2015-05-12
641
В ней, по сути дела, отвергалась рыночная экономика; обосновывались еще большее огосударствление экономической жизни в стране, приоритетность развития тяжелой промышленности, необходимость свертывания и превращения кооперативно-колхозной собственности в государственную, сокращение сферы товарного обращения. Книга содержала важные в политическом отношении положения: «неизбежность войн между капиталистическими странами остается в силе»; «чтобы устранить неизбежность войн, надо уничтожить империализм».
С высоты наших дней видно, что в этом произведении не получили поддержки новаторские подходы ученых, которые выступали за учет интересов широких масс трудящихся и за более масштабное включение в производственный процесс хозяйственных методов. Существенно была также переоценена степень внутренних противоречий капиталистической системы и не учтены ее способности к саморегуляции. Объясняется это тем, что постаревший Сталин оказался в состоянии эйфории от казавшейся близкой окончательной победы социализма.
Некоторые положения классиков марксизма-ленинизма Сталин объявил несостоятельными. Так, неверным было названо положение Ф. Энгельса о том, что ликвидация товарного производства должна стать первым условием социалистической революции. Сталин утверждал, что законы товарного производства действуют и при социализме, но их действие носит ограниченный характер. Отбрасывалось как ошибочное положение Энгельса, будто стирание грани между городом и деревней должно повести к гибели больших городов. Объявлен был устаревшим тезис Ленина (1916) о том, что, «несмотря на загнивание капитализма в целом, капитализм растет неизмеримо быстрее, чем прежде». Отказался Сталин и от собственного, высказанного до войны, тезиса «об относительной стабильности рынков в период общего кризиса капитализма». По поводу развития ведущих капиталистических стран он заявил: «Рост производства в этих странах будет происходить на суженной базе, ибо объем производства в этих странах будет сокращаться». Отдельные члены Политбюро (Молотов, Микоян) не были уверены в правильности положений «Экономических проблем». Это стало причиной дальнейшего охлаждения к ним Сталина.
Пожалуй, наиболее значимым для тогдашних властей в этой книге было положение о возможности построения коммунизма в СССР даже в условиях капиталистического окружения. Для решения этой исторической задачи, по Сталину, требовалось бы выполнить три условия. 1) Обеспечить не только рациональную организацию производительных сил, но и непрерывный рост всего общественного производства с преимущественным развитием производства средств производства, что дает возможность осуществить расширенное воспроизводство. 2) Путем постепенных переходов поднять колхозную собственность до уровня общенародной, а товарное обращение тоже постепенно заменить системой продуктообмена с целью охвата им всей продукции общественного производства. 3) Добиться такого культурного роста общества, который бы обеспечил всем членам общества всестороннее развитие их физических и умственных способностей.
По свидетельству Молотова, Сталин работал над второй частью своего труда. Но она так и не увидела света. Учебник «Политическая экономия» (1954), доработанный с учетом опубликованных сталинских положений, стал первым систематическим изложением теоретических основ и апологией административно-командной экономической системы социализма, просуществовавшей в почти неизменном виде до 1985 г.
Особенности политического процесса. Таким образом, можно сказать, что политический процесс 1945–1953 гг. не совсем укладывается в расхожие представления о постоянном нарастании черт тоталитаризма в годы правления Сталина. В тот период тесно переплетались два противоположных курса — на сохранение и развитие репрессивной роли государства и на формальную демократизацию политической системы.
См. таблицу 10, с. 491. Первая тенденция выразилась в большом количестве арестованных и осужденных за контрреволюционные преступления и антисоветскую агитацию.
В справке от 1 февраля 1954 г., представленной Н.С. Хрущеву за подписями генерального прокурора Р. А. Руденко, министра внутренних дел С. Н. Круглова и министра юстиции К. П. Горшенина, значилось, что с 1921 до февраля 1954 г. в СССР за контрреволюционные преступления были осуждены коллегией ОГПУ, тройками НКВД, Особым совещанием, Военной коллегией Верховного суда СССР и военными трибуналами 3 777 880 человек, в том числе к высшей мере наказания — 642 980 человек, 2 369 220 человек осуждены на различные сроки заключения, 765 180 человек — к ссылке и высылке. Из общего количества осужденных, ориентировочно, осуждено: 2,9 млн человек – Коллегией ОГПУ, тройками НКВД и Особым совещанием, а 877 тыс. человек – судами, военными трибуналами, Спецколлегией и Военной коллегией.
Согласно другим официальным документам, ежегодно в исправительно-трудовых лагерях содержалось от 0,5 до 1,5 млн человек, из которых политические заключенные составляли в 1930-е годы до 35%. В 1946–1950 гг. общее число политзаключенных увеличилось (в основном из-за осуждения предателей и бывших военнопленных) с 338 883 до 578 912 человек, однако их доля в общем количестве заключенных снизилась до 23%. Всего в СССР в 1953 г. заключенных (включая контингент исправительно-трудовых колоний) насчитывалось 2 468 524 человека.
По данным КГБ (февраль 1990 г.), в СССР с 1930 по 1953 г. осуждены за государственные и контрреволюционные преступления 3 778 234 человека (2% от численности населения СССР в 1953 г.). Из них 786 098 приговорены к расстрелу, реабилитированы (прижизненно и посмертно) 844 470. Через исправительно-трудовые лагеря с 1930 по 1953 г. прошли 11,8 млн человек, через колонии — 6,5 млн. Из общего числа заключенных (18,3 млн) за контрреволюционные преступления осуждено 3,7 млн (20,2%). По существующим оценкам, в заключении умерли около 1,8 млн узников.
Сведения о приговоренных к высшей мере наказания за контрреволюционные и другие особо опасные преступления свидетельствуют, что в 1937–1938 гг. по делам органов НКВД приговорено к высшей мере наказания 681 692 человека. Иначе говоря, в годы «большого террора» страна ежедневно теряла по этой статье 970–900 человек. В 1939–1940 гг. таких приговоров выносилось по 7–5 в день (примерно столько же, сколько в 1932–1934, и почти в два раза больше, чем в 1935–1936 гг.); в 1946 г. — 8, в 1947 — 3; в 1950 г. — 1–2, в 1951–1952 гг. — 4–5, в первую половину 1953 г. — один приговор в день. Жестокость в послевоенной политической и идеологической борьбе по сравнению с 1930-ми годами шла на убыль. С 26 мая 1947-го до 12 января 1950 г. в стране не было смертной казни.
Вторая тенденция в послевоенном политическом процессе проявилась в оживлении общественной жизни, возобновлении после долгого перерыва съездов общественных и общественно-политических организаций СССР. В 1949 г. состоялись X съезд профсоюзов и XI съезд комсомола (спустя соответственно 17 и 13 лет после предыдущих). В 1952 г. состоялся XIX съезд партии.
В 1946–1947 гг. велась разработка проектов новой Конституции СССР и Программы ВКП(б). Конституционный проект предусматривал развитие демократических начал в жизни общества. В процессе обсуждения проекта высказывались пожелания о децентрализации экономической жизни, расширении хозяйственной самостоятельности местных управленческих организаций. Проект партийной Программы базировался на доктрине перерастания диктатуры пролетариата в общенародное государство. Важное место в проекте отводилось социальным аспектам развития страны. Выдвигалась задача развернуть жилищное строительство и обеспечить каждому трудящемуся благоустроенную отдельную комнату, а каждой семье — отдельную квартиру. Предлагалось наладить массовое производство автомобилей и предоставить каждому гражданину в пользование легковой автомобильный транспорт. Говорилось о необходимости развернуть подготовку к обеспечению бесплатного снабжения продуктами питания и обслуживания граждан первоклассными столовыми, прачечными, другими культурно-бытовыми учреждениями. Проект Программы партии предусматривал, по мере продвижения к коммунизму, осуществлять принцип выборности всех должностных лиц государственного аппарата, максимально развивать самодеятельные добровольные организации. Обращалось внимание на необходимость развертывания работы по коммунистическому изменению сознания людей, воспитанию у широких народных масс начал социалистической гражданственности, трудового героизма, красноармейской доблести; повышению всего народа до уровня знатных людей Советской страны.
Работа над обоими проектами прекратилась в связи с ужесточением внутриполитического курса и осуждением главных руководителей разработок, деятелей ленинградской «антипартийной группировки». Внимание вновь направлялось не столько на выработку эффективных мер по подъему экономики, сколько на поиски конкретных «виновников» ее неудовлетворительного развития. Вопрос о новой Программе КПСС вновь поставлен на XIX съезде партии. Признав устаревшими многие положения действовавшей программы, съезд постановил руководствоваться при подготовке нового главного партийного документа положениями сталинской книги «Экономические проблемы социализма в СССР». Основные постулаты этого произведения, так же как и наработки программной комиссии А. А. Жданова 1947 г., легко обнаруживаются в принятой много лет позже, в 1961 г., третьей Программе КПСС.
Наиболее пагубным в послевоенном сталинском курсе было продолжение прежней стратегии в отношении деревни и сельского хозяйства — отчуждение тружеников от средств производства, сохранение неэквивалентного обмена с городом. За 1946–1953 гг. стоимость поставок сельского хозяйства в другие отрасли народного хозяйства равнялась 298 млрд рублей, а поставок в сельское хозяйство — 193 млрд рублей. По словам Хрущева, Сталин «знал лишь одно средство работы с деревней — нажим, выколачивание сельскохозяйственных продуктов». Сталинская власть не давала себе отчета в том, что такая стратегия рано или поздно приведет к кризису снабжения городов и легкой промышленности продовольствием и сырьем.
Глава шестая
«Оттепель». 1953–1964
§ 1. Победы и поражения в борьбе за новый курс развития страны.
Изменения в общественно-политической жизни
Начало преодоления «культа личности».Первые 11 лет после смерти И. В. Сталина вошли в историю как время «оттепели» — относительной либерализации во внутренней и внешней политике СССР. Однако реформы в политической и экономической сферах, проводимые сверху, оказались непоследовательными. Традиции авторитаризма, присущие российской политической истории и сугубо усиленные «сталинской эпохой», крепко держали в своем плену наследников власти Сталина и были особенно сильны в партийно-государственном аппарате.
Новые властители заявили о решимости осуществлять коллективное руководство страной. Еженедельно собирались заседания Президиума ЦК КПСС и правительства СССР, регулярно созывались пленумы ЦК, съезды партии. Однако с первых же дней совместной работы началась борьба за лидерство. Основными соперниками в ней выступали Л. П. Берия, Г. М. Маленков и Н. С. Хрущев, которые находились в ближайшем окружении Сталина и были причастны к необоснованным репрессиям. В то же время они в большей мере, чем представители старшего поколения политических деятелей — А. А. Андреев, К. Е. Ворошилов, В. М. Молотов, Л. М. Каганович, тоже причастные к репрессиям и поставленные на грань исключения из большой политики в конце сталинского правления, — понимали необходимость смены политического курса, восстановления законности, проведения реформ.
В развернувшейся борьбе Берия опирался на силовые ведомства, базой Маленкова было правительство страны, Хрущева — партийный аппарат. Политический вес партаппарата в то время был меньше не только веса Совета министров, но и МВД. О соотношении сил можно судить хотя бы по таким фактам: заработная плата уполномоченных госбезопасности на районном уровне была в 4 раза больше, чем у секретарей райкомов партии. У госчиновников квартиры были лучше, чем у партчиновников. О личном отношении лидера партноменклатуры к шефу МВД свидетельствует выразительная фраза, сказанная Хрущевым Н. А. Булганину сразу после смерти Сталина: «Если Берия получит госбезопасность, это будет началом нашего конца».
Борьба за лидерство стоила Берии жизни (декабрь 1953 г.). Она же привела к утрате позиций, завоеванных Маленковым (в феврале 1955 г. он потерял пост главы правительства), Молотовым (снят с поста министра иностранных дел в июне 1956 г.), разгрому так называемой «антипартийной» группы Маленкова, Кагановича, Молотова (июнь 1957 г.), отстранению Г. К. Жукова от руководства Вооруженными силами страны (октябрь 1957 г.). В марте 1958 г. Булганин смещен с поста председателя Совмина СССР. Хрущев, возглавив с этого времени два высших поста в партийно-государственном руководстве (первого секретаря ЦК партии и председателя Совмина), стал единоличным лидером.
Сторонники Хрущева, пришедшие на освобожденные места в Президиум ЦК и Совмин СССР, известными по сталинским временам методами пытались укреплять авторитет нового лидера. Удалось, однако, создать «культ без личности». Безудержное реформаторство Хрущева по большей части не давало плодов и заставляло сомневаться в его мудрости. Большой поддержки Хрущеву не могли оказать А. Н. Косыгин (с июля 1957 г. заместитель, с мая 1960 г. первый заместитель Предсовмина) и Л. И. Брежнев, избранный в мае 1960 г. Председателем Президиума ВС СССР вместо Ворошилова. Напротив, Брежнев оказался одним из организаторов заговора, положившего конец политической карьере Хрущева в октябре 1964 г. Все отставки представлялись народу как следствие ошибок в определении и проведении нового курса внутренней и внешней политики государства.
С первых шагов новое руководство попыталось дистанцироваться от сталинской политики. Это проявилось уже 10 марта 1953 г., когда отчет о похоронах Сталина в «Правде» был оформлен в духе «культа». Речь нового главы правительства на траурном митинге набрана более крупным шрифтом, в газете опубликована сфальсифицированная фотография Маленкова, помещенного между Сталиным и Мао Цзедуном. В этой связи премьер заявил: «В прошлом у нас были крупные ненормальности, многое шло по линии культа личности. И сейчас надо сразу поправить тенденцию, идущую в этом направлении... Считаем обязательным прекратить политику культа личности!».
Однако вплоть до февраля 1956 г. официальное понятие «культа личности» и имя Сталина как бы не имели между собой ничего общего. В газетах, как и раньше, неизменно подчеркивалась его «неоценимая» роль в решении всех вопросов деятельности партии и государства. Например, в редакционной статье «Правды» от 14 января 1954 г. указывалось: «Ленинские программные указания по национальному вопросу нашли свое дальнейшее творческое развитие в произведениях великого продолжателя бессмертного дела Ленина — И. В. Сталина». Его «классические» статьи по национальному вопросу переиздавались до 1959 г.
Поражение Берии.Несмотря на то что сразу после смерти Сталина фигурой номер один в руководстве страны считался Маленков, фактически ведущую роль начал играть Берия. Он исходил из того, что главным звеном в послесталинском обществе по-прежнему должны оставаться силовые ведомства, к руководству которыми выдвигались его ставленники. Уже 19 марта 1953 г. были заменены руководители МВД во всех союзных республиках, 12 автономных областях, 6 краях и 49 областях России. Новые руководители в свою очередь проводили замену кадров в среднем руководящем звене. Органы госбезопасности имели решающее слово при любых выдвижениях или перемещениях партийных, государственных и хозяйственных кадров. Такая активность не могла не вызывать настороженности коллег по Президиуму ЦК. Однако на первых порах они поддерживали Берию и его инициативы.
Первыми приказами новый министр создал следственные группы и комиссии по пересмотру дел, находящихся в производстве отделов и управлений МВД. Такие группы занимались делами «арестованных врачей», «бывших сотрудников МГБ», «работников Главного артиллерийского управления Военного министерства», по делам «о выселении граждан из Грузии», «по обвинению бывшего руководства ВВС и Министерства авиационной промышленности».
26 марта Берия направил в Президиум ЦК записку об амнистии. В ней отмечалось, что в исправительно-трудовых лагерях, тюрьмах и колониях содержится 2 526 402 заключенных, из них 221 435 (8,8%) особо опасных государственных преступников (шпионы, диверсанты, террористы, троцкисты, эсеры, националисты и др.). В то же время, по данным на начало 1953 г., в стране насчитывалось 2 819 776 состоящих на учете в органах МВД спецпереселенцев, высланных, ссыльных и ссыльнопоселенцев, увеличивая общее число репрессированных до 5,3 млн человек.
Намечая курс на преодоление последствий людоедской сталинской политики, министр МВД для начала предложил освободить из мест заключения осужденных на срок до 5 лет, осужденных за должностные, хозяйственные, некоторые воинские преступления независимо от срока заключения, женщин, имеющих детей до 10 лет, а также беременных, несовершеннолетних, пожилых женщин и мужчин, неизлечимых больных. Предлагалось также сократить наполовину наказание осужденным к лишению свободы на срок свыше 5 лет. 27 марта 1953 г. Президиум ВС издал указ «Об амнистии», по которому на свободу выходило более трети советских заключенных. По подписи, стоявшей под указом, амнистию называли «ворошиловской». Реально было освобождено свыше миллиона человек и остановлено производство около 400 тыс. дел.
4 апреля 1953 г. Берией был подписан приказ по МВД СССР «О запрещении применения к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия». В нем признавалось, что в прошлом «в следственной работе органов МГБ имели место грубейшие извращения советских законов, аресты невинных советских граждан, разнузданная фальсификация следственных материалов, широкое применение различных способов пыток — жестокие избиения арестованных, круглосуточное применение наручников на вывернутые за спину руки, продолжавшееся в отдельных случаях в течение нескольких месяцев, длительное лишение сна, заключение арестованных в раздетом виде в холодный карцер и др.». «Изуверские “методы допроса” приводили к тому, что многие из невинно арестованных доводились следователями до состояния упадка физических сил, моральной депрессии, а отдельные из них до потери человеческого облика. Пользуясь таким состоянием арестованных, следователи-фальсификаторы подсовывали им заблаговременно сфабрикованные “признания” об антисоветской и шпионско-террористической работе. Подобные порочные методы ведения следствие направляли усилия оперативного состава на ложный путь, а внимание органов государственной безопасности отвлекалось от борьбы с действительными врагами Советского государства». Приказывалось «категорически запретить в органах МВД применение к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия; в производстве следствия строго соблюдать нормы уголовно-процессуального кодекса». Весь оперативный состав органов МВД предупреждался, что «впредь за нарушение советской законности будут привлекаться к строжайшей ответственности, вплоть до предания суду не только непосредственные виновники, но и их руководители».
Начатые по инициативе Берии расследования привели не только к освобождению в апреле 1953 г. многих осужденных и подследственных по пересматриваемым делам. Они свидетельствовали о его намерениях найти виновников фальсификаций пересматриваемых дел. Главным ответственным за возникновение «дела врачей» был назван М. Д. Рюмин; за убийство С. М. Михоэлса — Сталин и Абакумов; за фальсификацию не только «дела врачей», но и «ленинградского», а также дела о Еврейском антифашистском комитете — бывший министр МГБ С. Д. Игнатьев. Расследование предыстории всех этих дел создало бы большую опасность для Маленкова. Идее «коллективного руководства» грозило разрушение новыми чистками по образцу 1930-х годов.
Однако предложения Берии пересмотреть всю систему арестов, суда и следствия не получили поддержки. С большим сомнением коллеги отнеслись и к его предложениям ослабить контроль государства над колхозами (как способ разрешить аграрный кризис), ограничить функции ЦК партии работой с кадрами и пропагандой, отказаться от курса на строительство социализма в ГДР. В апреле 1953 г. Берия сократил аппарат МВД в ГДР в 6 раз, выступал против начатого руководством ГДР «ускоренного» строительства социализма. Более того, он предлагал объединить ГДР с ФРГ на капиталистической основе в расчете на то, что воссоединенная Германия будет признательна СССР и в будущем поможет ему в экономическом плане.
Принятые 12 июня 1953 г. по инициативе Берии коррективы национальной политики — замещение руководящих кадров национальных республик местными уроженцами, ведение делопроизводства на местном языке, отзыв в распоряжение ЦК не знающих языка номенклатурных работников — были чреваты, как показала начавшаяся практика их реализации, оживлением антирусских настроений и межнациональной напряженности, усилением потенции центробежных тенденций.
17 июня 1953 г. начались волнения рабочих в Восточном Берлине, а затем и в других городах ГДР, вызванные повышением с апреля цен на мясо, мясо- и сахаросодержащие продукты на 10–15% и обнародованием в мае решения о повышении с июля 1953 г. норм выработки на 10%. Восстание дало повод для развенчания либеральной политики Берии в германском вопросе.
Деятельное участие в наведении порядка приняли уполномоченный МВД СССР в ГДР полковник И. А. Фадейкин и командированные в Берлин ближайшие сотрудники Берии, генералы А. З. Кобулов и С. А. Гоглидзе, а с полудня 17 июня – Группа советских войск в Германии (главнокомандующий – генерал армии А. А. Гречко). К 23 июня в ГДР воцарилось спокойствие. Меры, вызвавшие недовольство германского рабочего класса, пришлось отменить. Были расширены поставки в ГДР продовольствия из СССР и других социалистических стран.
Сосредоточенность Берии на германских событиях сыграла свою роль в формировании заговора против него. В Президиуме ЦК образовался единый фронт всех (за исключением Микояна) членов. Поначалу предполагалось ограничиться перемещением Берии из МВД в Министерство нефтяной промышленности. Но в конце концов согласились с Молотовым, полагавшим, что «без решительных мер» не обойтись. Это означало необходимость ликвидации Берии как «врага народа». 26 июня он был арестован. Большая роль в успехе ареста принадлежала Хрущеву, заместителю министра обороны Г. К. Жукову, командующему Московским военным округом К. С. Москаленко и его заместителю П. Ф. Батицкому (маршалы Советского Союза с 1955 и 1968 г.). В тот же день указом Президиума ВС Берия снят с поста первого заместителя председателя правительства и министра внутренних дел, лишен всех званий и наград. Дело о его «преступных действиях» было передано на рассмотрение Верховного суда СССР.
Были преданы суду и выдвиженцы Берии — В. Н. Меркулов (министр государственной безопасности СССР, на момент ареста министр госконтроля); В. Г. Деканозов (начальник одного из управлений НКВД СССР, перед арестом — министр внутренних дел Грузии); Б. З. Кобулов (заместитель наркома внутренних дел Грузии, затем замминистра Госбезопасности СССР, замминистра внутренних дел СССР); С. А. Гоглидзе (нарком внутренних дел Грузии, перед арестом — начальник одного из управлений МВД СССР); П. Я. Мешик (начальник одного из управлений НКВД СССР, перед арестом — министр внутренних дел Украины); а также Л. Е. Влодзимирский (начальник следственной части по особо важным делам МВД).
По официальной версии, находясь под арестом в помещении штаба Московского округа ПВО, Берия направил в адрес ЦК несколько писем (опубликованы три — от 28 июня, 1 и 2 июля). В них он признал некоторые свои ошибки и просил не допустить расправы над ним «без суда и следствия», назначить комиссию, чтобы его дело тщательно разобрали. «Я абсолютно чист, честен, верный Вам друг и товарищ, верный член нашей партии», — писал он. Ответа не было.
2–7 июля «преступные антипартийные и антигосударственные действия» Берии рассматривали, в его отсутствие, на пленуме ЦК. Выступивший на нем Маленков сообщил, что Президиум ЦК выявил вопиющие нарушения Берией социалистической законности, уставных требований партии. Хрущев рассказал, что Берия не только осуществлял массовые репрессии советских людей, но и в огромных размерах злоупотреблял служебным положением, нанес огромный вред ключевым отраслям народного хозяйства, внутренней и внешней политике СССР. Н. Н. Шаталин говорил о найденных в сейфах Берии документах, свидетельствовавших о его слежке за другими членами руководства страны и сборе компромата для того, чтобы при удобном случае их уничтожить. Особо отмечалось нравственное разложение Берии.
23 декабря 1953 г. он был расстрелян по приговору Специального судебного присутствия Верховного суда СССР. Версия об убийстве Берии в момент ареста, или спустя несколько дней после ареста, имеет немало сторонников среди историков (С. С. Миронин, Ю. И. Мухин, Е. А. Прудникова и др.). Она живет во многом благодаря тому, что материалы судебного процесса над Берией не опубликованы.
Вместе с Берией в измене Родине и совершении террористических актов обвинены и приговорены к смертной казни его «приспешники». На эту группу были взвалены все преступления сталинского режима.
Разоблачение Берии и его выдвиженцев проходило в полном соответствии с традициями 1930-х годов. В информационном заявлении об антипартийных и антигосударственных действиях Берии сообщалось, что он «враг Коммунистической партии и советского народа». Игнатьев, назначавшийся ранее Берией на эту роль, на июльском (1953) пленуме ЦК был восстановлен в рядах его членов и вскоре избран первым секретарем Башкирского обкома партии.
МВД после расстрела Берии было реорганизовано. 13 марта 1954 г. на базе выделенных из министерства подразделений и учреждений образован Комитет государственной безопасности при Совете министров СССР. Председателем назначен генерал-полковник И. А. Серов (руководил комитетом до декабря 1958 г.). Это был человек, формировавшийся в окружении Берии и Жукова, известный грубостью и бескультурьем, один из непосредственных исполнителей противозаконных акций по отношению к целым народам. Но он обладал также несомненным «достоинством» — был давним другом Хрущева. 8 августа 1955 г. он стал генералом армии. При проведении кампании по разоблачению Берии и чистке чекистских рядов от его единомышленников Серов за 2 года уволил из комитета 16 тыс. сотрудников «как не внушающих политического доверия, злостных нарушителей социалистической законности, карьеристов, морально неустойчивых».
Падение Маленкова. Упрочение позиций Хрущева.8 августа 1953 г. Г. М. Маленков выступил на сессии ВС СССР с изложением соображений «о неотложных задачах в области промышленности и сельского хозяйства и мерах по дальнейшему улучшению материального благосостояния народа». Он предложил резко увеличить производство продовольствия и предметов потребления путем увеличения капиталовложений в легкую и пищевую промышленность, а также за счет повышения заготовительных цен на мясо, молоко, шерсть, картофель и овощи, снижения налогов (в 2 раза) и обязательных поставок с подсобного хозяйства колхозников.
Выступление имело оглушительный резонанс, имя председателя Совмина стало пользоваться огромной популярностью. Казалось, что «никто не сможет в ближайшее время угрожать доминирующим позициям Маленкова». Таким был и прогноз спецслужб США. Однако они ошибались. Некоторые из нововведений для консерваторов из ЦК оказались неприемлемыми. Вскоре их симпатии оказались на стороне Хрущева.
В начале сентября 1953 г. на пленуме ЦК был учрежден пост первого секретаря ЦК, 7 сентября на него возвели Хрущева. Избрание было во многом обеспечено поддержкой партийной номенклатуры, недовольной решениями от 25 мая и 13 июня 1953 г. об отмене так называемых «конвертов» — временного денежного довольствия, выплачивавшегося руководящим работникам партийного аппарата ежемесячно с 1948 г. в дополнение к зарплате. В августе стараниями Хрущева эти решения были аннулированы, размеры «довольствия» увеличены, выплачена разница за три месяца.
В ноябре 1953 г. на совещании по кадровым вопросам Хрущев сумел добиться еще большего расположения влиятельных работников партийного аппарата. Маленков, выступая на совещании, стал сетовать на перерождение аппарата и невозможность обновления страны без его обновления. Хрущев заступился, напомнив, что «аппарат — это наша опора». Слова были одобрены долгими аплодисментами. Избрание Хрущева первым секретарем и его первые шаги в новой должности знаменовали победу аппарата ЦК в столкновении с аппаратом государственных институтов власти. ЦК КПСС и его лидеры вновь становились полновластными хозяевами в стране.
Суд над Берией и его выдвиженцами значительно ослабил позиции Маленкова. Хрущев же, сделав Украине подарок в виде Крыма, переданного в январе 1954 г. из РСФСР по случаю 300-летия воссоединения Украины с Россией, ослабил горечь потерь украинцев от недавних репрессий и приобрел новых влиятельных сторонников в лице руководства украинской парторганизации и секретарей обкомов партии, располагавших значительным числом голосов в ЦК КПСС.
В марте 1954 г. Маленков допустил очередную «оплошность». Он заявил на одном из предвыборных собраний, что новая война при современных средствах ее ведения приведет к «гибели мировой цивилизации». Этим он навлек на себя гнев Молотова и других консерваторов. Маленкова обвиняли в том, что его заявление не способствует мобилизации общественного мнения на активную борьбу против преступных замыслов империалистов, может породить настроения безысходности и ненужности усилий народов, протестующих против империалистических планов. «Добили» Маленкова выявившиеся в декабре 1954 г. в ходе следствия по делу бывших руководителей МГБ факты о его участии в организации расправы над «ленинградцами».
