Мораль и насилие

Глава 4. РОЛЬ И МЕСТО МОРАЛИ В СОЦИАЛЬНОЙ И ДУХОВНОЙ

ЖИЗНИ ОБЩЕСТВА

Проблема взаимосвязи сфер духовной жизнедеятельности общества и, в частности, единства и различия права и морали, морали и политики, морали и насилия - одна из самых актуальных и широко обсуждаемых в наши дни на страницах общественно-политических и юридических изданий. Такой интерес далеко не случаен. Сегодняшнее российское общество только начинает выходить из того глубокого кризиса в котором оно оказалось в 90-е годы ХХ века. Криминализация экономики, коррупция в структурах власти, утрата подлинно культурных традиций - вот далеко не полный перечень реалий сегодняшнего дня. Среди наиболее острых - проблемы соотношения духовности, правопорядка и политической власти, морали и насилия.

Мораль, право и политика

Особое место в формировании духовного мира личности, ее сознания и культуры принадлежит праву и морали, которые являются важнейшими социальными регуляторами, включенными в систему общественных отношений, целенаправленно воздействующими на их развитие и совершенствование и тем самым на преобразование сознания личности.

И это не случайно: право и мораль - важнейшие элементы человеческой культуры, всегда выступающие в тесном взаимодействии, характер которого определяется конкретно-историческими условиями и социально-классовой структурой общества. Такое взаимодействие объективно обусловлено, так как генезис и реальное бытие права и морали определяются едиными связями общественных отношений, в которых развертываются сложные и подчас противоречивые связи данных социальных регуляторов. Критериями моральных норм и оценок и убеждений в обществе выступают добро, честность, благородство, порядочность, совесть. С таких позиций дается моральная интерпретация и оценка всех общественных отношений, поступков и действий людей.

Право - совокупность общеобязательных государственных предписаний и принципов, выражающих общую (согласованную) волю различных групп людей в обществе, выступающих мерой (регулятором) свободы и ответственности их поступков и действий.

Таким образом, право - это явление не только политико-юридическое, но и социально-этическое.

Правовая жизнь гражданского общества не может развиваться вне моральных категорий гуманизма, справедливости, совести и чести, добра и человеческого достоинства, свободы и ответственности. Органическая связь нравственных идеалов и принципов, воплощающихся в реальные правовые связи и отношения, - свидетельство повышения моральной ценности права. Нравственное измерение права - неотъемлемое условие его дальнейшего развития и совершенствования, условие его личностной гуманистической ориентации. Возрастание нравственных начал права - одно из проявлений социального духовного прогресса, который невозможен без упрочения этических аспектов общественных отношений.

Соотношение права и нравственности издавна занимало умы многих мыслителей, данная проблема была объектом многочисленных философских, правовых, социологических исследований.

Вопрос о взаимосвязи морали и закона получил определенное, освещение уже во многих трудах философов древности (Сократ, Платон, Аристотель), которые, разрабатывая правовую идеологию, пытались связать этику с законодательством. Например, римскими юристами был сформулирован постулат, гласящий: «Право рекомендует то, что одобрено обычаем», т.е. продиктовано нравственностью. Применительно к закону это как раз и означает, что запрет того или иного поступка должен естественным образом вытекать из моральной его оценки.

Кроме того, непосредственное влияние этического начала на уголовное право римские юристы выразили четкой формулой: «обычай есть лучший толкователь закона». Примечательно, что в латинском языке - языке Древнего Рима - слова «закон» (jus) и «справедливость» (justitia) - одного корня и что вообще сам термин «юстиция», охватывающий всю систему права, являет собой воплощение одного из важнейших нравственных принципов - принцип «справедливости».

В Средние века феодальное право провозглашалось свободным от морали, поскольку последняя рассматривалась как врожденная, независимая от условий человеческого бытия.

В Новое время мораль неразрывно связывалась с правом, при этом крайне абсолютизировали и идеологизировали законодательство, полностью растворяли мораль в праве. «Этику и законоведение, - утверждал Гельвеций, - я рассматриваю как одну и ту же науку»[1].

Немецкая классическая философия также предприняла попытку определить связь между правом и нравственностью. Например, Кант стремился осуществить эту связь путем подчинения права нравственности.

Гегель рассматривал проблему взаимодействия нравственности и права как форму проявления воли человека. Различие между нравственностью и правом он, подобно Канту, видел в том, что нравственность не допускает какого-либо внешнего принуждения. Как диалектик, Гегель считал, что правовое и нравственное не могут существовать сами по себе.

Право, возникающее на определенном этапе исторического развития, как регулятор человеческого поведения, как бы «вырастает» из норм нравственности. Более того, на разных этапах своего развития правовые регуляторы почти сливались с моральными. И продолжалось это в течение довольно длительного периода. Только со временем право оформилось в законодательство и писаную судебную практику. Иными словами, право заключает в себе элемент нравственности, морали.

Например, если общественный организм разбалансирован, то в нем активны деструктивные процессы. Это особенно проявляется в период обострения противоречий в социальной жизни. В обществе, где экономические отношения развиваются уродливо, люди, как правило, не обеспечиваются необходимыми материальными благами, в идеологии громче всего говорится о культе денег, а образ жизни и мораль преступного мира, маня возможностью быстрого обогащения, привлекают внимание многих, особенно молодежи, выбитой из нормальной колеи распадом общества. Обесцениваются общесоциальные нравственные установки. Преступность на этом фоне всегда и везде резко возрастает. Различные стороны жизни утрачивают общие координирующие начала и излишне обособляются.

Связь права и морали - процесс, характеризующийся многообразием проявлений: во-первых, единством и общностью; во-вторых, различием; в-третьих, взаимодействием и взаимообогащением.

Общность и единство норм права и норм морали выражаются в следующем.

1. Выполняют одни и те же задачи и общественную цель: формирование отношений между людьми на базе общечеловеческих нравственных ценностей-гуманизма, справедливости, милосердия, уважения естественных прав человека, его гражданских и политических свобод; они призваны охранять людей от общественно опасных посягательств, закреплять сложившиеся материальные и духовные отношения между людьми, оказывать целенаправленное воздействие на их поведение.

2.Являются средствами регулирования поведения людей в обществе.выполняют общую социальную функцию: они являются важнейшими средствами регулирования поведения людей в обществе, носят нормативный характер.

3.Представляют собой совокупность относительно устойчивых норм (правил, предписаний).

4. Регулируемое правом, так или иначе регулируется моралью, т.е. подлежит моральной оценке. Любая проблема реализации правовых норм и требований есть одновременно и неизбежно моральная проблема.

5. Закрепляют правильное соотношение интересов личности и общества, исходя из главенства первых;

6. Нормы морали и права имеют всеобщий характер, распространяются (по крайне мере формально) на всех членов общества, представляют равные требования к каждому гражданину, независимо от национального и имущественного положения; принцип равенства в морали соответствует равноправию людей перед законом;

7. Выдвигают одинаковые критерии для оценки поведения: справедливость, уважение естественных прав человека, гражданские и политические свободы;

8. Являются системами, охватывающими всю совокупность общественных отношений: экономических, политических, социальных, семейных и т.д.

Следовательно, мораль и право - не антиподы, не взаимоисключающие противоположности, а тесно взаимосвязанные явления, которые влияют друг на друга.

Вместе с тем, несмотря на единство морали и права, нельзя полностью отождествлять эти феномены. Они относительно противоположны. Различия между правом и моралью заключаются в следующем:

1. Всё правовое должно быть морально, но далеко не все моральное может быть правовым. Любовь к ближнему, милосердие и т.д.

2.Нормы права имеют писанный характер, т.е. официально провозглашаются государством, а нормы морали в основном живут в общественном сознании, традициях, заповедях и т.д.

3. Различия в способах регуляции поведение людей. Исполнение норм права - мерами принуждения (административными, уголовными, экономическими санкциями) с помощью специального аппарата.

Требования морали поддерживаются в основном убеждением, силой общепринятых обычаев, общественного мнения, убежденностью индивидов.

4. Право имеет дело не с единичным человеком, не с его целостностью. Мораль, напротив, имеет дело в каждом отдельном случае именно с конкретным человеком, с его интегрирующими личностными свойствами.

5. Мораль задает идеальные масштабы. Право формирует социально-целесообразные координаты (нормы) жизни, исходит из соображений реальности.

6. Право инертно. Мораль куда более быстро и гибко реагирует на социальные новшества. Люди интуитивно схватывают и практически переживают наступающее на них зло и оценивают его соответственно. Им не нужны для этого точные циркуляры. Моральные чувства - чуткие и мобильные - выступают оценочным индикатором негативных процессов. Мгновенная морально-психологическая реакция следует на несправедливость, насилие, воровство. Мы порой не сразу можем сформулировать, что именно нам не нравится в происходящих событиях, но редко ошибаемся в их нравственной оценке. Все это говорит о том, что мораль, отличаясь от права «вероятностным», размытым подходом, является его «регулятивной парой». Они взаимодополнительны, успешно действуют «в тандеме».

Рассмотрим также проблему взаимодействия и взаимообогащения права и морали (влияния морали на право, а права на мораль)

1. Право должно соответствовать в основном принципам морали, нравственным идеалам людей. Поскольку, как уже было сказано, базируется на принципе «справедливости»..

2. Некоторые нравственные нормы могут превращаться в правовые, когда они юридически оформляются государственной властью, Например, в Конституции Российской Федерации закрепляются такие важнейшие нравственные принципы, как охрана прав и свобод человека, собственности, природы, нетерпимость к правонарушителям, защита человеческого достоинства и т.д.

3. В некоторых нормах права закрепляются и средства нравственного воздействия на лиц, нарушающих нормы права. Например, статьи Конституции Российской Федерации закрепляют право граждан критиковать недостатки в работе государственных и общественных организаций.

Гармоничность и действенность их достигается в том случае, когда существует нравственное обоснование права и правовое обеспечение моральных норм. Это является непременным условием функционирования государственных институтов, предпосылкой обеспечения достоинства и чести человеческой личности.

Таким образом, диалектическое единство и взаимосвязь морали и права проявляются в следующем: активно воздействуя на мораль, право способствует более глубокому ее укреплению в обществе. В то же время право само под влиянием морального фактора постоянно обогащается: расширяется его нравственная основа, повышается авторитет, возрастает его роль как государственного регулятора общественных отношений.

Наряду с моралью и правом в обществе действует целый ряд других социальных регуляторов, важнейшим среди которых является политика. Поскольку общественные отношения, которые включаются в сферу политики, находятся также под влиянием, неизбежно возникает вопрос о связи и соотношении этих понятий.

В научный оборот термин «политика» ввел древнегреческий философ Аристотель (384-322 гг. до н.э.). По его мнению, политика – это цивилизованная форма общности, которая служит достижению «общего блага» и «счастливой жизни». Политика (от греч. Politike) в узком смысле слова означает – искусство управления государством.

Видный итальянский общественный деятель Н. Макиавелли (1469-1527) еще в 1515 г. определял политику «как совокупность средств, которые необходимы для того, чтобы прийти к власти и полезно использовать ее…». В широком смысле слова политика связана с властью. Это - ее завоевание, удержание и использование. После завоевания власти возникает естественная необходимость в том, чтобы обеспечить ееустойчивость, стабильность, чему служит система права и весь механизм государства, в том числе правоохранительные органы.

Уже с древнейших времен люди задавались вопросом: может ли политика отвечать требованиям нравственности? Вариантов ответа на этот вопрос может быть множество. Но можно выделить две наиболее отчетливые позиции, которые отстаивают так называемые «политические идеалисты» и «политические реалисты».

«Политические идеалисты» исходят из приоритета морали перед политикой. Политика должна полностью подчиняться морали. Еще Аристотель говорил о том, что лучшая политика вырастает на этической основе, на основе существующих нравов и обычаев. Цель политики, по его мнению, состоит в том, чтобы обеспечивать счастье граждан, такое состояние, которое позволяет осуществлять свою разумную сущность. Иными словами, цель политики находится в этической сфере.

«Политические реалисты» проповедуют идею о внеморальности политики, полагая, что к ней неприменимы моральные оценки, поскольку, по их мнению, нравственность исходит из абстрактных категорий добра и зла, тогда как политика озабочена процветанием государства и осуществляется с учетом реальных обстоятельств. Апеллируя к историческому опыту, они доказывают, что государственные интересы выше любых других, а потому власть имеет право не считаться с моралью. Для политика важен практический результат, для моралиста - оценка этого результата и средств его достижения. Следовательно, мораль и политика изначально несовместимы. Как заявлял известный американский ученый и политик Р.Арон, «если бы я считался с моралью, то перестал бы мыслить политически». Иначе говоря, в соответствии с данной позицией, если человек хочет сохранить верность высшим моральным ценностям, он не будет заниматься политикой, если же он выбрал сферу политики, то он должен забыть о морали.

В конце XX века возникли новые подходы в понимании соотношения политики и морали как отражения грозящей человечеству мировой катастрофы перед лицом глобальных проблем. Суть этих подходов состоит в необходимости преодолеть извечные противоречия между политикой и моралью посредством соединения усилий политиков, общественных деятелей, ученых и всех, способных оказывать влияние на общественное развитие, во имя выживания человечества. Это получило выражение в утверждении приоритета общечеловеческих ценностей над групповыми (государственными, классовыми, национальными и т.п.). Приоритет общечеловеческих ценностей - это единство политических и моральных требований, отражающих как интересы отдельного человека, так и интересы всего человечества.

Чтобы выяснить соотношение морали и политики, необходимо рассмотреть их взаимосвязь, через призму которой можно увидеть их единство и различие.

Взаимосвязь морали и политики проявляется прежде всего в определенных функциях как по отношению к обществу, так и по отношению друг к другу. Мораль и политика едины в том, что они являются регуляторами общественных отношений. Их задача заключается в направлении поведения людей в соответствии с теми или иными общественными интересами. В этом состоит их основная социальная функция.

По отношению к политике мораль выступает, с одной стороны, инструментом ее сдерживания, самоограничения, инструментом социального контроля за деятельностью политиков. Не случайно в развитых демократических государствах к политике и политикам предъявляются высокие нравственные требования. Достаточно вспомнить хотя бы политические скандалы и отставки политиков из-за нарушения ими нравственных норм.

С другой стороны, функция морали - быть ориентиром, побудителем политической активности. Нравственность - это концентрированный исторический опыт общения людей, который показывает пути решения сложных жизненных ситуаций. Политика, решая задачи регулирования общественных отношений, не может отказаться от этого опыта, закрепленного в нравственных нормах. Исходя из этого опыта, мораль требует от политики направлять свои идеи, цели, практические действия на реализацию сущности человека, принципов гуманизма и справедливости.

Политика, не имеющая нравственной поддержки масс, обречена на провал. В политических акциях участвуют конкретные люди, обладающие чувствами, желаниями, волей, настроениями, поэтому их духовный подъем, убежденность в правоте своего дела, инициатива являются мощным катализатором их действий. На ход политической деятельности большое влияние оказывает моральный фактор как способность и готовность населения реализовывать политическую волю. В политических акциях участвуют конкретные люди, обладающие чувствами, желаниями, волей, настроениями, поэтому их духовный подъем, убежденность в правоте своего дела, инициатива являются мощным катализатором их действий. Вот почему политики стараются использовать моральный потенциал населения для обеспечения поддержки проводимой ими политики, а также снятия противодействия ей. Не случайно в ходе предвыборных кампаний кандидаты на политические посты создают себе имидж высоконравственных личностей, стоящих на защите интересов народа.

Нравственная атмосфера общества также существенно влияет на политическую деятельность, так как эта атмосфера ослабляет или укрепляет сложившуюся политическую и криминогенную обстановку в обществе.

Моральным критерием политических действий является их способность обеспечить свободное развитие и удовлетворение жизненных потребностей граждан с целью достижения всеобщего блага. Для политики не могут быть безразличны существующие в обществе моральные ценности, поскольку они отражают настроения масс, пользуются их поддержкой. Поэтому политики вольно или невольно вынуждены учитывать нравственное состояние общества, существующие в нем моральные нормы и обычаи.

Политика может быть нравственной при следующих условиях:

1. Право устанавливает универсальный критерий гуманности политики, зафиксировав его в Конституции. Эти критерии: права и свободы человека и гражданина;

2. Контроль со стороны общества за деятельностью политических институтов. Можно надеяться, что политика и мораль будут гармонично сочетаться в деятельности политиков, ответственных за судьбы общества.

Таким образом, мораль и политика находятся в тесной взаимосвязи и взаимозависимости. Нельзя не согласиться со словами известного русского философа B.C. Соловьева, писавшего о том, что «полное разделение между нравственностью и политикой составляет одно из господствующих заблуждений и зол нашего века»[2].

Единство политики и морали предполагает и различия, а иногда и противоречия между ними. Мораль старше политики, она имеет свою систему ценностей и норм, свой регулятивный механизм, которые отличаются от политических методов регулирования общественных отношений. Мораль появляется с возникновением человеческого общества в ответ на потребность в социальном регулировании. Политика, как и право, формируется с появлением государства.

Мораль влияет на поведение людей через призму добра и зла, гуманизма и справедливости, политика - через призму интересов власти.

Мораль осуществляет свои функции посредством общественного мнения и внутренних убеждений человека, то политика для достижения своих целей создает систему организаций и учреждений (государство, политические партии и общественные объединения), используя при этом меры принуждения.

В ситуациях, когда политика не отвечает интересам общества, она вступает в противоречие с верными нравственными установками. Тогда мораль ограничивает и направляет действия политиков.

Иногда противоречие между политикой и моралью не осознается людьми, и наоборот, реально такое противоречие может не существовать, но в силу тех или иных причин человек может его воспринимать. Например, в период сталинских репрессий противоречие между политикой и моралью существовало, но значительной частью населения в силу неверного понимания сути политики репрессии воспринимались как политически необходимые и нравственно обоснованные, т.е. субъективно для масс такого противоречия не существовало. В других случаях на основе устаревших нравственных представлений в сознании людей формируются неверные политические оценки тех или иных явлений. На практике это может вылиться в различного рода политически ошибочные действия, субъективно воспринимаемые людьми как борьба за справедливость, добро и другие моральные ценности.

Выводы:

1. Соотношение права, политики и нравственности издавна занимало умы многих мыслителей, данная проблема была объектом многочисленных философских, правовых, социологических исследований.

2. Возрастание нравственных начал права и политики - одно из проявлений социального духовного прогресса, который невозможен без упрочения этических аспектов общественных отношений

3. Моральным критерием политических действий является их способность обеспечить свободное развитие и удовлетворение жизненных потребностей граждан с целью достижения всеобщего блага.

Мораль и насилие

Насилие - феномен сложный, многоаспектный. Оно изучается различными науками: философией истории, социологией, психологией, политологией, правом и другими. Этику оно интересует под углом зрения его морального обоснования и оправдания. Предметом рассмотрения здесь являются не многочисленные вопросы том, чем вызвано насилие, в каких формах оно протекает и переживается, насколько необходимо, целесообразно и т.п., а только одно - может ли насилие считаться морально достойным слоя общественного поведения, может ли оно быть интерпретировано как акт доброй воли, получить санкцию морали?

В своем движении вперед история с некой непостижимо закономерной периодичностью проходит через насильственные состояния - прежде всего войны, революции и политического террора.

Под насилием понимаются:

- подавление человека, ограничение условий личного развития;

- нанесение физического и экономического ущерба.

Можно выделить насилие прямое и косвенное, физическое, экономическое, психологическое, политическое и др.

Насилие является средством обеспечения власти человека над человеком. Оно является нарушением свободы воли человека, поскольку заключается в подчинении одной воли другой или ее пресечении, осуществляется путем внешнего воздействия, принуждения.

Поэтому власть - это усиление воли человека за счет воли других людей, принятие решения за других. Власть может быть основана на:

- превосходстве воли;

- взаимном договоре (власть закона и др.);

- насилии.

Насилие было свойственно естественному состоянию человека, когда каждому природному сообществу людей соответствовал свой критерий правоты. Историческое развитие человечества связано с преодолением насилия в процессе сознательной, целенаправленной деятельности.

Первой формой нравственного отношения к насилию, его ограничения в первобытном обществе был талион:

- основан на взаимном признании права силы, уважения друг друга как людей, способных защитить свои права силой;

- предусматривал возмездие путем нанесения равного ущерба («око за око»).

Возникновение государства стало более высокой ступенью ограничения насилия. Государство:

- приобретает монопольное право на насилие;

- создает специальные институты, осуществляющие насилие;

- заменяет насилие косвенными формами (манипулирование общественным мнением, сознанием и др.).

Поскольку основной задачей государства является обеспечение жизни и безопасности людей, то в государстве:

- право на насилие закреплено законом;

- каждому случаю применения насилия предшествует объективное и беспристрастное расследование, обсуждение;

- осуществляются профилактика насилия, воздействие на условия и обстоятельства, способные привести к насилию.

В государстве насилие институциализируется. Это нельзя понимать так, будто талион не был социальным институтом. Талион являлся нормативной системой, но он осуществлялся в результате непосредственных, спонтанных действий самих заинтересованных лиц. Хотя это и был детально разработанный, ритуально обставленный обычай с целью гарантировать принцип эквивалента в разнообразных обстоятельствах, тем не менее каждый член первобытного коллектива имел право его толкования и безусловную обязанность исполнения. В государстве дело обстоит иначе. Здесь право насилия оформляется законодательно. Законы вырабатываются иначе, чем обычай. А соответствие каждого случая возможного применения насилия закону устанавливается в результате специальной процедуры, предполагающей объективное, всесторонне взвешенное расследование и обсуждение. Практикуемое государством насилие основывается на доводах разума и характеризуется беспристрастностью, в этом смысле оно достигает по сравнению с талионом качественно более высокого уровня институционализации.

Государство сделало еще один существенный шаг в ограничении насилия. Прямую борьбу с насилием оно дополнило упреждающим воздействием на обстоятельства, способные породить его. В государстве насилие по большей части заменяется угрозой насилия, инструментом которого выступает прежде всего неотвратимость наказания на основании норм права.

Насилие в реальной картине человеческой истории — не только отрицательный элемент, подлежащий ограничению и преодолению, Оно играло и, быть может, все еще играет в ней положительную роль. Известно программное высказывание К. Маркса на эту тему:

«Насилие является повивальной бабкой старого общества, когда оно беременно новым. Само насилие есть экономическая потенция»[3].О войне и политическом терроризме в их соотнесенности с моралью речь пойдет немного позднее. Здесь же, говоря о насилии в истории, мы будем говорить о такой его форме, как революция.

Революция представляет собой несомненную форму насилия, но насилия именно исторического масштаба. Революционное насилие осуществляют большие массы людей, его цели состоят в том, чтобы силой навязать волю одних социальных групп другим. В ходе революции насильственно меняются привычные основы общественной коммуникации в масштабе всего общества. Новая и новейшая история человечества, в особенности и прежде всего европейских стран, свидетельствует, что революции при всей своей разрушительной силе столь же органично вписываются в объективный ход общественного развития, как грозы и ливни в круговорот природы. Из констатации исторической необходимости, прогрессивности революции, делается вывод о нравственной оправданности насилия в конкретной форме революционного насилия. Насколько верно такое заключение? Уточним: речь идет не об отношении к самой революции, а о том, в какой мере такое отношение может направлять поведение индивидов. Если даже признать, что революция как феномен исторического развития заслуживает высокой моральной оценки, то означает ли это, что насильственно-революционные действия могут рассматриваться как индивидуально ответственный, нравственно достойный способ поведения и что убийство, когда оно совершается во имя революции - это вовсе уже не убийство, а героический или, во всяком случае, нравственно терпимый поступок? Попытаемся ответить на этот вопрос.

Наряду с революцией существуют другие формы насильственных противостояний существующему государственно-правовому порядку, которые в рамках этого порядка и по его критериям считаются тягчайшими преступлениями - мятежи, бунты, вооруженные нападения и т.п., словом то, что сегодня называется террористическими актами. Заранее отличить одно от другого невозможно. Преступный мятеж становится революцией только в том случае, если он оказывается успешным. Насильственное, осуществляемое в ходе революции учреждение нового государственно-правового порядка не лишает его исторической, а вслед за тем и нравственной легитимности. Но эта легитимность, а следовательно, и отличие законных (в историческом смысле) революций от незаконных (и в историческом, и в правовом смысле) вооруженных мятежей выявляется только задним числом. Даже задним числом выявить такое различие нелегко, о чем свидетельствует, например, опыт общественной оценки Французской революции 1789 г. и Октябрьской революции 1917 г. Субъективные замыслы и объективные результаты в случае революций, как и вообще исторических событий, расходятся между собой, при этом они могут расходиться до такой степени, что результат события опрокидывает ожидания всех его участников; известно, например, что революции очень часто оказываются разочарованием именно для революционеров, которые становятся едва ли не первыми их жертвами. Во всяком случае, несомненным является следующее: нет прямой причинной связи между индивидуально ответственными действиями людей и являющимися отчасти их результатом историческими событиями.

Таким образом, революция как интегральное и объективное историческое событие не может стать принципом поведения и оправданием насильственных действий, ибо ее идентичность в качестве «правого дела» устанавливается только постфактум, ее результаты в той конкретности, которая требуется для ее нравственного оправдания, никогда нельзя предвидеть.

Терроризм (от латинского слова terror - страх, ужас) является политической идеологией и методом политической борьбы с применением насилия вплоть до физического уничтожения противника, синонимом кампании нелегитимного насилия, осуществляемого никем не избранными и неуполномоченными группами. Проблема терроризма, имеющая глубокие корни и историю, вновь актуализировалась в 1960-1970 гг. в связи с деятельностью «новых левых», интернационализацией террористического движения, активизацией неофашизма. Для решения проблемы терроризма потребовались межправительственные органы и специальные соглашения типа Женевской, Токийской, Гаагской, Монреальской и других конвенций (1963-1976). Антисистемный террор имеет плохую репутацию в современных демократиях и осуждается официальными кругами. Естественно, никто не намерен поощрять насилие и кровопролитие и солидаризироваться с террористическими движениями. Против терроризма нацелена вся артиллерия негодования и морализирования, вся либеральная и гуманистическая риторика через средства массовой инеформации. Правительства решают ее полицейскими мерами и техническими средствами, стремятся «вычислить» потенциальных террористов и предотвратить террористические акты. Между тем природа терроризма по-настоящему не изучена.

Как правило, терроризм включают в традицию насилия, которая выглядит сегодня как варварство и анахронизм. При этом необходимо отличать терроризм от исторической традиции революционного насилия, которое ассоциируется с борьбой против прогнившего репрессивного режима деспотического, милитаристского и фашистского типа. Ведь, например, французское движение Сопротивления или партизанское движение в СССР в годы Великой Отечественной войны, вполне укладываются в определение терроризма. Борьба с авторитарным режимом признается в демократиях законной и оправданной. Историей борьбы с тиранами западный мир всегда гордился. Террористическая идеология считается во многом эклектичной, восходящей к социал-анархизму, мессианским идеям, историческому волюнтаризму. Подчеркивается, что идеология терроризма может быть использована разными политическими силами, так как она камуфлирует, а не раскрывает подлинные интересы, что нельзя полагаться на идеологические высказывания самих террористов, принимать на веру их самооценку. Вместе с тем нельзя и отбрасывать идейные предпосылки современного терроризма, может быть, и слабые, и ошибочные, и устаревшие, и недостаточно разработанные. Их можно интерпретировать по-разному: и как романтический след революционной антитиранической борьбы, и как приложение учения о катарсисе и ритуальном кровопускании, и как просто дурной вкус в политике, и как самосознание политических маргиналов, или даже как притязания бедных в обществе изобилия («террористы, как и бедняки, всегда тут, с нами»), и как проводников религиозной идеологии, например в Ирландии, в Иране. Некоторые террористические организации, например в ФРГ, выступают против фашизма, под лозунгом, что фашизм не преодолен и замаскирован властями. Террористы обвиняют западное «общество потребления» в том, что оно подменило существенные цели людей предложением товаров. Себя они изображают «отказниками от изобилия» и «испорченными детьми экономического чуда». Безусловно, терроризм является созданием идеологического стиля в политике, который возник в конце XVIII в. и приобрел практическое значение во Французской революции, стиля, который включает в программу разрушения общества и идею «пробуждения народа» от долгого исторического сна, призывает сбросить угнетателей и отождествляет зло и некоторые мертвые социальные структуры, выдвигает требование действовать во имя людей. Террористы фактически апеллируют к нереализованному «праву народа» сопротивляться всем установлениям, с которыми он не согласен. Поэтому о терроризме вряд ли можно рассуждать вне идеологии, определенных убеждений и образа жизни, даже не восторгаясь качеством его идейного фундамента. Большей частью терроризм является морально неприемлемым, политически ошибочным и нежелательным образом действий, этически спорным, требующим уточнения позиций и оценок, более внимательного и взвешенного отношения. Современный терроризм бросает вызов институтам и нормам либерально-демократического общества, берет под прицел существующую мораль.

Понятие политического террора включает государственную политику легитимного насилия и контроля, представляющую интересы данной социальной системы и поддерживающую авторитет государства. Власть, осуществляющая контроль над социальной системой, ее нормативным выражением, перманентно использует насилие и устрашение против групп, слабо интегрированных в эту систему, либо не согласных с ней. Террор предполагает решение острых социально-политических конфликтов путем прямого применения насилия. Антисистемное насилие — это эхо государственной политики силы и традиционной идеологии, санкционирующей применение силы. Методами террора пользуются также и все диктаторских режимы, в частности Макиавелли восторгался правлением с помощью страха и рекомендовал этот стиль раннебуржуазному диктатору, а Древний Рим приветствовал диктатуру, избавляющую от продолжения гражданской войны. И только с XVI в. тирания преподносится как преступление против религии, морали и закона. Социальные и политические революции сопровождаются эскалацией террора. Здесь возможен революционный террор и контрреволюционный террор. Наиболее известным примером революционного террора является якобинский террор 1793-1794 гг. во Франции. В ходе французского террора 500 тысяч человек были посажены в тюрьму по политическим соображениям, 15 тысяч — приговорены к смертной казни, 12 тысяч — казнены без суда.

В такие исторические периоды общество поляризуется и возникает благоприятная среда для страха, подозрительности, мести, ожесточенности, способствующих разрастанию насилия.

Позитивная идеология войны (апологетика), как необходимой формы насилия в истории, складывается уже в греко-римский период истории как обоснование имперской политики. Она получает свое развитие в византийский период и в эпоху крестовых походов. Могучий импульс идеологии войны придали периоды революционно-освободительных и национально-освободительных войн, в которых решалась судьба наций и классов, национальных государств (XIX-XX вв.). Идеология войны выражена в концепции справедливой войны, которая охватывает религиозные войны, политические войны, или международные, и народно-патриотические войны во имя свободы. Считается, что справедливая война находится в границах права и морали, имеет прогрессивное значение. Ей приписывают метафизический смысл, ради которого индивиды жертвуют собой.

Метафизическое оправдание войны приводится Гегелем, Ф.М. Достоевским, B.C. Соловьевым, Н. Бердяевым, И.А. Ильиным. Высокое значение войны Гегель видит в том, что благодаря ей сохраняется нравственное здоровье народов, война предохраняет народы от гниения. Ф.М. Достоевский утверждает, что без войны мир провалился бы в какую-то слизь, в подлую слякоть, зараженную гнилыми ранами; без великодушных идей человечество жить не может и любит войну, чтобы участвовать в великодушной идее самопожертвования. Честь, человеколюбие, самопожертвование, чувство собственного достоинства, героизм и подвиг писатель противопоставляет трусливости, бесчестности, апатии, скуке, неравенству, цинизму, равнодушию, разврату и ожесточению, грубым наслаждениям мирного времени[4]. Исключение составляет только один вид войны, которая ненавистна и пагубна, мертвит и разлагает государство, озверевает народ, — братоубийственная, междоусобная война. Бердяев принимает апокалиптическое чувство истории и трагический космически-онтологический смысл войны, в которой жертвенно искупается содеянное зло. Он утверждает, что на войне не происходит духовного акта убийства человека, воины - не убийцы, зло нужно искать не в войне, а в мирной жизни: «Войну нужно брать в ее таинственной органичности и оставаться в ней покорными святыням, не переводимым ни на какие интересы»[5]. Бердяев резко высказывается против пацифизма и идеи классовой войны.

Соловьев рассматривает войну с позиций психомахии, как арену борьбы добра и зла. Он оправдывает сопротивление злу силой. В его понимании «война есть дело святое», «христолюбивое воинство» и войны были и будут великим, честным и святым делом. Возможна нравственно-религиозная санкция войны. Он не согласен с утверждением, что война есть неизбежное зло, безусловное и крайнее зло, исторически отжившее и отвергнутое разумом явление. Соловьев поддерживает патриотические и филантропические войны[6].

Ильин подчеркивает «духовный смысл» войны. Народная война и является духовно оправданной. Для Ильина война не есть физическая борьба вооруженных масс, но «явление народной жизни», сознательное, напряженное, творческое, совместное деяние многих людей, «общение людей», в которое вовлечены духовные силы человека, «духовное испытание», а «народная война есть совокупное духовное напряжение всей нации, направленное к победе над тою силою, которая стала на пути духовного роста народа»[7]. Ее участников философ называет «духовными воинами». В обстановке войны может происходить духовный рост народа, подъем духовных чувств и верований: «Свободное, углубленное искание истины, добра и красоты должны не прекратиться среди народа, вовлеченного в войну, но разгореться еще ярче»[8]. В народной войне «сражение получает значение духовного подвига; война захватывает всю душу и весь дух народа. Война получает значение всеобщего духовного пожара, и нет сил, которые могли бы победить такой народ»[9]. Ильин говорит о патриотизме, столь характерном для начала войны 1914 г. Философ не дает мечу абсолютного оправдания, но рассматривает «дело меча» как «дело любви», «дело превосходное и божественное», в котором он видел защиту и поддержку мира. Он хотел поднять престиж воина и успокоить совесть бойца, участника войны с ее неизбежными грабежами и убийствами.

Справедливые войны имеют общественный смысл и нравственный пафос. Существует тенденция рассматривать межплеменную рознь, феодальную междоусобицу и гражданскую войну по аналогии и давать им нравственно негативную оценку. Военная теория, т.е. теоретический и эмпирический анализ войны как продолжения политики, создана гегельянцем К. Клаузевицем (XIX в.). Политические цели нельзя рассматривать абстрактно-идеалистически. Неуместна идеализация войны именно как средства и части политики, по Клаузевицу. Всесторонняя оценка конкретной войны учитывает, среди прочего, политическую цель и моральный фактор. Война обусловлена политическими мотивами, а не моральными, а также частными мотивами действующих лиц. Концепция политических войн исключает абстрактное морализирование, которое подменяет собой реалистическое суждение, диагноз ситуации. Концепция справедливой войны указывает на дифференцированную оценку конкретных войн. Концепция политических войн настаивает на глубоком исследовании природы войны, выступает против антропологизации, психологизации, идеализации войны. В обоих случаях подразумевается и моральная оценка войны. Тотальное отрицание войны с нравственных позиций представлено идеологией пацифизма, некоторыми утопическими или преждевременными воззрениями, для осуществления которых нет исторических условий. Устарело, но не потеряло своего значения отождествление войны и героики. За ним стоит традиция прославления военных побед и отличившихся на войне, преклонения перед их мужеством.

Международное право, в особенности после Нюрнбергского трибунала, настаивает на признании ряда принципов, или этических стандартов, для того чтобы удерживать насилие в морально оправданных и разумных границах, чтобы квалифицировать ответственность за военные преступления. Существуют такие международные акты, которые пытаются разрешить гуманным образом проблемы военного времени, например, Гаагская конвенция 1907 года и Женевская конвенция 1949 года и другие документы.

Помимо неумолкающих дискуссий об этическом статусе войны, обсуждается вопрос о юридическом и нравственном регулировании военных действий, о соблюдении справедливости и сохранении морального человеческого облика воюющих. Эту проблему формулируют и называют по-разному, как закон о войне и военных преступлениях, предусматривающий уголовное наказание государственных деятелей, установление виновности политиков, а также степень коллективной вины, как «филантропию войны», выводящую из-под удара невинные жертвы, исключающую умышленное убийство невинных, применение такого оружия, которое вызывает гибель мирного населения, законы чести офицера и солдата, которые не позволяют глумиться над ранеными, препятствуют превращению необходимых действий в резню и мясорубку; как «проблему грязных рук» и «стерильной совести», какую имел Г. Трумэн. Прежде «доктрина военной необходимости» могла сама регулировать размеры насилия и разрушений. В современном обществе эта доктрина играет роль оправдания насилия, недопустимое делает допустимым. Стратегия войны больше не сдерживает техники убийства, не определяет способа убийства. Примитивная техника убийства не может оправдаться, а высокотехнологичная с успехом оправдывается. Заметим, что никто не был осужден в Нюрнберге за массовые бомбардировки мирного населения и гражданских объектов.

Пока еще война в современном контексте плохо осмыслена. М. Уолцер, известный американский политолог, предлагая свою моральную теорию войны, отмечает, что об этой важнейшей и тяжелой стороне общественной жизни, о военном конфликте человеческий разум судит трусливо и приспособительно. Он вводит понятие «демократия войны», объясняющее современное поведение людей в войне, которое регулируется абстракциями, но не человеческими конкретными побуждениями[10]. Т. Тэйлор в своей знаменитой книге «Нюрнберг и Вьетнам. Американская трагедия» повторяет слова о том, что война - это не лицензия на убийство, что даже на войне моральные различия имеют место. И все-таки, с моральной точки зрения война есть ретроградное явление. Законы войны предполагают более низкий стандарт требований и ответственности, чем уголовное право. Пускай неофициально, но на войне применяется правило «если ты победил, тебе нечего бояться, а если тебя постигло поражение, готовься умереть, виновен ты или нет»[11].

Итак, является ли война освобождением подавленной человечности или, наоборот, могилой гуманизма? Оправдана ли редукция войны к безнаказанному и санкционированному убийству? Влияют ли на этическую оценку войны ее цели? Надо ли различать на войне виновных, подлинных виновников и невиновных? Какая этическая версия войны верна - победителей или побежденных, сражающихся или наблюдателей? Если элементарными и общими свойствами человеческой природы являются эгоизм и нужда, разве не война наилучшим образом им соответствует? Если самосохранение является первой целью индивида, как возможна война и как возможно самопожертвование на войне? Если человеческие цели так возвышенны и благородны, как о них говорит философия морали, почему к ним приходится идти через ужас и бедствия? Зачем напоминать воюющим о морали, запрещать им делать зло? Чтобы угодить самым чувствительным или сохранить в людях способность сожалеть о содеянном? Можно ли гордиться участием в войне? Эти и подобные вопросы не имеют однозначного и общепринятого ответа.

Запрет на насилие - первый и основной моральный запрет. Самыми известными его формулировками являются «не убий» Моисея, непротивление злу Иисуса Христа, ахимса (буквально - ненасилие, невреждение) древнеиндийской культуры (в особенности религии и философии джайнизма); новую жизнь принцип ненасилия обрел в XX в. благодаря духовным и практическим усилиям Л.Н. Толстого, М. Ганди, М.-Л. Кинга. Требование ненасилия, по сути дела, есть запрет на то, что очевидным образом противостоит морали, добру. Именно в этом содержании оно имеет безусловный, категорический смысл.

Требование ненасилия представляет собой конкретизацию золотого правила нравственности. Принцип ненасилия и есть как раз запрет на то, что противоположно морали - запрет на насилие. Только он может претендовать на безусловную обязательность, абсолютность.

Есть мнение, что основной движущей и очищающей силой истории является насилие. Оно ложно. На самом деле само существование человечества доказывает, что ненасилие превалирует над насилием. Если бы это было не так, то человечество бы до настоящего времени не сохранилось, подобно тому, например, как в достаточно долгой перспективе не может сохраниться город, в котором количество домов, сгорающих в пожаре, превышает количество домов, возводимых вновь. Превалирование ненасилия над насилием не является привилегией человеческой формы жизни. Это - существенная основа жизни вообще. Жизнь сама по себе, во всех ее формах есть асимметрия в сторону ненасилия - созидания. Как говорил Ганди, «…если бы враждебность была основной движущей силой, мир давно был бы разрушен, и у меня не было бы возможности написать эту статью, а у вас ее прочитать». Особенность человеческой формы жизни состоит в том, что здесь преодоление насилия становится сознательным усилием и целенаправленной деятельностью.

Выводы

1. Предметом рассмотрения насилия в этике являются не многочисленные вопросы о том, чем вызвано насилие, в каких формах оно протекает и переживается, насколько необходимо, целесообразно и т.п., а только одно - может ли насилие считаться морально достойным общественного поведения, может ли оно быть интерпретировано как акт доброй воли, получить моральную санкцию.

2. Основными формами насилия, наиболее ярко проявляющими себя в истории человечества, являются революции, войны, политический терроризм.

3.Требование ненасилия представляет собой конкретизацию золотого правила нравственности. Принцип ненасилия и есть как раз запрет на то, что противоположно морали - запрет на насилие.

Вопросы для самоконтроля

1. Понятие и сущность права.

2. Исторические взгляды на соотношение права и морали.

3. Взаимодействие права и морали: единство, различия, взаимодополняемость.

4.Сущность политики.

5. В чём заключается соотношение права и политики?: единство, различия, взаимодействие.

6. Сущность насилия: насилие и власть; насилие и государство.

7. Основные формы насилия.

8. Может ли насилие быть нравственным?

СТРУКТУРНО-ЛОГИЧЕСКАЯ СХЕМА