Грязные мифы о сталине и СССР от «ортодок-сальных марксистов»

(окончание)

На следующей, 346 стр. чи­таем:

«Была ли экономическая и политическая власть в СССР сталинского периода вла­стью самого народа или ос­новные реальные экономиче­ские, политические и идеоло­гические права и полномочия по принятию решений были сконцентрированы в руках складывавшейся именно в этот период особой социаль­ной группы - номенклатуры, вершиной которой и был Сталин?».

Выше мы уже рассматри­вали этот вопрос и пришли к заключению, что «власть са­мого народа» может быть осуществлена только на са­мых нижних ступенях власти. А с переходом на более вы­сокие ступени народ должен свою власть делегировать ка­ким-то отдельным представи­телям народа и эти предста­вители народа должны перио­дически меняться. И что это за «сталинский период»? Ста­лин никогда не был главой государства. Председателем Совета Народных Комиссаров, а затем Председателем Со­вета Министров СССР Ста­лин стал только с 6 мая 1941 г. Вот у руля партии он дей­ствительно стоял с 1922 г. И поставлен был к нему по предложению Ленина. Так о «номенклатуре» в каком звене власти говорит автор? В пар­тийном эвене, в звене Советов, или в звене исполнительной вла­сти? Судя по тому, что автор говорит о народе, то, стало быть, речь идёт о но­менклатуре в звене Советов. Но Сталин никогда не занимал руководящих постов в этом звене власти. Хотя в Верховный Со­вет СССР и изби­рался.

Несколько ниже на этой же странице автор пи­шет:

«Выборы городского, обла­стного, республиканского и союзного уровня проводились на безальтернативной ос­нове. Кандидатов формально выдвигали трудовые коллек­тивы, но реально они назна­чались партийными органами соответствующего уровня и затем формально одобрялись на собраниях трудовых кол­лективов и единогласно (с поддержкой всегда более 90%) избирались».

Да, выборы проходили на безальтернативной основе. Автору очень хотелось бы, чтобы выборы были альтер­нативными. Кажется, что это лучше. Но представьте себе такую картинку. В список для голосования внесены, допус­тим, пять кандидатов. Все кандидаты - заслуживающие всеобщее уважение и вполне достойны быть депутатами. Но выбрать-то надо только одного и выберут только од­ного, пусть и с минимальным отрывом от других кандидатов по количеству голосов. Неиз­бранные кандидаты чувствуют себя оплёванными. Это сей­час эти кандидаты спокойно «вытрутся» и скажут: «Божья роса». Тот, советский канди­дат, был совсем другим чело­веком. При обсуждении кан­дидатур в трудовых коллекти­вах люди могли совершенно спокойно отвести чью-то кан­дидатуру, если вдруг обнару­живались неизвестные тем же партийным органам, которые предлагали эту кандидатуру, какие-то грехи или недостатки у кандидата. Такое случалось крайне редко. Подбиравшие кандидатуру очень серьёзно относились к выполнению своей задачи.

На этой же странице чи­таем:

«В деревне крестьяне не имели даже паспорта и не могли покинуть место жи­тельства и работы без спе­циального решения партийно-государственных органов …. В городе в большинстве слу­чаев граждане паспорт имели, но существовал ре­жим прописки».

А плохо это или хорошо? Представим себе наплыв кре­стьянской массы в город, где они не могут найти работу. А хлеб-то они хотят есть каж­дый день. А хлеб растить не­кому - крестьяне ринулись в город. Что «бедному крестья­нину» делать? Грабить, воро­вать, убивать? Хорошо? И ещё один вариант. Много паспортизированных ринулось в Москву. Людей невпроворот. А рабочих мест нет. Хо­рошо? Вот потому и были различные ограничения на нерегулируемые перемеще­ния рабочей силы, как сельского, так и городского населения. Автор, может быть, и не знает по моло­дости, или другим причи­нам, что была в своё время так называемая «вербовка». Представители вновь открываемых или резко расширяющихся пред­приятий направлялись в сельские районы для под­бора необходимых предпри­ятию кадров. И по соответ­ствующим договорам от­правлялись кадры в то ме­сто, где они нужны. И ни­кто их, естественно, не удерживал от покидания села.

На стр. 351 читаем:

«Такое раздвоение созна­ния является абсолютно типичным для бюрократии: и цари, и нынешние «крас­ные» губернаторы, и бело­гвардейские генералы, и горбачёвские «прорабы пе­рестройки» - все они ис­кренне считали, что, пре­жде всего, служат Отече­ству».

Почти правильно. Забыл только автор, что «Отече­ство» в понятии различных лиц различно. Есть Отече­ство рабоче-крестьянское, а есть Отечество буржуазно-дворянское. И это не только для бюрократии. Это различие Отечества при­суще всем - и бюрократам, и не бюрократам. Какое «Отечество» является Оте­чеством для автора «письма», я определить за­трудняюсь. Слишком много разного он «наворотил».

На стр. 354 читаем:

«Почему после окончания Гражданской войны, в на­чале 20-х годов мы могли бороться с вредителями и шпионами без массовых репрессий, не затронув массовыми арестами и казнями ни интеллигенцию, ни военных, ни кого бы то ни было из руководства партии и государства, а в 30-е и 50-е не могли?».

Для того чтобы разо­браться с этим вопросом, надо положить перед собой документ: «Таблица. Число осуждённых за контрреволю­ционную деятельность и дру­гие особо опасные государст­венные преступления в 1921 – 1953 гг.

(ГАРФ.Ф. 9401. Оп.1. Д. 4157. Л.201 – 205)» Рассматривая таблицу, сле­дует пометить некоторые даты.

1924 г. - образование СССР.

1927 г. - 15 съезд ВКП(б) постановил центральной зада­чей на селе коллективизацию.

1929 г. - начало массовой коллективизации.

1935 г. - принятие решения о разработке проекта новой Конституции СССР.

1936 г. - принятие новой Конституции Чрезвычайным VIII съездом Советов СССР.

Отметив эти даты, увидим, что образование СССР вы­звало повышение активности противников советской власти в национальных республиках. Они хотели оставаться «само­стийными».

Принятие съездом решения о коллективизации села вы­звало более сильный скачёк усиления борьбы противников советской власти, а начало коллективизации в 1929 г. ещё больше её усилило.

Принятие решения о разра­ботке проекта новой Консти­туции опять усилило актив­ность противников советской власти.

Принятие новой Конститу­ции, законодательно закре­пившей запрещение частной собственности на орудия и средства общественного про­изводства, запретившей ис­пользование наёмного труда подняло на борьбу с совет­ской властью всех её против­ников. Так что никаких вопро­сов быть не должно. Увели­чение количества репрессий было вызвано усилением борьбы противников советской власти. В борьбе этой прини­мали участие все категории населения: и интеллигенция, и военные, и многие из руково­дства партии и государства.

Досадно читать на стр. 355 очередные «всхлипывания» автора о том, что «власть народа посредством самого народа» так и не сложилась в очень любимом им государ­стве. Не может он простить Сталину и его соратникам, что решения о строительстве Днепрогэса, Харьковского тракторного завода, Магнитки - да нет им числа этим стройкам - принимались не на каком-то Новгородском Вече, а в кабинетах «номенкла­туры», т. е. Совете Народных Комиссаров или Верховном Совете СССР.

На стр. 357 читаем:

«И мы в этих условиях могли пойти по пути посте­пенного, но неуклонного раз­вития собственно социали­стических (т. е. основанных на самоорганизации трудя­щихся, их сознательном ис­торическом творчестве, ос­вобождении труда, энтузи­азме) отношений, в сочета­нии с постепенно изживае­мыми наиболее развитыми формами существовавшего тогда капитализма».

Да мы так и шли в сочета­нии с какими-то формами ка­питализма с 1921 г. до 1936 г. Только вот «постепенно», т. е. потихоньку, мы идти не могли. Не было бы у нас то­гда Победы в 1945 г., а что было бы - неизвестно. На протяжении всего «письма» автор говорит только о «рост­ках социализма» в сталинском социализме. Настоящий со­циализм он видит в «самоор­ганизации трудящихся». Вы­ражение, несомненно, хоро­шее. Вот только как делается эта «самоорганизация»? «Са­моорганизации», на мой взгляд, вообще не существует. Если есть организация, то есть и организатор. И не важно, в конце концов, поя­вился этот организатор от­куда-то извне или нашёлся в этом «самоорганизующемся» коллективе. «Само» ничего не де лается. Всегда имеется ка­кой-то источник действия.

На стр. 358 читаем:

«Подчеркну вновь: все эти формы были сплетены с ре­альными ростками социа­лизма в крайне прихотливый организм, который (вот он, парадокс реальной истории!) в тогдашних условиях ока­зался вполне жизнеспособным. Более того, он оказался по большому счёту адекватен, во-первых, внешней обста­новке агрессивной конфрон­тации с империалистическим окружением. Во-вторых (и это особенно важно!), ста­линский государственно-пат­риархальный «социализм» был в основном приспособлен к социально – культурному ге­нотипу большинства то­гдашней России - полупатри­архального крестьянства, на­чинающего превращаться в индустриальных рабочих - внизу, чиновничества из «средних слоёв» и тех же крестьян - наверху».

Казалось бы, что в резуль­тате такого понимания и оценки событий того времени, не должно возникнуть никаких желаний критиковать, и даже «оплёвывать», то время и действия «номенклатуры». Не тут-то было. Автор считает, что всё, или почти всё, было не правильно, так как не со­ответствует придуманным им «правильным» взаимоотноше­ниям в том, уже далёком от него времени.

На стр. 361 – 362 автор го­ворит о том, что у СССР и Сталина был возможен и дру­гой путь - путь развития пе­реходных форм, соединяющих ростки социализма и эле­менты наиболее развитых форм позднего капитализма, и в виде образца приводит со­временный Китай, как буйно развивающуюся экономику, в которую империалисты еже­годно инвестируют по 50 млрд. долларов.Инвестиро­вать – то инвестируют. А по­считал ли автор, сколько миллиардов долларов импе­риалисты уводят из Китая за свои инвестиции? Нет, ко­нечно, не посчитал. Всем давно известно, что капитали­сты не вложат свои деньги в предприятия, которые не при­несут им больших барышей, тем более в экономику не капиталистическую. А является ли экономика Китая не капи­талистической? Рекомендовал бы желающим разобраться в этом вопросе прочитать про­изведение А.Маевского «Со­временный Китай». У власти в Китае стоит коммунистиче­ская партия, только коммуни­стическая ли она? Считается Китай социалистической стра­ной. Но количество долларо­вых миллиардеров в Китае перевалило за сотню. В Рос­сии их меньше. Но Россию ведь никто социалистической не называет.

После написанного на стр. 358, на стр. 364 автор пишет:

«Вот почему мы утвер­ждаем, что сталинская сис­тема власти была парази­тической, уродующей ростки социализма надстройкой даже для начальных стадий социа­лизма как общества, в кото­ром происходит раскрепоще­ние, освобождение (от экс­плуатации, от внешнего - капиталистического, государ­ственно-бюрократического и т. п. принуждения) труда и человека, превращение тру­дящихся в реальных, а не номинальных сохозяев своей экономической и политиче­ской жизни».

Возникает вопрос, - на ка­кой же странице автор лжёт? И для чего лжёт? Для кого - мне, пожалуй, понятно. Для тех, кому адресовано «письмо». Для молодых ста­линистов, чтобы сделать их антисталинистами, для того, чтобы они не стали коммуни­стами, а стали, в лучшем случае, социал–демократами. Молодым затуманить мозги легче - они ведь не ощутили сами того времени и полу­чили свои знания о том вре­мени от разных авторов, в том числе и от Солженицина, и от Суворова – Резуна.

На стр. 367 читаем:

«И это трагическое сов­падение не просто превра­щает сталиниста в «иное я» либерала, но и объек­тивно, независимо от воли и желания многих коммунистов – сталинцев, делает их крайне выгодными союзни­ками борцов против социали­стического обновления в на­шей стране, ибо попытки движения ныне к той, преж­ней системе - это реакцион­ная утопия».

Реакционная утопия? Стремление к уничтожению частной собственности на орудия и средства общест­венного производства, и через этот шаг уничтожение экс­плуатации человека человеком - реакционная утопия? А ведь именно это было сделано Сталиным и его соратниками. Плановое развитие народного хозяйства осуществляемое «номенклатурой» - это реак­ционная утопия? А анархич­ное производство «самоорга­низующихся трудящихся» - ведущее к взлёту корпоратив­ных стремлений таких коллек­тивов, это прогрессивное яв­ление?

На стр. 368 читаем:

«Любая попытка такого критического анализа не­вольно, вопреки твоей пози­ции, ставит тебя в один ряд яковлевыми и волкогоно­выми, отчего становится мерзко на душе».

Вот и поставил автор себя в один ряд ними. И не заметно, чтобы на душе у него стало мерзко. Когда на душе мерзко от своих «дейст­вий» - действия прекращают. Автор выложил свои «дейст­вия» ещё и через несколько лет после того, как совершил их. «Письмо-то», наверняка, печа­талось в «Альтернативах» не­сколько лет тому назад.

г. Минусинск

---------------------------------------------