Jane had certainly for many years lived a very quiet life, but she was by no means lacking in the normal instincts of her sex. She had her answer ready

"I’m so sorry, but my husband’s very particular and he won’t hear of anyone copying my frocks. He wants me to be unique."

She had an idea that people would laugh when she said this, but they didn’t; they merely answered:

"Oh, of course I quite understand. You are unique."

But she saw them making mental notes of what she wore (но она видела, что они делали умственные заметки = пыталисьзапомнить то, что она носила), and for some reason this quite ‘put her about’ (и почему-то это волновало ее; to put about — разг. беспокоить). For once in her life when she wasn’t wearing what everybody else did (впервые в жизни, когда она не носила то, что носили все), she reflected (размышляла она), she didn’t see why everybody else should want to wear what she did (она не понимала, почему все хотят носить то, что носила она; should — зд. выражаетсильноеудивление, недоумение).

"Gilbert," she said, quite sharply for her (Гилберт, — говорила она довольно резким для нее /тоном/; sharp — острый; резкий), "next time you’re designing dresses for me (в следующий раз, когда ты будешь набрасывать эскизы = разрабатыватьмодели платьев для меня) I wish you’d design things that people can’t copy (я хочу, чтобы ты придумал то, что люди не смогут скопировать)."

"The only way to do that is to design things that only you can wear (единственный способ сделать так, это создать вещи, которые сможешь носить только ты; way — путь, дорога; способ)."

"Can’t you do that (ты можешь сделать это)?"

"Yes, if you’ll do something for me (да, если ты сделаешь кое-что для меня)."

"What is it (что же это)?"

"Cut off your hair (обрежь = подстриги волосы)."

reason [rJzn], sharply ['SRplI]

But she saw them making mental notes of what she wore, and for some reason this quite ‘put her about.’ For once in her life when she wasn’t wearing what everybody else did, she reflected, she didn’t see why everybody else should want to wear what she did.

"Gilbert," she said, quite sharply for her, "next time you’re designing dresses for me I wish you’d design things that people can’t copy."

"The only way to do that is to design things that only you can wear."

"Can’t you do that?"

"Yes, if you’ll do something for me."

"What is it?"

"Cut off your hair."

I think this was the first time that Jane jibbed (думаю, это был первый раз, когда Джейн воспротивилась: «уперлась»; to jib — внезапноостанавливаться, упираться; топтатьсянаместе/обыкн. олошадиит.п./). Her hair was long and thick (ее волосы были длинными и густыми), and as a girl she had been quite vain of it (и, будучи девушкой, она очень гордилась ими; to be vain of — гордиться); to cut it off was a very drastic proceeding (подстричь их было /бы/ очень решительным/радикальным поступком). This really was burning her boats behind her (этим она по-настоящему сжигала за собой все мосты: «корабли»). In her case it was not the first step that cost so much (в ее случае, это был не первый шаг, который столького стоил), it was the last (он был последним); but she took it (но она сделала его /шаг/; totake— брать; принимать; делать /шаг/). ("I know Marion will think me a perfect fool (я знаю, Мэрион сочтет меня полной дурой), and I shall never be able to go to Liverpool again (и я никогда не смогу снова поехать в Ливерпуль)," she said), and when they passed through Paris on their way home (и когда они проезжали Париж, возвращаясь домой: «на пути домой»,) Gilbert led her (Гилберт отвел ее) (she felt quite sick (она испытывала тошноту = ее подташнивало), her heart was beating so fast (а сердце так быстро билось; tobeat— бить, ударять; биться)) to the best hairdresser in the world (к лучшему парикмахеру в мире). She came out of his shop with a jaunty, saucy, impudent head of crisp grey curls (она вышла из его салона с веселыми, дерзкими седыми кудряшками на голове: «с веселой, модной, дерзкой головой завитых серых локонов»). Pygmalion had finished his fantastic masterpiece (Пигмалион закончил свой фантастический шедевр): Galatea was come to life (Галатея ожила: «пришла в жизнь»).

jib [GIb], proceeding [prq'sJdIN], impudent ['Impjudqnt], masterpiece ['mRstqpJs]

I think this was the first time that Jane jibbed. Her hair was long and thick, and as a girl she had been quite vain of it; to cut it off was a very drastic proceeding. This really was burning her boats behind her. In her case it was not the first step that cost so much, it was the last; but she took it ("I know Marion will think me a perfect fool, and I shall never be able to go to Liverpool again," she said), and when they passed through Paris on their way home Gilbert led her (she felt quite sick, her heart was beating so fast) to the best hairdresser in the world. She came out of his shop with a jaunty, saucy, impudent head of crisp grey curls. Pygmalion had finished his fantastic masterpiece: Galatea was come to life.

"Yes," I said, "but that isn’t enough to explain why Jane is here to-night (но этого недостаточно, чтобы объяснить ни то, почему Джейн сегодня здесь) amid this crowd of duchesses (среди этого скопления герцогинь), cabinet ministers and such like (членов правительства и тому подобных); nor why she is sitting on one side of her host with an admiral of the Fleet on the other (ни то, почему она сидит с хозяйкой по одну сторону и с адмиралом флота по другую)."

"Jane is a humorist (Джейн шутница/балагур; humor — юмор)," said Mrs. Tower. "Didn’t you see them all laughing at what she said (разве вы не видите, как они все смеются над тем, что она говорит)?"

There was no doubt now of the bitterness in Mrs. Tower’s heart (теперь не было сомнений в том, что в сердце миссис Тауэр была печаль: «была горечь»; bitter— горький).

"When Jane wrote and told me they were back from their honeymoon (когда Джейн написала и сообщила мне, что они возвращаются из медового месяца) I thought I must ask them both to dinner (я подумала, что должна пригласить их обоих на обед; toask— спрашивать; приглашать). I didn’t much like the idea (мне не очень нравилась эта мысль), but I felt it had to be done (но я чувствовала, что должна сделать это: «это должно быть сделано»; tohaveto— быть должным /сделать что-либо/). I knew the party would be deadly (я знала, что прием будет ужасным) and I wasn’t going to sacrifice any of the people who really mattered (и не собиралась жертвовать людьми, которые действительно имели /для меня/ значение). On the other hand I didn’t want Jane to think I hadn’t any nice friends (с другой стороны, я не хотела, чтобы Джейн подумала, что у меня нет ни одного хорошего друга). You know I never have more than eight (знаете, я никогда не приглашала больше восьми), but on this occasion I thought it would make things go better if I had twelve (но в этом случае я подумала, что будет лучше: «заставит вещи идти лучше», если я приглашу двенадцать). I’d been too busy to see Jane until the evening of the party (я была слишком занята, чтобы увидеться с Джейн до вечера, в который должен был состояться обед: «до вечера обеда»). She kept us all waiting a little (она заставили всех нас немного подождать; tokeep— держать; заставлять) — that was Gilbert’s cleverness (это была уловка Гилберта; clever— умный) — and at last she sailed in (наконец, она вошла: «вплыла»; tosail— идти под парусами; плыть). You could have knocked me down with a feather (я была ошеломлена = я остолбенела: «вы могли бы сбить меня с ног пером»; toknockdownwithafeather— ошеломить). She made the rest of the women look dowdy and provincial (она заставила всех остальных женщин выглядеть неэлегантными и провинциальными = на ее фоне все остальные женщины выглядели серыми провинциалками). She made me feel like a painted old trollop (она заставила меня почувствовать себя = а я почувствовала себя разукрашенной старухой: «разукрашенной старой грязнулей/проституткой»; topaint— рисовать, красить)."

duchess ['dACIs], bitterness ['bItqnIs], trollop ['trOlqp]

"Yes," I said, "but that isn’t enough to explain why Jane is here to-night amid this crowd of duchesses, cabinet ministers and such like; nor why she is sitting on one side of her host with an admiral of the Fleet on the other."

"Jane is a humorist," said Mrs. Tower. "Didn’t you see them all laughing at what she said?"