Литераторов

Выступление Бориса Миронова на вечере

«Сталин и

Великая Победа»

В Центральном доме

литераторов

Великая Отечественная война более трагична, нежели мы себе её привычно представляем, вернее, хотим представить. В канун 65-летия Победы на научно-практической конференции в Санкт-Петербурге полковой разведчик Николай Константинович Черняев вспоминал, как в начале войны у них была винтовка на пятерых, потом подвезли винтовки с … просверленными стволами, потом выдали винтовки, у которых после первого выстрела клинили затворы, и разбивать их приходилось сапёрными лопатками, а у патронов донышки отваливались… Меня поразил тогда не рассказ полкового разведчика, меня поразил сидевший в президиуме генералитет, который буквально корёжило от воспоминаний фронтовика, и они требовали (через микрофоны слышно было) от ведущего конференцию О. Г. Коротаева остановить ветерана, хватит, мол, время вышло. Спасибо Олегу Гурьевичу, не прервал, не оскорбил старого солдата. Но ведь то, что говорил Николай Константинович Черняев, во-первых, чистая правда, во-вторых, лишь малая толика трагичной правды войны. В подтверждение тому в руках у меня сборник документов «Скрытая правда войны: 1941 год». Цифры и факты из него много страшнее рассказа ветерана. Вот донесение начальника штаба Киевского особого военного округа генерал-лейтенанта М. А. Пуркаева в Генеральный штаб Красной Армии 2 января 1941 года о том, что вместо запланированных по директиве Наркома на второе полугодие 3684 вагонов с боеприпасами - подано только 1355. «Совершенно отсутствуют винтовочные патроны в обоймах, 45 мм осколочные выстрелы, 37 мм зенитные выстрелы, 85, 107 и 120 мм мины, 122 и 152 мм выстрелы к гаубицам образца 1938г., 76 мм выстрелы к танковой пушке… В округе совершенно нет мобзапаса материальной части артиллерии и ручного оружия». В ответ разъяснение Главного артиллерийского управления Красной Армии, из которого следует, что в таком бедственном положении, на «голодном пайке» боеприпасов накануне войны, был не только Киевский округ: «Вследствие недостаточной подачи промышленностью боеприпасов …план выполнен на 34%». 29 апреля 1941 года командующий войсками Киевского округа вынужден «сократить обеспечение бронебойными выстрелами части округа до 6 выстрелов на каждую 76 мм пушку стрелковых дивизий, до 13 выстрелов на танках Т-34…». Со временем ситуация не меняется и 19 мая 1941 года командование округа вынуждено напрямую обратиться к начальнику Генерального Штаба Красной Армии генералу армии Г. К. Жукову. «По целому ряду предметов вооружения и боевой техники 1.5.41 г. не завезено даже половины запланированного к завозу в первой половине 1941 года».

А вот документальные свидетельства полной неподготовленности к войне техники. Начальник оргмоботдела штаба Прибалтийского округа 9 июня 1941 года докладывает: «Процент обеспеченности 31 танковой дивизии горюче-смазочными материалами к табелю военного времени: бензозаправщики – 6%, водомаслозаправщики – 5%, автобензин – 2%, керосин – 0%, дизельное топливо – 0%, автол – 0%, солидол – 0%». В Западном округе на 18 июня 1941 года положение ничуть не лучше: «Процент обеспеченности 33 танковой дивизии: бензозаправщики – 7%, водомаслозаправщики – 9%, бензин 1 сорта – 15%, автобензин – 4%; керосин – 0%, дизельное топливо – 0%». Процент обеспеченности этой дивизии по боеприпасам: «выстрелы 37 мм зенитные - 0%, выстрелы 76 мм полковые и танковые – 3%». Все шесть механизированных корпусов Западного округа не имели ни одного 152-мм выстрела к танковым пушкам, а восемь механизированных корпусов Киевского военного округа имели их всего 12 процентов от необходимого. Приведу жуткое по своей лаконичности донесение командира 21 дорожно-эксплуатационного полка Западного военного округа от 17 июня 1941 года: «В связи с отсутствием всех видов инженерного имущества полк к отмобилизованию не готов. В связи с отсутствием всех видов имущества связи полк к отмобилизованию не готов. В связи с некомплектом автотранспортных средств, тракторов, прицепов и специальных машин полк к отмобилизованию не готов. В связи с отсутствием горюче-смазочных материалов и тары полк к отмобилизованию не готов».

Так обстояло дело с вооружением, хуже того - с продовольствием. Из донесения Военного совета Киевского особого военного округа 29 апреля 1941 года: «В западных областях совершенно отсутствуют мобфонды основных продуктов - мука, крупа, жиры, рыба, овес…». Из донесения начальника обозно-хозяйственного отдела интендантского управления Киевского округа от 19 апреля 1941 года: «Из занаряженных 575 автокухонь поступило 132. Вновь формируемые мотодивизии обеспечиваются походными кухнями в основном на конной тяге. Полевых автохлебозаводов в округе не имеется». 18 июня 1941 года командир 33 танковой дивизии докладывает в штаб Западного округа коротко и страшно: «Продуктов в частях дивизии в НЗ не имеется». Из мобилизационных донесений госпиталей того же округа 12 июня 1941 года: «Из-за неукомплектованности личным составом, мехтранспортом, артимуществом, вещевым имуществом и недостаточного количества медимущества полевой подвижный госпиталь № 2360 к отмобилизованию не готов... Полевой подвижный госпиталь № 2355 к отмобилизованию не готов… Полевой подвижный госпиталь № 2351 к отмобилизованию не готов. Эвакоприемник № 89 к отмобилизованию не готов…».

Понятно, к какой катастрофе всё это привело в начале войны. Заместитель начальника штаба Северо-Западного фронта генерал-майор Гусев 6 июля 1941 года докладывает: «Из автотранспорта по централизованному наряду должно было поступить в части 9 648 автомашин, прибыло 399. Тракторов – 1 214, прибыло - 102…Положение со всеми видами имущества и вооружения катастрофическое». Начальник отдела Управления автобронетанковых войск Северо-Западного фронта майор Базанов бьет в колокола о техническом состоянии боевых машин 23-й танковой дивизии 12-го механизированного корпуса: «Танки Т-26. Вышло в поход с началом боевых действий - 333, потеряно: от огня противника - 144, по технической неисправности – 122. Передано другой части – 9. Состоит в наличии 58, из них исправные - 2, требуют ремонта – 43».

Уполномоченные НКО СССР пол ковник Салтыков и подполковник Шепелев 12 июля 1941 года докладывают в Наркомат Обороны о состоянии войск Северо-Западного фронта: «В 21 механизированном корпусе имеется: бронетранспортеров - 8 шт., танков Т-26 - 12 шт., танков КВ - 20 шт., танков Т-34 - 2 шт. Имеющееся количество танков бездействует из-за отсутствия запчастей. Плана эвакуации боеприпасов из окружных складов фронт не имел, не успевали приезжать на склад, как боеприпасы подрывались личным составом склада». Начальник санитарной службы 182 стрелковой дивизии Северо-Западного фронта 3 июля 1941 года пишет в донесении: «В дивизии имеются только индивидуальные пакеты 1917 года американского образца, которые уже нельзя считать достаточно стерильными. Двуколки для перевозки раненых старого типа (с первой империалистической войны), на них эвакуация раненых представляется крайне мучительной. На всю дивизию имеется только один санитарный автомобиль авиационного типа (с одними носилками), и тот в неисправности». В тот же день по команде уходит ещё один доклад командира дивизии полковника Курышева: «Положено по штату: автомобиль санитарный Газ-АА – 5 шт., недостает – 5 шт.; положено по штату: повозка санитарная – 22 шт., недостает – 22 шт.; положено по штату: повозка парная под имущество – 10 шт., недостает – 10 шт.; положено по штату: двуколка аптечная – 15 шт., недостает - 15 шт.». Начальник отдела Северо-Западного фронта дивизионный комиссар Бабич жалуется Военному совету фронта 10 июля 1941 г.: «Госпиталь № 448, пользовавшийся автомашиной транспортной конторы гор. Новгорода, 8 июля с. г. получил от последней отказ на дальнейшее бесплатное обслуживание транспортом… Горсовет за место на кладбище требует уплаты и никакого содействия в вопросе похорон не оказывает».

В сводках политуправления Юго-Западного фронта 6 июля 1941 года читаем о шкурничестве и трусости партийного и советского руководства прифронтовых областей: «Руководящие работники Гродненского, Новоград-Волынского, Коростенского, Тарнопольского районов в панике бежали задолго до отхода наших частей, вместо того, чтобы вывезти государственные материальные ценности, вывозили личные вещи. В Коростенском районе оставлен архив райкома КП(б). В Проскурове после панического отъезда районных и областных руководителей взорвана электростанция и разрушен водопровод. Отошедшие в Проскуров наши части остались без света и воды...». «Ряд работников партийных и советских организаций оставили районы на произвол судьбы, бегут вместе с населением, сея панику. Секретарь РК КП(б)У и Председатель РКК Хмельницкого района покинули район и бежали. Районные руководители Янушпольского района - секретарь РК КП(б)У, председатель РККа, райвоенком, начальник районного отделения связи в панике бежали. Секретарь Улановского РК КП(б)У, председатель РИКа, прокурор, начальник милиции позорно бежали. Госбанк покинут на произвол судьбы. Отдел милиции бросил около 100 винтовок». Военный прокурор Витебского гарнизона Глинка 5 июля 1941 года докладывает в прокуратуру Западного фронта: «На ж.д. станции полная суматоха и неразбериха, каждый из отъезжающих стремится поместить только свои вещи, а не госимущество. Все это создало среди населения тревожное настроение и панику, которые усилились еще и тем, что ответственные работники эвакуируют свои семьи с имуществом, получив самостоятельные вагоны. Мне сказали, что эвакуацию семей ответственных работников якобы разрешил ЦК Компартии Белоруссии, причем жены этих ответ. работников из НКВД, облисполкома, партийных органов и другие стали самовольно уходить с работы. Ушли с телеграфа, с телефонной сети, из больниц и других учреждений. Сейчас в Витебске не найдется ни одного учреждения, которое бы работало. Милиция работает слабо, НКВД также сворачивает свою работу. Все думают, как бы эвакуироваться самому, не обращая внимания на работу своего учреждения. Сегодня ночью обошли все адреса врачей и никого не застали. Бросили больницы, поликлиники, ясли и удрали...».

Но ведь трагизм войны, то, как беспомощно и бездарно мы её встретили (мы сейчас не касаемся вопроса, почему так случилось, это крайне важный вопрос, но он для другого разговора), здесь же и сейчас я лишь хочу подчеркнуть, что вот такое жуткое начало войны не умаляет, напротив, делает более весомой и более дорогой нашу Победу. И тут самое главное понять, как мы смогли с ужаса начала войны подняться и победить, тут самое время определить то ключевое, что так нужно нам, понимающим, что сегодня страна оказалась в столь же критическом состоянии, как и в начале той войны, когда шкурничество, предательство национальных и государственных интересов определяет поведение власть имущих.

И вот тут в полной мере определяется причина нынешней ненависти власть имущих к Сталину. Ведь что явилось ключом к Победе? Нет, не заработавшая блестяще военная индустрия. Нет, не накопившийся в войсках опыт воевать. Всё это было уже следствием. Первопричина в ином, в том, что Сталин поистине гениально прочувствовал нерв, который называется национальный дух народа, и сделал всё для возрождения этого победу творящего духа, начиная с пронзительного обращения «братья и сестры», начиная с возвращения в память народную героических, славных имён Минина, Пожарского, Невского, Суворова, Кутузова, Ушакова, Нахимова, на которых стоял и стоять будет русский героизм, и завершая, наконец, знаменитым тостом «За великий русский народ!».

И сегодня в ряд защитников и героев русского народа встал сам Сталин, как символ крепости духа и воли, способных перемолоть очередных руссконенавистников, очередное иго, очередное нашествие на нашу землю. Власть имущие боятся Сталина, как крысята боятся кота. Они боятся Сталина, как тать, заслышавшая на пороге шаги грозного хозяина. И ничего не могут поделать со своим страхом. И ненавидят Сталина за свой страх ещё сильнее.

Они не просто хотят забыть Сталина, они стремятся истребить сам сталинский волевой и победный дух. Вот почему Игорю Терехову в Благовещенске прокуратура поставила в вину обращение на митинге «братья и сестры», как знаменитое обращение Сталина к народу, которым он поднимал на войну, а сегодня, дескать, те сталинские слова звучат как «призыв народа к свержению конституционного строя». Власть ухватившие цензурируют даже плакаты времён Великой Отечественной войны, заменяя слова «Слава русскому народу!», оставленные на Рейхстаге и изображённые на знаменитом плакате «Дошли!», на надпись «Слава народу-победителю!». Всё делается только для одного: вместе с именем Сталина истребить в народе сам дух Великой Победы. Современная антисталинская пропаганда рушит идеалы воли и мужества, выцеленная на то, что без героев былых времён не бывать нынешним героям, не народиться будущим героям.

Кремлёвские временщики не просто посягают на нашу светлую и благодарную память о Сталине, о наших отцах-победителях, с его именем поднимавшихся в атаку, с его профилем носивших боевые награды. Власть прикупившие посягают на наш национальный дух, истребляют нашу национальную волю, крепнущую памятью о Сталине, памятью о героических боях трагичной и великой Отечественной войны, Верховным Главнокомандующим которой был Сталин.

Сегодня по всей России как мор напал, суды косяком запрещают книги, несущие героический русский дух. Дожили!: художника Васнецова признали экстремистом! Вы посмотрите, как общим хором вслед за Еленой Боннэр, на сахаровских чтениях в Кремле учившей Ельцина никогда не говорить «русские», а только «россияне», все загалдели покорно и униженно «россияне»…

На нашем идеологическом русском фронте сегодня всё тот же тяжёлый во многом предательский 1941 год, но если не сдрейфим, не одолеют нас шкурные интересы, желание выклянчить у власти очередную подачку, и мы возродим национальный дух, укрепим в себе национальную волю – тогда непременно наступит новый победный 45-ый год, которого так боится и который так ненавидит нынешний Кремль!

Понимая, насколько сенсационны и ошеломительны цитируемые мною цифры и факты, привожу ссылки на архивные документы, опубликованные в книге «Скрытая правда войны: 1941 год». - М., «Русская книга», 1992.

----------------------------------------------

= крик души =