Понятие вины в УП современных зарубежных государств англо-саксонской правовой семьи (на примере Англии, США)

В уголовном праве Англии и США вина обозначается латинскими словами «mens rea». За многие столетия существования этого термина накопилось немало его толкований. Он истолковывался английскими и американскими юристами как аморальный мотив, как порочная воля, как злой разум и т.п.

Английский судья Девлин считает, что «mens rea» включает два элемента: а) намерение совершить деяние; б) знание обстоятельств, которое делает данное деяние преступлением. В весьма авторитетном труде Хэлсбери есть утверждение, что «mens rea» -это «заслуживающее, с юридической точки зрения, порицания психическое состояние». Р. Кросс и Ф. Джонс дают этому понятию другое толкование: «Это любое психическое состояние... которое прямо или косвенно указано в определении того преступления, которое вменяется в вину».

Таким образом, определения вины в английском уголовном праве весьма разноречивы. Лишь некоторые авторы трактуют вину как субъективное состояние, которое характеризуется интеллектуальным и волевым моментами. В целом же вина - это некое субъективное (психическое) состояние лица, совершающего противоправное деяние. При этом одни говорят о способности сознавать, другие - о намерении и знании, третьи - о сознании и желании, четвертые - о порицаемом психическом состоянии, пятые - о «любом» психическом состоянии и т. д.

Данный вопрос не получил четкого и ясного решения ни в уголовном законодательстве Англии, ни в судебной практике. В современном законодательстве, судебной практике и доктринальных источниках Англии упоминаются, как правило, три формы вины: а) намерение, б) неосторожность, в) небрежность.

При определении намерения (intent) в английском праве на первый план выдвигается волевой момент, та цель, которую преследует лицо, совершающее деяние.

Деяние считается намеренным, если оно является результатом воли и если лицо, совершающее его, ожидает наступления определенных последствий и желает этого. По общему правилу, факт намеренности действий не нуждается в специальном доказывании в силу того, что существует презумпция, согласно которой неправомерные действия, совершаемые вменяемым и разумным человеком, всегда являются актом его воли. Бремя опровержения этой презумпции лежит на обвиняемом. Если ему не удастся опровергнуть ее, он может быть осужден за наступление результата независимо от его желания или нежелания.

Неосторожность (recklessness) нередко истолковывается как такое субъективное состояние, при котором лицо сознательно игнорирует возможность наступления вредных последствий.

Р. Кросс и Ф. Джонс, например, отмечают, что понятие неосторожности употребляется в двух смыслах.

В одном смысле (субъективном) она означает сознательное допущение неоправданного риска, а во втором (объективном) - поведение, которое фактически включает в себя неоправданный риск, независимо от того, знал об этом риске исполнитель или не знал. Практически неосторожность является такой формой вины, которой придается либо самостоятельное значение, либо значение, весьма близкое к тому, что принято понимать под намерением.

Если рассматривать эту форму вины с точки зрения волевого отношения лица к своему преступному поведению, то принципиальной разницы между ней и намерением нет. И намерение, и неосторожность предполагают, что противоправные действия являются актом воли.

Различие между этими формами вины английские юристы предлагают искать в ином - в отношении субъекта к последствиям преступного поведения. Деяние считается намеренным, если этот субъект преследует достижение определенной цели, если он ожидает наступления конкретного результата и желает этого.

При неосторожности в отношении субъекта к последствиям волевой момент отсутствует. Он не желает вредных последствий, но осознает или должен сознавать угрозу (или высокую степень возможности) их наступления. При этом во внимание принимается способность сознавать или предвидеть, которой обладает не определенное лицо, привлекаемое к ответственности за данное преступление, а некий абстрактный «разумный человек». Фактически это означает, что неосторожными признаются как те деяния, когда лицо предвидит последствия своего поведения, так и те деяния, когда оно не предвидит, но должно предвидеть их, поскольку оно под силу «разумному человеку».

Понятие небрежности (negligence) - одно из наименее определенных понятий Общей части уголовного права Англии.

Определение небрежности возникло и развивалось главным образом в судебной практике применительно к истолкованию субъективной стороны неосторожного убийства, а в более позднее время - применительно к иным составам. Его признаки представляют собой бессистемное нагромождение отдельных точек зрения судей по самым различным делам, рассмотренным в течение нескольких столетий.

Понятие виновной или уголовной небрежности определяется судами применительно к конкретным казусам. Например, «обычная» небрежность может стать уголовно-наказуемой, если она является «безответственной», «грубой» и т. п. По мнению Б. Стэнтона, «небрежность, чтобы стать уголовно-наказуемой, должна быть грубой или безответственной.

Что представляет собой такая небрежность, должно определяться по каждому конкретному делу.

Она может состоять в неосторожной невнимательности при совершении действия, которое при иных условиях было бы правомерным, либо - в безответственном бездействии, при условии, что существовала явно выраженная обязанность по отношению к лицу, которому причинен вред».

В подавляющем большинстве определений небрежности полностью исключается волевой момент - желание совершить преступное деяние и достичь определенного результата. В этом основное отличие небрежности от намерения. Сложнее обстоит дело с отграничением небрежности от неосторожности. Принципиальное различие их состоит в интеллектуальном моменте, а именно: в предвидении или непредвидении вредных последствий поведения. Однако практически разграничить эти формы вины по данному критерию невозможно, поскольку деяние признается неосторожным не только тогда, когда лицо предвидело риск (возможность) последствий, но и тогда, когда оно не предвидело, но должно было их предвидеть.

Последнее характерно и для небрежности, поскольку она представляет собой «отклонение от требований предусмотрительности», т. е. такое субъективное состояние, при котором лицо не предвидит, но должно и могло предвидеть противоправные последствия своего поведения. Таким образом, границы неосторожности и небрежности весьма размыты.

Недостаточно определяется также грань между уголовно наказуемой небрежностью и той, которая не влечет уголовной ответственности (небрежность по гражданскому праву).

В большинстве литературных источников указывается, что первая, в отличие от второй, должна быть результатом грубого отклонения от требований предусмотрительности. Слово «грубый» как оценочная категория, разумеется, недостаточно четкий критерий.

Традиционная английская доктрина различает два основных конститутивных элемента преступления: «actus reus» (преступное деяние) - материальный элемент, характеризующий объективную сторону преступления, и «mens rea» (виновное состояние ума) - элемент, характеризующий субъективную сторону.

В данном случае понятие «состояние ума» трактуется весьма широко, в него включается состояние не только интеллекта, но и воли и даже эмоций. Учение об этих элементах преступления для английского уголовного права является основополагающим и играет в нем такую же роль, как состав преступления в других правовых системах (например, в Германии и России). В сфере уголовного законодательства названные элементы никогда не упоминаются, хотя ссылки на них можно найти в решениях английских и американских судов.

Объективная характеристика преступления, согласно доктрине, включает в себя три следующих «материальных» элемента: поведение, сопутствующие обстоятельства и результат.