Православие и музыкальное искусство (певческое, знаменный распев)

Православное богослужение, по выражению священника Павла Флоренского, — это «синтез искусств». Ко времени Крещения Руси православие обладало богатейшей песенно-поэтической традицией.

Особой отличительной чертой византийского церковно-певческого искусства, перешедшей по наследству и в русскую музыкальную культуру, было осмогласие. Это значит, что вся музыка византийских песнопений состояла из «осми гласов», то есть восьми напевов. Суть такого творчества точно выразил священник Павел Флоренский: «Истинный художник хочет не своего во что бы то ни стало, а художественно воплощенной истины, и вовсе не занят вопросом, первым или сотым он говорит об истине»[1]. При этом распевщик каждый раз становился в некотором смысле «композитором» — ведь из попевок нужно было составить единое целое.

Глас в церковном пении представляет собой неразрывное единство музыки и слов богослужения, так как для каждого гласа были написаны свои гимны и молитвы. Окончательное оформление осмогласие получило в книге «Октоих» (Осмогласник), созданной на рубеже VII–VIII веков величайшим поэтом-гимнографом[2] преподобным Иоанном из Дамаска. Со времен Иоанна Дамаскина чередование служб разных гласов в течение года становится существенной особенностью православного богослужения.

Второй характерной особенностью средневековой церковной музыки было одноголосие. Все певцы пели в унисон, то есть одну общую мелодию, что символизировало «единодушие, единомыслие и единую волю»[3]. С такой музыкальной системы, самой своей природой связанной со службой в храме, и начинало свою историю высокое певческое искусство на Руси.

Вместе с православным богослужением молодая русская культура заимствовала и византийскую нотную грамоту. Правда, нотной ее назвать можно только с некоторой оговоркой: если современное музыкальное письмо действительно отображает каждый звук в отдельности — по нотам, и иногда говорят, что для сочинения любой музыки достаточно «всего семи нот», то «алфавит» древнерусской музыкальной грамоты был значительно богаче.

Каждый из восьми гласов являлся устойчивым набором маленьких мелодий. Такие мелодии-попевки обозначались каждая своим отдельным «знамением». Сами «знамения» были заимствованы из Византии, но, поскольку славянский язык, на котором совершалось богослужение на Руси, отличался по строю от церковногреческого языка, то в скором времени изменились и мелодии-попевки. Вместе с этим появились новые музыкальные обозначения. Русские названия «знамений» звучат очень поэтично: мечик, стрела, двое в лодке, сорочья ножка. Именно эти предметы они напоминали своим рисунком.

От слова «знамение» (‘знак’) получил свое название и древнейший русский распев — знаменный, то есть записанный «знамениями». «Словарь» знаменного письма насчитывал около 80 знаков! Одним из наиболее употребительных знаков в древнерусской нотации стал «крюк». По его названию и все письмо получило название крюкового.

Словарь нотных «знамений» изначально не был ограничен — с развитием новых распевов, с появлением в них новых мелодических рисунков создавались и новые обозначения.

Знаменный распев был наиболее распространенным в XI–XV веках. Этот распев можно сравнить с архитектурой той же эпохи: такой же монументальный, величавый, как древние соборы, такой же строгий и простой по форме

Как правило, мелодия здесь подчинялась ритму богослужебно-поэтического текста, который распевался. Большая часть текста пропевалась на одной ноте — в музыке это называется псалмодией — что помогало слушателям-молящимся сосредоточиться на смысле слов песнопения. Наиболее важные в смысловом отношении тексты выделялись с помощью изысканных многоходовых попевок, придававших песнопению особую торжественность.

В XV веке знаменный распев становится более «украшенным» — на каждый произносимый слог молитвы стало приходиться значительно больше музыкальных ходов, чем в древнем распеве. Новый вариант пения получает название столпового, так как на его музыку был положен весь так называемый «столп» — цикл служб воскресного дня.

В XVI веке появился утонченный, с «прихотливой изменчивостью мелодии и изощренностью ритма»[5] демественный распев. И путевой, и демественный распевы имели свою систему знамен, соответствовавших его собственным попевкам. Оба этих распева, вышедшие изначально из знаменного, вместе с последним были по сути разными стилями в церковном пении.

В XVI веке в русской певческой культуре появляется многоголосие

Насколько сложным было овладение искусством церковного пения и насколько высоким было это искусство, можно понять из того, что большая часть древнерусских музыкальных произведений так и осталась недоступной современным исследователям. Дешифровке, то есть переводу на привычную для нас нотную грамоту, «поддаются» лишь произведения, записанные в XV–XVII веках. Расшифровка более ранних музыкальных записей пока представляет собой большую проблему.