Возможность галактической войны

До некоторого времени «Миры гуманного воображения» и «Миры страха перед будущим» были разделены Железной стеной339. Ныне эта Стена упала, что создало совершенно новую «стратегическую» обстановку.

339 Стругацкий А., Стругацкий Б Понедельник начинается в субботу. М.: ЭКСМО; СПб. Terra Fantastica, 2007.

В советское время космические сражения рассматривались как атрибут почти исключительно западной фантастики. Великолепная трилогия С. Снегова была едва ли не единственным исключением. Считалось, что «под звездами» царит вечный мир и товарищеская взаимопомощь.

С совершенно разных позиций эту точку зрения защищали И. Ефремов и С. Лем.

С. Лем – в шутку в «Звездных дневниках Ийона Тихого»340 и немного всерьез в «Новой космогонии»341 называл принципиальную экономическую нерентабельность космического пиратства, а с ним и более глубоких межпланетных «разборок». Аргументы И. Ефремова насчет «коммунистического человечества» выглядят с современных позиций шатко, хотя на самом деле они базируются на серьезном методологическом фундаменте" заслуживают самого серьезного рассмотрения.

И. Ефремов, выдающийся философ-системщик, исходил прежде всего из закона неубывания структурности, который в старых учебниках обычно называют Третьим законом диалектики. Выход в Дальний Космос он рассматривал как очередную ступень эволюции живой материи. Но «ступени каждой области познания ответствует такая же ступень самоотказа», иными словами разум не может достичь космической стадии ранее, чем будет завершен переход к низкоэнтропийной (низкоинфернальной в терминологии И. Ефремова) социальной системе. То есть «человек космический» обязательно есть «человек коммунистический», в современном звучании – духовный, и ни в коей мере не «человек животный» или «человек технологический», он же «стопроцентный американец».

340 Лем Ст. Звездные дневники Ийона Тихого. М.: ACT, 2007.

341 Лем Ст. Библиотека XXI века. М.: ACT, 2002.

Насколько миролюбиво изображенное «Часе Быка»342 человечество? Этот вопрос интересовал, например, такого талантливого политика, как Чойо Чагас. Однако природная деликатность, врожденная интеллигентность, глубокий гуманизм и та осторожность, которая является синонимом благоразумия, а отнюдь не трусости, помешали Владыке поставить чистый эксперимент. Опыт в Кин-Нан-Те в сущности ничего не доказал, и на Тормансе нашлись бы люди, которые не стали бы стрелять, спасая свои жизни. Из этой истории Чагас мог заключить лишь одно – с землянами можно вести дела. Можно выразиться и грубее: Владыка понял, что риск попытки уничтожить «Темное пламя» и его экипаж больше, нежели риск агрессии Земли против Торманса.

342 Ефремов И Туманность Андромеды. Час Быка. СПб.: Terra Fantastica. М.: ACT. 2001.

Дело, однако, не в большем или меньшем миролюбии коммунистической земли. И. Ефремов, по-видимому, ошибся в посылке, полагая, что переход к космической стадии потребует сотен лет и объединенных усилий человечества. Его теорема верна в почти неизменных динамических социальных системах. Но в системах хаотических, таких как мир, изображенный Лафферти в «Долгой ночи со вторника на среду», или системах с насыщающей хайтек-экономикой (повесть Винджа) выход в Дальний Космос может произойти – например, сейчас. И уже завтра сначала Систему, а затем и Галактику заполнят земные корабли – хорошо если со «Звездолетом и Солнцем», а скорее всего – с простым звездно-полосатым флагом на борту. Тем звездно-полосатым флагом, который собираются изображать на зачем-то называемой «международной» космической станции «Альфа».

Итак, определяя галактическое будущее человечества, было бы наивно исходить из того, что «там», в Дальнем Космосе, мы станем ефремовскими героями и такими же окажутся наши партнеры по случайным или хорошо организованным Первым Контактам. Построения будут значительно реалистичнее, если мы определим средний уровень галактической этики как современный человеческий. Это означает, что воевать будем не «просто так», а исключительно по необходимости.

Но почему может возникнуть эта необходимость галактических побоищ, побоищ, как убедительно доказывали С. Лем и четыре действия арифметики, абсолютно нерентабельных? Да просто потому, что и на Земле, и в Дальнем Космосе действительна чеканная формулировка Клаузевица.

«Война есть продолжение политики иными, именно насильственными средствами». То есть, признавая существование галактической политики, мы обязаны признать эвентуальную возможность галактической войны. Например, с неизбежностью приводит к войне политика галактической экспансии (Транторианская Империя и Основание/Академия у А. Азимова, Терранская империя Р. Хайнлайна, Психотехнолига П. Андерсона и last but not least коммунистическая Земля А. и Б. Стругацких).

Причем не имеет значения, встретит ли эта экспансия сопротивление «чужих». Война – естественный спутник Империи уже потому, что социальные структуры Метрополии и дальней Периферии неэквивалентны. Закон индукции требует обязательного выравнивания этих структур, что возможно либо подчинением Окраины Центру (Империя растет, в ней господствуют центростремительные тенденции), либо переносом на Центр структуры и менталитета Окраины (Империя разваливается под действием центробежных процессов).

Следует четко и жестоко сказать: этот конфликт носит неразрешимый характер, вернее, именно война (способ урегулирования, при котором выживание противника не рассматривается как необходимое граничное условие) и является единственным его разрешением. И если мы не вправе переносить современные архетипические реакции на позднекоммунистическую страту И. Ефремова, то во всяком случае относительно наших современников и тех потомков, которые «почти такие же», можно с уверенностью заключить, что при всех своих прекрасных человеческих качествах они будут пойманы в сеть исторической, политической и стратегической неизбежности.

Трагедия ситуации в том, что обе стороны – и Метрополия, и Периферия – будут правы в своем стремлены сохранить «свободу и познание» – свою свободу и свое познание. И ни Каммереру, ни Горбовскому, ни Всемирному Совету, ни всему прогрессивному и единому человечеству не справиться с тяжелой поступью психоисторической предопределенности, с железным циркулем транспортной теоремы. «А вам придется стрелять, Вадим...»343

343 Стругацкий А., Стругацкий Б. Попытка к бегству //В кн. Трудно быть богом. Попытка к бегству. Далекая Радуга. СПб.: Terra Fantastica; М:. ACT. 1999.

Заметим, что «экономические аргументы» в рамках психоисторического межкультурного конфликта теряют всякое значение. Экономика – лишь обеспечивающая подсистема уникального транслятора между Человеком и Вселенной, называемого Культурой. И за выживание этого транслятора можно заплатить любую цену. Впрочем, возможно, цена окажется не столь большой, как это казалось С. Лему, – нам еще предстоит говорить о космическом пиратстве и прибыли от «звездных войн».

Подведем итог.

Если в Галактике имеется хотя бы одна Культура, ведущая космическую экспансию, политическая ситуация в этой Галактике является неустойчивой и определяется тенденцией к перерастанию случайных конфликтов, неувязок и недоразумений на границах соприкосновения структур в галактическую войну.