Колдуны - священники 3 страница

§ 5. Община

Если пророчество успешно, пророк находит постоянных помощников; это - члены братства (как Варфоломей переводит соответствующий термин из «Гат»)87, ученики (в Ветхом Завете и индуизме, у Исайи и в Новом Завете), спутники (в индуизме и исламе). В отличие от объединенных в группы и подчиненных служебной иерархии священников, они связаны с пророком лично - отношение, на котором, принимая во внимание казуистику форм господства, еще придется остановиться. Наряду с этими постоянно содействующими пророку в осуществлении его миссии и, в свою очередь, обычно обладающими известной харизмой помощниками существует круг лиц, которые поддерживают пророка, предоставляя ему убежище, деньги и услуги, надеясь обрести спасение посредством его миссии; поэтому они объединяются либо от случая к случаю для определенных действий, либо в постоянную общину. «Община» в религиозном смысле (вторая категория такого типа наряду с объединением соседей на экономической, фискальной или какой-либо иной, политической основе) возникает не только в сфере пророчества в принятом здесь смысле и не при каждом типе пророчества. Она формируется вообще лишь как продукт повседневности, в результате того, что пророк и его ученики гарантируют постоянное благовествование и дарование благодати, а также создают экономическую основу для распространения учения, обеспечивая тех, кто его провозглашает, и передавая вместе с обязанностями монополию на права тем, кто берет на себя указанные функции. Поэтому община встречается и у мистагогов, и у священников непророческих религий. Наличие ее у мистагогов служит признаком, отличающим их от колдунов, которые либо действуют автономно, либо, будучи объединены в определенную группу, обслуживают какое-либо сообщество соседей или политический союз, а не особую религиозную общину. Община мистагога, так же, как объединение участников элевсинских мистерий, обычно открыта и не постоянна по своему составу. Человек, нуждающийся в спасении, вступает в определенную, подчас лишь временную связь с мистагогом и его помощниками. Тем не менее, однако, участники элевсинских мистерий составляют своего рода межлокальное сообщество. Поиному обстоит дело в пророчестве. Здесь путь к спасению указывает пророк. Лишь тот, кто безоговорочно следует его примеру - подобно нищенствующим монахам Махавиры и Будды, - принадлежит к числу членов его общины, внутри которой особым авторитетом могут обладать лично связанные с пророком ученики. Вне такой общины стоят благочестивые почитатели (в Индии - «упасаки»), которые не вступают на путь полного спасения, но надеются обрести хотя бы относительное спасение 123

посредством выражения преданности святому. Они могут быть не объединены в постоянные сообщества, как первоначально буддийские упасаки, или объединены твердыми правилами и обязанностями; это обычно случается, когда из общины такого рода выделяются особые священнослужители или выполняющие подобные функции лица, радеющие о спасении души - как, например, буддийские бонзы; им поручаются особые обязанности, связанные с культом (неизвестные раннему буддизму). Однако правилом здесь остается свободное объединение при особых обстоятельствах, и это относится как к большинству мистагогов и пророков, так и к большинству храмового священства отдельных, объединенных в пантеон богов. Все эти объединения материально обеспечены жертвованиями и поддерживаются дарами, которые им приносят люди, нуждающиеся в божественном милосердии. Здесь еще не может идти речь о какой-либо общине мирян, и все наши представления о конфессиональной принадлежности здесь совершенно неприемлемы. Отдельный человек поклоняется богу примерно так, как итальянец поклоняется какому-либо святому. Неистребимо, по-видимому, например, грубое заблуждение, будто большинство китайцев, или даже все они, являются в конфессиональном отношении буддистами; большая их часть воспитывается в школе в духе единственно официально признанной конфуцианской этики; при этом, правда, закладывая дом, они обращаются за советом к даосским священнослужителям, носят траур по умершим родственникам в соответствии с конфуцианскими правилами, но заказывают во спасение души буддийские службы. Кроме лиц, постоянно связанных с культом бога, и узкого круга лиц, заинтересованных в отправлении культа, существуют случайные почитатели вне конфессиональной сферы, «попутчики» - если можно их так назвать по аналогии с современным политическим термином, которым обозначают неорганизованных избирателей (Mitlaufer). Однако очевидно, что это состояние уже чисто экономически в общем не соответствует интересам лиц, связанных с отправлением культа, и потому они стремятся повсюду, где возможно, создать постоянную религиозную общину, т. е. объединить своих сторонников в организацию с твердыми правилами и обязанностями. Преобразование личной приверженности пророку в следование его учению внутри общины - обычный процесс, посредством которого учение пророка проникает в повседневность в рамках некоего постоянного учреждения. Тогда ученики или последователи пророка становятся мистагогами или учителями, священнослужителями или духовниками (или всем этим одновременно) некоего служащего только религиозным целям объединения - общины мирян. 124

Такой же результат может быть, однако, достигнут и иным путем. Мы уже видели, что на стадии перехода от функций колдуна к деятельности священства священнослужители либо сами принадлежали к родам землевладельцев, либо занимали должность священников в домах земельных магнатов, при княжеских дворах или входили в число сословно организованных образованных священников, к которым в случае необходимости мог обратиться как отдельный человек, так и любое сообщество, но которые в остальном могли заниматься любым, не противоречащим их сословной принадлежности делом. И наконец, они могли объединиться как представители определенной профессии или по своим политическим интересам. Однако во всех этих случаях нельзя говорить о собственно «общине», отличающейся от всех других сообществ. Община может возникнуть либо в том случае, если какому-либо священнослужителю удается организовать наиболее горячих почитателей бога, которому он служит, в некое замкнутое сообщество, либо - и это более обычный путь – когда политический союз распадается, но вера в бога и его служителей сохраняется, объединяя единоверцев. Первый из этих типов обнаруживается в Индии и Передней Азии на различных промежуточных стадиях и связан с переходом от мистагогического пророчества или пророчества личного примера, или движений религиозных реформ к организации постоянных общин. Многие мелкие индуистские деноминации возникли на этом пути. Переход от политического объединения священнослужителей к религиозной общине был - в больших масштабах - связан с возникновением в Передней Азии мировых империй, прежде всего персидской. Политические союзы были уничтожены, у населения отнято оружие, положение же священнослужителей, получивших известные политические права, оставалось прочным. Подобно тому как фискальные интересы обеспечивала принудительная соседская община, для умиротворения подданных использовалась община религиозная. Так, по воле персидских царей, от Кира до Артаксеркса, возникла религиозная община иудеев с теократическим центром в Иерусалиме88. Победа персов над греками предоставила бы, вероятно, подобные же возможности дельфийскому оракулу Аполлона и жрецам других богов, пожалуй, и орфическим пророкам. В Египте после потери политической самостоятельности национальные жрецы создали своего рода «церковную» организацию, по-видимому, первую такого типа, проводившую синоды. Напротив, в Индии религиозные общины возникли как объединения, которые следовали примеру пророка (в бытующем там смысле); при множестве эфемерных политических образований в Индии сохранилось сословное единство брахманов и правил аскетического образа жизни, вследствие

чего возникающие типы этики спасения распространялись через все политические границы. В Иране жрецам зороастризма удалось на протяжении веков распространять идею религиозной организации, которая при Сасанидах легла в основу политического «вероисповедания»89. (Ахемениды, как видно из источников, были сторонниками маздакизма, а не зороастризма.)90 Отношения между политической властью и религиозной общиной, в которой возникает понятие «конфессиональность», относится к анализу «господства». Здесь же достаточно установить следующее: «общинная религиозность» - явление, разнообразное по своим чертам и лабильное по своему характеру. Мы будем говорить о ней только там, где миряне, во- первых, объединены длительной совместной деятельностью; во-вторых, где они действительно активно на нее влияют. Участок, чисто административно ограничивающий компетенцию священнослужителей, -епархия, а не община. Однако в китайской, древнеиндийской религии, в индуизме вообще отсутствует даже понятие епархии, обособленной от мирского, политического и экономического сообщества. Эллинские и другие античные фратрии, а также прочие подобные культовые объединения, являются не епархиями, а политическими и иного рода сообществами, совместная деятельность которых находится под покровительством какого-либо бога. Древне-буддийская епархия была лишь областью, в границах которой странствующие монахи обязаны были участвовать в религиозных собраниях, происходивших каждые две недели. Средневековая католическая, англиканская, лютеранская, восточно-христианская и мусульманская епархии представляют собой церковные сообщества, несущие определенные повинности и находящиеся в границах компетенции священнослужителя. В этих религиях объединения мирян вообще не были общинами по своему характеру. Едва заметные следы общинных прав сохранились в некоторых христианских церквах Востока, отчасти в католицизме и лютеранстве. Напротив, ранне -буддийское монашество и воинство ислама были организованы в общины так же, как верующие в иудаизме и в раннем христианстве; правда, степень строгости правил в этих общинах была различной. Впрочем, известное влияние мирян – в исламе оно особенно сильно, хотя и не санкционировано юридически, у шиитов (шах не назначает священнослужителя без согласия светских лиц данной области) - связано с отсутствием строго установленной местной общинной организации. Напротив, своеобразие «секты» (об этом будет сказано ниже) заключается в том, что она всегда формируется на основе замкнутого локального объединения отдельных местных общин. Этот принцип, действующий внутри протестантизма 126

у баптистов, «индепендентов», а затем у «конгрегационалистов»91, постепенно ведет к организации, типичной для реформированной церкви, которая, даже там, где она является универсальной, тем не менее ставит принадлежность к ней в зависимость от вступления на основе договора в отдельную общину. К проблематике, которая возникает из этого различия, мы еще вернемся. Здесь нас из всех серьезных последствий собственно общинной религиозности интересует только одно: то, что теперь отношения внутри общины между священнослужителями и мирянами обретают решающее значение для практического воздействия религии. По мере того как организация все более принимает специфически общинный характер, священнослужители все более сталкиваются с необходимостью считаться с мирянами общины в интересах сохранения своих сторонников и увеличения их числа. В известной степени в подобном положении находятся все священнослужители. Для сохранения своего господства они часто должны в значительной мере считаться с потребностями мирян. Существуют три действующие в кругу мирян силы, с которыми священству необходимо достичь компромисса: 1) пророчество; 2) традиционализм светских кругов; 3) светский интеллектуализм. Этим факторам противостоят необходимые требования и тенденции профессии священнослужителя как таковой. Обратимся сначала к действию их в связи с первым фактором. Этический.пророк и пророк личного примера, как правило, сами принадлежат к светским кругам и опираются в отправлении своей власти на своих сторонников из этих кругов. По самому смыслу каждое пророчество обесценивает - только в различной степени - магические элементы службы священства. Будда отвергает, подобно израильским пророкам, не только приверженность учениям магов и прорицателей (которые в израильских источниках также именуются пророками), но и магию вообще, объявляя ее бесполезной. Спасение может дать лишь специфически религиозное, осознанное отношение к вечному существу. Буддизм относит к смертным грехам необоснованные претензии на обладание магическим даром; в возможности такого дара именно у неверующих никогда не сомневались ни индийские и израильские пророки, ни христианские апостолы и раннехристианская традиция. Отвергая магию, все они так или иначе настроены скептически и по отношению к деятельности священства. Не жертв требует Бог израильских пророков, а послушания своим заветам. Буддисты считают ведийское знание и ритуал совершенно бесполезными в деле спасения, а священное жертвование сомы вызывает у Ахурамазды92 древнейших «Гат» отвращение. Поэтому отношения между 127

пророками, их светскими сторонниками и представителями священнической традиции всегда напряженные, и от соотношения сил, подчас, как в Израиле, связанного с внешнеполитическим положением, зависит, сможет ли пророк беспрепятственно выполнить свою миссию или примет мученический венец. Опорой Заратустры в его борьбе с неназванным пророком были, кроме членов его семьи, знатные и княжеские роды, на те же силы опирались и индийские пророки, и Мухаммед, израильские же — на среднее сословие городов и сел. Все они, однако, использовали престиж, который давала им пророческая харизма как таковая и отличала от тех, кто применял технику повседневного культа. Здесь святость нового откровения противостоит святости традиции, и в зависимости от успеха той или другой демагогии священство либо приходит к компромиссу с новым пророчеством, либо принимает его полностью или берет верх над ним, либо устраняет его или само оказывается устраненным. § 6. Священное знание. Проповедь. Забота о спасении души В любом случае священнослужителям надлежит систематизировать победившее новое учение или защищаемое от нападок пророков старое, провести границу между признанным священным и не признанным таковым и внушить это мирянам, чтобы тем самым утвердить свое господство. Такой ход событий, особенно рано имевший место в Индии, не всегда вызван непосредственной опасностью, исходящей от враждебных существующей религии пророков. Он может быть также следствием стремления утвердить свои позиции против возможных нападок и необходимости обосновать традиционную практику, охранить ее от скепсиса мирян. Однако где бы развитие ни пошло по этому пути, оно приводит к появлению канонических книг и догматов, правда, — поскольку речь идет именно о догматах, - в различном объеме. В канонических книгах содержатся откровение и священные традиции, догматы являются толкованием их смысла священнослужителями. Откровения пророков или содержание священного учения могут передаваться в виде устной традиции. В течение ряда веков священное учение брахманов переходило из уст в уста, и возможность записать его вызывала ужас, что и повлияло на литературную форму этого учения и обусловило также достаточно серьезные отклонения в текстах различных школ (шакх). Причина заключалась в том, что обладать знанием мог лишь тот, кто имел соответствующие качества, т. е. дважды рожденный93. Сообщить знание не дважды рожденному, исключенному из этой сферы вследствие его принадлежности к

определенной касте (шудра), было святотатством. Подобным эзотерическим характером магическое учение отличается на своей ранней стадии повсюду, что вызвано стремлением защитить интересы профессии. Однако повсюду существуют и элементы магии, которые становятся предметом систематического воспитания всех остальных людей, принадлежащих к данному народу. В основе древнейшей, распространенной повсюду системы воспитания лежит анимистическое воззрение: так же, как магу для его профессии необходимо второе рождение, новая душа, и харизма героя должна быть пробуждена, проверена, замкнута магическими манипуляциями в его душе, чтобы и он вторично родился для героических поступков. Такого рода харизматическое воспитание с его послушничеством, проверкой мужества, мучительными испытаниями, степенями посвящения и достоинства, инициациями и подготовкой к праву носить оружие существует рудиментарно почти повсюду в качестве сохранившегося института каждого воинственного общества. Когда колдуны постепенно превращаются в священнослужителей, это не влияет на существование данной, столь важной функции светского воспитания, и священнослужители стремятся не выпускать ее из рук. При этом тайна знания как такового постепенно нарушается, и учение священнослужителей превращается в письменно зафиксированную традицию, интерпретируемую посредством догматов. Книжная религия такого рода становится основой системы образования не только для священнослужителей и их сторонников, но и для мирян, и в первую очередь для них. Не все, но большинство священных канонических книг обрели свою окончательную редакцию, в которую не вошли светские или во всяком случае несовместимые с религиозными представлениями сочинения, в ходе борьбы между рядом групп и пророков, стремящихся к господству в общине. Там, где не было такой борьбы или где она во всяком случае не угрожала традиции, канонизация учения шла очень медленно. Так, иудейский канон был утвержден только на синоде в Ямнии (90 г.н.э.)94 вскоре после падения теократического государства и, вероятно, для отпора апокалиптическим пророчествам, но и когда только в принципе. Канонизация вед произошла, очевидно, вследствие противодействия интеллектуальной ереси; христианских священных книг - вследствие той опасности, которую представляло для религии, построенной на благочестии горожан среднего класса, интеллектуальное сотериологическое учение гностиков. Древняя буддийская интеллектуальная сотериология, в Каноне на языке пали, напротив, явилась следствием угрозы, исходящей от пропаганды народной религии спасения, махаяны. Классические книги конфуцианства, так же как восстановление закона Моисея Ездрой, были введены 129

политической властью, и именно поэтому первые вообще не стали священными, а книга Ездры обрела это качество поздно, так как оно всегда связано с деятельностью священнослужителей. Только Коран был сразу же записан по приказу халифа и сразу же стал священной книгой, потому что для полуграмотного Мухаммеда самый факт существования священной книги как таковой был признаком престижа его религии. Все это было связано с распространенными представлениями о табуировании и магическом значении письменных документов. Задолго до окончательного установления канонического содержания Ветхого Завета запрещалось касаться торы и признанных аутентичными пророческих книг, так как тем самым «руки становились нечистыми». Нас не интересуют здесь детали этого процесса. Так же как и то, что именно включали в канонизированные книги. Магическим достоинством священных певцов обусловлено, что в Веды наряду с героическим эпосом проникли и насмешки над пьяным Индрой95, и стихи всевозможного содержания, в ветхозаветный канон - любовная песнь96, а также представление о личной значимости всех речей пророков, что в Новом Завете оказалось письмо апостола Павла частного характера97, а в Коране - суры, трактующие о семейных неурядицах в жизни пророка98. Завершение канона обычно обосновывалось теорией, согласно которой только определенная эпоха в прошлом обладала благословением пророческой харизмы. по теории раввинов, - это время от Моисея до Александра Македонского, по теории католической церкви, - только век апостолов. В целом здесь правильно отражено противоречие между пророческой систематизацией и систематизацией священства. Пророк систематизирует, исходя из предельных единых ценностных позиций, стремясь унифицировать отношение человека к миру Священство систематизирует содержание пророчества или священной традиции, казуистически -рационально расчленяя и приспособляя его к мышлению и жизненным привычкам социального слоя, к которому оно принадлежит, и подчиняющихся ему мирян. Практически важным в процессе образования книжной религии является переход в подготовке священнослужителей от древнейшей чисто харизматической стадии к литературной образованности, будь то в полном смысле слова следованием признанному священным канону, или в ослабленном значении - следованием руководящему значению фиксированных священных норм, как, например, в египетской Книге мертвых99. Чем большую роль играет грамотность и в ведении чисто мирских дел, чем больше эти дела становятся объектом бюрократического управления, функционирующего посредством установлении и актов, тем больше воспитание светских должностных лиц и образование вообще переходят к священнослужителям

или они сами занимают - как это происходило в средневековых канцеляриях - должности, где ведение дел требует умения писать. Как далеко заходят эти процессы, зависит, помимо степени бюрократизации управления, также от того, насколько другие слои общества, прежде всего военная знать, сумели создать собственную систему воспитания и взять это воспитание в свои руки. Ниже мы остановимся на вопросе о двойственности в системе воспитания, которая может отсюда возникнуть, затем на полном подавлении или пресечении дальнейшего развития системы чисто жреческого воспитания, что может быть следствием либо бессилия священнослужителей, либо отсутствия пророчества или книжной религии. Стимулом для развития специфического содержания учения - если не единственным, то наиболее сильным - служит образование религиозной общины. Она придает догматам их специфическую значимость. Ибо с ее появлением возникает потребность отграничиться от других соперничающих учений, распространить свое учение, а тем самым и утвердить его значимость. Правда, эта значимость может быть усилена посредством внерелигиозных мотивов. То, что Карл Великий настаивал на следовании во франкской церкви догмату филиокве (одна из причин разделения церквей Востока и Запада) объяснялось политическими причинами, противодействием господству византийской церкви Приверженность широких масс Востока и Египта совершенно непонятным догматам и формулам учения монофизитов была выражением антиимперского и антигреческого сепаратистского национализма; по той же причине позже коптская монофизитская церковь предпочла господство арабов господству римлян101. Таких примеров множество Однако, как правило, различие отдельных учений подчеркивается главным образом в ходе борьбы священнослужителей с ненавистным индифферентизмом, из опасения, что рвение их сторонников ослабнет, из стремления напомнить о важности принадлежать к данной деноминации и затруднить переход в другую Прообразом всего этого служат магически обусловленные татуировки членов тотемных групп и военных союзов и близкий к ним обряд раскрашивания тела, посредством которого различаются индуистские секты. Но и обрезание, и субботнее табу постоянно трактуются в Ветхом Завете как признак отличия от других народов, и это в самом деле оказывало такое действие, причем с громадной силой. То, что христиане праздничным днем недели избрали день бога Солнца, было, вероятно, следствием влияния сотериологического мифа из мистагогических учений переднеазиатских религий с их поклонением Солнцу, но одновременно служило и отличием от иудаизма Мухаммед избрал для еженедельного

богослужения пятницу, быть может, желая отделиться от иудеев, после того, как его попытки приобщить их к своей религии потерпели неудачу, что же касается полного запрещения вина, то для этого существует так много аналогий в древности и в Новом времени (рехавиты, назореи)102, что нет необходимости видеть в этом, как это часто делалось, стремление предохранить мусульман от восприятия христианского причащения кровью Господней. В Индии различные учения являются либо практическо -этическими - в соответствии с пророчеством личного примера, либо ритуальными - вследствие внутренней близости к мистагогическому учению. Пресловутые десять пунктов, которые привели к расколу в буддизме на соборе в Вайшали103, содержат преимущественно правила монастырского устава, часто самые незначительные, необходимые только для того, чтобы подчеркнуть обоснованность существования отдельной организации – махаяны. В странах Азии догматы почти не служат признаками различий религий. Правда, Будда проповедовал четыре благородные истины в качестве основы своего практического учения о восьмиступенном пути, который ведет к освобождению от страданий104, но целью здесь является скорее постижение этих истин ради их практического значения на пути к спасению, и их нельзя считать догматом в том понимании, которое придают этому понятию западные религии. То же относится к большинству древних индийских пророчеств. И если в христианской общине из основных, безусловно обязательных, догматов было сотворение Богом мира из ничего, тем самым вера в надмирного Бога в отличие от интеллектуальной спекуляции гностиков, то в Индии космологические и прочие метафизические спекуляции - дело философских школ, которым в их отношении к ортодоксальному учению предоставляется если не безграничная, то достаточно далеко идущая свобода воззрений. В Китае конфуцианская этика уже по одному тому отвергла метафизические догматы, что магия и вера в духов должны были остаться неприкосновенными для сохранения культа предков - основы патримониального и бюрократического послушания (что отмечается со всей твердостью). В этическом пророчестве и созданной им общинной религиозности степень действительного распространения догматов также различна. В раннем исламе для принадлежности к религиозной общине достаточно было верить в Бога и его пророка и признавать немногие практические ритуальные требования. Чем больше, однако, община, священнослужители или учителя общин становятся провозвестниками религии, тем глубже становятся догматические различия как теоретические, так и практические. Это произошло у поздних последователей Заратустры, у иудеев, у христиан.

Однако вероучение иудеев, как и ислам, настолько просто, что догматические столкновения могли происходить лишь в исключительных случаях. Сферой, где могли возникнуть разногласия, было учение о благодати, а также вопросы практические, нравственные, ритуальные и правовые. Еще больше это относится к зороастризму. Только в христианстве сложилась обширная, строго обязательная и систематически рационализированная догматика теоретического характера, связанная частично с космологией, частично с сотериологическим мифом (христология), частично с проблемой власти служителей церкви (таинства), сначала эта догматика действовала в восточной части Империи, в средние века, напротив, она проявилась с большей силой на Западе, в обоих случаях преимущественно там, где церковная организация обладала наибольшей самостоятельностью по отношению к политической власти. Однако причинами, в силу которых в древности проявилась ярко выраженная тенденция к развитию догматов, были прежде всего следующие своеобразие порожденного эллинской образованностью интеллектуализма, предпосылки и напряженная обстановка, связанные с культом Христа; необходимость размежевания с образованным слоем общества, оставшимся вне христианской общины, с одной стороны, а с другой - социально обусловленное недоверие христианской церкви в качестве средоточия общинной религиозности среднего слоя городских мирян, с которыми приходилось считаться епископам, к чистому интеллектуализму (в отличие от отношения к нему азиатских религий). На Востоке вместе с уничтожением греческой образованности монахами преимущественно из средне городских слоев негреческого происхождения было покончено и со склонностью к рациональной догматике. Известную роль играла в этом вопросе и форма организации религиозных общин. В раннем буддизме полное и преднамеренное отсутствие иерархической организации исключило бы какое бы то ни было следование рациональной догматике христианского типа, даже если бы проповедуемое им спасение в ней нуждалось. Ибо для того чтобы продукт интеллектуальной деятельности священников и соперничающего с ней мирского рационализма, пробужденного церковной образованностью, не нарушил общины, должна быть постулирована инстанция, выносящая решение по ортодоксальным вопросам учения. В процессе длительного развития, которого мы здесь касаться не будем, в римской общине возник сан епископа105, мнение которого в вопросах веры не подвергалось сомнению, исходя из того, что Бог не дозволит ввести в заблуждение общину столицы мира. Лишь здесь существует последовательное решение, предпосылкой которого служит боговдохновенность епископа в понимании вопросов религиозной 133

доктрины. Как ислам, так и восточная церковь (первый, следуя уверенности пророка в том, что Бог не допустит общего заблуждения верующих, вторая, продолжая практику раннехристианской церкви) по ряду мотивов, о которых будет сказано ниже, определяли значимость догматической истины, исходя из «согласия» признанных учителей церковной организации, т. е. в зависимости от того, что считают истиной большинство священников или большинство теологов, тем самым пресекалось искажение догматов в этих религиях. Правда, Далай-лама106 пользуется и политической властью, и властью управления внутри иерархии, но магически-ритуальный характер религиозности не дает ему власти определять истину учения. Право экскоммуникации, которым обладают индуистские «гуру», также не следует из нарушения догматов. Систематизация священниками святого учения получает все новый материал из элементов их профессиональной практики, отличной от деятельности колдунов. В этической религии общины возникает как нечто совершенно новое - проповедь, а также рациональная забота о спасении души - нечто совершенно иное, чем магическая помощь, вызванная необходимостью. Проповедь, т. е. разъяснение собранию верующих религиозных и этических вопросов в подлинном их значении, является, как правило, специфической чертой пророчества и пророческой религии. Вне их она может возникнуть только как подражание. Значение проповеди падает, когда религия откровения превращается в повседневную деятельность священников, оно обратно пропорционально наличию в религии магических элементов Буддизм состоял, в той мере, в какой принимались во внимание миряне, первоначально только в проповеди, а в христианской религии она имеет тем большее значение, чем полнее устранены магические элементы. Следовательно, наибольшее значение проповедь получает в протестантизме, где понятие священника полностью вытеснено понятием проповедника. Спасение души. забота о религиозной жизни индивидов, также является в своей рационально-систематической форме продуктом пророческой религии откровения. Источник ее - оракул и совет колдуна в тех случаях, когда болезнь или иные удары судьбы позволяют предположить, что они вызваны нарушением магических правил, и возникает вопрос, как умилостивить разгневанного духа, демона или бога. Здесь же - источник «исповеди». Вначале забота о спасении души не имела ничего общего с этическим воздействием на жизненное поведение, оно приходит только вместе с этической религиозностью, прежде всего с пророчеством. И тогда забота о спасении души может принимать различные формы. 134