Проектные организации

Б ольшинство чисто проектных институтов принадлежало тем или иным отраслевым министерствам и состояло из двух равнозначных половин - технологической и строительной.

После того, как ученые открывали какой-нибудь новый химический, металлургический и т.п. процесс, а машиностроители разрабатывали для него соответствующее оборудование, вставал вопрос о промышленном внедрении. Надо было строить реальный завод, который станет выпускать продукцию в соответствии с этим новооткрытым способом.

К проектированию обыкновенно привлекался собственный отраслевой институт. Тамошние технологи разбирались по существу дела и начинали расставлять необходимое оборудование на чертежах, чтобы получился завод. Отсюда постепенно выявлялись потребности в том или ином количестве цехов, складов, подъездных путей и т.п. Тогда на помощь звали строителей. Технологи показывали им цепочки расставленного по местам оборудования, определявшие контуры будущих цехов, и требовали запроектировать сами эти цеха. Впрочем, существовал ряд чисто строительных институтов, где никаких технологов не было; примером могут служить Моспроекты, монопольно завладевшие гражданским проектированием в столице.

Заказчики строительства, коими были директора предприятий и местные власти, обращались в проектные институты лишь по серьезным вопросам, когда им требовался новый большой цех, театр, гостиница или жилой корпус. Между тем жизнь непрестанно ставила перед ними гораздо более скромные задачи: починить старую кровлю, переложить заводские коммуникации, надстроить один этаж, смастерить лестницу, электробудку, складской навес или бетонный забор вокруг территории с электрическими лампочками на каждом столбе.

С такими мелочами никто в проектные институты, конечно, не ходил; но поскольку без официальных чертежей заниматься строительством категорически запрещалось, многие предприятия организовывали у себя конструкторские бюро (КБ), в которых сидело несколько дипломированных специалистов широкого профиля и занималось указанной мелочевкой. Они же обыкновенно доводили до ума чертежи крупных объектов, поступавшие из далекой столицы. Профессионализм этих людей, как правило, был выше, чем у их институтских коллег, потому что они всегда находились в самой гуще, знали строительные реалии не понаслышке и часто сами, напялив керзовые сапоги и визгливо матерясь, руководили какой-нибудь опасной аварийной работой. У них не было ни библиотек, ни книг, ни даже хорошей бумаги для чертежей, а работу всякий раз категорически требовалось завершить к завтрашнему утру.

В аналогичном положении находились Группы рабочего проектирования (ГРП), создававшиеся на строительстве крупных объектов. Сюда в командировку на месяц-другой приезжали инженеры головного института, чтобы исправлять на месте собственные ошибки и оперативно решать тысячи внезапных проблем, которые непрестанно рождает всякая стройка.

Главной бедой советского строительства в целом, по моему мнению, была вопиющая разобщенность трех его одинаково важных и необходимых звеньев - науки, проектирования и монтажа. Инженеры из далекой столицы, брезгливо побродив по стройплощадке, возвращались в свои уютные теплые комнаты и там малевали совершенно абстрактные чертежи, которые при поступлении на стройку всегда приходилось серьезно корректировать и доводить до ума.

Прорабы, со своей стороны, считали проектировщиков интеллигентными дурачками, презирали за наивность и незнание жизни и старались обманывать на каждом шагу, подменяя толстую арматуру тонкой, используя более слабый раствор, некачественную гидроизоляцию и т.п., и все это уворовывая и перепродавая частникам в те же садоводческие хозяйства. Потом построенные ими здания трескались, текли или, как в случае Армянского землетрясения 1989 года, мгновенно обращались в кучи развалин, хороня под обломками тысячи жизней.

Инженеры догадывались о таком прорабском подходе и всеми способами норовили увеличить запас прочности конструкций, чтобы они держались даже с учетом тотального воровства. Что же касается науки, она вовсе устранилась от реальной жизни, посвятив себя абстрактному поиску истины, за которым маячил элементарный шкурный интерес "ученых мужей".

Каждый занимался своим кусочком общей работы и совершенно не был заинтересован в итоговом результате, а атмосфера тотального попустительства и безответственности, пришедшая на смену сталинскому террору, лишь ускоряла разложение строительной отрасли в целом.