Рождение стиха. Зимой 1935 года мы шли с Луговским по пустой Массандровской улице в Ялте

Зимой 1935 года мы шли с Луговским по пустой Массандровской улице в Ялте.

Было пасмурно, тепло, дул ветер. Нас обгоняли, шурша по мос­товой, высохшие листья клена. Они останавливались на перекрест­ках, как бы раздумывая, куда бежать дальше. Но пока они шептались об этом, налетал ветер и уносил их.

Луговской с мальчишеским восхищением смотрел на эту пере­бежку листьев. Он поднял один лист и показал его мне:

— Смотри, у всех сухих кленовых листьев кончики согнуты под прямым углом, поэтому от малейшего дуновения ветерка лист бежит на них, как маленький зверек.

Массандровская улица в то время была такой же, как и сейчас, — неожиданно живописной и типично морской. Она была необычно живописной, потому что на ней как нарочно было собрано много выветренных лестниц, оград из дикого камня, плюща, кривеньких жалюзи на окнах и двориков с увядшими цветами. Дворики круто обрывались к береговым скалам, и когда ветер усиливался, соленые брызги оседают на окнах.

Луговской любил Массандровскую улицу и всегда показывал ее друзьям, не знавшим этот уголок Ялты.

В тот день, когда мимо нас бежали сухие листья, Луговской при­шел ко мне несколько смущенный:

— Понимаешь, — сказал он, — я пошел звонить на телефонную станцию в Москву, и от ворот нашего парка за мной увязался клено­вый лист: он не отставал от меня ни на шаг, когда я останавливался, и он останавливался, когда я ускорял шаг, он делал то же самое. Так мы с ним дошли до телефонной станции, а дальше он со мной не пошел. Наверное, лестница там для него слишком крутая, и петом, это же учреждение. Наверное, осенним листьям нельзя залетать в учреждения. Я погладил его и сказал, что скоро вернусь. Когда я вышел, его уже не было. Должно быть, его кто-то прогнал или разда­вил. Мне стало очень грустно, как будто я предал или не уберег ма­ленького забавного друга. Глупо, правда?

— Скорее грустно, — ответил я.

Тогда Луговской достал из кармана пустую пачку из-под папирос и прочел только что написанные на ней стихи про этот кленовый листочек. Стихи были похожи на печальную и виноватую улыбку.

Такую улыбку я обычно видел у Луговского, когда он возвращал­ся от своих стихов в обыкновенную жизнь. Он приходил оттуда как бы ослепленный, казалось, ему нужно время, чтобы привыкнуть к декабрьскому солнцу.

Луговский был настоящим поэтом: он не занимал поэзию у дру­гих, он наполнял ею окружающий мир, все явления, какими бы воз­вышенными или ничтожными они ни казались.

Каким предстает перед вами поэт В Луговской в данном тексте?

В данном тексте поэт В. Луговской предстает перед читателями добрым и немного наивным человеком. Как всякий творческий чело­век, он тонко чувствует природу, подмечает мельчайшие детали, кото­рые помогают создавать ему новые стихи. Поэту нравится его занятие, когда он творит, он не обращает внимания на то, что творится вокруг него. Луговской сентиментален и все принимает близко к сердцу.

№46

II