Можете буквально попасть в объ-Ятия обмана

Представляете, как я был изумлен, когда получил эту информацию? Мне

прежде никогда не приходилось слышать, чтобы процесс умственного творения

был описан настолько доступно.

Теперь я понимаю: для того чтобы "узреть совершенство" во всех вещах,

нам просто нужно не отходить от изначальных идей нашей души, в которых нет

несовершенства. И тогда в нашей жизни проявляется величие и чудо

Изначального Намерения. Мы больше не пребываем в объ-Ятиях обмана. И видим

Моменты Благодати там, где раньше никогда не видели.

Когда наступил Момент Благодати для Фреда Рута? Тогда ли, когда он

буквально "увидел свет?" Несомненно. Всякий узрит в этом Момент Благодати.

Каждый понимает, что это было чудо. Но был у Фреда и другой Момент Благодати

-- гораздо менее очевидный... когда с ним случился первый сердечный приступ.

Тогда Фред воспринимал все иначе. Скорее, он назвал бы тот случай моментом

беды. Но дело лишь в том, что он не видел совершенства новой ситуации, ибо

не замечал раскрывающихся перед ним путей и не знал, что нужно, чтобы на них

вступить.

У каждого из нас было множество Моментов Благодати -- независимо от

того, знаем мы об этом или нет. И не стоит думать, что в жизни каждого

бывает по одному такому моменту.

А какие Моменты Благодати выпали на долю Джерри Рейда? Один из них

случился тогда, когда он потерял работу, которой занимался всю жизнь. Второй

-- когда он встретил в колледже Дэна, студента с мозговой травмой. Третий --

когда в его мотоцикле лопнула шина. И четвертый, совершенно определенно,

произошел тогда, когда он "увидел" сущность, которую назвал Михаилом.

Оглянувшись назад, мы нередко совершенно отчетливо видим, как эти

моменты складываются в цепь, соединяются в трубопровод, в безукоризненно

прямую трассу, ведущую от того, чем мы были, к тому, чем хотели стать. Глядя

в будущее, мы тоже способны увидеть тот же трубопровод, ту же прямую трассу,

но для этого нужно знать, что она там есть.

Однако иногда это не столь уж и очевидно...

БОЖИЙ ЗАМЫСЕЛ

Трой Баттерворт вспоминает, как еще мальчишкой он лежал, обняв свою

всхлипывающую мать.

-- Если бы ты его бросила, мама... -- говорил он в отчаянии, пытаясь

убедить ее порвать с мужем-садистом.

Сколько раз умолял ее Трой бросить отца. Мальчик не мог без содрогания

вспоминать, как холоден был его голос вчера вечером...

-- Попробуй только подать на развод, сука, и я перережу тебе глотку, --

пригрозил он.

Никто не сомневался, что так он и сделает. Трой вытирал матери слезы.

-- Если я попробую от него уйти, что будет с тобой и с твоими сестрами

и братьями? Я не могу оставить вас с ним, Трой. Мне придется остаться,

--всхлипывала она.

В последнее время отец был особенно жесток. Напившись, он не только

постоянно избивал мать, но втягивал Троя и его братьев в извращенные

сексуальные игры, которые теперь стали почти невыносимыми. Игры эти начались

несколько лет назад, когда Трою едва исполнилось семь лет.

В дни, когда отец бывал пьян, мальчик нередко прятался в шкаф. Он

прикасался к хранившимся за одеждой ружьям и предавался кровавым фантазиям о

том, как спустит курок и разнесет папину башку на кусочки. Иногда он даже

шарил в темноте в поисках патронов, будто бы и вправду мог эти фантазии

осуществить.

Вне дома все было не лучше. В школе его называли не иначе, как

"Голубчик Трой". А все потому, что он не разделял интересов других

мальчишек. Он выглядел не так, как они, и делал все иначе. На переменках ему

приходилось прятаться от оравы соучеников, которые повсюду гонялись за ним,

швыряя камни и дразнясь. Заканчивалось все тем, что его сбивали с ног и

пинали. От постоянного страха мальчик не мог сосредоточиться и учился очень

плохо.

Вдобавок к этим физическим пыткам, Троя постоянно преследовали

воспоминания о том, как три года назад его изнасиловал ухажер соседки.

Однако жизнь мальчика была настолько полна издевательств, что этот случай

едва ли казался ему таким уж ненормальным.

Несмотря ни на что, Трой сохранял глубокие и тесные взаимоотношения с

Богом. Часто казалось, что Бог -- единственный, Кто его любит. Через все

невзгоды своего детства Трой пронес мысль о том, что Бог его не покинет. Эта

вера давала ему утешение, когда больше нигде утешения не было. И все-таки,

несмотря на веру в Божью любовь. Трой терзался виной. Дело в том, что ему

наконец пришлось признаться себе -- он действительно голубой.

Подрастая, Трои все хуже понимал, как Бог может любить такого грешника,

как он, и скоро начал сомневаться в Божьей любви.

Однажды угрызения совести одолели парня настолько, что он больше не мог

терпеть их в одиночку и, задумав снять с себя часть бремени, отправился за

советом к проповеднику баптистской церкви, куда и прежде нередко ходил за

утешением. Он не раз слышал, что сказано о гомосексуальности в Библии. Бог

простит все, что угодно, --говорили ему, --любой грех, кроме этого. "Но,

может быть, они ошибаются, -- надеялся Трой. -- Может быть. Бог может любить

меня таким, какой я есть?" Он очень хотел, чтобы оказалось именно так!

-- Если Бог будет милостив к тебе, -- говорил ему пастор, сидя за

столом в залитом яркими солнечными лучами кабинете, -- ты отправишься на

небеса.

Трои улыбнулся. Оживали его надежды. Все остальные, видимо, ошибались.

-- Но если ты не сумеешь справиться со своей гомосексуальностью, --

продолжал пастор, -- то Божьей милости тебе ждать не приходится.

Очевидно, пастору с самого начала было неудобно слушать признания парня

и хотелось поскорее закончить весь этот разговор, но почему-то он не мог

сказать прямо: "Если ты голубой, значит, тебе одна дорога -- в ад". Трой все

понял. Сердце его упало. Бог, Который был всегда единственным другом,

единственным утешением в жизни, повернулся к нему спиной.

Теперь у парня появилась новая причина бояться. Вначале издевательства

отца, потом побои соучеников, а теперь еще и перспектива оказаться в аду.

Ничто не принесло бы Трою больше радости, чем если бы он проснулся

однажды утром и обнаружил, что стал нормальным. "Пожалуйста, Боже, --

молился он каждый день, -- пожалуйста, сделай меня нормальным".

Но Бог его нормальным не сделал. Трой рос, пробуждалась его сексуальная

энергия, но, как ни пытался парень избавиться от тяги к мужчинам, все

тщетно. Уверившись, что

Бог его уже все равно не любит, Трой в конце концов перестал даже

бороться со своими гомосексуальными наклонностями. Или как-то скрывать эту

свою особенность. Он взбунтовался. "Все равно я проклят, так какого

черта..." -- решил он. И отбросил всякий стыд.

Он занимался сексом в общественных местах со всеми и каждым, кто только

хотел этого, -- в парках, в уборных, в гомосексуальных клубах, куда можно

прийти в любое время дня и ночи и не задорого заняться сексом. Начал пить.

Трой уже не мог остановиться, --неважно, насколько усталым он себя

чувствовал и насколько ему хотелось все изменить.

Бог его оставил, мать попала в сумасшедший дом, жизнь не имела никакого

смысла. Издевательства стали настолько естественной частью жизни Троя, что,

когда их не хватало, он начинал издеваться над собой сам. Наконец, парень

умчался в Нью-Йорк, чтобы найти себе новых сексуальных партнеров и заполнить

пустоту, образовавшуюся в его сердце с утратой Бога.

На Рождество Трою исполнилось двадцать три года. Ни открыток, ни

телефонных звонков от родных -- словно и не осталось больше людей на свете.

Лишь серость и дождь. Улицы тоскливы и пустынны. У Троя не было друзей в

Нью-Йорке. Он сидел в своей дрянной холодной квартирке и слушал шум машин

под окнами, чувствуя, что падать ему уже дальше некуда. Было зябко и

одиноко.

"Какого черта. Яне хочу оставаться один", --размышлял парень. Он знал,

что в нескольких кварталах от его дома есть секс-клуб, в который он еще не

заходил. "А ну его все к бесу. Отправлюсь-ка туда". Трои решительно надел

пальто и пошел на поиски единственного утешения, которое мог вообразить. "По

меньшей мере, хоть людей каких-нибудь увижу", --~ вздохнул он и шагнул из

подъезда на ветер.

-- Никого, кроме меня, тут нет, -- сказал менеджер. Для управляющего

секс-клубом он выглядел слишком молодо и опрятно.

-- Ты подойдешь, -- ответил Трой, дефилируя к кушетке.

-- Нет, парень. Я не обслуживаю клиентов. Я только управляющий. Сегодня

Рождество. Никого нет.

-- Иди, иди ко мне. Пожалуйста, -- Трою отчаянно нужно было ощутить

человеческое прикосновение. Он хотел любовника.

-- Я же сказал тебе, парень. Я не занимаюсь сексом с посетителями. У

меня другая работа. Выполняю свои обязанности, получаю деньги и плачу за

репетитора. А клиентов обслуживать не собираюсь.

Трой просто обезумел. Ему нужно было тело. Просто необходимо. Но

управляющий все только говорил -- что-то о школе, о своем приятеле. Трои не

слушал. Он мог думать лишь о своей беде и отчаянии.

Потом, совершенно неожиданно, в комнате стало темно, у Троя закружилась

голова, и он полностью утратил ориентацию в пространстве. Стало твориться

что-то совершенно удивительное. Трои смотрел на комнату со стороны. Он уже

был не в своем теле, но в другом конце зала и смотрел на себя, сидящего на

ободранной грязной коричнево-оранжевой кушетке. Над ним стоял молодой

управляющий и без умолку болтал.

Что происходит? -- тревожно спросил Трой.

Что это такое?

Затем он вернулся в тело -- так же быстро, как вышел. Голова

прояснилась, и Трой с отвращением рухнул на подушку. Никогда в жизни он не

испытывал такого омерзения. Ни в те годы, когда над ним издевался отец и

били соученики, ни тогда, когда его изнасиловали, он не был себе так

противен... ни даже тогда, когда вспоминал всех этих совершенно незнакомых

мужчин, которые отвечали на его заигрывания. По-настоящему мерзко стало

только теперь, -- оттого, что он половой попрошайка. Как это вульгарно.

Пошло. Хотелось умереть.

Тогда-то он и вознамерился покончить с собой. Но перед смертью решил

найти себе столько любовников, сколько возможно. Испытывая стыд и отчаяние,

он покинул клуб в ушел в глубочайший предсмертный запой. Следующие три дня

Трои бродил по улицам, прочесывал парки и общественные уборные, вступая в

связь с любым желающим. Три дня отчаяния, стыда, страха и полной отдачи

страсти -- страсти которая его не отпустит и не даст ему покоя.

На третий день, измотанный и совершенно потерянный Трой вышел на улицу,

чтобы отыскать еще одного партнера.Нет, он не забыл о своем решении

умереть.

Парень быстро шел по улице. Несмотря на холодную дождливую погоду, его

бросало в жар. Трой от кого-то слышал, что можно свести счеты с жизнью,

запив большую дозу снотворного алкоголем. Таблетки у него уже были. В

каком-то магазине он купил бутылку кальвадоса, вышел на улицу и его взгляд

зацепился за вывеску на доме напротив...