Совершение кражи из одежды, сумки или другой ручной клади, находившихся при потерпевшем

Это квалифицирующее кражу (п. "г" ч. 2 ст. 158 УК РФ) обстоятельство, имеющее в науке как сторонников*(943), так и противников. Г.Н. Борзенков отмечает, что такой квалифицирующий признак воспроизводит определение карманной кражи в ст. 240 Модельного уголовного кодекса для государств - участников СНГ*(944).

Усиление ответственности за нее обусловлено повышенной общественной опасностью карманных и подобных тайных хищений, которая, в свою очередь, объясняется, как правило, высоким преступным профессионализмом лиц, совершающих такие хищения. Хотя, думаю, что наказание за такую кражу явно завышено, что очевидно при ее сравнении с мелким хищением, с одной стороны, и с открытым хищением - с другой. Так, кража на сумму до 1000 руб., произведенная без указанных признаков, влечет за собой административное наказание; если же она совершается из сумки, находившейся при потерпевшем, - это преступление средней тяжести, и обвиняемый может быть приговорен, среди прочего, к лишению свободы сроком до пяти лет. Простой грабеж, т.е. открытое хищение на такую же или любую другую (до 2500 руб. или до 250 тыс. руб.) сумму, может быть наказан в том числе лишением свободы до четырех лет*(945).

Главное в характеристике этой кражи - преступление совершается не просто в присутствии потерпевшего, не замечающего тайного хищения, а при физическом контакте с ним (при хищении из карманов) или с предметами, которые потерпевший держит в руках или которые находятся в непосредственной близости от него и в поле его зрения. Таким образом, это тайное хищение отличается особой дерзостью виновного. Справедливо замечал А.Н. Игнатов: "Тайное хищение вещей из багажа, сданного транспортной организации на железнодорожном, воздушном, водном и другом виде транспорта, следует квалифицировать как кражу из хранилища"*(946). В этом случае те же сумки, ручная кладь и т.д. не находились при потерпевшем, хотя и перемещались вместе с ним в одном транспортном средстве.

Нельзя вменять указанный признак и в том случае, если крадутся сами сумки, одежда, находящиеся при потерпевшем. Необходимо, чтобы лицо проникало внутрь сумки, ручной клади, в карманы одежды.

Одежда здесь представляет собой любую одежду, находящуюся на потерпевшем или, по смыслу закона, у него в руках или в непосредственной близости от него; однако, видимо, в последнем случае это должна быть одежда, которую потерпевший или только что снял с себя, или, наоборот, собирается надеть.

Функциональное предназначение сумки в законе не определено, она может быть любой - хозяйственной, спортивной, школьным ранцем и т.д.

Довольно спорно утверждение А.В. Бриллиантова и И.А. Клепицкого о том, что кража мобильных телефонов из чехлов на ремне или на шее является кражей из сумок*(947). Спорно не по сути - как раз подобное хищение отличается особой дерзостью и стоит в ряду краж из сумок, из одежды, из ручной клади. Спорно потому, что чехол здесь признается сумкой. Однако и к ручной клади или к одежде он не может быть отнесен.

Посмотрим, как раскрываются понятия сумки и чехла в словарях. В "Википедии" дается следующее определение сумок: "Сумка - матерчатая или кожаная емкость для переноски небольших предметов... Сумка - это приспособление для переноски или ношения чего-нибудь в виде сделанного из какого-либо материала вместилища любой формы. Сумка - общее название множества разновидностей. Форма, материал и другие особенности этого предмета зависит от его предназначения и области применения"*(948). В словаре Даля под чехлом понимают среди прочего и относящийся к нашему случаю по смыслу мешок для надевания, для покрытия и сбережения*(949). Как видим, понятия совсем разные; их предназначение совершенно не совпадает.

Поэтому думаю, что хищение мобильного телефона из чехла, висящего на веревочке, цепочке и т.п. на шее, не может быть квалифицировано по п. "г" ч. 2 ст. 158 УК РФ ни при каких обстоятельствах. А вот с чехлом, который крепится на ремень, видимо, можно решить иначе. Поскольку на чехле есть дополнительные приспособления для крепления на одежду, его можно признать частью этой одежды, пусть съемной (частью ремня), а значит, можно усмотреть здесь квалифицированную кражу.

Понятие другой ручной клади в законе также не снабжено какими-либо характеристиками; она может иметь любой вид - коробка, авоська, сверток, рюкзак, чемодан и т.д.

При этом и одежда, и сумка, и другая ручная кладь должны находиться при живом потерпевшем; только в этом случае может быть вменен квалифицирующий признак, свидетельствующий о большой дерзости виновного.

Кассационной инстанцией признан правильным вывод суда об отсутствии в действиях Л. квалифицирующего признака кражи "из одежды, находившейся при потерпевшем", поскольку денежные средства из одежды потерпевшего виновный похитил после его убийства, за которое был осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ. По смыслу же уголовного закона действия лица следует квалифицировать по п. "г" ч. 2 ст. 158 УК РФ лишь в тех случаях, когда имущество похищено из одежды, сумки или ручной клади, находившихся у живых лиц*(950).

Такое же разъяснение было дано и Президиумом Верховного Суда РФ по делу Х., признанного виновным в том, что после убийства потерпевшего он и Ф. тайно похитили из его одежды сотовый телефон. Эти действия Х. суд квалифицировал по п. "г" ч. 2 ст. 158 УК РФ. Президиум Верховного Суда РФ исключил из состоявшихся судебных решений осуждение Х. по п. "г" ч. 2 ст. 158 УК РФ, поскольку, по смыслу уголовного закона, действия виновного по п. "г" ч. 2 ст. 158 УК РФ следует квалифицировать в тех случаях, когда имущество похищено из одежды, сумки или другой ручной клади, находившихся у живых лиц. По делу же установлено, что сотовый телефон из одежды убитого был похищен после того, как наступила его смерть в результате убийства*(951).

2.2. Совершение кражи из нефтепровода, нефтепродуктопровода, газопровода*(952)

Такая кража предусмотрена п. "б" ч. 3 ст. 158 УК РФ. Хотелось бы заметить, что включение этого особо квалифицирующего признака продолжает ту тенденцию реформирования уголовного законодательства, которая не может быть поддержана*(953), - тенденцию казусного изложения уголовно-правовой нормы. С учетом сиюминутной ситуации, когда увеличивается количество определенных деяний, законодатель тут же спешит учесть это в законе, вычленяя из общей нормы специальную, дробя общую норму. Но так можно "совершенствовать" уголовное законодательство до бесконечности, создавая, например, отдельные нормы (или вводя самостоятельные квалифицирующие - особо квалифицирующие признаки) по краже, положим, пшеницы (что было актуально в связи с "горячим" летом 2010 г.) или краже мобильных телефонов и т.д.

Стремление законодателя быстро учесть меняющуюся ситуацию в общем понятно. Но закон нельзя менять, образно говоря, под погоду или настроение. Для этого должны быть очень веские основания. Что же касается усиления ответственности за участившиеся казусные случаи преступных посягательств, то оно вполне возможно в рамках санкций конкретных статей УК РФ, представляющих суду такую возможность, на мой взгляд, с излишком (безразмерность санкций Кодекса как по количеству видов наказания в санкции, так и по ее объему - срокам или величинам отдельных видов наказания давно стала притчей во языцех).

Предметом таких краж выступают: 1) нефть; 2) нефтепродукты; 3) газ. Как справедливо отмечает И. Надолинский, все они представляют собой энергоресурсы, которые имеют определенную физическую форму и обладают экономической ценностью, стоимостью*(954).

Нефть - это горючая маслянистая жидкость, полезное ископаемое, состоящее из сложной смеси алканов, некоторых цикланов и аренов, а также кислородных, сернистых и азотистых соединений*(955).

Согласно "Химической энциклопедии" нефтепродукты представляют собой смеси различных газообразных, жидких и твердых углеводородов, получаемые из нефти и нефтяных попутных газов. Разделяются на следующие основные группы: топлива, нефтяные масла, нефтяные растворители, осветительные керосины, твердые углеводороды, битумы нефтяные, прочие нефтепродукты. К топливам относят углеводородные газы, бензины, топливо для воздушно-реактивных двигателей, дизельные топлива, котельные топлива и др. Нефтяные масла - тяжелые дистиллятные и остаточные фракции нефти, подвергнутые специальной очистке (виды - смазочные масла и масла специального назначения). В качестве растворителей используют узкие бензиновые и керосиновые фракции, полученные прямой перегонкой нефти. Осветительные керосины - прямогонные керосиновые фракции, применяемые в осветительных и калильных лампах и как бытовое топливо. К твердым углеводородам относят парафин, церезин и озокерит и их смеси с маслами. Битумы представляют собой твердые или вязкие жидкие вещества, получаемые из остаточных продуктов. Прочие нефтепродукты включают: кокс нефтяной, пластичные смазки, углерод технический, различные фракции перегонки нефти и продукты их переработки (в частности, алкилат, нефтяные смолы) и др.*(956) Конечно, не все указанные нефтепродукты могут транспортироваться посредством трубопроводов и быть, соответственно, предметом особо квалифицированного состава кражи; тогда применима ч. 1 ст. 158 УК РФ (или - при наличии других квалифицирующих признаков - другие части этой статьи).

Под газом понимают агрегатное состояние вещества, характеризующееся очень слабыми связями между составляющими его частицами (молекулами, атомами или ионами), а также их большой подвижностью*(957). Для данного состава преступления применимо то понятие газа, которое дается в Федеральном законе от 31 марта 1999 г. N 69-ФЗ "О газоснабжении в Российской Федерации": "Газ - природный газ, нефтяной (попутный) газ, отбензиненный сухой газ, газ из газоконденсатных месторождений, добываемый и собираемый газо- и нефтедобывающими организациями, и газ, вырабатываемый газо- и нефтеперерабатывающими организациями" (ст. 2).

Специфика объективной стороны анализируемой особо квалифицированной кражи заключается в месте, откуда совершается кража, а именно: из нефтепровода, нефтепродуктопровода и газопровода.

Понятия нефтепровода, нефтепродуктопровода и газопровода в позитивном и уголовном законодательстве не даются; из анализа позитивного законодательства и иных источников можно сделать заключение, что они представляют собой систему транспортировки - подачи нефти, нефтепродуктов (дизельного топлива, мазута, бензина, реактивного топлива и др.), газа потребителю, включающую в себя магистральные трубопроводы*(958) и трубопроводы - отводы (распределительные трубопроводы). Они могут быть наземными, подземными, подводными. Думаю, что и резервные трубопроводы, которые сооружаются иногда для снижения длины маршрута транспортировки, тоже подпадают под понятие тех трубопроводов, о которых говорит уголовный закон, если в момент хищения газа (нефти, нефтепродуктов) через них подаются указанные продукты.

Нужно подчеркнуть, что и та и другая разновидность трубопроводов предполагает наличие целого комплекса устройств (сооружений), которые обеспечивают их функционирование. К ним относят, например, компрессорные или насосные станции, распределительные узлы (станции), хранилища нефте-, газопродуктов и проч. Проникновения в любой из них достаточно для привлечения лица к ответственности по п. "б" ч. 3 ст. 158 УК РФ*(959) при наличии физической возможности получения из них нефти или газа или их продуктов и при наличии других признаков состава.

Можно говорить и об особенности деяния - кражи. Специфика предмета хищения и места, из которого оно совершается (своеобразного хранилища), обусловливают и специфику изъятия имущества.

Как правило, такое изъятие требует определенных технических навыков, поскольку сопряжено или с осуществлением врезок*(960) в трубопроводы, которые находятся под давлением, иногда очень высоким, или с преодолением блокирования доступа к трубопроводу*(961), или путем внесения корректив в работу счетчиков, которые позволяют реально получать нефти или газа больше, чем показывают счетчики.

Если несанкционированная врезка повлекла за собой разрушение, повреждение или приведение иным способом в негодное для эксплуатации состояние нефтепровода, нефтепродуктопровода, газопровода, а также технологически связанных с ними объектов, сооружений, средств связи, автоматики, сигнализации, которые, в свою очередь, повлекли или могли повлечь нарушение их нормальной работы и были совершены из корыстных побуждений, действия виновного требуют дополнительной квалификации по ст. 215.3 "Приведение в негодность нефтепроводов, нефтепродуктопроводов и газопроводов" УК РФ. Сегодня об этом говорится в новом, введенном 23 декабря 2010 г. абзаце п. 20 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29.

В то же время при определении размера ущерба совершенно неправильно учитывать в квалификации хищения нефти и нефтепродуктов из трубопроводов не только стоимость похищенного, но и материальные затраты на устранение повреждения нефтепровода, а также финансовые потери от наступивших экологических последствий и затрат на их устранение, как это предлагается А.Н. Подчерняевым*(962). Таким образом ущерб может считаться только для гражданско-правовой оценки (см. Методику расчета ущерба от криминальных врезок в нефтепродуктопроводы. РД 153-39.4-060-00); ущерб в хищении - это прямой ущерб.

Что касается субъективной стороны и субъекта этой кражи, то они выраженной специфики не имеют.

А.И. Рарог, кажется, первым обратил внимание на ту квалификационную проблему, которая возникла с введением анализируемого признака в ст. 158 УК РФ и после реформации в 2006 г. понятия хранилища*(963). Последнее предполагает среди прочего и трубопроводы. Кража из хранилищ (трубопроводов в том числе) предусмотрена п. "б" ч. 2 ст. 158 УК РФ. Таким образом, при краже из нефтепроводов, нефтепродуктопроводов, газопроводов мы имеем конкуренцию норм - п. "б" ч. 2 ст. 158 УК РФ и п. "б" ч. 3 ст. 158 УК РФ. По правилам квалификации при конкуренции норм вменению подлежит специальная норма, которой тут, без сомнения, является норма п. "б" ч. 3 ст. 158 УК РФ. Хотя это сильно ухудшает процессуальное положение виновного.

А.И. Рарог делает такой же квалификационный вывод и заключает: "Указание на трубопроводы как разновидность хранилища в примечании 3 к статье 158 УК РФ лишено практического смысла и подлежит исключению"*(964). Тут согласиться с автором нельзя, поскольку, во-первых, трубопроводы не исчерпываются нефтепроводами, нефтепродуктопроводами и газопроводами (существуют, например, аммиакопровод, тепло- и паропровод, даже своеобразная пневматическая почта - трубопровод, посредством которого пересылаются на небольшие расстояния физические объекты небольшой массы; наконец, известен пример с водкопроводом*(965)), а во-вторых, особо квалифицирующий признак хищения из нефтепровода, нефтепродуктопровода, газопровода введен законодателем только в состав кражи, между тем как хищение из хранилища квалифицирует еще и грабеж и разбой.

Есть еще одна, на мой взгляд, гораздо более сложная квалификационная проблема, касающаяся разграничения уголовно наказуемой кражи энергоресурсов и самовольного (безучетного) пользования ими. За последнее в ст. 7.19 КоАП РФ установлена административная ответственность. Как отмечалось выше, подобное деяние - неправомерное завладение энергоресурсами - по-разному расценивается административным и уголовным законодателем; первым - как определенно не хищение (поскольку ответственность за мелкое хищение предусмотрена другой статьей), вторым - как определенно хищение (кража, при этом особо квалифицированная). Соответственно, при тайном изъятии нефти, газа, нефтепродуктов есть межотраслевая конкуренция двух норм, разрешение которой зависит, видимо, от размера причиненного ущерба. Каким должен быть минимальный размер ущерба для наступления безусловно уголовной ответственности, исходя из закона (административного или уголовного) решить нельзя. В данном случае неприменима, разумеется, аналогия с мелким хищением, граница которого определена в 1000 руб.

Видимо, следует руководствоваться положениями ч. 2 ст. 14 УК РФ о малозначительности деяния в том случае, если речь идет о самовольном подключении к энергоносителям и самовольном пользовании энергоресурсами частными лицами - гражданами, с учетом длительности такого самовольного пользования. Интересно, что И. Надолинский, описывающий практику Ростовской области по подобным казусам, пишет о гражданско-правовом характере урегулирования таких конфликтных отношений, если есть договорные отношения между потребителем и поставщиком электроэнергии*(966). Но правильнее было бы все-таки произвести системную правку уголовного и административного законодательств, выработав единую позицию о том, чем следует признавать неправомерное пользование энергоресурсами (возможные пути решения проблемы см. в § 2 гл. 1).

Наконец, на еще одну интересную проблему в связи с анализируемым признаком, а также признаком "кража из одежды, сумки или другой ручной клади, находившихся при потерпевшем", указывает И.Ю. Малькова. При перерастании тайного хищения, осложненного этими признаками, в хищение открытое (или насильственное, отмечу от себя) "тайное хищение, ставшее явным (открытым), превращается из квалифицированного состава кражи в "простой" грабеж (или простой разбой. - Н.Л.), без отягчающих обстоятельств. Фактически тождественные обстоятельства имеют разную уголовно-правовую оценку, что в итоге приводит к возможности назначения за грабеж более мягкого наказания, чем за кражу, а это нарушает принцип дифференциации ответственности в зависимости от формы хищения". Автор предлагает в связи с этим закрепить в ст. 161 УК РФ квалифицирующие признаки "грабеж, совершенный из одежды, сумки или другой ручной клади, находившихся при потерпевшем" и "грабеж чужого имущества из нефтепровода, нефтепродуктопровода, газопровода"*(967). Намой взгляд, было бы правильнее вообще отказаться от этих квалифицирующих признаков в силу целого ряда причин, о которых я уже говорила.