходом исторического процесса. Уклониться от него никто не может. Это – назревшие проблемы, их надо решать на новых путях, с опорой на опыт и потенциал, который накоплен в этих государствах, и открывая возможности для использования всего позитивного, что накоплено в человеческой цивилизации. Думаю, что направленность этих процессов мы должны приветствовать, ибо они связаны с желанием народов гуманизировать эти общества, придать им более демократический характер, открыться остальному миру. Так что направленность этих процессов меня воодушевляет, и, мне думается, это воспринимается и должным образом ценится другими народами.

Естественно, я вижу также, что идут процессы, и глубокие процессы, изменений и в западных странах, в том числе и в западноевропейских, и это тоже очень важно. Таким образом, как бы образуется встречное движение, сближающее народы и государства этих континентов в процессе, в котором каждый народ сохраняет свою самостоятельность, приверженность своим ценностям, своим выборам. Это важно нам всем понимать.

Дж. Буш: Поскольку президент Горбачев ведет речь о демократических и мирных переменах, это безусловно означает отказ от предыдущих доктрин, которые могли предполагать иной подход. Он знает, что не только президент, но и весь народ Соединенных Штатов хотел бы, чтобы этот процесс мирной демократической эволюции продолжался. Я думаю, что это лучший ответ на вопрос, поскольку перемены столь драматичны и столь очевидны для людей.

Но я скажу, что у нас были все возможности для того, чтобы обсудить этот вопрос гораздо подробнее, чем я бы считал уместным обсуждать здесь, на пресс-конференции.

Вопрос: Президент Буш, обвинили ли Вы Советский Союз в поставке оружия в Сальвадор и Центральную Америку? Президент Горбачев, отрицали ли Вы эти обвинения? Можете ли вы, сидя здесь, сказать, кто из вас прав?

Дж. Буш: Наверное, я должен первым ответить на этот вопрос. Я не считаю, что мы обвиняли в этом Советский Союз. Мы утверждали, что оружие поступает туда таким образом, что нас это не может удовлетворять. Я считаю, что Никарагуа не только попустительствует этому, но и способствует. Тому есть наглядное свидетельство. Но я не ставлю под сомнение заявление советского министра иностранных дел. Он беседовал об этом с Дж. Бейкером, а я обсуждал это с президентом Горбачевым. Я знаю только – он говорил это раньше, – что необходимо стремиться к свободным выборам.

М. С. Горбачев: Президент правильно осветил дискуссию по этому вопросу. Обвинений нам не предъявлялось, и нам не надо было признавать их или отвергать. Мы сообщили президенту о том, что имеем заверения, твердые заверения со стороны Никарагуа, что никаких поставок с использованием известных самолетов не осуществлялось. Президент Буш с этим не согласился, мы это тоже выслушали. Но тем не менее принципиальная линия – я о ней оказал, и президент Буш здесь подтвердил, – что мы за свободные выборы, за то, чтобы этот конфликт был исчерпан политическими методами и там нормализовалась обстановка.

Дж. Буш: Именно об этом мы и договорились.

Вопрос: Что вы можете сказать по поводу обвинений Оскара Ариаса в отношении Кубы?

Дж. Буш: Я по-прежнему убежден, что оружие поступает в Сальвадор. Мы видели ясные доказательства этого, но я не могу оспаривать конкретное представление, основанное на фактах, которое было сделано здесь. У нас возникло разногласие. Я считаю, что сандинисты не сказали правду нашим советским друзьям. Почему считаю? Потому что мы знаем точно: оружие туда поставляется. Я не утверждаю, что это советское оружие – советская сторона заявила, что не поставляет оружия, и я этому верю. Но оружие туда поставляется, и я заявляю, что г-на Шеварднадзе ввели в заблуждение, когда сделали конкретное заявление о том, что из Никарагуа никакое оружие в Сальвадор не поставляется. Итак, у нас имеются определенные расхождения в том, как мы рассматриваем данный конкретный вопрос. Наилучший способ устранить эти разногласия состоит в проведении в Никарагуа свободных выборов в условиях проверки. Что касается Кастро, я не имею на него абсолютно никакого влияния. Быть может, вы адресуете этот вопрос президенту Горбачеву. Как видите, у нас имеются некоторые разногласия в различных районах по всему земному шару.

Вопрос: Президент Горбачев, что Вы можете сказать насчет обвинений президента Ариаса в отношении Кубы?

М. С. Горбачев: Мы обсуждали ситуацию в Латинской Америке, Центральной Америке, высказали свои оценки. Я на основе нашего анализа и оценок сказал президенту, что созревают условия для изменения ситуации к лучшему. У различных сторон есть стремление завершить этот острый период и нормализовать отношения не только в регионе, но и с Соединенными Штатами Америки.

Вопрос: Как вы оцениваете ситуацию в Германии?

М. С. Горбачев: Не хотите ли Вы, господин президент, начать ответ на этот вопрос?

Дж. Буш: Соединенные Штаты, являясь членом НАТО, придерживаются давней позиции. В Хельсинки были изложены положения о постоянных границах. Я ясно указал президенту Горбачеву. что мы со своей стороны, не хотим делать ничего нереалистичного, такого, что могло бы заставить какую-то страну в конечном счете пойти назад, или чтобы в итоге ее собственный народ оказался втянутым в военный конфликт, конфликт между странами.

Поэтому, как мне кажется, мы попытались действовать «с осторожностью», если употребить то слово, которое употребил президент Горбачев. Мы считаем, что не следует устраивать демонстрации на берлинской стене, чтобы показать, насколько мы счастливы в отношении происшедшей перемены. Мы действительно счастливы, что произошла такая перемена. Я слышал выступления многих руководителей о германском вопросе, и я не думаю, что роль Соединенных Штатов заключается в том, чтобы диктовать темпы перемен в любой стране. Это должен определять сам народ этой страны.

Такова наша позиция. А в заключение слово по этому вопросу г-ну Председателю.

М. С. Горбачев: Да, и на переговорах мы на этом закончили: президент мне написал по-английски, я не читаю по-английски, я ему ответил по-русски, он не читает по-русски. (Оживление). Но мы договорились. Я кратко скажу, поскольку за последние дни уже несколько раз отвечал на этот вопрос. Мы обсуждали его с президентом, обменивались мнениями, и мы действительно смотрим с позиции хельсинкского процесса, которым, собственно, подведены были итоги второй мировой войны, закреплены возникшие здесь реальности. Думаю, это самая верная политика – строго следовать реальности. А реальность такова, что сегодня в Европе – два немецких государства: Федеративная Республика Германия и Германская Демократическая Республика, члены Организации Объединенных Наций, современные государства. Так распорядилась история. Действительно, для того, чтобы оставаться реалистами, мы должны допускать, что история и распорядится судьбой и процессами, происходящими в целом на континенте, в том числе и определит место и роль этих двух государств. Думается, что сейчас такое понимание есть у всех. И всякое искусственное подталкивание этого процесса только бы осложнило; весь огромной значимости поворот, который происходит в развитии европейских государств, а это значит- в центральном пункте мировой политики. И, думаю, искусственное подталкивание было бы и не в интересах народов этих двух немецких государств.

Мы – можем, поблагодарить за сотрудничество прессу, правда, мы еще не знаем всего, что они написали. (Смех). И что напишут.

Дж. Буш: Не важно.

М. С. Горбачев: Нет, я думаю поблагодарить заранее, может быть, тогда лучше напишут. (Смех). Я хочу поблагодарить Вас, господин президент, за сотрудничество.

Дж. Буш: Вы имеете в виду сохранить за собой право поблагодарить их потом? (Смеется). После того, как они напишут? А вообще мы действительно, должны уже отбывать. Следует ли каждому из нас ответить еще на один вопрос – или нет? Хорошо. Последний вопрос.

Вопрос: Каковы сейчас ваши личные отношения, и будут ли регулярные контакты, которые, быть может, теперь уже не станут называться встречами в верхах?

Дж. Буш: Я был знаком с президентом Горбачевым раньше. Я позволю ему ответить за себя, но я думаю, что у нас установились хорошие личные отношения. И я полагаю, что это помогает каждой из сторон высказываться откровенно, указывать на разногласия, а также на те области, по которым мы согласны. И это очень и очень важная, как мне кажется, составная часть нашей политики ввиду статуса обеих держав и ввиду драматических изменений, которые сейчас происходят. Я не хочу сказать, что если он мне симпатизирует, то он изменит свою политику. И я не хочу сказать, что если я ему симпатизирую, то мы станем менять свою политику.

Но здесь мы сумели встретиться и обсудить разногласия без какого бы то ни было горького осадка и настолько откровенно, насколько это было возможно. И я считаю, что это обсуждение было весьма конструктивным. Так что я не мог бы желать лучшего результата этой встречи в верхах, которая не была встречей в верхах в полном смысле этого слова. (Смех).

Вы спрашиваете насчет регулярных встреч? Я готов встречаться с ним столько, сколько потребуется, для того, чтобы продвигать дело вперед. Мы уже наметили встречу в верхах. Эта встреча будет посвящена контролю над вооружениями. И это хорошо, поскольку я указал ему, что мы хотим, чтобы было достигнуто соглашение о СНВ, соглашение о сокращении обычных сил в Европе и, если удастся, соглашение о химическом оружии. Это весьма далеко идущая повестка дня. Но я думаю, что, если бы мы не встретились здесь и не поговорили, мы бы не поняли точки зрения друг друга по этим важным вопросам.

М. С. Горбачев: Я хочу подтвердить то, что сказал господин президент, – что мы уже, собственно, лично давно знакомы. Я могу только еще добавить, что, может быть – я, естественно, это не согласовал с президентом, но, думаю, не раскрою большого секрета, – что у нас ведь уже были основательные обмены мнениями, при предыдущих контактах и мы, в общем-то, уже представляли в главном позиции друг друга. Кроме того, мы переписывались. И сегодняшняя, нынешняя встреча выводит наши личные контакты на новый уровень. Я удовлетворен состоявшимися встречами, беседами, в том числе двумя беседами наедине. Я так же, как и президент, считаю, что личный контакт – очень важный элемент в отношениях между политическими лидерами, тем более таких государств, как Советский Союз и Соединенные Штаты Америки. Я привержен личным связям, хотя, как правильно сказал президент, это не значит, что мы во имя личных связей можем пожертвовать своими позициями. Мы не забываем об ответственности, нет. Я думаю, просто личные контакты позволяют нам лучше реализовывать наши обязанности, нашу ответственность и лучше взаимодействовать. А лучшее взаимодействие – в интересах и наших двух народов и в интересах всего мирового содружества. Благодарю за эту встречу, благодарю президента за сотрудничество в, образно говоря, очень важном совместном политическом советско-американском предприятии, где капитал, как говорится, «пятьдесят на пятьдесят».

Дж. Буш: Спасибо, сэр.